Андрогины: Белые кроссы

Догадайтесь, к какой группе я относилась? Правильно, к последней! Правда, у меня была отличная успеваемость и мне всегда удавалось оплачивать свою программу в срок. Ну, почти всегда…

В общем, как и остальной мир, студенты нашей Академии делились на тех, у кого были деньги, и на тех, у кого их не было. «Белых» называли волками, а «серых» – зайцами.

И сейчас я одной ногой стояла на подоконнике, чистом и белоснежном, и осторожно сквозь полупрозрачную штору тюли смотрела на самых обеспеченных студентов Академии. Это был ВИП-зал для «белых», только они могли сюда войти по своим студенческим пластиковым картам. Добро пожаловать в лощеное высшее общество, все в дорогих дизайнерских шмотках, с топовыми навороченными айфонами и надменными пафосными лицами.

За небольшими круглыми столиками с белыми скатертями в пол сидели привилегированные посетители.

У широкой стеклянной витрины, за которой рядами лежали всякие вкусности, толпилось чуть больше десятка человек. Тогда как в обычном зале для «серых», который находился этажом ниже, сейчас было не протолкнуться – все хотели успеть поесть в большой перерыв.

Я, улучив момент, когда никто не смотрел в сторону моего окна, приоткрыла шторку и быстро спрыгнула вниз с подоконника. Кажется, никто ничего не заметил, как, вдруг…

– Фига се! Эй, а ты откуда тут взялся?! – раздался за моей спиной противный гнусавый бас. – Ты девка?! Блин! Стой!

Но я не собиралась останавливаться. Сейчас мне нужно было убежать отсюда как можно быстрее. Для меня, как для «серого» студента вход в ВИП-зал был строго запрещен и карался довольно большим штрафом. Поскольку моя студенческая карточка не смогла бы открыть дверь на выход, я кинулась к витрине для заказов – там как раз появился просвет в очереди. Кто-то оставил пустой поднос, а сам куда-то отошёл. Возможно, просто передумал обедать. Такой отличный момент нельзя было упускать. Я тут же вклинилась в очередь, остановившись возле пустого подноса, словно возле своего. Тут-то я и заметила на нем огромное пирожное тирамису и даже попыталась откусить кусочек.

– Эй! Я тут стоял! – раздался над моим ухом знакомый противный бас. Чьи-то сильные и тяжёлые ладони опустились на мои плечи и грубо развернули меня в противоположную сторону. От неожиданности, я едва не подавилась кусочком тирамису, закашлявшись и выплюнув его… на футболку огромного толстого парня с грубым ёршиком темных волос и маленькими поросячьими глазками над большими круглыми щеками.

– Привет, Тедди! – скорчила я виноватое лицо, невольно шарахаясь назад.

– Моя новая футболка! – заорал он, словно сирена, на весь кафетерий. – Мое тирамису! Ах ты дрянь!

Вот что мне нужно было делать в такой ситуации? Когда на меня таращился весь кафетерий, а передо мной стоял высоченный детина, который в добавок был ещё и в два раза толще меня. Правильно! Мне нужно было сделать лицо кирпичом и импровизировать так, чтобы не только все окружающие поверили, но и даже Тедди усомнился в своих действиях.

– Это мое тирамису! – громко и как можно уверенней ответила я, пожав плечами, – я его просто обожаю!

Маленькие поросячьи глазки Тедди никогда не были такими круглыми от удивления. Будучи весьма недалёким, но зато упрямым парнем, непробиваемый во всех отношениях Тедди оплачивал свою учебу за счёт нелегальных боёв без правил и подрабатывая ночами грузчиком. Сейчас его короткие прямые извилины были буквально наэлектризованы от интенсивного умственного процесса.

– Нет! Что за ерунда?! Это же мой поднос! Мое тирамису… – парень беспомощно обернулся по сторонам, словно пытаясь найти поблизости свой второй поднос с точно таким же пирожным.

«Блин! Я купил его на деньги, что выбил сегодня утром у этого дохлого первокурсника во дворе. Нужно будет выбить из него еще бабла после этой пары. Блин! Это мой поднос! Сейчас я тебе врежу с правой!»

– Вряд ли получится, – ответила я, – тот самый первокурсник сейчас у декана, который по чистой случайности оказался школьным другом его родного дяди.

– Что?! Что за хрень происходит?! – прохрипел Тедди, его поросячьи глаза были по-прежнему поросячьими, только в четыре раза шире, словно он увидел перед собой мясника с тесаком. – Откуда ты знаешь…?

Я нахмурилась. Это была моя странная необъяснимая особенность – в моменты испуга или стресса, я начинала слышать мысли людей, будто бы они высказывали их вслух. Именно поэтому мне удавалось легко выкручиваться из различных ситуаций и еще легче – врать.

– Я все знаю, – отмахнулась я. – Полиция уже едет, между прочим!

Тедди нервно стер пятерней капли холодного пота со своего лба.

Неужели у меня получилось его убедить, что это мой поднос? Парень стоял словно в трансе, несколько секунд таращась на тирамису, а затем с воплем «Получи, зараза!» со всей силы замахнулся на меня своим мясистым, похожим на кусок ветчины, кулаком. Естественно, я это предвидела и увернулась, не желая получить перелом черепа или сотрясение мозга.

Тяжелый кулак угодил как раз в тирамису, чьи крупные ошмётки градом разлетелись по кафетерию. Со всех сторон послышались раздраженно-возмущенные возгласы.

То, что надо – в нарастающем хаосе мне будет проще скрыться!

Я сделала шаг в сторону, затем ещё один и еще…, но Тедди мертвой хваткой вцепился одной рукой в мое плечо, а другую занёс над моим лицом. Я закрыла глаза, ожидая увидеть звезды далёких галактик, однако…

– Остынь, Тедди, – услышала я знакомый приятный баритон. – Она действительно тут занимала!

Что происходит? У меня начались галлюцинации? Кто же мог за меня заступиться и остановить тяжеловеса Теодора? Я резко открыла глаза и снова зажмурилась от ослепительно белой наглаженной рубашки, что была натянута до предела на узнаваемых стальных мышцах. Светлые волосы были по-прежнему уложены в стильные локоны, делая из него ожившую модель с глянцевой обложки.

– Но… это мой поднос! И мое тирамису! – не сдавался Тедди, пытаясь выдернуть свой мясистый кулак из руки Леона. Ещё чуть-чуть, и Тед заехал бы мне по лицу прямо со всего плеча, благо Леон вовремя его остановил, перехватив тяжелый кулак всего в паре сантиметров от моего носа.

– Тут. Было. Занято. – повторил Леон, делая ударение на каждом слове, а в образовавшихся паузах недвусмысленно хрустели пальцы Тедди.

– Ауч! Больно, блин! – взвыл Тед. Он, наконец, сдался и отступил в конец очереди, решив, что лучше остаться с уязвленной гордостью, чем со сломанными пальцами.

– Покорнейше благодарю! – салютировала я Леону со своей самой милой улыбкой. Затем поставила на свой поднос огромную тарелку любимого мной греческого салата. Его стоимость в разы превышала все мои допустимые нормы. Однако, в моем кармане сейчас лежала хоть и похудевшая, но приличная пачка крупных купюр, которые вполне могли быть разменяны.

– Я хотел с тобой поговорить, – негромко сказал Леон, он быстро взял поднос и поставил его на витрину следом за моим. Кажется, что просто так мне не отделаться от этого парня.

– Если хочешь курсовую, напиши мне в Фэйсбуке. Договоримся. – коротко ответила я, и в знак серьезности моих намерений – поскорее от него скрыться, я переставила на его поднос тирамису, которое Тедди раздавил своим кулаком. – Сделаю качественно, но небыстро. Могу дать небольшую скидку за Тедди.

– Меня не интересуют курсовые, – ответил Леон, забирая себе на поднос сразу пару молочных коктейлей и какой-то пафосный салат из экзотических фруктов. Он брезгливо посмотрел на раздавленное всмятку тирамису, но решил не возмущаться моим хамским поведением. Кажется, ему и вправду было что-то очень нужно от меня. – Сегодня вечером в первом корпусе, том самом, где живут белые вип-студенты, будет вечеринка. Ее организует Коста для своих корешей. Мы имеем право приглашать на них всех, кого хотим. В общем, ты пойдешь со мной?

– Конечно, я буду, красавчик! – раздался воодушевленный визг над его ухом, и пара тонких девичьих рук обвила его шею.

Только вот это была не я! Леон оторопел и быстро снял с себя… ту самую «кофейную» блондинку, которая, видимо, распродала арсенал косметики в туалете и теперь пришла подкрепиться на вырученные средства.

Когда Леон отвлекся, заказывая первое, я успела быстренько продвинуться вперёд к кассе, попутно ставя на свой поднос все, что попадалось на глаза – жульен, бифштекс, креветки в кляре. В этот самый момент между нами и вклинилась блондинка – она была нацелена на фруктовый салат и, естественно, на Леона.

– Уф, Стейси, – пробормотал Леон, с разочарованием глядя на девушку, которая, надо заметить, была не дурна собой, просто как-то уж слишком интенсивно красилась – слишком много туши и блестящих синих теней, чересчур толстый слой ярко-розовой помады. Наверное, потому, что она получала кучу косметики нахаляву. – Ты же и так идёшь на вечеринку с девчонками Фараона. Только совет – накрасься полегче и не всей косметикой сразу.

С этими словами он резко подвинул свой поднос к кассе, чтобы встать вплотную за мной.

Стейси обиженно надула свои ярко-розовые губки и церемонно, громко стуча высокими каблуками по кафельному полу, демонстративно зашагала в конец очереди. Впрочем, там ей и место. Именно из-за нее я тут и оказалась в такой нелепой ситуации.

– Я не пойду! – четко объявила я Леону. – Потому что у меня есть планы на сегодняшний вечер поважнее!

– Например, сидеть дома и делать вид, что не одиноко? И вечеринки для слабаков?

– Сидеть дома и писать эссе по литературе! – передразнила я, накладывая себе самый большой кусок клубничного чизкейка. – Потому что кто-то испортил мое единственное!

– Это самая завуалированная просьба о помощи, какую я когда-либо слышал, – вскинул брови Леон.

– Это просьба оставить меня в покое! – вздохнула я, с ужасом думая о той сумме, на которую я набрала себе еды.

– Так всё-таки просьба?!

– Даже не надейся! Я не дам тебе испортить мое второе эссе!

«Блин, что же мне теперь делать? – в панике я добавила к своему супердорогому ланчу ещё и аппетитный поник в разноцветной глазури. Сто лет такие не ела! Но как же мне все это оплатить? Ведь в моем кармане лежали лишь крупные купюры.

– Карточка или наличные? – спрашивала меня в третий раз кассирша – приятная женщина средних лет.

Если я сейчас вытащу купюры Константина, то она вряд ли их разменяет. Поднимется переполох, и Леон, наверняка, догадается, кто обчистил его Фараончика.

У меня был отличный план – разменять купюры в банке, частично оплатить ими свои курсы, остальное инвестировать с собственный гардероб и питание. Но эта блондиночка Стейси все испортила тем, что сначала села передо мной на лекции, а затем устроила распродажу в женском туалете.

Я достала свёрнутую пачку купюр и уже почти протянула верхнюю из них кассирше, как, вдруг, изумлённый тон Леона меня остановил, как столб велосипедиста.

– И откуда у тебя столько валюты?

Я взглянула на пачку денег и ахнула. Это были не меньше не больше – 500 евро и причем одной бумажкой.

– Хм… где-то я уже видел похожие купюры, – сощурил свои янтарно-карие глаза Леон, его ресницы были гораздо длиннее и гуще, чем мои. Интересно, а это законно – иметь парням такие ресницы? Края его пухлых губ слегка приподнялись в лёгкой усмешке. На загорелых щеках заиграли ямочки. – Где же ты их взяла?

– Где взяла, там больше нет, – вздохнула я, ругая себя за свою неосторожность. Леон же лучший друг Косты, и, если ему сейчас что-нибудь не соврать, он заложит меня с потрохами этому Фараону.

– Да что ты знаешь о жизни, богатый избалованный мальчик, которому родители проплатили всю учебу! – попыталась я перевести тему и даже выйти на личный конфликт. – Ты – типичный белый студент – эгоцентричный и все покупающий!

– Но-но! Я не скупердяй! – возмутился он, – я ценю доброту и щедрость выше всякой валюты!

– Проверим? – ухмыльнулась я от внезапно возникшей в моей голове дерзкой идеи.

Леон лишь пожал своими огромными широкими плечами.

– Не задерживайте очередь! Вы будете платить? – в сотый раз спросила меня возмущенная кассирша. – Наличные или карта?

– Кошелек друга, – невинно улыбнулась я, кивая в сторону ошарашенного Леона. – Сейчас он за все платит!

С этими словами я подняла свой тяжелый от всякой всячины поднос и пошла в зал, искать свободный столик.

Лужа 8. Тайная комната

План был таков: оставить где-нибудь свой поднос и сбежать под поднявшийся шум от возмущений Леона. При хорошем раскладе я не только унесу ноги с этой пафосной территории «белых» студентов, но и смогу стянуть с подноса разноцветный пончик.

Он сейчас очень бы пригодился моему урчащему животу.

Но переполоха не произошло, потому что этот накаченный красавчик взял и молча оплатил мой обед. Я слегка задержалась возле кассы – ровно настолько, чтобы расслышать и запомнить трехзначную цифру, которую ему назвала кассирша.

Затем я быстро стряхнула на свое лицо длинную челку, так, чтобы она максимально его закрывала, а особенно – глаза. Мне сейчас было важно оставаться анонимной и незамеченной. Чем меньше народа меня узнает и запомнит, тем лучше. Ища абсолютно свободный столик, я все дальше углублялась в зал, пока, наконец, не нашла возле стены один, совершенно никем не занятый.

Я с облегчением и грохотом поставила свой тяжеленный поднос на белую скатерть и с аппетитом принялась уплетать шикарный долгожданный обед, которого мне бы хватило на неделю.

Совсем скоро я поняла, почему этой столик так долго оставался свободным. А точнее – для кого он был «вечно» зарезервирован. Но обо всем по порядку. Сначала я снова услышала этот негромкий, но настойчивый баритон.

– Разреши присоединиться?

Не дожидаясь ответа, Леон плюхнулся напротив меня:

– Приятного аппетита!

– Пшол ф фопу! – совсем не гостеприимно промямлила я, быстро пережевывая свой греческий салат.

– Фто-фто? – передразнил он.

– Сам не подавись, говорю! – ответила я.

– Постараюсь, – пробурчал он, искусно и быстро работая вилкой и ножом, словно аристократ в дорогом ресторане.

Несколько минут мы молчали, он с неодобрением косился на меня, а именно – на то, как зверски я расправляюсь прямо руками с огромными королевскими креветками в кляре.

– Что ты от меня хочешь? – наконец, негромко, но твердо спросила я и добавила, как мне казалось, очевидный ответ. – Я отдам тебе всю сумму за обед, как только разменяю деньги!

– О, ерунда! Забей! – отмахнулся Леон, – мне не нужны твои деньги. Я верю, что однажды все само вернётся и гораздо больше.

«Ага, мечтай, – подумала я, а вслух произнесла. – Так, о чем ты там хотел поговорить? Если что, я не встречаюсь! Любимый есть. Остался в моем городе. Ждёт меня. И ты. ды. и ты. пы.

В общем, это было стандартное враньё и уже хорошо отработанные сентиментальные фразы, после которых мои немногочисленные ухажеры сразу растворялись в воздухе.

– Что ж, поздравляю! – пожал плечами Леон с вполне искренней улыбкой. Затем он игриво поднял вверх свою правую бровь. – И как же зовут этого счастливчика?

К такому вопросу я была явно неготова. Мало кто интересовался моим прошлым, а уж тем более – такими личными деталями.

Я, конечно же, не желала ни перед кем отчитываться и решила просто огрызнуться:

– Отвали!

– Так, значит, «Отвали», да? – усмехнулся Леон, его карие глаза посветлели. – Я прекрасно знаю, каких парней зовут «Отвали».

– Каких это? – выпалила я.

– Тех, которых не существует! – ответил он, явно довольный тем, что я переспросила.

– Отвали! – повторила я, смеясь и закатывая глаза.

– Ну, и как же его зовут-то?

Я выпрямилась, дожевывая бифштекс и понимая, что нужно срочно выдумать какое-то мужское имя. Мои глаза смотрели куда угодно, только не на него.

Имя. Мне нужно имя. На соседней стене висели какие-то огромные старинные портреты во весь рост. Недолго думая, я прищурилась и кое-как смогла прочитать имя под высоким статным, но уже далеко немолодым мужчиной со светлыми соломенными волосами и широкими бакенбардами.

– Арчи… Арчибальд!

Блин! Какое, однако, нелепое имя для моего вымышленного парня.

От неожиданности темные ровные брови Леона поползли на его широкий лоб.

– А что такого? – пожала я плечами, изображая полное недоумение и лихорадочно думая над фамилией моего несуществующего ухажера.

Рядом с портретом светловолосого аристократа висел такой же ростовой портрет прекрасной темноволосой леди в пышном голубом платье. Я стала читать надпись под ним.

– Дура… Дора Гвинет… Арчибальд Гвинет! Ой, блин…

– Может быть, Беджемонд? – нахмурился Леон, проследив за моим взглядом. – Граф Арчибальд Беджемонд? Ты встречаешься с полной тезкой хозяина этого замка?