Помоги проекту - поделись книгой:
ТОЛСТАЯ И ТОНКАЯ
- То есть ты отказываешься встречаться со мной?
- Для секса мы встречаться больше не будем. Если хочешь – давай останемся друзьями.
- Нет! Или любовниками. Или никем.
- Прощай!
- Прощай!
Порыв вьюги бросает мне в лицо пригоршню снега. Получай, DD! Ты этого хотел? Давно не унижался перед бабой, вымаливая любовь? 15 лет назад, еще студентом? Учись, студент! Аспирантом, профессором, даже ректором стать можешь, а вот симпОтягой-директором Максиком – уже нет. Забыл, какие стервы попадаются? Думал, все такие родные, как жена, как Света, как Лейла? Думал, раз дала, значит полюбила? Раз можно с ней выпить, поболтать и выебать, значит твоя навсегда? Это ж с любой шлюхой тоже можно, при чем тут любовь, дружба, влечение? Желаете убедиться, сэр? Сознайся, DD, что тебе хочется выпить, раскрыть душу и кинуть пару палок для полного счастья?
Я шагнул на мостовую, поднял руку, остановил такси.
- Куда поедем, уважаемый?
- К блядям, шеф!
Толстая
Водитель кому-то позвонил. Трубку долго не брали, и, пробурчав что-то вроде: «Куда это Вероника Маврикиевна делась? Позвоню тогда Авдотье Никитичне» (имена сутенерш условны), он набрал другой номер, по которому уже ответили и видимо сказали, что можно приезжать.
У Авдотьи Никитичны на тот момент были свободны три девицы: две весьма похожие друг на друга фифы-соплячки 20 с небольшим лет, одна в имидже жгучей брюнетки, другая – платиновой блондинки, на лице первой мелькнула усмешка, на лице второй – гримаса недовольства при виде грузного и явно чем-то недовольного немолодого мужчины. Но зато третья, далеко не девица, а высокая и полная женщина примерно 33-35-летнего возраста, с длинными волосами цвета спелой пшеницы, перехваченными у затылка простенькой заколкой, синеглазая и краснощекая, словно сошедшая с полотна Кустодиева купчиха, только бросив на меня первый взор, радостно улыбнулась и даже неуловимым движением подалась мне навстречу, но тут же снова застыла в ожидании, вдруг выберу не ее. Но я, ответно ей улыбнувшись (первый раз за этот поганый вечер), уже сделал свой выбор и подошел к ней:
- Как тебя зовут?
- Лена.
- Меня DD. Ты коньяк пьешь? - в руке у меня был объемистый пакет с позвякивающими бутылками и свертками с разной снедью.
- Да.
- Куда идем? – я знал, что при выборе «салонных» уединение происходит либо в одной из комнат этой же квартиры, либо в какой-то квартире неподалеку от «штаба».
- На всю ночь?
- Нет, до 12 или 1 часа ночи, дольше не могу, - а сейчас где-то без четверти восемь вечера.
- Тогда поедем лучше ко мне, ты не против?
- Не против.
- Я тогда скажу хозяйке и вызову такси, - говорит Лена и, погладив мимоходом мою руку, выходит из комнаты.
Две девицы прыскают под нос, но я мрачно смотрю на них, и они умолкают в тряпочку.
…Сидим у Лены на кухне, курим, пьем коньяк, запиваем минералкой и соком, закусываем сладостями, и я рассказываю ей перипетии моей «Девочки-зимы»…
Я не люблю заниматься сексом в темноте, и когда партнерша, демонстрируя реальную или показную стыдливость перед интимом (особенно первым), гасит везде свет, то обычно я прошу включить хоть какое-то символическое освещение, чтоб к тактильным ощущениям добавлялись и визуальные. Но в ту ночь, когда приняв первым душ, и в ожидании прихода Лены после водных процедур я смотрел телевизор, не стал возражать, когда она выключила свет по всей квартире и легла рядом. Нажал на пульте кнопку выключения и мы остались почти в кромешной темноте.
- Ты целуешься в губы?
Лена хихикает.
- Насмотрелся «Красотки»? Конечно, целуюсь.
Целуемся. Мягкие, теплые, податливые губы. Приятны касания ее аппетитного тела, налитых грудей, полных рук и ног женщины в самом соку, набухших сосков и складок половых губ без малейших следов волос. Приятен запах чистоты и свежести, приятны ощущения от ее ладоней, ласкающих меня по всему телу, взъерошивающие мой мех на груди и спине, подрачивающие мой член и теребящие яйца.
