Тонкие грани (том 6)

Я задумался.

— А если сжечь до состояния пепла? Из пепла она воскреснуть не сможет.

— Давай я лучше скажу, как её не уничтожить. Её расстреливали, её травили, её резали, насаживали на кол, сжигали, топили, вешали, давили прессом, четвертовали, бросали в лаву, расчленяли, проклинали, приносили в жертву. Если верить самой Ишкуине, один раз её расщепило антиматерией.

— И после этого Ишкуина воскресала? — поморщился я. После этого угроза закатать в асфальт выглядит детским лепетом. — Ладно про сжечь, но как она после антиматерии-то смогла воскреснуть? Там ничего не должно было остаться.

— Я, наверное, не совсем правильно описала всю проблему, связанную с её смертью. Особенность её организма в том, что когда ты её режешь или расстреливаешь, Ишкуина очень быстро регенерирует. Скорее всего это связано с её… душой. Поэтому ей такие мелочи, как пуля в лоб, не страшны. Если закатаешь в бетон, как ты предложил, она попросту задохнётся. Клетки начнут отмирать, а без кислорода нет жизни, сам понимаешь. И здесь главная загвоздка — если уничтожить её тело до того состояния, что она не сможет восстановиться, её душа просто возродится в новом теле. В только что рождённом или же займёт место в уже существующем. Поэтому тот же самый бетон — Ишкуина просто помучается от недостатка кислорода сутки-другие, умрёт и воскреснет. Её душа почему-то не может покинуть этот мир. Душа или естество.

Стоило мне представить, как Ишкуина занимает моё место… Видимо, я слишком явно это представил, так как Нинг, глядя на меня, улыбнулась.

— Её невозможно убить в нашем понимании.

— Это проблема… — пробормотал я. — Но можно заковать в подвале и пытать, верно? Не давать умереть.

— И что это даст тебе? — спросила Нинг.

— Душевное удовлетворение, — с нескрываемым садизмом ответил я.

— И всё?

— А нужно что-то более весомое? — задал я встречный вопрос.

— Даже если ты ей сделаешь больно, что изменится? Ишкуина? Ей будет просто больно, не более…

— Не пытайся меня разжалобить, Нинг. Ишкуина та ещё блядь, которая портит жизнь другим и убивает. Такие, как она, не заслуживают ни жалости, ни сострадания.

— С её сроком жизни…

— Это отговорки. Попытка оправдать дрянь, которая сама ломает жизни другим. Даже если она живёт вечно, это позволяет вот так компостировать другим мозги? Это позволяет убивать?

— Но ты убиваешь, — заметила Нинг.

— Потому что хочу выжить.

— У неё не менее веская причина.

— И какая же?

— Потому что она устала.

— Пф-ф-ф… — только и вырвалось у меня со злой усмешкой, которая растянулась на губах. Вместо жалости у меня появилось ещё больше ненависти к ней.

— С нашего взгляда это выглядит лишь маленькой проблемой. Для неё же смерть — маленькая проблема. Ты умер, и всё, не мучаешься. У неё так не выйдет.

— Мне её не жалко, Нинг. Не пытайся на меня давить и не становись в один ряд с ней. Я серьёзно, — тихо предупредил я.

— Вы могли бы быть союзниками, Томас.

— Мне не нужен такой союзник, у которого все мозги набекрень.

— Может потому что ты сам не пытался пойти навстречу?

Вот именно такими провокационными вопросами и доходят до вражды.

Глава 235

— Пойти навстречу? — негромко спросил я. — Ты так это называешь? Пойти навстречу, да? Она предлагала мне перепихнуться, и я должен радостно ей пропихнуть между булок?

— Она всем предлагает.

— Может кому-то это и нравится, но извини, Нинг, я против. Если ты так волнуешься об Ишкуине — пойди и переспи с ней.

— Я и так с ней переспала, — невозмутимо ответила Нинг.

А я завис. Даже не совсем понял, о чём она говорит, хотя… нет, я понял, но не захотел поверить. Нинг… с… Ишкуиной? Так, стоп…

Я внимательно посмотрел на Нинг, но та не показала даже капельки какого-то удивления или неискренности. Или очень хорошо держала маску невозмутимости.

— Серьёзно?

— Абсолютно. Она всем предлагает, Томас. И мне предлагала. Я согласилась. Не без помощи её способностей, но согласилась. И Мэйлина с ней спала. Практически все, кто имел с Ишкуиной дело, спали с ней. Такая вот маленькая дань за её помощь.

