(не)порочное отмщение

Часть 16. Анна

Уснуть у меня так и не получилось. Я понятия не имела, как буду оправдываться на экзамене, если вытяну билет, на который не смогу ответить, потому что… Голова была занята другим. Я перечитала переписку с Горским, пока ехала в институт. Что-то было в ней не то. Писать ему первой и спрашивать, под чем он был, я не думала. Но боялась, что его гнев обрушится мне на макушку внезапно. Зачем он таскал меня в больницу и проверял девственница ли я? Чего хотел добиться этим? Если сейчас вот так просто взял и отпустил?

Вопросы переполняли голову… И как идти в таком состоянии на экзамен? Я доплелась до аудитории и застыла, заметив декана. Мы с ним чуть носами не столкнулись около двери.

— До…добрый день! — пролепетала я, и уже приготовилась просить отсрочку.

— Дёмышева, а ты какого чёрта пришла? — шикнул он, отодвигая меня в сторонку, поближе к окну.

— Я… Так… Я же… На экзамен! — растерялась я.

— Поиздеваться решила, что ли, со своим принцем? У тебя уже сессия закрыта же! — он смотрел на меня сверкающими от гнева глазами.

— Как закрыта? С каким принцем? — хватая ртом воздух, спросила я.

— Горский… Теперь дошло? Договорились же, что зачётку в приёмной оставишь, и преподаватели проставят всё. Так. Зачётка с собой? — мужчина вытер капельки пота, проступившие на его лбу, и посмотрел на меня суровым взором.

— Да-а-а… — протянула я и выудила зачётку из сумочки.

Декан забрал её и мотнул головой.

— Давай, чтобы пятки сверкали. Придёшь через недельку в приёмную… По тихой. Заберёшь. Не светись тут пока. Поняла?

Я сглотнула вязкую слюну, появившуюся в горле, и принялась кивать. Зачем Горскому было нужно это? Я ещё понимала, когда он сестричке своей покупал все зачёты, но мне-то для чего? Или он так создавал себе подушку безопасности, чтобы марионетка всегда была рядом?

— А как же…? — начала я.

— Дёмышева-а-а! Чтобы пятки сверкали!

Я понимающе кивнула и поспешила уйти. Внутри появились неприятные непонятные мне самой чувства. Какого чёрта вообще? Почему Горский так поступил? Зачем писал мне весь этот бред вчера? Глаза начало пощипывать от слёз.

Выйдя на улицу, я поморщилась от слепящего света и пошла к остановке, но услышала сигнал машины и притормозила, переводя на неё внимание. Авто Горского я бы не спутала ни с чьим другим. Серая, блестящая на солнце, заниженная иномарка стояла на обочине. Он ждал меня. Ну вот! Хотя бы с неопределённостью будет покончено!

Я открыла пассажирскую дверцу и села на этот раз рядом с водителем, заглядывая ему в глаза. Оскар жевал мятную жвачку, и в салоне стоял её насыщенный запах.

— Зачем ты устроил весь этот маскарад с институтом и своим признанием?

— Каким признанием? — недоумевающим голосом спросил он.

— То, что ты написал мне вчера… — прикусила я губу, чувствуя, что ярость вот-вот разорвёт меня на части.

— А-а! Это-то… Ну если ты считаешь мои чувства маскарадом, мне очень жаль, — пожал он плечами.

— Чувства? Ты серьёзно? Ты посадил моего брата из высоких чувств? — не выдержала я.

— Я посадил твоего брата за изнасилование, — процедил Оскар, с гневом глядя мне прямо в глаза. - На этом закончим. Я действительно пошутил. Это была проверка того, насколько хорошо ты читала договор! Ты её не прошла! Потому что отпустить я тебя могу только с полным уничтожением договора, а не по СМС.

Я поджала губы и принялась кивать. Что ещё можно было ждать от монстра? Он ведь не человек даже потому, что ему чужды человеческие чувства! Шумно втянув воздух в лёгкие, я отвернулась в окно. А ведь на долю секунды вчера я задумалась о том, что его слова могли оказаться правдой…

— Чего ты хочешь от меня?

— Именно сейчас?

Я повернулась к Горскому, и наши взгляды пересеклись. Сердце готово было выскочить из груди, будто бы в ней дыру пробили громадную.

