(не)порочное отмщение

— Да. И тут написано, что ты хочешь, чтобы я стала твоей девушкой в обществе… Зачем тебе это? Ты ведь ненавидишь меня!

— У меня есть свои мотивы, знать которые тебе совсем необязательно. Либо подписываешь договор, либо валишь отсюда! Выбор у тебя невелик! — я обернулся и посмотрел на неё уничтожающим взглядом. Сюсюканье в мои планы точно не входило.

Часть 6. Анна

Горский хотел меня унизить. Ему недостаточно было просто видеть меня в своей постели, он желал, чтобы я стала его вещью на глазах у всех.

— Послушай, вряд ли я смогу появиться в твоём обществе… У меня нет подобающей одежды и манер поведения… Я опозорю тебя, — постаралась ухватиться за соломинку я, хоть и на задворках сознания пульсировала мысль, что у меня ничего не выйдет.

Ему ведь плевать, что о нём будут думать другие. Горский — Тиран с большой буквы, которого боятся. За его спиной мало кто рискнёт шушукаться о том, что выбрал себе неподходящую девушку. Его выбор вряд ли осудят, хоть и лет пять назад всё было совсем иначе.

— Это уже не твои проблемы. Мне повторить, что выбор у тебя один?!

Нет… Повторять мне не следовало. Я прекрасно осознавала на что шла. Вот только легче от этого не становилась. Я надеялась, что для мести ему будет достаточно забрать мою девственность, но Горский захотел большего… Он пытался заполучить мою душу и выпотрошить, оставив после себя пустоту. Представить меня своей девушкой в обществе, чтобы потом громко бросить? Это было его планом отмщения Даниилу?

Горский подошёл и плюхнулся на диван рядом со мной. Подушки сиденья смялись под его весом. Он положил руку на моё колено и сжал его, скользя рукой вверх по обнажённой коже. Водопад мурашек заставил меня передёрнуться и напрячься.

— Ты всегда можешь отказаться, Анна, — вкрадчивым голосом произнёс Тиран, склонившись к моей шее.

Он опалял своим дыханием, заставляя меня замирать от отвращения, смешавшегося с чем-то ещё. Мне хотелось взять ноги в руки и сбежать. Сбежать подальше от него, желательно на другой конец света, но я понимала, что тогда не смогу спасти брата. Дрожащими пальцами я взяла ручку и застыла в паре миллиметров от бумаги. Следовало ли ставить свою подпись? Какие у меня были гарантии того, что он не обманет.

— Откуда мне знать, что ты не обманешь? — спросила я, осторожно посмотрев на него.

Его пальцы сильнее сжались на моём колене, куда успели вернуться, пока я думала, ставить ли подпись.

— Я человек слова в отличие от твоего брата. И мне знакомо такое понятие, как честь.

Верилось с трудом, и я едва сдержала нервный смешок, который пытался сорваться с губ. Человек слова, ну конечно… Человек, для которого не существовало барьеров… Человек, способный уничтожить одним только взглядом. Человек, которого можно называть только Тираном без фамилии, имени и отчества.

Только что я подписала самой себе практически равный смерти приговор, но я не жалела об этом, ведь делала это во благо родного человека.

— Хорошая девочка… Ты поняла, что не смеешь говорить об этом договоре никому? Даже своему обожаемому Данечке! Если вдруг проболтаешься, я всё аннулирую и сделаю так, что ты будешь жалеть о том мгновении, когда вообще решилась на то, чтобы переступить порог моего кабинета? — с ненавистью спросил Горский, убирая руку с моего колена и резко поднимаясь на ноги.

Я прочла. Всё. Внимательно. Каждую буковку. И я заметила тот пункт, где чётко проговаривалось, что я не имею права никому говорить об этом фарсе. Совсем никому. Мне следовать врать всем, даже брату… Притворяться, что я люблю Тирана, потому что он захотел именно так. Даниил никогда не узнает, какую цену я заплатила за его свободу и жизнь. Скорее всего, он даже возненавидит меня, но выбора у меня не оставалось.

— Я всё прекрасно помню, — безжизненным голосом произнесла я и уставилась в одну точку перед собой.

— Умничка! А теперь собирайся. Я вызову тебе такси. Не хочу сегодня больше видеть тебя! Завтра ублюдок выйдет на свободу! — бросил Горский свой первый приказ, и я поняла, что ничего не ощущаю. Внутри разрасталась бесконечная пустота.

Машина приехала уже через несколько минут. Я едва осознавала, что делала, когда садилась в салон и называла адрес. Немного пришла в себя, только когда положила ключи на тумбочку в прихожей. Включив чайник, я потянулась за кружкой, но та выскользнула из рук, разбиваясь на мелкие осколки, созвучные краху моего внутреннего мира. Всё разлетелось вдребезги, и я не знала, как жить дальше. Раньше я заглядывалась на Горского. Он нравился мне, и я даже хотела, чтобы он обратил на меня внимание. Тайная влюблённость в лучшего друга старшего брата долгое время жила в моём сердце, пока я не занялась вплотную учёбой и не отрешилась от мыслей, пьянящих рассудок. Теперь он обратил внимание на меня, но я его ненавидела. Как же сильно я ненавидела его. Каждая клеточка моего тела желала ему гореть в аду.

Я наклонилась, чтобы собрать стекло и порезалась об него. Алая капля крови капнула на линолеум и горький крик безысходности слетел с моих губ. Я кричала, как ополоумевшая, кричала почти так же, как в день похорон наших с Даней родителей. Надрывно, с болезненными хрипами, а потом залилась слезами. Прислонившись к стене, которая была как раз за спиной, я села на пол, наплевав на то, что могу еще сильнее поранить руки или ноги об осколки. Истерическое рыдание плавно перешло на беззвучное. У меня больше не оставалось сил кричать, даже слёзы закончились, вот только плечи всё ещё подрагивали, а душа разрывалась.

Часть 7. Анна

Когда внутри не осталось ничего, даже боль и ненависть притупились так сильно, что я толком не осознавала саму себя, я стянула платье, приняла душ, надела пижаму и рухнула на кровать. Идти утром в институт не было никакого желания. Я просто не смогла бы воспринимать информацию и даже подумывала о том, чтобы написать заявление на академический по семейным обстоятельствам. Что придумает для меня Горский, было одному только демону известно! Его демону! И вряд ли я смогу нормально учиться, когда душа разорвана в лохмотья.

Глаза я открыла спозаранку. Привычка вставать с рассветом, даже в выходные, никуда не пропала, пусть вчера было затрачено немало душевных сил, и я думала, что просплю сутки. Я заставила ослабшее тело подняться на ноги и приблизилась к зеркалу. Посмотрев на своё отражение, ужаснулась: глаза всё ещё красные, под ними пролегли глубокие тени, а щёки будто бы впали. Я вспомнила, что ничего не ела вчера, но желания отправиться на кухню и позавтракать не было. Натянув белую футболку и джинсы, я собрала волосы в хвост и принялась колдовать над внешностью, потому что надеялась, что скоро придёт брат. Мне не хотелось пугать его своим видом, как и говорить о том, что я планировала сделать. Точнее, уже сделала. И дело даже не в желании скрыть своё унижение, а в том, что я должна была притворяться его добровольной половинкой. Перед всеми. Он хотел причинить брату боль, ткнуть его носом в то, что даже его сестра приняла сторону Тирана…

Замазав тональником синяки и закапав глазные капли от красноты, я направилась на кухню, чтобы приготовить блины и котлеты, которые так сильно любил брат. Горский не должен был обмануть меня. Я точно знала, что сегодня Даня вернётся домой. Я не планировала ничего рассказывать ему об «отношениях» с Тираном, оттягивая этот момент как можно дольше, потому что не хотела видеть ненависть во взгляде родного человека. Это было бы слишком больно прямо сейчас. Трёхэтажный мат слетел с губ, едва масло брызнуло на запястье и обожгло его, когда я укладывала последнюю котлетку.

Услышав, как проворачивается ключ в замочной скважине, я убавила огонь на плите и выскочила в коридор. Уставший брат стоял на пороге и улыбался уголками губ, глядя на меня. Тиран не обманул! Без лишних слов я бросилась в объятия брата и обвила руки вокруг его шеи, а он сжал свои у меня на поясе.

— Лялька, справедливость восторжествовала! Меня освободили! Понимаешь? Освободили!!!

Я не смогла сдержать слёзы, и они всё-таки хлынули из глаз, сопровождаемые рваными всхлипами.

— Ну всё хорошо! Всё! Удалось доказать, что наркоту мне подкинули! Меня больше не закроют!

Я в этом и не сомневалась, потому что Горский чётко обозначил свою позицию: Даню не посадят, его убьют, если я, не дай бог, оступлюсь!

Я отстранилась от брата и вытерла влажные щёки. Только сейчас обратила внимание на синяк, занявший добрую часть его скулы. Осторожно коснувшись его указательным и средним пальцами, я посмотрела на брата.

— Тебя били? — осторожно спросила у него.

— Ну… у них там свои методы вытягивания информации. Ничего серьёзная, Лялька! Не переживай! Та-а-ак! А ты почему не в институте? И пахнет котлетками! Ты как будто знала, что я приду! Ну, признавайся! Чувствовала, да?

— У нас сегодня пары отменили, — солгала я и отвела взгляд в сторону, густо краснея. — Ты давай быстренько в душ и кушать. Я сейчас чай заварю твой любимый.

Брат улыбнулся, потрепал меня по макушке, как когда-то в детстве, и пошёл в душ, а я ещё стояла в коридоре, обхватив себя руками, и провожала его взглядом. Вспомнив о том, что на плите стоят котлеты, я поспешила на кухню. Перевернула несколько, как зазвонил телефон. Я почему-то подумала, что это с деканата и уже пыталась подобрать слова для оправдания, но голос с небольшой хрипотцой, заставил меня передёрнуться, как от удара током.

Это был он.

Горский.

— Пришёл твой братец? — с хитрой интонацией спросил он.

— Пришёл, — ответила я, глядя в коридор, стараясь сделать так, чтобы Даня не услышал этого разговора.

— Я свою часть сделки выполнил, теперь твоя очередь начинать расплачиваться! Сегодня в шесть за тобой приедет машина. Хочу, чтобы ты снова надела то платье и распустила волосы… — вкрадчивым голосом произнёс он, не дал мне и слово вставить и отключил телефон.

В висках принялось стучать.

Неужели сегодня он сделает меня своей?

Часть 8. Оскар

У Бестии чертовский приятный голос. Я не понимал, что больше всего нравилось мне в нём: нотки страха и безысходности или сила воли, которая так и рвалась выпустить свои коготки и украсить мою физиономию шрамами. Я становился грёбанным маньяком, и мне это никак не нравилось.

Выпив до омерзения противный кофе, приготовленный секретаршей, я набрал номер телефона Лилиан. Отправил её отдохнуть с подругами в Европу, надеясь, что она сможет реабилитироваться. Я не хотел, чтобы она видела, как я мщу этому ублюдку. Она бы не одобрила того, что я решил уподобиться ему.

— Алло! — ответила она звонким голосом, а на фоне послышался смех девушек.

— Лил, привет! Как ты? — спросил я.

— Нормально. Вот вчера прошлась по магазинам. Сегодня поедем на местную вечеринку! Говорят, что тут такие убойные вечеринки! Так плохо, что тебя нет рядом! Могли бы отдохнуть вместе, совсем как раньше.

Как раньше уже не будет… Потому что родителей убили мрази… Потому что я изменился… Потому что мой лучший друг изнасиловал сестру…

— Вечеринка? Я думал, что вы будете шопиться… Будь осторожнее на вечеринках.

— Оска-а-ар! — протянула она. — Тут воспитанные люди! Не такие, как этот хам, твой дружок! Всё будет хорошо! Я тебя обещаю!

— Ладно! Ты точно в порядке?

— Да. Мой моральный настрой больше не тянет набухаться и сброситься со скалы! Жить буду!

— Отлично! Ну хорошего тебе отдыха…

Я отключил телефон и снова вспомнил её безжизненный взгляд… Я не трогал ублюдка два месяца. Дал ему почувствовать, словно поверил ему, чтобы потом обрушить лавину мести на его голову. И вот теперь мой план начал воплощаться… Жаль только, что именно Бестия стала тем самым орудием.

Чтобы не сорваться и не взять девчонку в ресторане, я решил вызвать одну из своих девочек. Лара чётко работала ртом, и запросы у неё были не такие уж и высокие.

Негромкий стук в дверь уведомил о том, что моя детка пришла, чтобы помочь мне снять напряжение. Она заплыла в кабинет грациозной походкой и улыбнулась мне, причмокивая губами. Разговор у нас вряд ли мог сложиться из «как дела» и прочих никому не нужных фразочек.

— Отсосёшь и будешь свободна! — сухо бросил я, расстёгивая ширинку.

