Помоги проекту - поделись книгой:
Он присел на корточки у самой кромки бассейна и спросил:
— Кто такая?
«Боже! — мысленно помолилась я, глядя в прекрасные очи. — Дай мне сил не выкрикнуть «Я твоя мечта!», дай сдержать порыв! Пусть он сам протянет руку и я, скромно потупив взор, последую за ним хоть на край земли!»
— Мой господин, — главарь евнухов дернул подбородком, когда на колени рядом с ним упало новое действующее лицо и что-то горячо зашептало в ухо. Невесть откуда появившийся старец в высокой чалме перед поклоном ужалил меня злым взглядом. — Сжальтесь, но мы не знаем, откуда она взялась! Вода в хаусе вдруг забурлила, я сунул руку и вытащил ее за волосы…
— Мой господин, мы ее даже не осматривали! — затряс длинной бородой старик.
— Шайтан, шайтан! — понеслось со всех сторон.
Господин протянул руку, дотронулся кончиками пальцев до моих волос, нежно провел по скуле. Я потянулась вслед за ладонью, принимая ласку.
— Как жаль, что я не люблю светлые волосы, — сказал он, отряхивая мокрую руку. — В зиндан ее.
Вот это сон!
Меня выдернули из воды два огромных бугая и поволокли в тот же проход, куда совсем недавно увели несчастную девочку, попавшую под горячую руку евнуха.
— Ай! Больно же! — выкрикнула я и попыталась перебирать ногами, но после резкого рывка, чуть не оставившего меня без руки, прекратила всякие попытки вернуть хоть какое-то самоуважение и повисла безвольной марионеткой. Уже на выходе как могла повернула голову и краем глаза заметила, что халиф, со сладострастной улыбкой на губах, бросил яблоко той самой красавице, что пыталась меня утопить.
«Вот, значит, как проходит отбор в гареме! — подумала я. — Одну пришлепнули, вторую тащат в какой-то зиндан, третью, которая чуть ли не стала убийцей, награждают яблоком и ночью любви. Правильно сказал товарищ Сухов: Восток — дело тонкое».
А вообще-то, пора бы проснуться.
— Скажите, пожалуйста, а что такое зиндан? — поинтересовалась я у своих провожатых, глядя на них снизу.
— Сейчас узнаешь!
Короткий ответ не удовлетворил, и я хотела было уточнить, но вдруг заметила в одной из комнат ту самую девчонку, которую утащили с мешком на голове — она сидела за низким столиком и пила чай с халвой. А ведь как кричала, актриса!
Увиденное немного успокоило.
Может быть зиндан какое-нибудь приятное место, где мне тоже дадут сладостей?
Когда меня поставили на край ямы и принялись обвязывать веревками, я поняла, как сильно ошибалась. Снизу несло немытыми телами, испражнениями и болезнями.
Хочу проснуться, хочу проснуться, хочу проснуться…
— А-а-а-а! — закричала я, ощутив толчок в спину, и откликнувшаяся стоном темнота протянула ко мне руки.
Звон будильника прервал страшный полет.
Я села на кровати и едва не стукнулась лбами с Галкой, которая как раз склонилась надо мной.
— Женька, ты чего кричишь?
— Уф, как хорошо, что ты завела будильник!
— Какой будильник, милая? Проснись!
Я перевела глаза на тумбочку и не нашла ничего, кроме стакана, из которого перед сном хлебнула «Любарум». Однако, какое хорошее лекарство! Вырубило с пяти капель.
Досада кольнула под ребро, когда я вспомнила о вчерашнем инциденте с Никитой.
Рассказать Галке или нет?
Подруга между тем потрогала мой лоб губами.
— Нормально вроде. Или я с мороза не пойму? — она погрела дыханием руки, и ее прохладная ладонь отметилась в том же месте, где до этого побывали губы.
Я отмахнулась, откинула одеяло, сунула ноги в тапки с ушами зайца и, почесываясь, поплелась в ванную, по пути бросив взгляд на настенные часы — шесть ноль две.
— Какой такой мороз?
— Так снег выпал, выгляни в окно.
— Потом, Галчонок. Все потом. Меня другой белый друг ждет.
Подруга встала за дверью.
— Жека, что случилось-то?
— Почему сразу «случилось»? — откликнулась я. Так и не решив, стоит Галке знать о моей ссоре с Китом или лучше вообще ничего не говорить, прокричала, рискуя разбудить соседей: — Все в порядке! Вчера вечером дождило, и ничего не предвещало буйства зимы. Она наступила как-то внезапно!
— Все в порядке? А кто звонил мне в час ночи, что духи больше не нравятся? Нормальное такое время для гламурных разговоров. Не держи меня за идиотку.
