Палящее солнце Афгана

Утро войны

Утром на военном аэродроме уже дожидался ИЛ-76 необычайных размеров, для видевших его впервые. Просто дом пятиэтажный. На мощных свисающих от тяжести крыльях четыре турбинных двигателя. Внутреннее помещение самолета, просматриваемое через открытый задний борт, по размерам напоминало паровозное депо. Новоиспеченные защитники афганского народа, одетые как настоящие диверсанты, обвешанные оружием, в касках и бронежилетах, быстро сложив на пол «депо» ящики с боеприпасами и другое военное имущество, вперемежку с личными вещами, расселись на откидных жестких стульях вдоль бортов и покорно предоставили себя судьбе.

Взревели моторы воздушного лайнера, и, вскоре, по дрожи самолета стало понятно, что он уже на взлетной полосе и у каждого пассажира внутри тоже что-то дрогнуло. Охватила минутная слабость. Куда будут заброшены, все ли вернутся? Они почти на нелегальном положении, без знаков различия, без «крыши», везут в неизвестную страну, где они должны были «раствориться». И как-то, помимо воли, всплыли в памяти слова из песни: «зачем нам, поручик, чужая земля?»

Известно, что лететь до Кабула два часа и лететь через горы, в которых, как изучалось на занятиях, многочисленные бандформирования, оснащенные американскими ракетами «земля-воздух» с поражающим действием до трех км. Что им стоит забраться повыше на гору и хорошо прицелиться? Или мотор откажет, а приземлиться негде – горы кругом. И как бы в ответ на мысли вдруг стих шум моторов. Иллюминатора рядом нет, все сидят, как в захлопнутой мышеловке, на душе тревога, никто ничего не объясняет, сколько пролетели, в каком направлении, почему вдруг моторы стихли? Спрашивают друг друга намеренно бодрым голосом:

–Что случилось? -

–Приземляемся на аэродроме – разнесся слух. Сразу отлегло от сердца, спало напряжение – первое испытание позади.

Афганистан! Для Еремея это одиннадцатая страна, в которой ему пришлось быть. Три с половиной года торгового флота позволили, в свое время, прогуляться по земному «шарику» от Финляндии до Японии. Но для большинства прилетевших это первое иностранное государство. Все с любопытством высыпали из самолета.

Эта страна, где 85 процентов занимают горы, насчитывает более 16 млн. человек, подавляющее большинство которых исповедует ислам ( сорок тысяч мечетей). Граничит с Ираном, СССР, Пакистаном и немного с Китаем. Через всю страну проходит высокий горный хребет Гиндукуш. Климат континентальный, сухой, преобладает растительность пустынная и полупустынная. Основа экономики – сельское хозяйство: зерновые (пшеница), хлопководство, животноводство (преимущественно овцеводство). Вывозят фрукты, шерсть, ковры и полезные ископаемые.

В 19 веке попытка Великобритании подчинить Афганистан (англо-афганская война) окончилась неудачей, но англичане добились установления своего контроля над внешней политикой государства. В 1919 году правительство Амануллы, при поддержке молодой Советской республики, провозгласило независимость Афганистана. Затем с помощью Англии власть снова сменилась и только 27 апреля 1978 года, в результате национально – демократической революции, Афганистан был провозглашен Демократической республикой.

Столица Кабул – миллионный город – расположен как бы на дне большой кастрюли, в середине гор. Древнейшее поселение, упоминающееся уже во втором веке нашей эры, а в начале 16 века – столица Великих Моголов – феодалов Индии, поскольку территория входила в состав Индии.

С аэродрома, расположенного на краю Кабула, города за постройками не видно, но горы, опоясывающие его с противоположной стороны, были далеко, как в тумане. А с этой стороны высокие горы, казалось, вплотную подступили к аэродрому, и взлетающим самолетам приходилось сразу набирать высоту, чтобы не коснуться их или делать круги вверх над взлетной полосой. Кроме того, эти горы были излюбленным местом душманов для обстрела аэродрома, города и взлетающих самолетов. Некоторые из пассажиров от резкого набора высоты даже теряли сознание.

Приказано выгружаться, и на асфальте у самолета выросла большая пирамида из вещей. Отсюда, по назначению, лететь вертолетом в провинцию Газни.

Впервые Ваханов увидел вертолет в 15 лет из окна вагона поезда, когда ехал, с зашитыми в трусы деньгами на дорогу, поступать в Калининградское мореходное училище. Было настолько необычно и удивительно увидеть на небе большую «стрекозу», пока не объяснили, что это новый вид летательного аппарата – вертолет.

За четыре часа ожидания вертолета на Газни, немного пообвыкли, подышали иностранным воздухом, осмотрелись. На противоположном краю аэродрома, ближе к горам, взлетная полоса. Видно, и слышно по реву, как часто садятся и взлетают советские и афганские, судя по раскраске, боевые МиГи, прикрывающие Кабул с воздуха. Причем, каждый раз, при посадке использовали торможение парашютами.

Справа – парк афганских вертолетов и самолетов, военных и гражданских, хотя в воюющей стране, вероятно, все военные. К одному из них от здания аэропорта спешат пассажиры – афганцы, закутанные в какие-то тряпки типа одеяла, из-под которого торчит только посиневший от холода нос, но в шлепанцах на босу ногу, и женщины с закрытыми паранджой лицами. Это гражданские. Здесь же, много снующих мимо, военных в серой форме, в фуражках с зелеными или красными (старшие офицеры) околышками.

К вечеру, наконец, прилетел долгожданный вертолет МИ-6. У Еремея уже был, к этому времени, опыт полетов на самолетах, но на вертолетах – не приходилось, особенно на таких огромных. Вертолеты МИ-8 все уже видели, а этот – многие впервые. Когда он перестал вращать лопастями, и они повисли как огуречные плети, несколько кобальтёров обступили гиганта и спросили пилота, копавшегося около него.

–Сколько весит такая махина?

–27 тонн – ответил он. – Да еще 10 тонн топлива.

Будущие пассажиры с сомнением смотрели на пять длинных тонких лопастей винта вертолета, закрепленных на верху всего одной, правда, большой гайкой.

–Как же выдерживает единственная гайка такую тяжесть? – невольно вырвалось у Еремея.

–Сами удивляемся! – изобразив на лице отчаяние, ответил летчик.

Тяжело вращая лопастями, МИ-6, груженый «спецгруппой «Кобальт» с усилием оторвался от земли и притихшие в нем путешественники, медленно поплыли по воздуху к месту своей новой службы за 140 км от столицы Афганистана. Летели невысоко над вражеской территорией.

Для человека не обстрелянного, нырнувшего из мирного времени в боевую обстановку всегда разыгрываются в воображении страшные события. И если они действительно случаются то он, как правило, теряет самообладание, что и приводит к печальным последствиям. Поэтому в боевой обстановке ценятся люди обстрелянные, перешагнувшие психологический барьер страха. Статистика показала, что в Афганистане погибали чаще люди, или впервые прибывшие, или закончившие срок службы. Об этом все знали и относились серьезно. Был, в советском батальоне, в провинции Лагман, капитан Алиев, командовавший ротой, на операциях проявлял чудеса храбрости, а когда оставалось около двух месяцев до отъезда в Союз – стал притворяться больным и от боевых операций уклоняться. Комбат вынужден был его отправить в бригаду, стоявшую в Джелалабаде, дослуживать оставшиеся дни. Вышестоящие командиры, вероятно, относились к этому с пониманием.

Газни – одна из пяти самых «задушманеных» боевых провинций. Летели со скоростью, на которую способен вертолет, а способности небольшие. Очень трясет, «только бы гайка выдержала». Все прильнули к иллюминаторам. Внизу медленно, даже, кажется, слишком медленно проплывают долины, чередуясь с плато, блестящие нити речушек и афганские деревни по 5-6 домов, называемых кишлаками. Уже ближе к цели своего путешествия обратили внимание, что на однообразном коричневом фоне возвышенной равнины четко видны какие-то круги. Что это? Какие-то посадочные знаки, или пришельцы с других планет оставили свои следы? Никто не мог сказать. Но позже, работая в этой провинции, узнали, что город Газни расположен, на плато, на высоте двух километров над уровнем моря. Несущиеся с гор потоки, в период дождей, за много веков промыли подземные туннели в легкой породе до 30-60 метров глубиной. Через каждые 30 метров образовались колодцы-выходы, называемые кяризами. Такие туннели были под всем городом. Лучшего места для неуловимой банды Алима в 60 человек, было не сыскать. Это был их подземный город, куда советским доступа не было. И ни гранаты, ни тротиловые шашки, ни даже напалм – не могли выкурить душманов. Поэтому защищающие народную власть, всегда были готовы отразить нападение, в каком бы месте города они не появились на поверхности. Также успешно бандформирования использовали кяризы и в окрестностях Газни. Во время войсковых операций, окруженные – исчезали прямо на глазах.

Боевая провинция

Не взирая на свою огромную массу, вертолет довольно «нежно» приземлился на территорию советского батальона в г.Газни. «Наша» провинция не проявила радости к прибывшим, встретив холодной погодой и снегом выше колен. И это 15 марта, за сотни километров южнее теплого Ташкента. Но путешественникам некогда было размышлять о хитростях природы, надо разгружаться. За сегодняшний день – четвертый раз. Можно присвоить уже профессию грузчиков. В батальоне или, вернее сказать в роте, охраняющей вертолетную площадку, устеленную металлическими листами, и состоящей из одноэтажной казармы и территории, огороженной колючей проволокой, явно не были готовы к приему гостей. Поэтому разместили в каком-то большом, грязном, неотапливаемом помещении, где выпускники, уже будучи за границей, закончили такой напряженный и трудный день, расположившись кое-как на столах и стульях. Хорошо, если ты не забыл прихватить из дома теплые вещи. От перегрузки новыми впечатлениями

и переживаниями, полученными в этот день, голова стала чугунной и, коснувшись стола, глаза закрылись сами собой. Всю ночь автоматные очереди над головой, где на крыше казармы пост охраны тренировался в темноту, пытались разбудить, но глаза не открывались. Только вчера был сказочный день проводов и такой контраст. Действительно, из огня в полымя. Очевидно, провидение хотело показать «почем бывает фунт лиха». До основного места назначения, территории советского полка, группа не долетела всего 14 километров, по причине позднего времени. Банды в вечернее время, особенно активизируются и летчики просто «постеснялись» продолжить путь.

На другой день не выспавшиеся, не бритые и хмурые гости залезли в два бронетранспортера (БТР), прибывших из полка, и покатили по первой афганской дороге. Дула автоматов торчат из бойниц движущейся крепости, а пулеметчик крутится на турели, внимательно высматривая в перископ в каждой складке местности притаившихся бандитов. Наверно, ощетинившиеся оружием БТРы нагнали такой страх на душманов, что они не посмели обстрелять их и «кобальтёры» благополучно прибыли в полк.

Четвертая группа делилась на три отделения. В каждом – по 3-4 оперативника из России и по два переводчика из Средней Азии, преимущественно таджики. Их язык был наиболее близок к языку Дари, на котором разговаривали афганцы. Остальные – охрана из милиционеров. Переводчики тоже были сотрудники среднеазиатских оперативных отделов УВД, однако, самостоятельной работой не занимались. Казалось бы, чего проще, они и язык знают и работу. В начале афганской компании, как рассказывали, их допустили до самостоятельной работы, но быстро отказались. В то время понятие коррупции в Средней Азии, во властных структурах, было весьма упрощенное. В этом оперсотрудники часто убеждались, работая с ними. «Возможностей» в оперативной работе в Афганистане было достаточно Средства значительные, а отчетность – под честное слово. Чтобы удостоверить расписку, достаточно отпечатка пальца. У большинства «торжимонов», как называли афганцы переводчиков, всегда превалировала меркантильность, жажда власти и почета. Иногда эти качества приносили даже пользу в работе, когда за обещание представить к ордену, переводчик начинал работать не за страх, а за совесть. За 2,5 года в Афганистане у Еремея было несколько переводчиков, чтобы не ошибаться в правильности этих выводов.