Она обиженно надула губки, но спорить не стала. Приблизившись к креслу, на котором я сидел, принялась умело работать ртом, вот только я ни хрена не возбуждался. Какого вообще? Лара обвела языком головку члена, но нытьё в паху не появилось, словно не было тут никого. Я подумал о Бестии в её синем платьице, которое хотелось задрать, как можно быстрее, и член начал наливаться кровью. В паху стало стрелять от желания войти в Бестию и вдалбливаться, пока она не потеряет сознание от бесконечного удовольствия, которое никто кроме меня не смог бы доставить ей. Лара смачно причмокивала губами, и я понял, что мне этого мало. Болезненное напряжение члена требовало срочной развязки.

— Встань к подоконнику! — приказал я.

Она послушно выполнила поручение, упираясь локтями в подоконник, а я задрал ей платье, проводя руками по кружевам её чулок. Отодвинув её трусики, я надел презерватив и резким движением вошёл в неё. Сжимая её бёдра своими руками, я вдалбливался, как оголодавший псих, но закрывал глаза, чтобы не видеть эту светлую, мелькающую перед глазами, макушку. Я представлял Бестию и знал, что скоро смогу так же трахнуть её, удовлетворив своё давнее желание обладать ею. Оргазм настиг быстро, но не доставил того удовольствия, которое я испытывал раньше, беря своих кукол в разных позах. Я почти ничего не почувствовал, только небольшое расслабление. Стянув презерватив, я выкинул его в урну.

— Одевайся и иди! Поступление на карту уже оправил утром, — безэмоциональным голосом бросил я.

— Оскар, я бы хотела провести эту ночь с тобой, — расслабленным голосом промурчала Лара. — Я хочу хорошего секса, а не твоих поступлений. Она облизнула верхнюю губу языком, специально ведя его медленно.

Совсем с дуба рухнула? У меня даже глаза на лоб поползли от такого предложения. Как вообще язык повернулся? Или он только и умеет вертеться?

— Уходи, пока я не решил перейти на грубость! — выплюнул я, и она послушно кивнула. Расправив своё коротенькое платьице, вильнула бёдрами и направилась на выход.

Всё в этом мире продаётся. И у всего есть своя цена. Даже у Бестии эта цена отыскалась, хоть я и считал, что она не такая как все.

Хотя…

Часть 9. Оскар

Она такая же, как и все…

Я уверился в своих выводах, когда Бестия с ярким макияжем на лице вышла из машины, отправленной за ней. Она хотела соблазнить меня своими алыми губами? Неужели не понимала, что выпускает наружу неуправляемого зверя, готового лишить её девственности одним рывком? Я мог бы даже наплевать на то, что нужно быть осторожным в первый раз… Нет. Так я бы точно не поступил, потому что каким бы Зверем ни был, свою женщину обижать не буду. Пока она моя, она будет оставаться довольной после каждого раза, когда я буду трахать её…

Я сглотнул слюну, жадно впиваясь в её неумелые виляния бёдрами. Как только Бестия подошла, я сделал шаг вперёд, склонился к ней, жадно втягивая носом запах яблоневого цвета, исходящего от её молодой кожи, и прошептал:

— Зря пытаешься выставить себя шлюхой. Тебе не идёт.

Резко отстранившись, я заметил растерянность в её взоре и ухмыльнулся. Нужно поставить девочку на место, пока она не начала вытворять что-то похуже…

Мы стояли у подножия крыльца ресторана, где у меня назначена встреча с одним старым приятелем. Вести Бестию на важное мероприятие вот так сразу я бы не рискнул, потому что не знал, как она поведёт себя. И не ошибся. Её вид вызывал отвращение и только одно желание, перебивающее первое чувство: трахать до потери сознания.

— Кстати, ты знаешь, что алый цвет губ ассоциируется у мужика с возбуждёнными половыми губами женщины? Именно потому он привлекает самцов… Подумай об этом на досуге, если не хочешь смотреть, как на твоих глазах я буду ломать шеи тем, кто пускает по тебе слюну.

Бестия вздрогнула и уже не выглядела той наигранно-счастливой куклой, которой пыталась себя выставить. Мне хватает моих девок для удовлетворения плотского желания. От неё я хотел чистоты и непорочности. А что получаю в итоге? Не подумал прописать этот пункт в договоре, и она теперь легко могла начать вставлять мне спицы в колёса.

— Будешь и дальше оскорблять меня? — огрызнулась Бестия.