— И что за помощь?

— Любая в пределах разумного. А учитывая тот факт, что к некоторым она неровно дышит, они могут получить от неё благосклонность.

— И, стесняюсь спросить, зачем мне её благосклонность? — поморщился я.

— Ты знаешь, кто такая Ишкуина? — внимательно посмотрела на меня Нинг.

— Учитывая её бессмертие и имя… Да, знаю.

— У неё нет тех сил, но она всё равно может помочь. Да и просто будет на кого положиться.

— На Ишкуину? — ужаснулся я вполне искренне, ровно как и удивился. — Положиться?

— Если она симпатизирует ему, то да. Других может прокатить на… м-м-м… ты сам знаешь, на чём, если постоянно о чём-то просить. У неё свои понятия о чести. Как, в принципе, и у тебя, разве нет? Одних убьёшь, а других отпустишь, хотя они тоже должны умереть. Для кого-то это непонятно. Так вот, её поступки для нас точно так же непонятны.

— А вы сами пытались её убить? — спросил я.

— Много раз, — не стала отрицать она.

— Сами или по её просьбе?

— По её просьбе. Как видишь, неудачно. Мы действительно много чего перепробовали. Обращались даже к старым знаниям ведьм. Тех ведьм, что берут своё начало ещё издревле. Безрезультатно.

Это неприятно. Тогда действительно, чтоб от неё избавиться, остаётся лишь посадить на цепь в подвале и держать там, пока сука не сдохнет. А потом найти и снова держать. Иначе выведет.

Честно, я ненавижу Ишкуину, и никакие оправдания Нинг этого не исправят. Да, я теперь понимаю Ишкуину — живёшь вечно, начинаешь развлекаться, как можешь, и сходить с ума как заблагорассудится, так как всё равно перерождение. Но мне от этого не легче. Эта мразь умудрилась трахнуть Марию, нататуировать ей что-то и ещё сделать пирсинг в некоторых местах… Я даже догадываюсь где.

Просто есть черта, после которой уже ничего не сможет тебе помочь. И Ишкуина радостно её пересекла, не позабыв меня самого ткнуть в это носом. После такого даже просто из-за самоуважения ни о каком прощении не может быть и речи.

— Но мы отвлеклись, Томас. Как насчёт этой девушки? Ты внимательно рассматривал фотографии и точно узнал её, не так ли?

— Если я не расскажу, выкинешь на улицу? — немного провокационным голосом спросил я.

— Нет, — усмехнулась она. — Нерадивых братьев не выбрасывают на улицу. Мне бы просто хотелось знать, что с сестрой всё в порядке. У нас уже есть в ковене часть таких девушек, — посмотрела она на фотографию. — Однако, глядя на тебя, могу предположить, что с ней всё хорошо, а мне этого достаточно. Но раз ты знаком с ней…

На этот раз Нинг протянула мне фотографию Сони, и я понял, что ведьма вполне неплохо прижала меня в угол. И я тоже сглупил, попавшись на очень тонкую, но хитрую уловку, выдав себя. Нинг теперь точно знала, что фотографии заинтересовали меня потому, что я знал тех, кто на них был изображён. Не прямо сказал, но мои слова недвусмысленно говорили об этом.

И теперь она хотела узнать насчёт Сони.

— Её ты тоже знаешь, верно?

Я промолчал.

— Томас, ты знаешь эту девушку? Или девочку?

Всё равно молчу, глядя ей в глаза.

— Послушай, это важно, — вздохнула Нинг, будто уговаривала маленького ребёнка. — Она опасна. Не в том плане, что желает чего-то плохого, нет. Просто девочка сильна. Чрезвычайно сильна. Настолько, что может не контролировать собственные силы. Таких девушек было немного. Я бы даже сказала, очень мало, и единственная, которая могла тебе попасться — из криокамеры. Мы, ведьмы, можем помочь ей. Обучить, передать знания, научить…

— Я знаю, чему вы можете её научить, — холодно ответил я. — И я против.

Нинг не выглядела удивлённой, словно ожидала именно такого ответа, но, тем не менее, поморщилась.

— Послушай…

— Что слушать? То, что вы научите её и возьмёте потом в свои ряды? И девчонка просто лишится возможности на собственный выбор?

— Кто тебе это сказал?

— Ты. Те, кто входят в ковен, служат ему. Отказываются от своей жизни.