Советский полк, который для «кобальтёров» был опорой и защитой на предстоящие полгода, занимал значительную часть солончаковой равнины у подножия двух километровых высот, на каждой из которых – боевое охранение. По всему периметру полка колючая проволока и через каждые 50-100 метров вкопанные танки или БТРы. За колючкой – минные поля. Саперы полка, с которыми все хотели дружить, свой мясной рацион всегда пополняли за счет свежей верблюжатины. Кочующие племена пуштун не всегда могли убедить верблюда не заходить на минные поля.

В этом же полку до Ваханова жили его земляки – пензенцы: Канцаев, Абрамцев Федулаев, Махаев. Он еще провожал их сюда со ст. Пенза-1. Проводы были бурные, с «возлияниями. Абрамцев обещал непременно вернуться «в медалях и …пьяный». Канцаева провожал дольше. Они были друзьями. Удивительно, судьбы их шли в этой жизни параллельно с пятого класса – средняя школа, мореходка, флот, милиция, Афганистан. Конечно, они были уже «изрядно», но все же запомнились последние слова к другу, уже ничего не соображавшего, офицера военкомата:

–Пусть з-з-емля тебе будет п-п-ухом.

Весь период пребывания Канцаева в Афганистане Еремей с ним активно переписывался.

Полк был конечной остановкой только для двух отделений, а третьему, в котором был Ваханов, надлежало выдвинуться еще на 40 км. восточнее. Переночевали в палатке две отвратительные ночи, очень похожие на предыдущую, но спали, ощущая через одежду благодатное тепло от печки– буржуйки.

Утром, на трех БТРах – вся моторизованная часть группы №4 – погрузив необходимые для отделения припасы, двинулась осваивать передний край провинции Газни. Фактически поселок Сарде, удостоенный грядущего проживания, не принадлежал территории провинции Газни, а был окраиной провинции Пактия, в которой отделению предстояло работать. Жители этой провинции еще не разделяли взглядов народной власти на государственный стой и за безопасность советских никто поручиться не мог. Выбирать не приходилось.

До места работы отделения сопровождал командир группы, ранее работавший в службе г. Братска и довольно смутно представлявший оперативную работу. Звание полковника, он нежданно, как и все, получил авансом три дня назад. Свалившаяся неожиданно должность или звание на человека, не страдающего самомнением, только подхлестнет его к активной деятельности, для пользы дела. Человеку же тщеславному, мир, окружающий его, кажется второстепенным, вращающимся только вокруг собственной его личности, поэтому всегда будет искаженным. Отсюда ошибки и просчеты, которые вредят делу и, нередко, приносят страдания и неудобства для подчиненных, особенно при недостатке знаний для порученной работы. Наставление Гиппократа: «Когда врач не может принести пользы, пусть не вредит», можно с таким же успехом применить и к сотрудникам правоохранительных органов.

Полковник приказал всем экипироваться по полной программе (каски, бронежилеты) и, задраив наглухо люки, двинулись в опасный путь. Новичкам представлялось, что по всей дороге расставлены засады из бандитов и ждут их не дождутся. Оружие приготовлено к бою, готовность номер один. На переднем БТРе сам командир группы. Еще не прозвучало в их сторону ни одного выстрела, поэтому все предстоящие ужасы встречи с врагом у каждого сильно преувеличивались в мозгу. Нет ничего страшнее самого страха. Все они были «сырые», как называли вновь прибывших из СССР.

Бронегруппа уже прошла половину пути и вдруг остановка. С командирского БТРа сообщили, что у них заглох мотор. Приказано усилить наблюдение. Пока там копались в моторе, остальные через узкие бойницы лихорадочно осматривали местность. Каждому было видно лишь небольшой кусочек местности и часть дороги, покрытой мокрым снегом. Казалось, что достаточно высунуться, как сразу же будешь сражен пулей. Остановившаяся бронетехника всегда была лакомой приманкой для душманов. Напряжение достигло крайнего предела, когда пулеметчик в перископ увидел приближающуюся сзади группу около десяти человек. Немедленно доложили командиру. Ну, конечно же, это приближается банда, чтобы захватить всех. От такой мысли ладони Еремея, державшие автомат, стали влажными, испарина выступила на лбу. Будет отбиваться до последнего. В какой бы чепчик не нарядилась трусость, но свеча дрожит в ее руке и от страха оживают и кривляются тени на стене. Крупнокалиберные пулеметы всех трех БТРов взяли на прицел эту «бандитскую группировку» и крестьяне, как оказалось, возвращающиеся с базара, беспомощно топтались в сланцах на босу ногу в снежном месиве, не зная, в чем они провинились перед «шурави». Когда ситуация прояснилась и вскоре завелся двигатель, «победители» продолжили путь, переживая первую встречу с «врагом». И только потом, когда пришли в себя, в сердце проснулась запоздалая жалость к кучке дрожащих людей с посиневшими от холода ногами, несущих жалкий скарб. Иногда сострадание самому приносит страдание.

Впоследствии, приобретя уже некоторый боевой опыт, вспоминали первый свой поход как анекдот, поскольку по афганским дорогам нельзя ехать в «броне» с наглухо закрытыми люками. Одно попадание гранаты из гранатомета создает внутри такой вакуум, что всех превращает в товар для «Черного тюльпана»; или подрыв на фугасе – результат тот же. Позднее Еремею приходилось видеть следствие взрыва фугаса под полковым БТРом. Шесть трупов, двое, сидевших впереди – куски мяса человеческого. Уцелел только командир, сидевший на верху, «катапультировался» метров на 30 – контужен, но живой. Поэтому в войсковых операциях всегда предпочтительнее верх брони. На верху, конечно, может задеть шальная пуля, но внутри – смерть наверняка.

Почти как в Сочи

Подъезжая к п. Сарде, сначала увидели много танков советского производства в афганской раскраске, причем один из них, вероятно, дежурный, нацелился стволом прямо, на не пришедших еще в себя от встречи с «врагом» защитников Афганистана, и поворачивал его по ходу их движения. Никто ведь не знал, что он действует по инструкции. Вдруг «шарахнет» бронебойным, для которого эти «жестянки» – ничто. Кто знает, что у танкиста в голове? Да и не все афганцы относились к советским с радостью. Продемонстрировав, таким образом перед «шурави» свою бдительность, танк отъехал в сторону, пропуская БТРы, не останавливая их и не спрашивая документы. Дело в том, что кроме советских бронетранспортеров, которые несколько раз в день проезжали по этой дороге, здесь никто не мог появиться, так как у душманов бронетехники не было.

Большое количество танков в такой глуши объяснялось тем, что здесь дислоцировалась афганская танковая бригада, стоявшая ранее под Кабулом. Командир бригады, как доверительно сообщили всезнающие люди, сделал уже со своей бригадой две революции и его отправили за двести километров, чтобы не сделал третьей. Говорили, что он является собственником 18 домов в Кабуле и у него свои взгляды на революцию. По виду и поведению он действительно казался настоящим феодалом, соответствующим укладу жизни своей страны в 14 веке. Ведь по афганскому летоисчислению, через несколько дней – 21 марта – должен наступить Новый 1361 год. Вот, как далеко в прошлое, может забросить «машина времени». Он был страстный охотник и все, однажды, с интересом наблюдали его охоту на уток в районе водохранилища, куда они прилетают на зиму. Охотился вдвоем с адъютантом, старшим капитаном – есть такое звание в афганской армии. Последний, вроде охотничьей собаки, идет рядом и несет автомат, как обычно носят афганцы, дулом вверх, поддерживая рукой за магазин снизу. Когда появляется утка, хозяин берет автомат, стреляет и, надо сказать, неплохо, и возвращает оружие. И так повторялось в процессе всей охоты. Затем с трофеями, собранными адъютантом, возвращается в часть.

Миновав танковую бригаду, подъехали к двум, стоящим у подножия горы, двухэтажным кирпичным домам, очень напоминающим наши постройки. И действительно поселок строили здесь недавно проживавшие советские строители, перегородившие плотиной горное ущелье, по дну которой протекала речушка, образовав водохранилище. Строители уехали после того, как их дом обстреляли с горы из крупнокалиберного пулемета и одного, через окно, смертельно ранили в живот. И именно в этом доме, и в этом помещении предстояло жить прибывшей маленькой группе среди афганцев. А они, ведь, народ не надежный «думают одно, говорят другое, а делают третье». Поэтому очень обрадовались, узнав, что здесь уже живут ребята из спецгруппы «Каскад». Они тоже повеселели, и состоялось знакомство. Составили график посещения совместной столовой, а после проводов полковника в обратный путь, новые знакомые угостили первым обедом. Он у всех остался в памяти. Отведать такого хлеба больше нигде не доводилось. Когда Еремей взял кусок, он по весу равнялся куску золота, а когда откусил – на зубах так захрустел песок (не золотой), что понял, проглотить не сможет. Позже «аборигены» подсказали простое решение – не нажимать зубами до конца и песка как не бывало. Человек приспосабливается ко всему, и новички потом так освоились, что глотали хлеб с бОльшим успехом, чем французы живых устриц. Правда, желудки иногда отказывались его переваривать.

Продпайком снабжал полк, а трудности с хлебом, как объяснили, возникали периодически, когда автоколонны с продуктами не доходили из Кабула, – расстреливались на дороге. Тогда собирали остатки муки, перемешанные с пеком, песчаные бури здесь не редкость, и пекли хлеб без дрожжей, которые вездесущие прапорщики, добавляя в сахар, давно уж использовали по другому назначению. Дрожжи в хлебе можно было найти лишь первое время после прихода автоколонны.

Местечко, куда прибыло спецподразделение, оказалось еще выше, чем Газни, – 2220 метров. С противоположной от гор стороны поселка простиралось обширное плато с тушканчиками, змеями, скорпионами и другой ядовитой нечестью, снующей среди чахлой растительности. Нередко в зловещей тишине ночи раздавался волчий вой. Ни одно дерево не приживалось на этой каменистой засушливой почве, пока не приехали советские строители и не перекрыли ущелье. Сейчас старожилы из русских говорят, что лето здесь как в Сочи. Такое впечатление, вероятно, создает величественное озеро, со стометровой глубиной чистейшей горной воды и шириной до трех километров. Здесь в изобилии водится рыба «Маринка». Возможно, имя это выплеснулось ностальгией какого-нибудь строителя о своей подруге, оставленной на Родине. Иначе, как можно объяснить в афганском водоеме рыбу с русским названием?

Вскоре Еремей познакомился с ней когда, несколько дней спустя, после прибытия в Сарде, ему предложили сходить на рыбалку. Согласился сразу, так как с раннего детства заражен этой страстью. В тяжкие послевоенные годы, они, босоногие мальчишки, с цыпками на ногах, с утра до вечера торчали на р. Пензятке в совхозе им.Сталина (ныне им. Мичурина), питаясь какими-то растениями, кореньями, почками деревьев. Полезность и пригодность определяли сами по вкусу и у них, детей природы, никогда не возникала, и до сих пор, так называемая аллергия. Спросите у сегодняшних благополучных детей, знают ли они что такое цыпки? А Еремей помнит, как каждый вечер его мама заставляла оттирать ноги подсолнухом.

Рыбалка сама по себе полезна в жизни, как возможность общения с Природой. Человек – дитя Природы и дружба с ней предусмотрена программой его развития. Но нельзя превращать рыбалку в неуемную страсть. Можно обидеть рыболова, назвав его рабом своей страсти. Но движет им, за редким исключением, именно она. Хотя это безобидная привычка по сравнению со страстью к деньгам, наживе, разврату и т.д., однако, быть в рабстве у своей привычки, пусть безобидной – нельзя. Понятие свободы сильно искажается человеком. В своем заблуждении он стремится быть свободным от внешнего мира (анархизм, нигилизм), но существует еще мир внутренний, который является основным. И они, считающие себя свободными, на самом деле находятся в беспросветном рабстве. Если же найти в себе силы выйти из-под подчинения страсти (в данном случае – рыбалки), а желание – использовать как стимул общения с Природой, это будет важным качеством для питания духа.

Поход за рыбой, на который пригласили Еремея, возможно, и достоин военного времени, а по сути варварский. Шли вдоль речушки, вытекающей из-под плотины, периодически кидая на средину гранату, в основном ближнего действия – РГД-5. Река мелкая, поэтому поднимался столб воды до 10 метров. Конечно гранаты Ф-1 эффективнее в сражении с врагом, осколки разлетаются на 200 метров, но в сражении с рыбой лучше РГД-5. Чтобы Ваханову, как новичку, доказать это, одну ф-1 тоже бросили на середину. На месте взрыва вода чуть вспучилась, осколки не свистели, но браконьеры, на всякий случай приняли горизонтальное положение. Рыбалка не получилась. От частых визитов «военных» рыбаков в речке не стало даже мелкой рыбы.

В Ташкенте их учили, что афганцы рыбу не едят и водку не пьют – запрещено мусульманской религией, и в Афганистане совсем нет вытрезвителей. Но как же не научить их, если приехали из России опыт передавать? Знающие толк в этом деле, еще шутили между собой: сначала научим пить, а потом научим строить вытрезвители. В последствии, побывав в нескольких провинциях, Еремей вытрезвителей, правда, не видел, но в употреблении афганцами спиртных напитков, прогресс заметен. От рыбы, «презирающие» ее, также никогда не отказывались, если предложишь, уплетали за милую душу. От феодализма к социализму – не поле перейти.

Потребовалось два дня, чтобы выскрести, вымести и обустроить новое жилье. После первых невзгод – свое помещение с нормальными постелями, светом и теплом. И поэтому ни у кого даже не испортилось настроение, что «удобства» во дворе. Точнее за двести метров в овраге. У афганцев туалеты не предусмотрены – нужду справляют прямо на природе. Освоили и этот вариант. Непривычно, зато чаще встречались по утрам со знакомыми. Всех сразу предупредили – без оружия в овраг не ходить. Вообще в Афганистане ПМ (пистолет Макарова) для многих был, как для красавицы неразлучный кулон с фотографией любимого, только носили его не на шее, а на поясе. И всегда патрон в патроннике, все два с половиной года на случай внезапного нападения.

Сбор разведданных предполагает работу с населением, а население, как таковое, только за 20 км. в соседнем кишлаке, группу жителей которого чуть не расстреляли, приняв за банду. Сделали туда только один визит и больше не посещали, почувствовав недоброжелательность, но, кроме того, у командиров, вероятно, изменились планы. Пообещали отделение перевести на работу в Газни. В ожидании перевода время даром не теряли – отрабатывали полученные на сборах знания в стрельбе. Оружия и боеприпасов было в избытке. Если в детстве девчонки играют в куклы, интуитивно готовясь к предназначенной роли, то мальчишки всегда предпочитают игры в войну. Потому в них, как потенциальных защитниках своего очага, изначально заложен интерес к оружию. И все с удовольствием выезжали на стрельбы, на пустынный берег озера и палили в степь без ограничения. Интересно было из крупнокалиберного пулемета, установленного на БТРе, стрелять через озеро по горам разрывными пулями и наблюдать в бинокль маленькие взрывчики. Говорили, что такая пуля, попадая в человека, делает огромную дыру в теле.

Как-то во время «чаепития» прапорщик – водитель бронетранспортера хвастал, что его техника приспособлена для надводного плавания и даже имеет винт. Мало кто поверил, что такой четырнадцатитонный «автомобиль» может держаться на воде и решили попробовать. И только в последний момент, когда вода струйками зажурчала по ногам, благоразумие, слава Богу, не позволило утопить единственное в отделении средство передвижения. С большим трудом выбрались на сушу. Оказывается, они были не первые. Ранее тягачи из полка уже вытаскивали БТР со дна озера.

«Старшие братья», как между собою называли «каскадеров», предложили пострелять из имеющегося у них АГС (автоматический гранатомет), но боеприпасов не дали. Стали думать. Правильно говорит Задорнов, что русский, в отличие от «тупых» американцев, всегда найдет выход, потому что у него колесики в голове крутятся по-другому. Кто-то вспомнил, что на свалке в полку (уже успел побывать) видел такие гранаты. Командир отделения Борис Б. взялся выполнить эту задачу и привез из очередной поездки в полк целую сумку гранат. Он сказал, что на свалке полно и гранат, и мин, и снарядов.

Боеприпасы от гранатометов и минометов рассчитаны на два контакта. При первом (удар бойка), в стволе взводятся, а при втором ударе о препятствие – взрываются. При разгрузке этих снарядов, если уронить его, то возможно он уже приведен в действие и тогда второй контакт, другими словами – взрыв, произойдет в стволе. Поэтому такие боеприпасы после случайного падения выбрасываются, поскольку опасность реальная. В период афганской кампании Еремей был свидетелем разрыва мины в стволе «Василька». Осколками было ранено трое, а ствол миномета стал как цветок с одноименным названием. Вот таких гранат, выброшенных на свалку, командир и привез. Об этом все знали, но об опасности не думали, так как постоянно жили в ней. Никто не мог сказать, что произойдет с ним завтра. Ощущение опасности как бы притупляется и кажется, что плохое может произойти с кем угодно, но не тобой. Можно было понять русских офицеров, игравших в «гусарскую рулетку». Опасность всегда существует для тех, кто ее боится.

При каждом выстреле АГС подпрыгивал и был готов улететь вслед за гранатой, если не удерживать его ногами за ременные петли. Гранату летящую провожаешь глазами до самого взрыва. Эффективно против пехоты. Надо надеяться, что тушканчики, суслики и остальная живность успевали спрятаться в норах на период такой «операции» против них. Но утки, стайкой севшие в полукилометре на водную гладь озера, уже очистившегося ото льда, спрятаться не успели, когда смертоносное оружие было повернуто в их сторону. Оказывается, гранаты с таким же успехом разрываются от удара о воду, как и от удара о скалу.

Новоселы встретили афганский Новый год. Никуда не ходили, чтобы не рисковать. В этот день, предупредили всех, фанатики ислама приносят «неверных» в жертву. Религиозные праздники в этой мусульманской стране приходилось встречать не раз и всегда посланники СССР предупреждались об опасности. Говорили, что истинный афганец-мусульманин, чтобы умилостивить Аллаха, обязательно должен пустить кровь кому-нибудь. Конечно, лучше подстрелить «неверного», но за неимением такой возможности – зарезать хотя бы курицу. Надо заметить, что первоначальная форма Ислама не содержит отрицательных положений. Но суеверные последователи вместо блага начинают ограждать его отрицаниями. Получается губительная формула – «наша вера лучшая». Отсюда один шаг, до инквизиции, до ваххабизма и до кровавых морей во Имя Тех, Кто осуждал убийства. Нет вреднее занятия, чем навязывания своей веры. «Неверными» считаются те, кто не исповедует Ислам, не прошли обряда обрезания, т.е. почитают не того Бога, которого почитают они. Однако и с «верными», какими они себя называют, тоже не церемонятся, если те попадают в плен. В провинции Лагман, в бытность Еремея, захватили двух солдат из боевого охранения, для освобождения которых пришлось проводить войсковую операцию. Но освободили только мертвые тела зверски убитых ребят – головы размозжены камнями. Не пощадили и мусульманина из Средней Азии, а у второго – русского, отрезали член. Жестокость животного ограничивается его прожорливостью, жестокость же человека – безгранична.

Провинция Пактия

Недели через две-три, когда «кобальтёры» уже достаточно «обогатили свой военный опыт» в сражениях с рыбой, тушканчиками и сусликами, которые улепетывали от них без оглядки, как только они появлялись, решили проверить свою боеспособность на практике. С разрешения командира группы договорились с губернатором провинции Пактия и первым секретарем обкома НДПА, которые, вероятно, в целях безопасности проживали на территории танковой бригады, принять участие в их походе в город Зара Шаран провинции Пактия, где не было советских войск.

В поход шли 11 танков бригады и БТР с «главными силами» отделения «Кобальт» в количестве двух человек, охраны и переводчика. Это было 3.04-82 г. для Ваханова день знаменательный – исполнилось 20 лет работы в органах внутренних дел.

Шли вдоль озера по каменистой горной дороге. Добирались часа два и вот, наконец, цель похода – можно было размять кости после тряской дороги в этой железной телеге. У избалованных цивилизацией людей слово «город» ассоциируется с высотными домами, асфальтными улицами, а здесь увидели только две большие крепости с шестиметровым глиняным забором по периметру. В одной – пряталась народная власть, а в другой – верные ей войска. А вокруг ничего кроме глиняных домиков слепленных, как обычно, вместе.

Вообще кишлаки афганские издалека кажутся бесформенными кучами глины с претензией на какие-то постройки внутри, а поближе – напоминают наши садовые участки по 4,5 сотки, только надо представить, что все из глины: и дома и заборы, соединенные между собой. Высота последних, вероятно, пропорционально достатку хозяина и его желания. Узкие кривые улочки, на первый взгляд, без всякой системы, оставляют впечатление лабиринта. Здесь живут неимущие. Без света, практически без воды и еды, без каких-либо элементарных удобств, замотанные в какие-то тряпки живые существа, называемые людьми, влачат жалкое существование. По рейтингу ООН Афганистан занимает предпоследнее 181 место на планете. Сколько раз уже дома, Еремей, слушая высказывания недовольства жизнью, правительством, зарплатой, пенсией, вспоминал жизнь этих афганцев. Мы же сравниваем свою жизнь только с богатыми западными людьми.

Основной строительный материал здесь глина. Дерево – большой дефицит и продают его весом. Помнится, в Газни, «кобальтёры» долго стояли около торговца, который с самым серьезным видом на одну чашку весов ставил гири, а на другую накладывал сучки и щепки дерева и продавал по 85 афгани за килограмм. В Афганистане деревья растут, но таких лесов как в нашей средней полосе, нет. Есть лесные массивы высоко в горах, но в смутное время не каждый туда пойдет. Зато глины много и бесплатно. В нее добавляют для связки соломы, делают кирпичи и высушивают. Некоторые обжигают в самодельных печах. Раствор из той же глины. Однажды, пролетая на вертолете над кишлаком в провинции Саманган, Ваханов обратил внимание на огромные воронки около каждого дома. Он был уверен, что воронки оставлены авиабомбами. Но как-то не укладывалось в голове, зачем сбрасывать такое количество на одну деревню?

–Да это же строительные ямы, откуда берут глину – успокоил афганец, сидевший рядом.

Еремей подумал, действительно, зачем утруждать себя дальним походом за глиной, когда можно вырыть яму под окном и любоваться на нее всю оставшуюся жизнь. У каждого свое мышление.

Бывая на «югах», в командировках или в отпусках, каждый замечал неоднократно, что почва здесь не такая как в средней полосе. И цвет ее не черный, и вязкость другая. Из нашего чернозема дома не построишь, разве что – завалинку. Это всем понятно, однако не до всех сразу доходит. Несколько лет назад в брошенной деревне в Кондольском районе, где у Еремея дом на правах дачи, появился сосед со звучной фамилией Руцкой, проживавший ранее где-то в Закавказье, и сразу активно принялся за постройку дома, как в свое время его однофамилец, губернатор, за разведение французских коров в Курской области. Строил из дикого камня, который возил на своих «Жигулях» из ближайшего оврага. Три года выкладывал стены, но они дважды рушились.

Как-то Еремей посетил его и увидел около дома такую же воронку.

–Зачем яму вырыл перед окнами? – спросил он и был крайне озадачен, услышав, что земля используется для кладки стен.

– Это же не глина, она не идет для постройки, все развалится – пытался он и соседи образумить строителя, но не убедили и он в третий раз, начал возводить рухнувшие стены. Все лето упорно трудился и даже положил два бревна перекрытия, пока осенью дожди и ветер снова не развалили дом. Природа создала нас легкомысленными, чтобы утешать в несчастьях. И с тех пор, в деревне, из зарослей бурьяна и крапивы укоризненно глядит недостроенный памятник человеческой недалекости.

Но вернемся к нашему походу. Прибывшие, прежде всего, посетили крепость, в которой располагалась народная власть. Внутри, как и везде у афганцев, живущих в глиняных клетушках – теснота и нищета. «Кобальтеров» больше всего интересовала оперативная работа по линии царандоя. (афганская полиция). Познакомились с молодым парнем, который занимался этой деятельностью. Он прошел обучение в СССР и сносно говорил по-русски. Сам из какой-то дальней провинции Афганистана, где живут его родители. Дома не был больше года. Родители не знают, жив он или нет и сообщить нет возможности. Родственников здесь тоже нет. Посетовали на его судьбу. Поспрашивали о работе с населением – хотели поучиться, но пришлось учить его. Он соглашался с «шурави» во всем, и попрощались дружески. Покидая крепость, Ваханов оглянулся на провожавшую их тоскливую фигуру, и ему стало грустно. В жизни чаще услышишь поучение, чем утешение.

За воротами крепости увидели частный грузовой автомобиль с наращенным кузовом до 4 – 5 метров, который заинтересовал любознательных приезжих как еще одна афганская особенность. Он сверху до низу был разрисован яркими цветными картинами. Такие нарядные машины часто потом встречались на горных дорогах. Называли их «бурбухайками». В основном, немецкого производства, как более выносливые. Советские грузовые машины спросом не пользовались. Нередко нагружали их ящиками и мешками запредельно, до верха и на самом верху еще человек 5-6 пассажиров. Еремею казалось, что на такой высоте во время движения, где нет никаких ограждений, только обезьяна может удержаться, вцепившись за мешки четырьмя конечностями, но очевидность подтверждала обратное – почти на каждой машине на верху сидели пассажиры. Не следует смешивать того, что нам кажется невероятным и неестественным, с абсолютно невозможным.

Первая войсковая операция, как обозначаются такие походы во вражеский тыл, закончилась благополучно, без единого выстрела. Покрытые дорожной пылью, но довольные первым испытанием странники снова вернулись в «Сочи», где в ожидании перевода в полк, продолжали истязать волейбольный мяч, осматривать окрестности и ловить рыбу. Рыба названная таким безобидным женским именем «Маринка», тем не менее считалась ядовитой. Большинство из команды, и особенно в полку, сильно заботившихся о своем здоровье, даже не хотели попробовать ее. Действительно, внутренняя полость рыбы была покрыта какой-то черной пленкой. Отчаянные же «сочинцы» ее соскребали, рыбу чистили и с удовольствием употребляли в жареном, вареном и сушеном виде. Ловили по потребности. Видя, что эксперимент удался, и никто из «безрассудных» не умер, осторожные товарищи, наконец, решились попробовать деликатеса, после чего имидж «Маринки» сразу поднялся. Чтобы удовлетворить все запросы пришлось сменить орудие лова на более суровые и даже жестокие. Глушили уже не гранатами, а тротиловыми шашками до 400 гр. и на автомобильной камере подбирали всплывшие крупные экземпляры. Снаружи никаких повреждений, а внутри – ребра этих несчастных рыбин были раздроблены на мелкие кусочки. Можно представить, сколько погибает молоди от подобных браконьеров у нас в России, думающих только о своей животной выгоде. Кто не разобрался вчера, тот не найдется завтра. Вода не сжимается. Вспоминается, как в водоеме недалеко от Джелалабада два «шурави» подобным способом «ловили» с лодки. Один беззаботно сидел на носу, опустив босую ногу в воду, а второй кинул довольно далеко – двухсотграммовую. После взрыва, сидевший с диким криком выдернул ногу, как из кипятка, и стал ее ощупывать.

–Думал,– говорит,– оторвало.

Читающим эти строки, может показаться, что жизнь в Афганистане протекала безмятежно. Но это было не так. С начала афганской войны погибло уже более полутора тысяч советских воинов. Сарафанное радио неоднократно приносило вести о сбитых вертолетах, не говоря уже о подбитой технике. Спецподразделениям в п. Сарде душманы тоже не давали расслабляться, периодически провоцируя ночные перестрелки Шла информация, что хотят напасть, похитить советников, за которых их принимали. Они почему-то ценились выше, войсковых офицеров. Нередко ночи проводили в бронежилетах, с пальцем на спусковом крючке автомата. С каждым днем обстановка все больше накалялась. Еще совсем недавно, по рассказам, из Газни в Кабул можно было ездить на «Жигулях», а сейчас опасно – даже на бронетехнике в одиночку. Тем не менее, пока живу – надеюсь.