- Ты делаешь минет?
- Да, - и чуть погодя, - взять в рот?
- Нет, потом, я скажу когда.
Проникаю одним, двумя, тремя пальцами в нее. Мокрая, и даже очень. Постанывает. Гладит по голове, прижимает к своей груди. Делает тазом насаживающиеся на мои пальцы движения. Ухватывает мою ягодицу и нажимом дает понять, что хочет проникновения.
- Давай без резинок? Ты же здорова?
- Да. Давай. Но не кончай в меня.
Ложусь на Лену. Прижавшись губами к ее шее, жду, пока она примет удобную позу, и, заголив головку, сама вводит мой член в себя, а затем, когда я начинаю фрикции, скрещивает ноги на моей пояснице.
Трахаю. То медленно, то быстро, то вообще останавливаю фрикции и целую ее основательно. Губы, лицо, шею, грудь. Иногда под алкогольным градусом кажется, что подо мной Танька, и я тогда зверею, запускаю руки в густоту волос, ухватываю крепко, целую как кусаю и кусаю как целую, прижимаю ее губы к своим губам, подбородку, шее, соскам, заставляю целовать и ласкать себя. Затем спохватываюсь, что это другая женщина, пусть похожая на нее полнотой тела и откликом на разнообразные ласки, но и многим отличающаяся, соответственно уменьшаю свой пыл.
Устаю. Да и влагалище ее, тем более увлажнившись хорошенько, откровенно говоря, для моего члена великовато, уже практически не чувствую трения и нет нарастания возбуждения, да еще и в этой миссионерской позе при наших далеко не хилых комплекциях.
- Пососешь?
- Да.
Лена убирает свои скрещенные ноги с моей поясницы. Я скатываюсь с нее и ложусь на спину, думая, что она начнет делать минет в такой позе. Темнота уже не кажется столь кромешной, сквозь неплотные шторы проникает отблеск уличных фонарей, и что-то уже можно различить. И я вижу, что Лена не приближается ко мне, а наоборот, поднимается с дивана, и встает на коленки возле него, ожидая видимо, что либо я сяду на край, либо встану перед ней, и она начнет сосать в такой позе.
Сперва сажусь на край, но так неудобно ей, диван довольно низкий, поэтому встаю перед ней, и Лена, лизнув пару раз головку и покачав ствол, как бы примериваясь, берет в рот и начинает сосать.
Сосет не айс. Трудно доподлинно назвать причину, почему я недоволен ее минетом. Может, не привык пока к ее стилю. Может, алкоголь притупил чувствительность. Может, просто вредничаю, бессознательно представляя на ее место Таньку. Но таким макаром я точно не кончу, а хочется. Вынимаю член и додрачиваю ей на грудь. Затем целую в губы, как бы прося прощения за то, что не дал ей довести минет до конца. Ухожу в ванную, быстро ополаскиваюсь, возвращаюсь не в зал, а на кухню, где зажигаю свет, закуриваю сигарету, и, увидев вышедшую после душа Лена, разливаю по бокалам коньяк и подзываю ее:
- Иди сюда, выпьем еще! Я вот что еще забыл тебе рассказать про Таню…
…Я понимаю, что сам выгляжу в ее глазах не особо. Взрослому мужику заморочила голову какая-то бабенка, сперва дала, потом не дала, а он, удрученный этим, напивается с проституткой и рассказывает ей про ту, причем непонятно, то ли жалуясь, то ли восторгаясь.
Но Лена ведет себя достойно. Она с интересом слушает, задает уточняющие вопросы, издает где надо возгласы возмущения или удивления, приводит в нужные моменты примеры из своей жизни или жизни подруг-знакомых, в общем, показывает себя понимающей и адекватной женщиной. И мне это гораздо приятней, чем если б было полное совпадение по фазе в сексуальной части, но не случилось бы человеческого контакта.
…Допив последним тостом «Чтоб не последняя была» бутылку, не гася уже свет на кухне, следуем в зал, для проведения второго захода сегодняшней встречи. Посадив Лену на край дивана, даю ей в рот. Вроде лучше стало получаться? Или это такой эффект от совокупности беседы и коньяка? Неважно, но разнообразить в любом случае надо.
Ставлю Лену раком на диване, попой в середину комнаты, сам продолжаю стоять. Глажу большой белый зад, массивные бедра, налитые крепкие груди. Естественно, возникает мысль об анальном сексе, тем более только что в разговоре я пересказывал, как Таня типа хотела анала, но только после коньяка, иначе боялась боли, и я думал, что сегодня случится ее анальная дефлорация. Ввожу один-два-три пальца во влагалище Лене. Как и перед первым заходом – мокрая и даже очень. Смазываю этой влагой ей анус, растираю, расширяю пальцами. Наверняка поняла, чего я хочу, но все же считаю нужным задать вопрос:
- А давай сюда, Лен?
Ответ следует не так моментально, как на вопросы о поцелуях или минете, думается, она сама себя сейчас спрашивает, хочет ли анала, но через несколько секунд тихо отвечает:
- Давай… если хочешь… попробуем.
Попробуем? Неужто тоже анальная девственница? Слабо верится в такое совпадение, скорее она мне подыгрывает, чтоб у меня сложилось впечатление, будто трахаю в зад Таню, но даже за такое понимание и желание я очень ей благодарен.
Смочив обильно член слюнями, нажатием на спину даю понять Лене, чтоб сильней прогнулась, и, проведя несколько раз по ложбинке вверх-вниз, медленно вставляю в анус. Лена задерживает дыхание, издает короткий «ох», и головка практически беспрепятственно проскакивает сфинктер. Явно не девственница, но это уже до лампочки. Гораздо важней, что трахать Ленкину попку мне гораздо приятней, чем киску. И обхват члена туже, и моя вертикальная поза более удобна, и в отблесках кухонной лампочки и уличных фонарей визуальная составляющая тоже играет роль: глубоко прогнувшаяся раком крупная женщина с неохватным задом дает туда. И что немаловажно, видно, что и ей анальный секс приносит кайфа больше, чем вагинальный. Ее «ах»-и все чаще и чаще, побуждая меня двигаться быстрее, она сама насаживается поглубже, делая встреченные движения.
Ленку забирает, и я долблю ее в зад со всей возможной амплитудой и частотой. Мой оргазм тоже на подходе, и вообразив, что это Танькина задница так колышется передо мной в пароксизме страсти, несколькими сильными фрикциями довожу себя до пика, впиваясь пальцами в белые массивные полупопия. Лена поддается вперед и оказывается лежащей на животе, а я на ней, с исторгающим сперму членом в ней. Сквозь стоны различаю ее слова: «Еще, пожалуйста, еще чуть-чуть…». Хоть я и получил свой кайф, но нельзя отказывать женщине в такой малости, и поэтому делаю еще с десяток фрикций, опасаясь, что уменьшающийся в размерах член выскользнет из нее. Но – успеваю!
Лена изгибается так, что я чуть не улетаю с нее, она трясется и кричит, она елозит по постели и царапает ногтями простыню, она скулит от кайфа и то сводит, то разводит ноги, явно жалея, что член из нее вылетел. Заменяю его пальцами, имитирую еще фрикции, и на нее накатывает новая волна оргазма, затем еще и еще. Не смотрел на часы, но, наверное, минут пять продолжались ее такая тряска и содрогание.
…Душ, кухня, сигареты. Коньяк закончился, напитки тоже. Лена кипятит чайник, наливает себе растворимый кофе, мне – чай. Время – за полночь, мне пора домой. Увидев, что я кладу в карман лежащий на столе мобильник, Лена говорит:
- Запиши мой телефон, DD! Хозяйка с тебя много лишнего взяла, и за свои услуги, и для таксиста. Звони мне напрямую, тебе так намного дешевле обойдется, только ей не говори об этом.
- Делать мне нечего, буду еще перед твоей Авдотьей Никитичной отчитываться.
- Вот и хорошо. Как захочешь – звони. Захочешь? – и смотрит мне в глаза робким, совсем не проститутским взглядом.
- Я классно сегодня отдохнул и расслабился с тобой. Да и ты, вижу, что тоже, - смотрю на нее с испытующей улыбкой, и Лена смущенно кивает. – Так что, не знаю когда, но обязательно позвоню. Как только захочу!
…Под вечер 31 декабря я включил в список рассылки новогодних поздравлений Лену, с мстительным удовольствием исключив оттуда Таньку. И был приятно удивлен, получив не дежурную отписку, а слова искренней благодарности за поздравления и ответные теплые пожелания. Между строк читалось: «Спасибо, что не забыл меня».
7 января позвонил уже лично, поздравил с Рождеством, узнал, что назавтра вечером она свободна, сказал, что приеду, Лена ответила «Да, конечно. Но на всякий случай позвони перед выездом, мало ли что».