— Ну ты же приперлась ко мне в шесть? И заметь, я тебя не пытаю…
Галка, не выдержав, рванула дверь.
— Выкладывай!
— Мы, скорее всего, Кита больше не увидим, — выпалила я и уткнулась лицом в полотенце, делая вид, что тщательно вытираюсь. Галка, поняв, что еще чуть-чуть, и я сотру кожу, выдернула тряпку из моих рук.
— Что значит «не увидим»? Поссорились?
— Угу. Принципиальный вопрос. Был Фредди Меркьюри геем или все-таки бисексуалом?
— Вот дураки! — Галка кинула в меня влажное полотенце. Я увернулась, оно плюхнулось в унитаз. Черт. — Идем завтракать, иначе на работу опоздаешь. Сегодня опять допоздна?
— Не-а, из Боткинской аптеки Марь Степановну на время перевели. В восемь явится. Хочешь поздороваться?
— Упаси боже. Я лучше с телевизором поговорю.
Мария Степановна — весьма активная дама пенсионного возраста, была в сети аптек «Пилюли» нарасхват. Ею заменяли уволившихся, отчаливших в отпуск или безвинно съеденных хозяйкой. Отличалась повышенной словоохотливостью, которой успешно пользовалась в тех случаях, когда в аптеку заходили старики и старушки, любящие не только купить лекарство, но и поговорить о своих болячках. Тут Марь Степановне не было равных. Но стоило болезной старушке после полуторачасовой беседы вспомнить об оставленном на плите молоке, как вся мощь речевого потока обрушивалась на сотрудников. Я право дело не знала, что лучше — отпахать половину суток в одиночестве или стать слушателем радио, которое невозможно ни выключить, ни убавить звук.
— Гал, что ты думаешь о снах? — я наклонилась над чашкой, в которой только что размешала сахар. Чаинки, подхваченные потоком, неслись по кругу. Вспомнились огромные груди красавицы Халимы и расходящаяся волнами зеленоватая вода в бассейне. Мне с моим третьим пришлось бы прыгать солдатиком, чтобы вызвать похожее волнение.
— Знаю, что бывает медленный и быстрый, — Галка густо намазывала на кусок хлеба плавленый сыр. — А что?
— Прости, я не так выразилась. Что ты думаешь о сновидениях?
— Они случаются как раз в быструю фазу сна. И если ты помнишь свой сон, значит тебя разбудили именно на этой фазе.
Я зачерпнула ложку сыра из пластмассовой ванночки и сунула в рот. Глаза подняла к потолку.
Я помню оба сна, которые закончились полным поражением: ни тебе королевского права первой ночи, ни халифского смуглого тела, которого так хотелось. Ладно, сегодня меня разбудила Галка, и я так и не узнала, чем мог закончиться страшный сон. А вдруг халиф смилостивился (ведь ту девчонку с мешком на голове не убили, а накормили халвой) и спас бы меня? Я тут же представила, как вся такая красивая иду мимо сисястой Халимы и показываю ей козу…
— О чем задумалась? — Галка шумно отхлебнула горячее какао.
— Повикипедь, пожалуйста, сколько длится быстрый сон. В который раз обрывается на самом интересном.
— Мужики что ли снятся?
Я уткнулась носом в чашку.
— Так это по Фрейду. Замуж тебе пора, Жека. От неудовлетворенности все.
Галина вытащила из кармана мобильник и погрузилась в просторы интернета.
«Как будто сама сексом каждый день занимаешься», — мысленно фыркнула я и вернулась к прерванным размышлениям.
В самый первый раз, когда мне приснился король, кайф сорвал невидимый, но очень хорошо слышимый будильник. Затрезвонил ровно в шесть. Кстати, в сегодняшнем полете я слышала тот же самый сигнал, и опять на часах было шесть.
Так-так-так, прослеживается определенная закономерность.
Что из этого следует, я обдумать не успела.
— Вот, нашла! Бла-бла-бла… … быстрый или парадоксальный сон длится всего десять тире пятнадцать минут.
— Ну теперь мне все понятно. Парадокс в том, что в моем распоряжении какие-то жалкие пятнадцать минут…
— Предполагают, что быстрый сон обеспечивает функции психологической защиты, переработку информации, ее обмен между сознанием и подсознанием, — продолжила зачитывать Галка и, подняв палец вверх, сделала акцент на том, что окончательно все расставило по своим местам: — Во время быстрого сна наблюдаются эрекции полового члена и клитора! — Галина отложила телефон. — Я же говорю, все по Фрейду. Мужика тебе надо.
— Надо. Но где же его взять?
Галка вздохнула.
А за окном шел снег и делал вчерашние хляби девственно-чистыми.
Вот говорила мне мама, береги честь с молоду, а я, дуреха, поторопилась. Теперь меня даже во сне этим шпыняют…
А и фиг с ним, с Фрейдом.
Пора на работу.
Глава 5. О соседях и потерянной девственности
— Не забудь у аптеки поцеловать взасос, — я гремела ключами, убирая их в просторную сумку, где, кроме свежего халата и шапочки, лежала сменная обувь. Хотя дойти до работы — это нырнуть в первую же попавшуюся дверь в торце здания, я никогда не выходила «в свет» в рабочей одежде. Мало ли кого встречу, совершая утренний променад, длиной в двадцать пять шагов? Еще больше волновало, кто может встретиться, когда я, замученная прожитым днем и кашляющими клиентами, только и думаю о предстоящей одинокой ночи. Холодная постель и все такое. Чтобы нарваться на принца во всеоружии, я всегда при полном параде и на высоких каблуках. Это в аптеке Женька Ключева превращается в безликую работницу красного креста и полумесяца, вне ее — я та, которая достойна лучшей женской доли. Хотя, стоит признать, на пути по большей части попадаются не принцы, а белые и совсем не белые их авто-кони, причем стоящие на самом проходе — там, где я должна гордо цокать набойками, а не прыгать через лужи, словно альпийская коза.
— По попе тоже погладить? — оскалилась Галка.
— Можешь даже пожамкать. Ой, здравствуйте! — этажом ниже стояли две старушки. Одна, вздыхая, перебирала ключи, другая в нетерпении позвякивала крышкой бидончика, литра так на полтора. Интересно, где в век всепакетирования бабушки находят разливное молоко?
— Здравствуй, деточка! — откликнулась та, которая не была занята примеркой очередного ключа к замочной скважине. — А почему без головного убора? На улице холодно.
— Да мне здесь рядом! — махнула я рукой и, вежливо попросив взглядом доверить мне связку ключей, с первого же раза открыла «упрямую» дверь. В образовавшуюся щель высунул голову любопытный кот.
— Спасибо, милочка, — поблагодарила старушка, принимая ключи, и тут же про меня забыла, цепко хватая норовившего прошмыгнуть между ногами кота — свобода как всегда манила котейскую братию. — Лямур, проказник такой, ты куда собрался? Мы тебе молочка принесли!
— Это кто такие? — Галка просунула руку под мой локоть — так на льду будет если не безопаснее, то определенно веселее: идти — так в одной упряжке, валяться на асфальте — так не в одиночестве. — Новенькие? Или родственники дяди Саши?
— Новенькие. А дядя Саша здесь больше не живет, сестра к себе забрала, — я вздохнула, вспоминая нашего лихого барабанщика. Военный оркестр когда-то определенно гордился им, но после-пенсионная деменция, усугубленная спиртным, почти в каждую полночь выгоняла бывшего музыканта на трамвайные рельсы, и наш район содрогался от барабанной дроби. Не знаю, где была сестра раньше, но однажды подъехала машина, и грозная женщина с высокой халой на голове увезла рыдающего дядю Сашу — ему не позволили взять с собой барабан. Он так и остался лежать на скамейке. Правда, провожающие видели, как круглые головки палочек высовывались из-под куртки дяди Саши, а значит, песня, живущая в душе барабанщика, еще не закончена.
— Жаль, прикольный был дедок.
— Угу, — я смотрела под ноги, коварный лед прятался под тонким слоем снега. — Эти старушки тоже ничего. Сразу видно из интеллигенции. Если и усядутся сплетничать рядом с нашими бабушками, спинку будут держать ровно, а лапки сложат на ридикюли. Ты видела, они обе в шляпках?
— Сестры?
— Нет, не похожи. У той, с бидончиком, нос остренький да глаза темные, а вторая сероглазая с тонкими, почти кукольными чертами лица. И ростом она поменьше. Хотя…
Мне вспомнилось, как остроносенькая поджала губы, когда соседский мальчишка обратился к ней «баб Вера».
— Вера Романовна, — поправила его сероглазка. — А меня, молодой человек, называйте Надежда Романовна.
— Баб Надя, — тут же исправился молодой человек пяти лет от роду, — можно вашу кошку погладить?
— Это кот, — оскорбилась за Лямура Надежда Романовна.
— Короче, раз обе Романовны, значит, сестры, — заключила Галка после вояжа в мою память. — И кот наверняка Романович. Такой же седой и интеллигентный, как и старушки.
— Он не старый, просто серой масти. Порода называется вислоухий шотландец.
— Ну почему так не везет? — вздохнула Галина. — Вот живут совсем рядом шотландцы, так и те вислоухие. Как ты думаешь, шотландцы носят под килтами трусы?
Поделиться книгой: