Покорить Железную леди

Каждую секунду стоило.

Осознание

— Юр, ну приходи в себя уже, — Миша, мой заместитель и начальник личной охраны, хотя нахрена мне личная охрана? Зажрался ты, Голенков… Миша вздохнул и прошел через кабинет, чтоб открыть окно.

В комнату ворвался свежий ветерок.

Я сморщился.

— Что за вонь?

— Свежий воздух, Юра. Ты тут за два дня, похоже, научился углекислотой дышать.

— Чего тебе? Я занят.

— Угу… — Миша задумчиво оглядел разбитый в хлам кабинет, подушку, валяющуюся на диване, пепельницу, полную окурков. — Чего домой не ходишь?

— Времени нет. Сам все знаешь.

Я отвернулся, разглядывая яркую зелень за окном.

Не рассказывать же, что дома невыносимо. Потому что там остается только на стены лезть от ярости и одиночества.

А на работе можно работать.

— Светка плачет уже от тебя, говорит, всех запугал. И ее тоже.

— Не нравится, пусть увольняется.

Будет мне еще секретарша на жалость давить…

— Ладно.

Миша вышел за дверь, вернулся через две минуты с пузатой бутылкой коньяка. Выставил на стол.

Через минуту зашла Света с бокалами и лимоном.

— Светик, через час нам пожрать сообрази, — улыбнулся ей Миша.

Она кивнула, вышла.

— Какого хера моей секретаршей распоряжаешься?

Я понимал, что цепляюсь зря, но настроение было поганым, организм требовал прицепиться хоть к кому-нибудь. Злобу и беспомощность свою вылить.

— Ну, давай.

Миша, не реагируя на мои претензии, разлил коньяк, тяпнул, как водку, залпом, закусил лимоном. И посмотрел на меня. Выжидательно.

Я взял бокал. Покатал тягучую коричневу по стенкам. И повторил маневр заместителя.

А потом еще раз.

И еще.

Через час мы ели стейки с кровью, которые Света заказала из ресторана, и разговаривали по душам.

— Ну вот не может быть, чтоб она тебя вот так запросто отправила нахер! — горячился Миша, — явно ты что-то сделал! Сказал! Что?

— Ничего! — рявкал я, разливая опять коньяк, — вообще ничего! Все хорошо было! Насколько вообще с ней может быть. Потому что… Бля. Потому что леди, бля, Железная! Я пока к ней в постель попал, все круги ада прошел!

— Да помню я этот твой квест, — заржал Миша, хлопая залпом коньяк, — «Покори Валькирию», называется. Мы все ставки делали. Я, выиграл, кстати, нехило бабок поднял.

— Ну вот… — я откинулся в кресле, закурил. В голове шумело уже порядочно, но пьяным я себя не чувствовал. Только расторможенным. И лед, который ощущал внутри все эти два дня после расставания в Марго, начал таять в груди. — Стал бы я рисковать и чего-то ляпать… Только все наладилось… Не поверишь, таким счастливым ходил, таким довольным…

— А она?

— И она тоже, — покосился на Мишу через дым, — я же не дурак. Видел. Она просто такая… Немного отстраненная. Не пускает в себя глубоко. Но мне и того, что было, хватало с головой. Она тем и интересна, что цельная. Знаешь, как бывает… Женщина, вся такая независимая, вся такая «я сама», после начала отношений в беспомощного ребенка превращается, начинает капризничать, губы дуть, вертеть тобой, манипулировать, шантажировать. Раньше я это как-то спокойно сносил, да и не было такого длительного ничего. Может, потому и не было, что на подлете сбивал… А тут… Она — личность. Цельная. Свободная. С ней интересно, понимаешь? Мне впервые было интересно с женщиной не только в постели!

— Ну и чего тогда случилось?

— Да хрен его знает! — я с досадой погасил окурок в пепельнице, — не знаю! Я же… Понимаешь, я же ей предложение хотел делать… Вот не усмехайся. Знаю, что рано, но бывает такое, когда понимаешь, что не смысла тянуть… Вот-вот. И у меня так было. Я и заговорил с ней про будущее. Ну там, про совместную жизнь, про детей… А она… Черт…

Я встал, подошел к окну, вдыхая полной грудью, заново переживая тот момент.

— Она заявила, что уже давно думала о том, что нам надо разойтись. Что она мне не подходит, не собирается менять свою жизнь… И еще что-то. Я не запомнил. Как белый шум какой-то. Она говорит, а я думаю: «Да ну нафиг! Да ну треш какой-то! Не может быть! Что не так?»

Я развернулся к задумчивому Мише:

— Ну вот что не так, а? Я, конечно, разозлился, голос повысил… А она… Просто выставила за дверь и все. Словно занавес железный лязгнул…

— А ты, конечно, выяснять не стал, да?

— Да кто мне дал? Кто дал выяснить-то? Дверь просто закрыла — и все!

— А подождать, поговорить потом?

— Нет.

— Ну понятно… Сразу сюда свалил, работать и привыкать к углекислоте. Кошмарить персонал…

Я поморщился. Теперь, когда хоть с кем-то поговорил, да расслабился, происходящее стало проявляться во все его неприглядности. И поступки мои, казавшиеся такими логичными и правильными… Нихрена не правильные.

Детские. Подростковые. Для мальчика пубертатного периода — вполне нормальные. Для меня…

Молодец, Голенков. Мо-ло-дец.

— Не важно. Все равно уже время упущено.

— Не думаю. Ты же не пробовал. Просто сгоняй к ней, поговори. Спроси, чего хочет. А то ты для нее нарисовал крутую совместную жизнь, а она, может, альпинизмом планировала заняться.

