Касэлона. Особенный рейс

Сэм неприятно ухмыльнулся.

— Не трудитесь. На «Касэлоне» хорошо работает утилизатор.

— То же самое могу сказать о системах контроля качества воздуха на Ониксе-6. Поверьте на слово, Райс, штрафы за вредные выбросы обойдутся вам в разы дороже.

— Что, и на орбите бдите?

— У вас нет криокамеры, поэтому санитарная служба не выпустит вас в космос с покойником на борту. Напомню, техника у вас тоже нет, и очень сомневаюсь, что вы найдете его в ближайшее время.

— Что за чертова планета!

— Добро пожаловать на Оникс. Обещаю, вас ждет увлекательнейший и бессмысленнейший квест по инстанциям.

Автоматическая дверь со скрежетом открылась, выпуская представителя закона под ослепительные лучи двух здешних солнц. Последнее слово осталось за ним, но Сэма давно уже не волновали детские споры. А вот то, что он, похоже, в самом деле застрял в этой дыре, гордо именовавшейся «планетой земного типа с уровнем жизни выше начального», злило неимоверно.

— Никал! Меняю условия. Помоги мне отсюда свалить, и мы в расчете.

Круглое лицо торговца расплылось в довольной улыбке. Он прижал руки к груди и степенно поклонился.

— С тобой приятно работать, друг. Не волнуйся, я решу твою проблему в ближайшие сроки.

— Неделя, — твердо вымолвил Райс, глядя хозяину барахолки прямо в глаза. — И если…

— Дорогой мой, побереги нервы свои и окружающих! Сутки — большего не прошу. Завтра в это же время у тебя будет лицензированный техник с абсолютно легальными документами, слово даю.

— И криокамера.

Никал скорчил печальную рожицу и развел руками.

— Чего нет, того нет, — признал с сожалением.

У Сэма немного отлегло от души. Вздумай давний партнер его надуть, обещал бы все подряд, а раз торгуется… Что ж, есть надежда, что «Касэлона» сумеет покинуть Оникс-6, не нарушая местные убогие правила.

— Слушай… Как бы… Киборг… — замялся торговец. — Он не совсем… Э-э-э… Так получилось, что я немножко хотел тебя испо…

— Не упоминай при мне об андроидах, киборгах и прочей кэй-мерзости, и мы останемся друзьями! — гаркнул Райс.

— Странный ты. — Никал явно обиделся.

— Я ненавижу жестянки, которые притворяются людьми. Странно было бы, если б любил.

— Серьезно? А ходили слухи, что у твоей же…

— Убью.

Пылавший холодной яростью взгляд красноречиво доказывал: Сэм не шутит.

* * *

Аристэй Волк шагал по служебной части полицейского участка номер шестьдесят восемь в последний раз. Его смена заканчивалась через пятнадцать минут. Ровно в полдень электронный пропуск превратится в обычный кусок пластика с мудреной эмблемой, годный разве что вместо книжной закладки.

Секунды на больших настенных часах в конце коридора бежали на удивление быстро, но Аристэй не спешил. Он провел в этих стенах девятнадцать лет своей жизни и точно знал, что до рабочего места доберется за минуту, соберется за пять, на капитана потратит три, еще одну-две придется выбросить на скупые прощания с коллегами, а остальные четыре полностью в его распоряжении.

— Эй, Арт, еще не передумал? — Из кабинета, мимо которого прошел Волк, выглянул худощавый старик в форме. — Ты только скажи, я уж постараюсь замолвить за тебя словечко.

Аристэй согнал с лица хмурое выражение, хотя любезничать вовсе не хотелось. Уход по собственному желанию — не минутное решение. Все давно уже расписано, согласовано, подтверждено и заверено. Даже вздумай он вдруг попроситься обратно, волокиты не избежать. Да и нечего лгать себе. Не ждут его тут с распростертыми объятиями. После недавнего скандала с напарницей разве что старый Элас Норт сохранил дружеское отношение, а остальные лишь ухмыляются за спиной и перешептываются со всеведущим видом.

— Спасибо, Эл, но я точно не вернусь. Сам знаешь мою ситуацию. Тянуть дальше некуда.

— Все настолько серьезно? Договориться нельзя? У тебя же идеальный послужной список, ни одного выговора. Всего год остался, а там — законная пенсия.

Волк остановился, шагнул назад.

— У меня дети, Эл, — проговорил тихо. — Они — самое главное. А остальное… Буду считать, что пока рано думать о пенсии. Вот у тебя, к примеру, стаж заоблачный, а ты все не уходишь. Боишься, что умрешь со скуки?

— Некуда мне идти, Арт. В пустой дом? Тут хоть люди иногда здороваются, а там из живых существ одна канарейка.

Аристэй бросил быстрый взгляд на часы.

— Киборга заведи, — улыбнулся, показывая, что это шутка. — Будете в шахматы играть.

— Моих сбережений хватит разве что на кэй-кота, — отмахнулся Элас. — Да и то на бракованного. Удачи, Арт. Она тебе пригодится.

— Счастливо оставаться, Эл. Береги канарейку.

Одиннадцать пятьдесят. Волк ускорил шаг и проигнорировал голоса за следующей открытой дверью. Прислушиваться не имело смысла — он и так понимал, что в лучшем случае его называют идиотом, в худшем — обвиняют во всех смертных грехах вплоть до предательства родины. Из-за недавнего происшествия, конечно же. СМИ сделали из недоразумения, в котором фигурировала бывшая напарница Аристэя, целую катастрофу, наплевав на судьбу заинтересованных лиц и их семей.

Самое мерзкое заключалось в том, что девушке даже оправдаться не позволили. И конкретных обвинений не предъявили — удовольствовались увольнением с позором. А Аристэй остался на службе… Ему досталось за двоих, и это при том, что он о той истории не подозревал до момента, когда к нему домой заявился с обыском отдел внутренних расследований.

Немногочисленные вещи уместились в небольшой коробке. Волк закрыл крышку и мгновение поколебался, размышляя, говорить ли «До свидания» в пространство. Коллеги занимались обычными делами, не обращая на него внимания. Рутина…

— Зачем вы губите свою жизнь, Аристэй? — спросила новая напарница — молоденькая девушка, только из Академии, с которой он за две недели общей службы и познакомиться толком не успел. — Они почти взрослые. Должны сами отвечать за свои поступки.

«Отлично… Значит, уже обсуждают не только мой промах, но и прегрешения моих детей. Ну и кто проболтался? Неужели старый Эл? Или капитан не смог удержать рот на замке?» — гнев накатил волной.

— А я — за свои, — отрезал Волк, чеканя шаг к выходу.

Поучения из уст Эла, знавшего его как облупленного, раздражали, но не злили. Эта же «госпожа Очевидность» ориентировалась на сплетни и вряд ли понимала, о чем толкует. Ее укоризненный взгляд прирожденной праведницы вызывал улыбку — и приступы бешенства.

Одиннадцать пятьдесят четыре. Капитан тоже не упустил возможность сказать напутственное слово — чисто ради галочки, поскольку заботы Аристэя не волновали его никогда.

— Слышал, вы собираетесь покинуть Оникс? — сподобился он на имитацию интереса.

— Да.

«Было бы странно, если бы я уволился просто так», — просилось на язык, но до полудня оставалось аж три минуты и язвить начальству не хотелось.

— На Рорайну? Или Мэбис?

— Вероятнее всего.

Уточнять, что имелось в виду, капитан не стал.

— На вашем месте я бы высек Микоара розгами, — не удержался от непрошенного совета.

«Вот кто источник пересудов… Не ожидал, право слово. А что бы ты сделал, если бы узнал, что твой сын замешан не только в глупом хулиганстве, но и кое в чем похуже? Расстрелял бы его? Четвертовал? Тихо придушил бы во избежание слухов? Или защищал бы до последнего вздоха?» — но толку задавать вопросы?

— А Миру заперли бы в клетке? — Волк старался не показывать неприязни. — Или на цепь посадили бы?

— Отправил бы в нормальный пансион, где из нее сделали бы приличную девушку.

Одиннадцать пятьдесят девять. Терпение лопнуло как мыльный пузырь.

— Хорошо, что вы не на моем месте. Если с формальностями покончено, то прощайте.

Аристэй вышел из служебной части со смешанным чувством облегчения и тревоги. Все. По-настоящему все. Полжизни коту под хвост, но оно того стоит. Избить сына и приструнить дочь? Хороший совет… для типичного жителя Оникса. Волк не относил себя к таковым. Вернее, не относил с тех самых пор, как стал отцом-одиночкой.

Дети не виноваты, что все так сложилось. Каждый может ошибиться. Кто-то курит травку, кто-то рожает в пятнадцать, а кому-то удается влезть в неприятности, из-за которых целая звездная система становится враждебной. Бывает. И, положа руку на сердце, Аристэй не жаловался. Пусть лучше Мик и Мира с юности привыкают решать взрослые проблемы, чем щекочут себе нервы алкоголем или наркотиками. Да и какой смысл злиться? Ничего не изменить.

На выходе ему снова встретился Элас.

— Я вспомнил, что мой внук — помощник капитана на «Королеве Иль», — торопливо сообщил он. — Они через две недели отправляются на Рорайну. Могу устроить вас подешевле.

— Спасибо, Эл. — У Волка потеплело на душе. — Буду иметь в виду.

«Но я уже приметил другой вариант», — подумалось с легим сарказмом.

Правда, он сильно сомневался в успехе.

* * *

Светила Оникса не грели, зато их яркий свет так резал глаза, что Сэму пришлось спешно надеть темные очки. Скутер выплясывал по ребристому настилу улицы, нечасто видавшей транспорт с колесами. Редкие прохожие удивленно оглядывались, заставляя Райса чувствовать себя допотопным динозавром и самонадеянным дураком в одном лице.

Позор длился недолго — полицейское управление находилось неподалеку от космопорта. Серая коробка без окон, утыканная множеством глазков-камер, не понравилась Сэму с первого взгляда, к тому же списанная с карточки сумма, которой хватило бы на полугодовой запас консервов, не могла улучшить его отношения к властям Оникса.

На выходе он столкнулся с худощавым пареньком в надвинутой на самые глаза клетчатой кепке, на вид — сущим подростком, благоухавшим мятной жвачкой как куст отборной перечной мяты.

— Осторожнее, — бросил отрывисто. — Туда, — кивнул вглубь участка, — обычно не спешат.

— Звиняй, дядь, — услышал в ответ насмешливое. — Не спешат, говоришь? Ты поэтому прикатил на рухляди?

Обращение Райса не покоробило — с недавних пор он ощущал себя даже не «дядей», а сущим стариком. Но непочтительный тон задел за живое. Надрать бы поганцу уши и научить вежливости… Впрочем, это была работа либо родителей, которые явно не уделяли паршивцу должного внимания, либо социальных служб, что бдили на Ониксе денно и нощно, отравляя нормальным людям жизнь.

За проведенные в полиции полчаса какая-то тварь успела нарисовать на сиденье скутера грустную рожицу и написать заглавными буквами: «Прогрессу — бой!». Сэм чертыхнулся, потер ладонью белые линии. С сожалением понял, что ничего не получится, и сделал себе мысленную заметку стребовать с Никала растворитель. Ну или купить — если торговец действительно предоставит техника, честь ему и хвала.

Глазок одной из многочисленных камер, понатыканных вдоль фасада участка, мигнул, и Райсу пришло в голову, что неплохо бы вернуться, попросить проверить записи и подать против вредителя иск. Хоть какое-то моральное удовлетворение… Однако возвращаться в металлическую коробку не хотелось даже ради справедливости.

— Повезло тебе, мелюзга, что я собираюсь распрощаться с Ониксом завтра, — пробормотал Сэм, вытаскивая скутер на дорогу.

Пролетевший мимо автобус обдал его волной сухого запыленного воздуха. Спасаясь от выброшенной кем-то в окошко горсти конфетных оберток, Райс отступил в сторону. Впрочем, «презент» адресовался вышедшему из отделения полицейскому, но тот, определенно привычный к таким казусам, повременил на пороге.

Подкатил робот-уборщик, мигом всосал мусор и шмыгнул за участок, пройдясь краем щетки по ботинкам Сэма и оставив на носках идеально чистую поверхность.

— Еще не нашли техника?

Райс сел на скутер, сощурился, разглядывая опускавшиеся солнца.

— Мне кажется, или вы всерьез обеспокоены моей судьбой, офицер?

Он надеялся, что ничего не перепутал, и это — тот самый человек, который приходил в «Барахолку Ника». За щитком шлема физиономию не разглядеть, голос искажался по той же причине, но интонации не изменились — оставались такими же угрюмыми и одновременно ироничными.

— Да не особо. — Полицейский качнул головой. — Если не уберетесь с Оникса до следующего месяца, могу порекомендовать врача для экипажа. Или хорошую мастерскую, где вашу рухлядь разберут на запчасти. Чем не вариант? Получите приличные деньги, купите билет на нормальное судно и…

Сэм не дослушал. Нажал на газ, и участок остался за спиной вместе со всеми советами, намеками и предложениями.

По мере того, как приближался космопорт, росло и раздражение. Продать «Касэлону»? Райс набил бы морду любому, кто спросил бы о цене. Корабль не продавался — и точка. Сэм был готов заложить последние штаны или нарушить закон, но никому не позволил бы отнять «Касэлону». Она — не просто груда железа, а память. Единственное, что связывало его с прошлым.

Временами он ловил себя на мысли, что хочет превратить ее в космическую пыль и забыться навеки, однако следом за тоской приходило осознание того, что только «Касэлона» помогла пережить события трехлетней давности. Не будь ее… Сэм старался не думать о том, что случилось бы, не унаследуй он крохотное пассажирское судно. Наверняка сгнил бы в каком-нибудь притоне.

Яркая вывеска продуктового магазина привлекла внимание. Райс притормозил у обочины, размышляя, есть ли смысл отовариваться сейчас или лучше подождать, пока Никал не исполнит обещание. С одной стороны, задерживаться на этой убогой планете не хотелось ни одну лишнюю минуту, с другой — если торговец не справится и поиски затянутся, будет время выбрать что подешевле.

Откормленный кэй-кот неторопливо прошествовал мимо, тяня за собой поводок. Сэм поморщился. Он в равной степени ненавидел и человекоподобные жестянки, и таких вот «питомцев» с процессором вместо мозгов.

«Богомерзкие создания», — сказали бы представители любой из тысяч расплодившихся после освоения космоса религий.

«Опасные твари, способные на что угодно», — добавил бы Райс.

«Милейшие пупсики», — наверняка возразила бы пухлая стриженая девица в шлепках и коротком халатике, спешившая за кэй-котом.

— Шустрик! — звала она, придерживая грозившие распахнуться полы. — Шустрик!

Сэм прекратил размышлять об андроидах, киборгах и тому подобной гадости, безразлично оглядел запыхавшуюся красотку. Голос вроде бы знакомый… Но он точно бы запомнил темно-зеленые волосы и вытатуированную на лбу бабочку. На Ониксе к такой «экзотике» относились неодобрительно, и встречалась она редко.

— Че, дядь, и не шевельнешься? — Юная леди пропыхтела мимо, разбрасываясь злыми взглядами. — Хам!

«Сестра того пацаненка, что ли?» — удивился Райс, игнорируя ее капризно надутые губы и откровенно неприязненный тон.

Судьба кэй-кота интересовала его меньше, чем промышленное выращивание тины на Ариппе. Впрочем, какая разница, что и кто подумает? Скоро Оникса и его жители останутся лишь в воспоминаниях.

Глава 2. Спрос и предложение. Недоразумения прилагаются

Из неопубликованного романа Котэ Рины

Должна признать: мне понравилось быть призраком. За последний год я только и видела тесную каморку, длинные пустые коридоры, навевавшее тоску подсобное помещение и безразличных к окружающему существ, именовавшихся работниками класса Зет. Теперь же передо мной открылся если не весь мир, то хотя бы Исследовательский центр.

Я наслаждалась свободой. Пробиралась в засекреченные лаборатории, узнавала частные тайны, пугала сотрудников, самолично поучаствовала в парочке экспериментов… Бедняги лаборанты! Они понимали, что творится что-то странное, однако ни один из приборов не мог меня засечь.

Во что я превратилась? Понятия не имею. Да разве это было важно? Главное — моя жизнь, не ограниченная стенами и приказами, стала ярче и увлекательнее. Я забавлялась с общедоступными сенсорными панелями, почему-то реагировавшими на мои прикосновения, изучала этот мир, искала информацию об опыте, который два года тому назад выдернул меня из университетской библиотеки, и уверяла себя, что все хорошо. Ну или хотя бы лучше, чем прежде.