— Нет! Буду трахать тебя! — ответил я на её выпад, поймав ещё большее изумление в изумрудных глазах. — Когда придёт время! Пошли! Партнёр долго ждать не станет!

Она тяжело вздохнула и стала подниматься по ступеням, а я шёл следом за ней, любуясь отменной фигуркой. Да простят меня ангелы, но они не сравнятся с ней красотой.

Как же жаль, что она — всего лишь моя кукла, которая будет сломана после того, как я оставлю её…

Часть 10. Анна

Я двигалась вперёд на едва гнущихся ногах. Улизнуть из квартиры удалось по тихому, пока брат спал. Я не хотела, чтобы он начал задавать лишние вопросы и уж тем более ахать из-за того, что я так накрасилась. Тиран раскусил моё желание соблазнить его как можно быстрее. Я надеялась, что получив мою девственность, он наиграется и отпустит, но он был не так прост. И обладал хорошей выдержкой. Наверное, его любовницы выглядели куда лучше меня и заводили его гораздо сильнее, раз он даже не смотрел в мою сторону и умудрился назвать шлюхой…

Поднимаясь по ступенькам крыльца дорогущего ресторана, я вспомнила, как несколько лет назад он пришёл к нам с бабой. Красивая стройная блондинка с громадной грудью и узкой талией. Даниил тоже тогда по ней слюну пускал, а моя первая любовь разбилась вдребезги. Сейчас мне оставалось только посочувствовать той девушке, ведь если он так же обращался с ней…

Швейцар открыл дверь, приглашая пройти внутрь. Я никогда не была в подобных местах и ощущала себя героиней фильма. Наверное, даже порадовалась и посчитала всё это сказочным мгновением, вот только моё собственное Чудовище вознамерилось сжечь меня дотла. Он не станет меняться. Ему это попросту не нужно! Ему нравится выбранный стиль жизни. Нравится пугать людей и заставлять их дрожать под его властным взором.

— Здравствуйте! У вас заказан столик? — обратилась ко мне красивая щупленькая девушка в белоснежной блузке и чёрной юбке до колена. У неё на груди виднелся бейджик, но я не стала читать имя.

— Ммм, — промычала я, не зная, что ответить.

— Это моя девушка, — послышались вибрации мужского голоса за спиной, от которых меня в который раз передёрнуло.

— Оскар Альфредович, — расплылась в улыбке девушка, — а вас уже ждут.

— Прекрасно! Не будем заставлять нас ждать! — улыбнулся Горский, а девушка готова была растечься от умиления, словно перед ней стоял Мистер Превосходство.

Мы с ним вышли из коридора, где было тускло, а бордовый цвет бархата, которым были отделаны стены, только давил на виски. В зале свет разливался яркий, я даже поначалу сощурилась. На потолке в метра три (если не больше) высотой висела громадная люстра из хрусталя, а по периметру точечные светильники.

— Не задирай голову, а то запнёшься и растянешься на полу. Случится конфуз, если твоя алая помада замажет дорогущий паркет, — цокнул Горский.

Мне захотелось как-то ответить ему на эту грубость, но я удержалась. Я осматривала обстановку и думала, что хотела бы оказаться в этом месте при других обстоятельствах… с другим человеком. На стенах висели шедевры живописи, которые хотелось подойти и разглядеть поближе. По залу, на приличном друг от друга расстоянии, располагались круглые столы с белоснежными скатертями, украшенными ажурными рюшками по краям. Их окружали по четыре стула на массивных ножках и с резными спинками.

— Послушай, если ты хочешь позалипать на виде этого места, то хотя бы дойди до стола! — рыкнул Горский, заставив меня перестать смотреть на окружение и дивиться тому, как красиво тут всё сделали.

Мы приблизились к столику, и я застыла в изумлении, потому что человек, который находился за столиком, был хорошо знаком мне…

— Добрый вечер! — улыбнулся Горский и галантно поцеловал девушке, сидящей за столиком, руку.

Стало до тошноты противно от такого наигранно поведения, и я сглотнула слюну, только бы подавить эти неприятные позывы. Горский помог мне сесть, ведя себя как сама любезность.

— Знакомьтесь! Это моя девушка — Анна. Аня, это мой партнёр — Олег и его милейшая супруга Дана.

— Приятно познакомиться, — выдавила я, когда взгляд Олега прилип ко мне, а на его губах появилась хищная улыбка.

Ещё одного «охотника» на мою бедную голову не хватало…