— Сейчас! — ответила я, продолжая смотреть на него.

Он резко сократил тот небольшой участок расстояния, разделявшего нас, и впился в мои губы. Он целовал с таким напором, что я едва успевала отвечать. Я почти не умела целоваться, поэтому движения губ получались неуверенными, а ещё мне очень сильно хотелось прокусить его губу к чёртовой матери. Но я не могла этого сделать. Когда его язык проник ко мне в рот, появилось ещё больше отвращения. Я представила, что должна буду заниматься с ним сексом, и языком Горский явно не ограничится, отчего внутри появился тошнотворный ком. Оскар не останавливался, и уже скоро его рука блуждала по моему бедру, складками задирая платье. Внизу живота вдруг скрутился тугой узел, и я резко дёрнулась, заставляя мужчину разорвать поцелуй.

— Понравилось? — спросил он. — У тебя и губки девственные…

— Ещё чего! Мне не могут понравиться твои ласки! — огрызнулась я. — Я с тобой по договору. Сам знаешь это…

— Тем хуже для тебя! — рыкнул Горский. — Пристегнись. Отвезу тебя пока домой. Если бы не была такой глупышкой, могла расслабиться и получать удовольствие. На меня ещё никто не жаловался в постели.

Мне стало противно от его слов и захотелось рыдать. Я ведь на пару мгновений позволила себе расслабиться и даже чуть было не возбудилась от его ласк… Или всё-таки? Щёки начало покалывать от смущения, я немного поёрзала в кресле, усаживаясь удобнее, пристегнулась и отвернулась в окно.

Сколько ещё Горский планировал издеваться надо мной?

Около подъезда Оскар вдруг тоже вышел из машины, схватил меня за локоть и притянул к себе. Запах мяты ударил в нос, щекоча носовые пазухи, и к нему примешался тонкий шлейф хвои. От этих ароматов перехватило дыхание, а Горский напористо впился в мои губы, пока кто-то не оторвал его от меня.

Данька!

Мамочки, что сейчас будет!!!

Я прикрыла рот руками, чтобы не закричать и стала смотреть по сторонам в поисках подмоги. Вот только люди словно вымерли, а если бы и был кто-то рядом, то вряд ли стал вступаться из-за боязни попасть под раздачу.

Часть 17. Оскар

Я подумывал попытаться разыграть безнадёжно влюблённого, но быстро понял, что с Бестией этот трюк не пройдёт. Она не испытывала бы ко мне жалости, коей пылала к своему братцу. И близко бы не подошла ко мне, если бы не было никакого договора, если не боялась, что её братику наступит апокалипсис. И если страх пока был единственным, что связывало нас, следовало оставить его.

Сколько же этого «если» присутствовало в этих больных до мозга костей отношениях…

Подъезжая к её дому, я и не надеялась на скорую удачу, но заметил этого примитивного, бредущего по тротуару, и не смог удержаться. Ну правда! Нахрена нужно это, если уже сейчас он может начать испытывать адовые муки. Будет ненавидеть меня за то, что охомутал его сестру, а её… Он будет считать себя преданным, ведь она «добровольно» выбрала мерзавца.

— Какого чёрта ты пихаешь свой поганый язык ей в рот? — закричал он, замахнувшись, но ударить себя я не позволил, ловко увернувшись.

Зато Данилке прилетело хорошо. Он никогда не умел особо драться. Я заступался за него перед сильными мальчишками и зря делал это.

— Ты знаешь, я не только свой язык пихаю ей в рот! — решил поддеть гада я.

Метелить его я не собирался. Это нарушало наш договор с Бестией, а вот один удар всё-таки от него принять следовало, чтобы она видела, что не я один такой плохой! Что её любимый брат тоже причиняет другим боль. Ну давай, Данька, я же вижу, как ты рассвирепел. В ту же секунду, когда его кулак прошёлся по моей правой скуле, разбивая губу, я решил, что зря поддался. Челюсть вроде бы двигалась нормально, но было до чёртиков больно. Сплюнув кровь, я решил схватиться с ним так, чтобы не покалечили друг друга. Первым уходить из боя не мог, но и избивать его нельзя.