Я покосился на Мишу. Скептически.

— Я для примера! — поднял ладони он, — просто чтоб ты понимал, не всякая баба хочет семью и детей. А уже тем более, такая хитровыделанная, как у тебя. Так что… Я бы, если б хотел все сохранить, по крайней мере еще разок бы точно попробовал…

— Да выпрет она меня…

— И когда тебя это останавливало? Чего-то, Юр, не узнаю тебя совсем, столько лет знакомы, а ты херь начал нести… И к тому же… Она тоже остыла. Спорим, жалеет сейчас?

— Я бы не спорил на твоем месте, в этот раз рискуешь проиграть.

— Ну уж нет, у меня на это дело чуйка.

Я вышел из здания фирмы, поймал машину.

И, пока ехал к дому Марго, все планировал, выстраивал в голове шаги, как буду с боем прорываться к ней, потому что наверняка не пустит. И конструировал варианты нашего возможного диалога.

Готовился, короче говоря, к битве.

И все растерял, когда позвонил, и дверь открыла дочь Марго, Катя. Посмотрела на меня серьезно, оглядела с ног до головы, наверняка, заценивая расхристанный вид.

Я был готов к тому, что молча закроет дверь.

Но она посторонилась, без слов пропуская меня в квартиру. И мотнула головой в комнату.

И я больше не медлил, шагая по коридору.

Марго сидела на кухне, маленькая, потерянная и поникшая. Без косметики и укладки, в домашней одежде. И безучастно помешивала ложечкой кофе.

Я так и замер, задохнулся, глядя на нее, такую новую, такую… Родную. Сердце сдавило, голос пропал нахрен.

А Марго вскинула на меня печальные, заплаканные глаза, ахнула слабо.

И все. Все слова, что я готовил, аргументы мои железобетонные… Все это стало ненужным.

Только она, хрупкая и правильная. Для меня сделанная. Пахнущая так, как мне надо. Выглядящая так, как мне надо. В ней все было так, как мне надо. Так, как мне необходимо.

Я подхватил ее, обнял, сграбастал, обволакивая своим телом полностью. Защищая свою Железную леди. Нихрена не железную.

И Марго с таким облегчением зарыдала мне в грудь, что оставалось только терпеливо гладить, утешать. Тщательно скрывая радость.

Потому что я ужен понял, что она пожалела о своей вспыльчивости, пожалела, что выгнала меня. И наверняка есть этому объяснение, ее поведению. И оно самое простое и по-женски логичное. По-женски. Не по-мужски. И я его обязательно узнаю. И обязательно решу все проблемы.

Именно в этот момент, обнимая облегченно рыдающую Железную леди, я и понял, что мне нужно.

Она.

Мне нужна она.

Все так просто.

Вот такая, непонятная, сильная и в то же время слабая, железная для всех и плавящаяся воском со мной, отчаянно независимая и жаждущая поддержки.

Настоящая женщина. Настоящая Железная леди.

Ее можно сломать, но покорить…

Покорить Железную леди можно только сдавшись ей в плен.

Эпилог

— Почему шарики голубые, я не понимаю…

Мой зять Виктор вздохнул, забормотав что-то невразумительное, Марго презрительно оглядела его, отвернулась, набирая по телефону помощнице:

— Аля? Да, я была права. Конечно не то, что надо, купили. Розовые шарики, потом ленты, потом… — она развернулась опять, сощурилась на Виктора, которого мне в этот момент было искренне жаль, но кроме этого — ничего. Вставать под стрелой и защищать его… Ну уж нет, увольте. Сам виноват. Из всех женщин этого города умудрился жениться на дочери Марго… Самоубийца. — Прихвати еще парочку наборов подарочных для медперсонала. Скорее всего, тоже не то, что нужно, купили.

— И все я то, что нужно, купил… — пробормотал Витя, но тихо-тихо.

Он Марго побаивался, и я его понимал. Она — просто бешеная мать, за своего ребенка готовая рвать зубами. И потому Виктор в качестве зятя ее не устраивал. Хотя, по правде говоря, ее вообще никто бы не устроил, даже принц Уэльский. Но Катя — вся в маму. А потому разрешения не спрашивала ни для того, чтоб выйти замуж, ни для того, чтоб забеременеть.

— Ну что? Мы едем? Или моя дочь сама из роддома домой доберется?

Виктор кивнул и трусливо смылся в гелик их с Катей общего друга, Жарова Олега, когда-то невероятно крутого борца, а сейчас такого же трепетного папашу. Его жена, нереально красивая худенькая девушка, лучшая подружка Кати, уже сидела на пассажирском и нетерпеливо стучала ноготками по двери.

Марго, выгнув бровь, проследила отступление зятя, потом развернулась ко мне, подмигнула весело.

Я усмехнулся.

Вот любила она его покошмарить. А Витька велся каждый раз.

Дождавшись, когда жена сядет в машину, завелся и вырулил со двора.

— Господи… — Марго неожиданно прикрыла лицо руками, — я — бабушка… Кошмар какой. До сих пор не осознаю. А ты?

— Что я сплю с бабушкой? — засмеялся я, — не пугай меня, старушка!

— Получишь сейчас! — пригрозила Марго, поджав губы.

А потом задумчиво оглядела меня с ног до головы.

И этот взгляд вообще не понравился.

— Ты чего? Говори, что задумала, Марго! Я боюсь тебя такую.

— Да ничего-ничего… — Обманчиво сладко пропела моя Железная леди, — потом… Вот остановимся…

— А давай сейчас!