Покупаю такой же коньяк и примерно такие же сладости, что и к 29 декабря. Могу вызвать такси сразу к магазину, но предпочитаю неспешным шагом, безветренной снежной погодой, выкурив в процессе прогулки сигарету, подойти к тому месту, откуда я звонил в тот день Тане перед тем, как закрутилась свистопляска. И уже оттуда набираю Лене.
Не отвечает. Что за фигня? Я не перепутал часом номера Лены и Тани? Нет, все верно. Еще раз. Не берет! Блядь, вы сговорились, что ли, против меня? Ну так не на того напали, это в первый раз история бывает трагедией, второй раз – уже фарс.
Таксистов шныряет до кучи, останавливаю, сажусь. Тут тренькает мой телефон, пришла смс-ка. От Лены?
- Куда поедем, уважаемый?
- К блядям, шеф. Сейчас прочту сообщение и скажу, к которой.
Тонкая
Смс-ка от Лены. «DD, извини, сегодня не смогу. Мама с дочкой приехали ко мне. Давай после 14-го, хорошо?» Отвечаю: «Хорошо. Я тебе позвоню» и говорю водителю:
- К Веронике Маврикиевне.
Всерьез назвать Маврикиевну сутенершей язык не поворачивается. Я-то как думал? Что поедем на такую же многокомнатную квартиру с несколькими девицами, какая была у Авдотьи Никитичны, и у меня будет какой-то выбор. И возможно, будет выбор места для уединения: то ли комната в этой же квартире, то ли квартира неподалеку, то ли жилплощадь самой проститутки.
Как бы не так! Блат-хата Маврикиевны была в прямом смысле слова «хатой», то есть частным одноэтажным домиком. Я постучал в калитку, залаяла собака, чуть погодя послышался действительно старушечий голос (а Никитична на самом деле старухой не была, лет под 55 было тетке, вполне могла и сама под каких-то геронтофилов ложиться):
- Вам кого?
- Веронику Маврикиевну.
Отворила калитку. Еще бодрая, крепкая, в своем уме – но однозначно бабуля. Даже неудобно говорить, что мне нужны девки для траха.
- Я Маврикиевна. А что Вы хотели?
Неудобно, да? Неудобно штаны через голову снимать.
- Девушек посмотреть.
- У меня нет девушек! – со всей серьезностью отвечает бабка.
Но два таксиста не могут ошибаться. То ли цену набивает, то ли меня опасается, видит, что у нее впервые.
- Как это нет? А что, дядь Вася врал мне, что ли? Василь Иваныч, ну что привез меня, таксист, - апеллирую к уехавшему уже водителю, которого звали ли как Чапаева, бог весть.
- У меня нет девушек, - еще раз повторяет Маврикиевна. – У меня есть девушка. Одна. Если Вам нужны несколько, это не ко мне, - и тянется снова открыть калитку, как бы выпроваживая меня.
- Мне одна и нужна, - не поддаюсь на провокацию.
- Ну пойдем тогда. Цена такая-то, устраивает?
- Устраивает, устраивает. Вам сейчас заплатить?
- Да ты хоть посмотри на нее, сынок, - от удивления бабка переходит на «ты», - прежде чем деньгами швыряться. Алёнушка моя красавица, слов нет, но люди-то разные, вдруг не понравится, а деньги тебе стыдно будет назад просить, вот и останешься недоволен.
…Алёна выглядит очень даже неплохо. Не знаю, кто там может вредничать и отказываться от нее, но меня она устраивает. Невысокая худенькая белокожая брюнетка, с длинными волнистыми волосами ниже плеч. В домашнем платьице и шлепанцах на босу ногу, не накрашена, даже губы не подведены, только в ушах маленькие золотые сережки. Лет примерно 27-28, и выражение лица, как бы сказать поточней? Не то усталое, как после долгой и тяжелой физической работы. Не то грустное, как бы в очередной раз осознавая, что жизнь проходит, а просвета никакого. Не то выжидательное, но не ожидая ничего хорошего. В общем, нет того взаимного магнетизма, который притянул нас с Леной. Но нет и того отталкивания, которое в тот день продемонстрировали Ленкины товарки. Спокойное ожидание того, что не может миновать.
- Привет, Алёна. Я DD.
- Здрасте!
- Выпьешь со мной?
Алёна кидает взгляд на бабку. Когда я снял верхнюю одежду, оставшись в костюме и галстуке, это видимо дало мне плюсы в глазах у бабки, и она отвечает на молчаливый вопрос квартирантки:
- А что ж не выпить с хорошим человеком? Сейчас я вам картошки подогрею, огурчиков достану малосольных.
- Не надо, Вероника Маврикиевна! У меня не водка, а коньяк, к нему лучше сладости, и у меня с собой все есть. От вас только рюмки, если можно.
- Можно, можно, сию секунду.
Алёна наконец улыбается мне. Возможно, ей приятно, что я не потащил ее сразу в койку. Возможно, увидела контраст между моим парадно-выходным видом и их домашней, неказистой обстановкой. Тут еще позвонил коллега и попросил кое-что уточнить из реестра Windows, и на два русских слова звучали десять английских, да еще специфично-компьютерных HKEY_LOCAL_MACHINE, System, CurrentControlSet и тому подобные.
Я был для нее гостем из другого, очень далекого и недоступного для нее мира. И прямо на глазах, пока бабка приносила из кухни рюмки, тарелки, салфетки, выражение лица Алены стало из обреченно-покорного заинтригованно-ожидающим: что могло меня привести к ней?
Дом состоит из двух половинок. Сразу после прихожей прямо две двери: ванная и туалет, слева кухня и бабкина половина (большая комната), справа – Аленкина маленькая комната, но в ней кровати нет: небольшой стол, два стула, шкаф для одежды, на стене выцветший календарь за прошлый год и плакат с каким-то мачо на мотоцикле, которого сзади обнимает улыбающаяся в 32 зуба красотка. И есть еще закрытая дверь, за которой, как предполагаю, будет спальня, не на бабкиной же половине мы будем трахаться?
- Бабка будет пить? – спрашиваю я вполголоса у Аленки, когда стол оказывается накрыт.
Она пожимает плечами и кричит:
- Баб Вер, коньяк будете?
- Нет, молодежь, отдыхайте! А я телевизор пока посмотрю.
...Какой все-таки след оставила Танька в моей душе! Стерва! Сука! Блядь! Незаметно для себя я второй раз пересказываю историю «Девочки-зимы», теперь уже для Алёны. И если Лена активно участвовала в беседе, поддакивая и уточняя, приводя примеры и контрдоводы на тот или иной эпизод, то есть для нее это была в общем-то обычная жизненная ситуация, то Алёна большей частью слушает молча, для нее это как роман из жизни совершенно других людей, почти инопланетян. Компьютеры, Интернет, сайт знакомств, аська… поездки в Москву и Крупногорск… ночь в поезде… моя страсть к Тане… ее любовь к Максу… долго подготавливаемая встреча у нас в Энске и жестокое фиаско… снег в лицо и грустно бредущий одинокий мальчик…
- А может… - дрожащим голосом задает свой единственный вопрос Алёна, - а может, она тебе еще позвонит, DD?
- Не позвонит! – я нажимаю и держу несколько секунд нажатым красную кнопочку питания, пока телефон с коротким переливом не выключается. – Уже не позвонит!
Пока Алена купается, курю сигарету и додумываюсь, что ей показалось, будто я пришел к ней с этой несостоявшейся встречи, ведь никаких дат я не называл, и только Новый Год был каким-то ориентиром, а он как раз недавно и был. Но разубеждать не стану. Наверное, это и к лучшему.
…За закрытой дверью действительно спальня. Если ее можно так назвать. Это маленькая каморка-пенал, возможно, тут раньше была кладовка, затем в стене прорубили окно и превратили в «комнату». В ней помещается только кровать, причем не двуспальная и даже не полуторка, а обычная кровать самых стандартных размеров. И на подоконнике стоит радиоприемник.
Наверное, мой рассказ растрогал Алену. Она очень нежна и ласкова. Она долго целуется со мной в губы, гладит руками все мое тело, постанывает, когда я сосу ее соски и поглаживаю между ног, поверх пока не снятых трусиков. Бормочет что-то мягко и умиротворенно, как бы утешает меня и подбадривает. И мне сейчас тоже ничуть не хочется жесткости и напора, а хочется такого плавного покачивания на волнах с закрытыми глазами. Пройдясь неторопливо губами от моего лица к шее, от шеи к груди, от груди к животу, от живота к паху, она некоторое время просто держит мой член рукой, дышит на него, потом проводит себе по подбородку, щекам, носу, губам, засовывает себе в рот на полсантиметра, на сантиметр, на два, на три… на десять… на все тридцать три (ой, это не Бэнговский рассказ? А у меня сколько?)
Поделиться книгой: