Позывной «Малиновка»

Леся Марс

Позывной "Малиновка"

1.

Укутавшись в теплый плед, я сидела на подоконнике и рассматривала новый город. «Локация» полностью не изученная, поэтому пока еще для меня интересная. В компании со мной, как всегда была верная подруга – Муська, всегда и везде сопровождавшая свое присутствие мурлыканьем песен, на своем кошачьем языке.

Мы наблюдали за идущими, по своим делам людьми, бегущими со школы детьми, все шло своим чередом и всю эту картину завершало, постоянно серое, холодное небо. За все время пребывания в этом городе, солнце выглянуло только пару раз. Мы переехали недавно, около двух недель назад. Обычный российский город, если бы не одно «Но», город был открыт только для военных, работников авиа-космической промышленности и их семей. Так сложилось, что вся моя родня, так или иначе была связана с авиацией или инженерией.

Родители получили новую работу, а мне как обычно пришлось переводиться в новую школу. Занятие не из приятных, новые знакомства – это хорошо, но вот статус «новенькой» изрядно надоел. Постоянно кому-то доказывать, что ты «не верблюд». Но когда я узнала, что родители будут работать на космодроме, моей радости не было предела.

Тогда мне казалось, что я буду жить в каком-то специальном помещении, мечтала о крутой комнате в виде космической капсулы или на крайний случай подошел бы и домик на территории самого космодрома, чтобы смотреть на запуски ракет и спутников. А вышло как всегда, наоборот. Нас заселили в специально построенный для работников, обычный многоквартирный дом. Меня зачислили в ближайшую школу. Не буду лукавить, запуски ракет я видела, хоть издалека, и в бинокль, но видела.

С самого раннего детства я была влюблена в космос. Почему? Да я и сама не знаю. Есть в нем что-то такое, что притягивает. Просто и без объяснений.

Помню первую книжку о космосе, это уже потом их был миллион и маленькая тележка, но первая книжка, дала старт моей детской мечте о космосе, которая не отпускает, и по сей день. Это сейчас книги на любой вкус и цвет – и планеты двигаются, и книжки собираются в модель Солнечной системы, а в моем детстве, были те самые, печатные, советские книжки, с настоящими иллюстрациями детских художников, без компьютерной графики, нарисованные от руки и с душой. Жили мы на тот момент в деревне, у бабушки, поэтому в сельской библиотеке эти книги сохранились практически в первозданном виде. Видимо из малышни, кроме меня этим никто не интересовался. Глядя на картинки, планеты казались крохотными конфетками. А когда я узнала размеры этих «конфеток», у меня появилась новая мечта – прокатиться на коньках по кольцам Сатурна, а все потому, что в книге было написано, что кольца состоят изо льда.

А может, такой интерес передался по родне. Помню, дедушки как-то рассказывали, один о том, что мечтал попасть в отряд космонавтов, но что-то не срослось, другой рассказывал о планетах, звездах, туманностях. О том, как человек впервые ступил на Лунную поверхность, как хрустели камни и пыль под ногами, и как легко было подняться над лунной поверхностью, только лишь оттолкнувшись от нее. Будто бы они сами присутствовали там.

В детстве ночное небо для меня было чем-то неизвестным и загадочным. Мне казалось, что за ним находится что-то волшебное, может быть даже город, скрытый от людских глаз. С возрастом волшебство рассеивалось, я изучала различную литературу, пересмотрела всевозможные фильмы, даже хотела быть астрономом, изучать звезды и планеты. Но, увы, с моими познаниями и постоянными переездами, путь в науку для меня закрыт.

Сейчас мне семнадцать, наверное, меня должны интересовать обычные житейские радости, мода, дискотеки, секреты с подружками, излияние души в личный дневник, и прочее. Скорее всего, у нормальных подростков так и есть, но у меня не так. Я пропадаю, просто глядя в ночное небо, и большего мне не нужно. Могу часами наблюдать в маленький домашний телескоп, за движение планет в ясную погоду. А иногда, глядя на звезды, наваливается тоска, такая, что волком выть хочется, кажется, что там дом, а меня просто взяли и «сбросили на Землю» забавы ради. В эксперименте, например, поучаствовать. Может быть возраст такой, переходный. Хотя, что сваливать на возраст, всегда было не так, как у всех. Видимо в детстве фея не волшебной пыльцой осыпала, а космической пылью мозг припорошила.

Вот и сейчас, когда все планировали праздновать «День космонавтики», я умудрилась заболеть, не отучившись и недели в новой школе. Я сидела на подоконнике, в обнимку с кошкой и тосковала о далеких космических мирах, которые мне не суждено увидеть. Кошке особо навились такие посиделки, она мирно спала в пледе, мурлыкала свои песни, изредка покалывая коготками.

Родители были на работе. Сегодня планировался запуск «Прогресса» с запасами на МКС, поэтому домой они вероятнее вернутся, только после того, как мы увидим старт. На улице постепенно начинали сгущаться сумерки, и люди, как всегда в это время бежали, кто домой, кто на работу.

Старт был назначен на двадцать часов. Вооружившись, горячим чаем и биноклем, я привычно устроилась на подоконнике, а кошка Муся, как всегда заняла свое почетное место рядом. Поглядывая на часы, я успела выпить пару чашек чая, съесть шоколадку и даже накормить кошку, старт задерживали. Стрелка часов клонила уже к двадцати одному, а старта так и не было.

– Видимо что-то случилось, – прошептала я, гладя сонную кошку, – Ну, давайте, родненькие мои, запускайте! Я до победного буду здесь сидеть!

Кошка лениво приоткрыла глаз, вытянула передние лапки и снова свернулась в пледе, – Во-о-т, и Муся тоже будет сидеть! Да, Мусь? – кошка лениво мурлыкнула и снова засопела.

В полной тишине, под ровное тиканье часов мы сидели в ожидании, которое растягивалось уже на полтора часа. В голове начинало шуметь, а это значило, что скоро температура поднимется до своего максимума, и заботливо уложит меня в кровать. Я прислонилась лбом к прохладному стеклу, от чего стало немного легче. Не знаю, сколько мы так просидели, но вдруг раздался сильный грохот. Яркий всполох света, застал врасплох. Я зажмурила глаза. Потому, что так ярко было только, когда днем смотришь на солнце. Глаза заслезились. Комната заполнилась непонятным запахом, раздался гул, все вокруг начало трястись.

–Землетрясений здесь не бывает! – я пыталась себя успокоить и сообразить, что происходит, – Если взрыв на космодроме? Нет, так ярко не будет!

Не успела я придумать новую версию, как на меня что-то навалилось, да так прижало к полу, что стало трудно дышать, я не говорю о том, что бы пошевелиться, и с каждой секундой становилось вся тяжелее и тяжелее. Что бы это ни было еще немного, и оно меня раздавит.

2.

–Все-таки землетрясение, меня завалило, надеюсь Муська умнее и успела убежать – мои печальные мысли прервал чей-то голос. Речь я не могла разобрать, уши заложило, казалось, что мне на голову сел слон, – Может спасатели?

Со временем белая пелена в глазах от яркого света начала рассеиваться. Я попыталась посмотреть, что происходит. Снова тряхнуло, но уже не так сильно, но меня буквально пригвоздило к какому-то креслу, ноги оказались на уровне головы, я попыталась открыть глаза. Комнату снова тряхнуло.

–Первая пошла, Зяблик! – раздался мужской голос справа, – Следи за приборами!

–Вас понял, готовимся ко второй! – раздался голос чуть дальше.

–А-а-а-а! – я завизжала, что есть силы, которая внезапно откуда-то появилась.

Я находилась на борту космического корабля, САМОГО НАСТОЯЩЕГО КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ!!!! И он набирал высоту. Попытка протереть глаза, потерпела фиаско! Руки, намертво вцепились в подлокотники, на голове был шлем, я сидела в кресле в скафандре, крепко пристегнутая ремнем. Справа от меня сидели люди, тоже в скафандрах, сквозь шлем можно было разглядеть их лица. Это были мужчины, один, ближе ко мне – средних лет, твердые черты лица, виски уже подернуло сединой. Он серьезно хмурил брови, и почему-то грозно косился в мою сторону, всем видом показывая, что при любой возможности придушит меня. Потому что все это время, не переставая, кричала, как бешеная мартышка. Второй, которого называли Зябликом, возрастом немного младше, его я плохо видела, был увлечен приборами и делал какие-то расчеты и записи в блокноте, изредка бросая на меня насмешливые взгляды.

–Борт №1, прием! Что там у вас происходит? – раздалось в динамике.

–Центр, прием! на связи Гарпия. Так это, гм… Малиновка первому полету радуется! Так точно! Как перестанет радоваться, сама сообщит о состоянии! – мужчина снова посмотрел на меня.

–Ничего не понимаю. Я все-таки умерла, мой мозг в последние минуты отправил меня в мои детские мечты, – думала я, искоса поглядывая то на одного, то на второго космонавта. В иллюминатор был виден небольшой клочок Земли, голубовато-синего цвета, больше я разглядеть не смогла, нас снова тряхнуло.

–Вторая отделилась, – пробасил Гарпия, – Готовьтесь к третьей!

–Малиновка, держись крепче! Хотя, куда тебе еще крепче! – сказал Зяблик, глядя на мои вцепившиеся в подлокотники руки.

И тут нас рвануло в сторону, как будто зарядили в голову баскетбольным мячом, размером с грузовик. И в одно мгновение, стало как-то легко и свободно. Мужские голоса переговаривались между собой, по рации сообщали кому-то, что все прошло успешно. Корабль выведен на орбиту. Осталось пройти стыковку. И мы готовы к работе, говорили много, какие-то цифры, что-то фиксировали в блокнотах, я мало что понимала, потому что заворожено, смотрела в иллюминатор на Землю. Картинки в книгах и видео никогда не смогут передать той красоты, которая открылась в крохотном окошке.

–Офиге-е-еть! – я не могла оторвать взгляд он иллюминатора.

–Центр, прием, Зяблик на связи, Малиновка в порядке, разбирается в записях, о состоянии доложит позже, входим в зону радиотишины! – он покосился в мою сторону и слегка улыбнулся.

А «Малиновка» сидела, выпучив глаза, мило улыбаясь в ответ, не принимая все всерьез, и наблюдала за действиями своих «коллег». Я знаю, что у космонавтов есть позывные, но почему я Малиновка? Вскоре наступила тишина. Понятие конечно относительное, все также гудело, но хотя бы не трясло, и на том спасибо.

–Нас там не слышат? – я вдруг подала голос, наконец-то решившись разобраться в ситуации и пообщаться со своим видением.

– Фух, она членораздельно заговорила! – засмеялся Зяблик, отстегивая шлем, – Я уж испугался, что она от страха в ступор впала, такой и останется, – Нет, пока не слышат.

– Хорошо, тогда спрошу прямо! Мы все умерли в один момент, и нас перенесло сюда. Вы в детстве мечтали стать космонавтами? И сейчас исполняется наша мечта? Да? – выпалила я.

 Сначала мужчины долго и серьезно смотрели на меня, а потом начали смеяться в голос. Не забывая добавить, что от первого полета у меня поехала крыша. Глядя на них, я тоже начала тихонько «хихикать», потому что, кажется, моя «кукуха», действительно поехала.

– Сама пошутила, сама посмеялась и нас повеселила! Не бойся, в первом полете все случается… Погоди немного, скоро оклемаешься! – продолжал смеяться Зяблик, а Гарпия, поддерживая статус серьезного начальника, изредка хмыкал в кулак, продолжая делать записи в блокнот.

–Космос на всех действует по-разному! Уже можно отстегнуться, у нас немного времени до стыковки, но пока можем немного прийти в себя, если кто-то чувствует себя хорошо, можете заняться своей работой, – пробасил Гарпия, отстегнул ремень, плавно оттолкнулся, протиснулся немного вглубь корабля, и полетел в невесомости, за нашими спинами.

– Подождите! Один момент! Мужчина, да стойте вы! То есть, мы сейчас, в данную минуту, действительно находимся в космосе? Здесь невесомость? И это не галлюцинация? Это как? Мне все снится! Я сидела на окне, ждала, когда будет старт «Прогресса» и оказалась здесь? – я так пыхтела, что стекло шлема начало запотевать, я пыталась его снять, меня разрывали противоречивые чувства.

–Гарпия, а ей наркоз не давали перед стартом? Обычно такие перлы после наркоза выдают! – хохотнул Зяблик, и помог отстегнуть шлем.

–Нет, я серьезно! – эмоции внутри продолжали бурлить разными цветами: пунцовым возмущением, голубым страхом, как мороз покрывающий инеем все тело, зеленой рациональностью, которая пыталась трезво мыслить и оценивать ситуацию, фиолетовым недоверием – «Да быть такого не может!» и ма-а-ленькой розовой радостью с табличкой «Ура! Я в космосе!».

–Малиновка, отставить баловство! Займись делом! – донеслось грозное ворчание из-за спины, – Через час мы выйдем в зону радиовидимости, даю тебе полчаса, чтобы прийти в себя и как следует отчитаться перед Центром о своем состоянии.

–Зя-я-я-блик,– тихо прошептала я.

–Чег-о-о, – он так же тихо ответил, на вид ему было около тридцати пяти лет, коротко стриженый, практически под «ноль», с детскими чертами лица. Но это было так, только тогда, когда он дурачился. Когда, же дело касалось его обязанностей, в одну секунду он становился абсолютно другим человеком и в серьезности мог посоревноваться, разве что с капитаном.

– Кто я? – еще тише спросила я.

– Ду-ро-чка – ответил он.

–Что? – я возмутилась.

– Космонавт, я сказал, что ты космонавт, как и все мы здесь!– Зяблик пожал плечами.

– А что я делаю? – я продолжала допрос, потому как отчитываться перед Центром, я не знала, а если я понятия не имею, что я здесь делаю, а главное, зачем я сюда попала, то это беда.

–Вон там, – он показал рукой, на мою ногу, – Твой блокнот и записи, почитай, освежи память, а то космоса тебе больше не видать, если и дальше так пойдет. Тут все строго!

– Спасибо! – все так же шепотом ответила я.

Я отстегнула ремень и тут же ударилась головой, о какую-то приборную панель, и немного приподнялась над своим креслом, записи и блокнот тут же проплыли мимо носа.

–Э! Куда полетели? А как вниз-то спуститься? Господи! – запричитала я, уже принимая этот бред за чистую монету. Если я в космосе, значит, я как-то сюда попала, а если я сюда попала, значит так надо, и вылетать из этой космической программы я не хочу, значит надо приспосабливаться и читать записи, которые только что куда-то улетели.

– Для тебя просто, Зяблик! – хмыкнул мужчина, и, ухватив, меня за ногу вернул в кресло, – Пристегнись. А то плохо станет еще! И кстати «Прогрессы», уже лет пятнадцать не летают, если что.

Позже, кое-как меня высвободили из скафандра, дали в руки карандаш и блокнот, оставили изучать, а сами перебрались в дальнюю часть корабля, разбираться с грузом, который мы попутно должны были доставить на Станцию.

Итак, что я узнала из записей! Я космический биолог, двадцати семи лет от роду, кандидат биологических наук, по программе космической подготовки из 10 баллов имею балл 8.5 (видимо в их понимании это четверка, надеюсь). В опыте имеется несколько прыжков с парашютом (не помню такого), и еще целая вереница непонятных слов и цифр, показателей и результатов анализов и испытаний. Вот что интересно, так это мои обязанности. Оказывается моей миссией было изучение и поддержание психологической обстановки в замкнутом пространстве среди коллег, эксперимент с продолжительностью жизни существ рода Е1 в открытом космическом пространстве, а так же изучение регенерации существ рода Е2 в спецбоксах.

–Загуглить бы, что такое существа рода Е2! Звучит, как пищевая добавка!– я устало терла виски, от полученной информации голова начинала вскипать.

– Ребята! Я готова! – громко крикнула я, при этом, не понимая к чему, и зачем, в школьной биологии я разбиралась хорошо, придется импровизировать. Что ж, представим, что я попала в квест и теперь моя задача пройти его до конца

3.

– Малиновка, переоденься в форму! Скоро стыковка! – Гарпия, как я и поняла, был капитаном, приказам которого, мы с Зябликом должны были подчиняться без возражений.

–Так, форма стандартная, не изменилась, синяя. Это хорошо! Это мне нравится, всегда мечтала примерить! – думала я, быстро влезая в заветный костюм, совершенно не обращая внимания на экипаж. А что стесняться, если мы проходили вместе подготовку, то они вероятнее всего видели меня в любых состояниях.

– Хорошо, а разве стыковка так быстро бывает? – я задумалась, вспоминая, что стыковка штука сложная, и обычно до нее проходит много времени, – Если не ошибаюсь, пару дней, мы должны совершить несколько оборотов вокруг Земли, прежде чем выйдем на стыковку?

– Девонька моя, твоя память застряла в прошлом десятилетии! – Зяблик улыбнулся, – Скорее возвращайся в настоящее! Ты нам нужна в здравом уме!

–Для особо «одаренных» стыковка сейчас производится автоматически. Так же как и раньше, только система наведения усовершенствованная. Стыковку производит так же Центр. Нет, если ты желаешь сделать это на полуавтомате, флаг тебе в руки! Садись за управление и пытайся попасть ниткой в ушко иголки! – Гарпия ухмыльнулся, – Пристегнитесь, сейчас выходим в зону видимости. Малиновка, чтобы не вызывать подозрения в своей адекватности, просто скажи: «Центр, прием, Малиновка на связи. Состояние отличное, к работе готова», – Гарпия хмуро посмотрел на меня.

–Можно я запишу? – тихо спросила я, но глядя, на то, как Гарпия изменился в лице, передумала, – Нет, спасибо! Я запомнила!

– Прием, Борт №1, прием! Меня слышно! – раздалось в динамике.

–Прием, на связи Малиновка! Слышим вас отлично! Состояние экипажа десять из десяти! К продуктивной работе готовы! – выпалила я, не дожидаясь пока ответит капитан и Зяблик, которые с ужасом повернулись в мою сторону.

– Прием! Малиновка, рады слышать! Поздравляем с первым полетом! Как Ваше состояние? – раздалось в динамике.

– Прием, Состояние отличное! С Российской космической промышленности! – снова мой рот отключился от мозга, это я поняла по изумленному выражению лица Гарпии, и по тому, как Зяблик активно крутит пальцем у виска.

–Центр, прием! Гарпия на связи! Докладываю …, – и мужчина начал подробно диктовать параметры, иногда в разговор вмешивался Зяблик, диктуя параметры, которые считывал с бортового компьютера.

–Борт №1, прием! Вас понял! Начинаем стыковку. Гарпия, держи «капитаншу», чтобы на радостях не задушила в объятиях наших зарубежных коллег.

–Центр, прием! Вас понял! Зяблик уже ее пристегнул! – впервые Гарпия расслабился, сейчас от него мало что зависело, и он мог позволить себе немного пошутить.

Нас немного покрутило и громким щелчком с ощутимым толчком стыковка с Космической станцией, прошла успешно. Первым отстегнулся капитан, и направился к шлюзу, за ним зяблик. Протиснувшись межу креслами, я попала в более просторное пространство, вот тут-то и началась моя «нелюбовь» к невесомости. Меня крутило в разные стороны, чтобы я не делала, как бы ни пыталась зацепиться, собрала «мордой лица» всю обшивку. Шлюз перехода уже был открыт, Гарпия и Зяблик вовсю обменивались приветствиями, кажется, забыв обо мне. Спасибо иностранным, они обратили внимание на меня бедную и несчастную, которая напоминала кота, нанюхавшегося валерианы и размахивающего лапами в разные стороны, полностью дезориентирована, взгляд блуждающий, в поисках, за что бы зацепиться.

–Малиновка! Давай руку! – Зяблик спокойно спустился через шлюз, и, ухватив меня за руку, поднял на Станцию. Где меня со всеми почестями и традиционными рукопожатиями встретил, экипаж, который, по словам Гарпии уже находился на станции более трех месяцев. На борту несли службу три человека американец, его звали Лари, мужчина возрастом немного старше Зяблика, типичный астронавт, каких показывают в фильмах, всегда готовый спасти мир, Веймин, технический инженер из Китая (честно признаться я думала ему лет пятнадцать), но как выяснилось позже он было примерно того же возраста, что и Гарпия. И Джохар, мой коллега из Индии, космобиолог и как оказалось, он занимался еще и космической медициной. Внутри был постоянный гул, очень странный запах, от которого меня в первое время мутило, общая обстановка не впечатлила. Но мне пообещали провести экскурсию, после отдыха.

– Добро пожаловать мисс! Дама в этом храме науке, большая честь! – на хорошем русском сказал индус, – Друзья, я понимаю, что вы пока еще не пришли в себя, но традиция обязывает, накормить вас как следует.

–Мы будем, есть из тюбиков? – тихо спросила я у Зяблика, потому, что в отличие от Гарпии, к моим неадекватным вопросам он относился с юмором.

–Конечно, один момент! Я открою зубную пасту! – хмыкнул он.

Пока я возмущенно пыхтела, и, зацепившись ногами за подобие велотренажера, ждала тюбик с борщом, успел побывать в соседнем модуле и принести наш, так называемый, праздничный обед. Джохар раздал пакеты, с запакованными обычными земными консервами, джемом, печеньем, обычным соком, с трубочкой и с другими, привычными продуктами. Я была удивлена такому исходу дел, видимо мой мозг действительно отстал, и, кажется сильно.

– У нее первый полет, как ребенок, всему радуется и удивляется! – пояснил Гарпия удивленному экипажу.

Они мило заулыбались, и, перебивая друг друга, каждый поздравил с таким знаменательным событием. Каждый на своем языке, кроме Джохара, который учился в России. Веймин посчитал нужным, показать, как правильно есть, чтобы еда не разлеталась по модулю. Каждый рассказал историю своего первого полета, оказалось, что все космонавты довольно опытные, у каждого насчитывалось не менее десяти и больше полетов, самыми «зелеными» были мы с Зябликом. Для него это был, оказывается третий полет (а по поведению не скажешь, такое ощущение, будто бы он в соседний город на «Кукурузнике» слетал). За разговорами, как всегда время пролетело незаметно, нас отправили отдыхать.

– Спим стоя! – голосом знатока сказал Зяблик, – Забирайся сюда, я тебя застегну, и закрою. Попытайся вздремнуть.

– Да уж, мечта мечтой, а реальность жесткая! – думала я, пытаясь задремать хотя бы на несколько секунд, среди дикого грохота и затхлого запаха, но со временем усталость все-таки взяла свое и я погрузилась в крепкий сон.

4.

 Космическая станция казалась огромной, по сравнению с нашим кораблем, и довольно просторной. Имела больше двадцати модулей, каждый из которых имел свое назначение.

Спустя несколько дней пребывания на станции, когда я уже практически пришла в себя, поверила в происходящее, меня все-таки допустили до работы в лаборатории, под которую был выделен целый модуль. Он делился на несколько отсеков, большую часть модуля занимали растения Джохара. Сотни видов, освещенные не меньшим количеством всевозможных ламп, с подключенными датчиками Ближе ко мне в колбах размножались бактерии, которые были доставлены на станцию еще несколько лет назад, за ними наблюдал Лари.

Моя часть модуля была оснащена прозрачными боксами, больше напоминающими террариум или аквариумы, в зоомагазине. Само собой были и микроскопы, и реагенты, еще какие-то приспособления, похожие на колбы с жидкостями, как в кабинете химии, большинство инструментов и приспособлений я видела впервые.

Больше всего меня поразил бокс, стенки которого были толщиной не меньше десяти сантиметров, с огромными перчатками, которые были помещены внутрь. Он был прикреплен отдельно от остальных, и имел наклейку со знаком радиации. Мои подопытные оказались ничем иным, как личинками, схожими с личиками жука-бронзовки, крупные, желтовато-белого цвета. Таких личинок я видела пару раз в детстве, когда дед ходил на рыбалку. Вот только Е1 по размеру были намного больше. Около двадцати пяти сантиметров и больше походили на гигантских червей, в боксе с надписью «Е2» были обычные личинки, размерами не более десяти сантиметров. Отличались они тем, что Е1 были выращены на станции, в условиях невесомости и повышенной радиации, а Е2 прибыли с Земли. А мне как космобиологу предстояло выяснить, возможность регенерации клеток земных Е2, после их пребывания в условиях сильнейшей радиации. А так же узнать смогут ли регенерировать Е1, после повторного пребывания в открытом космосе, в течение сорока восьми часов и в случае удачного исхода опыта, взять пробы клеток обоих видов и доставить на Землю. Со слов руководителя миссии, эти клетки должны помочь при регенерации тканей, органов, а может быть и конечностей. Конечно пока мышей или крыс, а в дальнейшем с возможным применением в медицине.