— Не ждал, Даня да? Ну не только тебе же можно трахать сестру лучшего друга. Я вот тоже пристроился! Только у меня всё по обоюдному! Я не насилую никого! Она сама меня хочет.

Бесхребетный тут же замер. Я резко отпустил его, а он воззрился на всхлипывающую сестричку. Ну давай же, Бестия, давай! Скажи ему, что любишь меня! Ты же обязана сделать это по договору.

Я вытер кровь с губы, большим пальцем правой руки, и наши взгляды с ней переплелись. Она открыла рот, закрыла его, а затем снова открыла и шумно выдохнула:

— Прости…

— Ты на самом деле выбрала его? После всего, что он сделал нам?

А что я сделал? Меня даже возмутили такие предъявы! Этот бесхребетный на самом деле считает, что я что-то не так сделал после его изнасилования? Умереть не встать! Хватает же у человека наглости! Мне захотелось плюнуть ему в рожу, но я не стал этого делать.

— Дань, я хотела рассказать тебе чуть позже… Мы с Оскаром… Мы с ним… Мы вместе! — пролепетала Бестия, словно сделала это на последнем издыхании.

— Зашибись! — зло прорычал Данёк и плюнул себе под ноги. — Поздравлять не буду. Благословлять тоже.

Он посмотрел на меня, как стервятник на потрёпанный кусок мяса и цокнул языком. На лице гада вмиг переменилось столько эмоций, что другой на моём месте мог струхнуть, но только не я.

Это я выйду из игры победителем. Я раздавлю тебя и заставлю страдать, как ты поступил с моей сестрой! Я!

— Не дай бог, она уронит из-за тебя слезу. Насрать! Сяду за убийство! Усёк?

Я лишь широко улыбнулся в ответ на эти бредовые угрозы.

Серьёзно, Данечка?

Сядешь, конечно же, ты сядешь! После того как увидишь её страдания.

— Это же любовь, друг! — бросил я, выделяя голосом последнее слово. — А не насилие…

Он резко развернулся и скрылся в подъезде, а Бестия посмотрела на меня со жгучей ненавистью, и мне даже на секунду стало её жаль.

Часть 18. Оскар

Резко захотелось забуриться с Бестией в какой-нибудь клуб и оторваться по полной программе. Ну не по набережной же гулять, как престарелая парочка…

— Всё ещё хочешь домой? — спросил я.

— Решил придумать задачу для марионетки? — огрызнулась она, вот только голос был подавленным. Реакция брата явно не порадовала её.

— Хотел предложить провести охренительный вечер вместе… Без договора, просто отдохнуть, словно его нет… Ты же не хочешь пойти сейчас домой под горячую руку брата?

Она резко побледнела и сжала губы в тонкую полоску. Маленькая злючка. Ну давай! Соглашайся! Я на самом деле хотел оторваться с ней.

— Нет. Лучше буду у подъезда ночевать… — шикнула она.

— Как хочешь! Моё дело предложить. Знаешь, горячительные напитки они же помогают расслабиться и отпустить боль.

— Катись ты… — отвернулась Бестия, обхватывая себя руками.

И я покатился… Прямиком к себе в машину, пока она не одумалась и не остановила меня голосом, позвав по имени. Я обернулся, прикладывая кучу усилий, чтобы не растянуть губы в улыбке Чеширского кота. Наслаждение от того, что добился желаемого просто распирало меня. Не разорвало бы на части…

— Что? Передумала? — задал ей вопрос, думая, что мне понравилось звучание собственного имени, слетевшее с её уст.

Надо было внести в договор, чтобы она меня только «Оскар» называла, а не Горский или вообще без обращения…

— Не стану отказываться от бесплатной выпивки…

Мне на мгновение стало неприятно. Почудилось даже, словно я беру ангела с небес и тащу в самое пекло ада, в клоаку, где она научится пить, курить и глотать колёса. Вот только пришлось напомнить себе, что это Бестия! Маленький Бесёнок, который поможет заставить страдать насильника, и я тут же расслабился.

— Ты не пожалеешь, что согласилась, детка! — подмигнул я.

— Уже жалею, — пролепетала Бестия, садясь на пассажирское сиденье сзади.