Недалеко от п. Сарде возвышалась Змеиная гора, по карте высотою 2253 метра с голой, предоставленной всем ветрам вершиной. Отважные «кобальтёры», вшестером, во главе с командиром отделения решили покорить ее. У Еремея уже был опыт восхождения на Кавказских горах, которым он поделился с будущими «альпинистами» Это было в 1974 году, когда из турбазы, в Баксанском ущелье – отдыхающие туристы, собранные из разных городов, с рюкзаками двинулись группой в 70 человек в сторону самой главной вершины Кавказа – Эльбруса. Дорога серпантином петляла среди скал и скрывалась где-то вверху. Группа состояла из молодых энтузиастов, в основном, впервые увидевших горы. К ним относился и Ваханов. Инструктор вел группу очень медленно, так как сказывался недостаток кислорода. И чем выше, тем меньше его, поэтому частые привалы. Еремей не ощущал недостатка кислорода, а, наоборот, чувствовал прилив сил, вероятно, спорт и утренние пробежки способствовали этому состоянию. В вышине стихии огненная и воздушная очищают пространство не только физически, но и внутренне, и прана – жизненная энергия – свободнее проникает в организм. На очередном отдыхе он увидел как трое – два парня и девушка, отделились от группы, и ушли вперед. Ваханов спросил инструктора:

–Можно мне пойти с ними?– последний внимательно посмотрел на него:

–Если сможешь, иди.

Еремей догнал ребят, и они авангардом продолжили путь к пункту будущей ночевки. Домик «105 пикета», место первой ночевки поднимающихся туристов, построен прямо у края многовекового ледника, бесконечно сползающего для того, чтобы таять внизу, и вновь нарастать вверху. Вчетвером сразу принялись за подготовку ужина и ночлега для своей группы: натаскали дров, заготовили ледниковой воды и стали ждать «путешественников». Они пришли только через несколько часов. Осталось им пройти последние 100 метров, но самых крутых, и некоторые «сдохли», даже теряли сознание. Еремею пришлось брать, потерявших силу, на «мельницу», спортсмены– борцы знают этот прием, и заносить наверх. Одна из обессиливших была женщина – врач и рядом ее муж, дошедший до изнеможения, а второй -парень 17 лет, который нес полный рюкзак камней, но силы не рассчитал. Кто-то посчитает его безрассудным, кто-то посмеется, но этот парень Ваханову понравился – он хочет стать сильным человеком. Не каждый может похвастаться устремлением в преодолении себя. Мы на многое не решаемся не потому, что оно трудно; оно трудно именно потому, что мы на него не решаемся.

Ночью проснулся от страшной головной боли, думал, больше не поднимется, но в 6 часов утра – никаких признаков недомогания. Адаптация к высоте состоялась. Следующий день, поход по леднику до второй, конечной остановки «Приют одиннадцати». По пути много малых и больших (паровоз провалится) зияющих трещин, сужающегося внизу голубого льда. Тридцать метров глубины не предел. Разломы приходилось преодолевать по временным переходным мостикам. Некоторые небольшие группы туристов проходили мимо в связке, а группе, о которой идет речь, инструктор ничего не предложил. Или сильно доверял им, или не нашлось такой длинной веревки, хотя группа заметно «похудела» – слабые остались внизу. Говорят, что до сих пор в трещинах находят трупы солдат второй мировой войны, свеженьких, как из холодильника. «Приют одиннадцати», куда, наконец, доползли туристы, построенный в виде двухэтажного вагона с закругленными углами и каменной башней, расположен на высоте

4200 км. Главное его достоинство не высота, покоренная устремленными путниками, а незабываемо-величественный вид, который открывается отсюда. Стоишь выше Кавказских гор, изрезанных глубокими расселинами, заполненными нетающим ослепительно-белым снегом и торчащими из него острыми гребнями неприступных скал. Особенно красивы они в утренний час, когда восходящее солнце опрокидывает двойную вершину Эльбруса огромной тенью на главный Кавказский хребет под тобой.

Существует миф о происхождении гор: Когда планетный Создатель трудился над оформлением тверди, Он устремил внимание на плодоносные равнины, которые могли дать людям спокойное хлебопашество. Но Матерь Мира сказала: «Правда, люди найдут на равнинах хлеб и торговлю, но когда золото загрязнит равнины, куда же пойдут чистые духом для укрепления? Или пусть они получат крылья, или пусть им будут даны горы, чтобы спастись от золота». И Создатель ответил: «Рано давать крылья, они понесут на них смерть и разрушение, но дадим им горы. Пусть некоторые боятся их, но для других они будут спасением».

Для людей с утонченной психической энергией, которая помогает быстро освоиться с новым окружением, сам воздух на высоте благотворен и целебен, поэтому познавшие всегда стремятся вверх. Уже на высоте 3,5 км наше астральное тело или так называемая душа, приобретает особые свойства: уменьшается потребность в пище и сне, но нельзя употреблять вина, кофе, перца, о чем всех предупредили. Судя по тому, что к вечеру группа потеряла еще 10 человек, не все в это поверили. Возможно, и другие причины повлияли – они задыхались. Спасатели сопроводили их вниз на «105 пикет», причем две девушки проделали обратный путь на носилках.

Всего 1200 метров отсюда до самой высокой вершины Европы Эльбруса, с которой можно увидеть Черное и Каспийское моря одновременно, но без альпинистского снаряжения и разрешения спасателей эти метры не пройти, да и подготовка нужна соответственна. Как бы в доказательство, вскоре появился квартет настоящих альпинистов. Они вышли к вершине в 12 часов ночи, «посмотрели на моря», и в 8 утра уже снова были в «Приюте одиннадцати». Каждый вернулся с распухшими губами, как у бегемота после свирепой драки. Так действуют ультрафиолетовые лучи и прана на недостаточно утонченное физическое тело.

В Сарде задача была много проще, вместо альпинистского снаряжения, обычное вооружение. С автоматами, «кобальтёры» никогда не расставались. Змеиную гору покорили быстро, это только по карте она-2253 м., а в действительности, если минусовать высоту, на которой расположен поселок -2220, то получается 33 метра, хотя официально она значилась высотой 130 м. Убедились, что и название горы не соответствует действительности – ни одной змеи.

Восхождение можно назвать лебединой песней жизни в провинции Пактия, так как вскоре отделение покинуло это место – отозвали в полк.

Местожительство – полк