Часть 19. Анна

Я жалела… Когда звала Горского по имени, жалела, что соглашаюсь ехать с ним, но идти домой боялась. Опасалась, что брат пошлёт меня куда подальше, запрёт в доме или будет смотреть на меня с укоризной. Я и без того прочла разочарование в его взгляде, когда попросила прощение за то, чего не было на самом деле. Как же мне хотелось сказать, что такова цена его свободы, но я не смела этого делать.

Предложение Горского провести время вместе, делая вид, что между нами нет никакого договора, показалось равным его сообщению с признанием в высоких чувствах. Он говорил так, но следовало мне огрызнуться, мог снова начать тыкать носом в договор… Нельзя было давать слабину! Нельзя!

Проклятый договор!

Машина заревела, когда Горский газанул, и мы помчались по дороге. Мне не было особого дела, куда мы едем, и как всё сложиться дальше. Я просто хотела отключиться от мыслей, которые уже третий день разрывали меня на части. Слышала, что алкоголь в этом деле помогает, и я хотела проверить на себе. Я никогда не напивалась, возможно, следовало сделать это…

Я бросила взгляд на зеркало заднего вида. Горский выглядел довольным. Ну ещё бы! Добился чего хотел! Данька теперь ненавидит и меня, и его… Как же этот Дьявол поступит дальше? Сколько ещё будет мучить меня? А если сегодня он захочет переспать со мной? Сердце сжалось в тугой комок. Мне вдруг захотелось вернуться домой, но едва подумала о брате, как это желание улетучилось. Лучше бы он кричал и ударил, чем будет смотреть на меня, как на предательницу. Конечно, Данька меня не бил никогда, но лучше бы он сделал это… Мне больнее видеть его разочарование в сестре, в которую он вкладывался, жертвуя своим настоящим и будущим.

Мысли затянули меня настолько сильно, что я не заметила, как машина остановилась около переливающегося огнями здания. Хоть сейчас был день, здание светилось всеми цветами радуги, словно было новогодней елью.

— Мы приехали, детка… — улыбнулся Горский, вскидывая правую бровь. — Пошли?

Я ничего не стала отвечать, просто вышла из машины и дождалась его. До входа было всего лишь несколько метров, и я слегка опасалась двух здоровенных амбалов, которые стояли и охраняли его. Совсем как в американских фильмах… Наверное, так и положено в подобных местах… Я никогда раньше не бывала в ночных клубах. И следовало ли начинать посещать их?

— А это нормально — прийти в ночной клуб утром? — осторожно спросила я у Горского, едва мы приблизились к входу.

— Он круглосуточный! Расслабься, мы хорошо проведём время.

— С тобой-то, — прошептала я себе под нос.

— Это моя девочка! — кивнул Горский в мою сторону, пожимая охранникам руки, словно являлся частым гостем этого места и знал их в лицо. Впрочем, ничего удивительного в этом не было… Это же Горский! Они с сестричкой стоили друг друга: оба пропадали на подобных тусовках. И после этого Лилиан посмела обвинять Даню в изнасиловании? Как ещё не сказала, что девственницей была!

Горский открыл передо мной дверь, пропуская вперёд, я даже чуть не впечаталась в неё, потому что хотела открыть сама… Джентльмен, блин! Кем он пытался показаться? Заботливым парнем?

Я вошла в коридор и заметила парочку, страстно целующуюся в углу. Парень жадно целовал свою девушку и ритмично качал бёдрами, словно они сексом прилюдно занимались, а она изгибалась под его ласками и стонала… Я резко отвернулась, словно на меня ведро льда высыпали.

— Они не занимаются сексом, если ты об этом подумала, маленькая развратница. Скорее всего, под колёсами. Для секса тут есть специальные комнаты. Мы можем даже пойти в одну из них, если захочешь, — прошептал Горский, склонившись к моему уху и обжигая кожу своим дыханием.

Мамочки!

Неужели он и правда хочет сделать это сегодня?

Мне стало жутко страшно, но… Я ведь прочитала кучу литературы и даже посмотрела специальные видео, как это делается… Кроме того, если мы переспим сейчас, то, скорее всего, Горский остынет, потеряет ко мне интерес и отпустит.

Или я слишком сильно раскатывала губу?

 Часть 20. Анна