— Я сказала иначе, — нахмурилась Нинг. — Ты можешь иметь семью, но примкнёшь к ковену. Многие ведьмы имеют свой дом, своих детей и свою семью. Они работают и так далее…

— Но их воля зависит от ковена. Они не свободны.

— Ей будет лучше среди нас, Томас, — попыталась надавить она на меня. — Девочка обучится у лучших ведьм, которые научат её управлять импульсом и магией. Она получит лучшие знания, у неё будет всё — от любви и заботы до понимания и защиты. Ей предначертано великое будущее.

— И она станет таким же проектом, как и мы, — усмехнулся я горько. — Нинг, ты говоришь как те, кто создал нас.

— Я не…

— Нас не спрашивали, хотим мы становиться солдатами или нет. Нам просто дали один путь и сказали — идите. Ты сейчас делаешь точно так же. Тебе плевать, чего хочет девочка, какие у неё мечты и желания. Плевать, что ты отнимешь у неё право выбора. Делаешь то же самое, что и те, кто нас создал.

— Это другое, — недовольно отозвалась ведьма.

— Другое, — рассмеялся я. — Я слышу эту фразу от каждого второго. Это не то, это не это, это всё другое. Конечно это другое, ведь вы поменялись местами. Теперь уже ты можешь решать судьбу девочки, верно?

— Я просто хочу, чтоб она раскрыла свои силы, смогла управлять ими, не натворя бед, в первую очередь самой себе, и стала сильнейшей.

— А ей это надо? — поинтересовался я. — Ты у неё спросила? Или дети сами не знают, чего хотят, а взрослым всегда виднее?

Мы замолчали. Нинг смотрела на меня недовольным взглядом и… всё, только недовольным взглядом, больше ничего в её глазах не читалось. Я же испытывал некоторую… антипатию к ним. Не сильную: не было ненависти или чего-то подобного, однако мне ведьмы не нравились. Я вижу, что они исходят из лучших побуждений, однако так же вижу, что из-за этого сами не замечают, как начинают перегибать палку.

— И всё же ей лучше будет с нами, Томас.

— Давай я изъяснюсь на понятном для всех языке, Нинг. Если вы посмеете тронуть девчушку, я убью вас. Клянусь богом, спущу все деньги и подниму все связи, чтоб выжечь весь ваш ковен, если вы надумаете забрать её. Ты сказала, что вы все братья и сёстры, большая семья, которая будет друг друга защищать. Так вот — у меня тоже есть семья, и я буду её защищать.

Нинг лишь покачала головой в ответ на мои слова.

— Какой же ты идиот. Угрожаешь своим…

— Вы не мои, — отрезал я.

— Никто бы не стал у тебя забирать её насильно, это против правил ковена, — она потянула руку вперёд и дала мне щелбана. — Мы не идём против своих. Никогда. И тебе стоит это запомнить.

— Мне плевать на ваши законы, Нинг.

— Девочке светит стать сильнейшей из ведьм, нашей главой…

— Это ты хочешь видеть её главой, — грубо перебил я её.

— Хочу. И не скрываю этого. Я вижу потенциал и хочу, чтоб он пошёл в нужное русло. Её ждёт огромное будущее и великие возможности. Возможно, она изменит мир, но… если девочке хорошо с тобой, я не пойду против брата, как бы мне этого ни хотелось. Ковен не пойдёт против своих даже ради великих целей и грандиозных планов. Но этот вопрос всё равно остаётся открытым.

— Её сила? Ты хочешь научить её? — сразу догадался я. Понятно, что Нинг на этом не остановится. Если не может получить девочку, то хотя бы постарается её научить, а там кто знает.

— Верно. Если ты не разрешаешь ей становиться частью ковена, то позволь её обучить…

— Нет, — отрезал я.

— Томас…

— Сначала обучить, потом начать давить на неё и так далее. Плавали — знаем. Ничего подобного, Нинг.

— Хорошо, — подняла она руки. — Хорошо, тогда ответь. А если однажды её сила выйдет из-под контроля и это привлечёт кого-нибудь другого? Ковен сможет её спрятать и защитить, а ты?

— Я могу точно такой же вопрос задать, — фыркнул я.

— Нас даже не существует в умах практически всех людей. В умах государства. Нам легче исчезнуть. Но речь даже не об этом. Девочке требуется обучение, чтоб она могла управлять своими силами. Но она ребёнок. Эмоции могут взбеленить её силы, заставить выйти из-под контроля, как вулкан. Она не умеет управлять этим, и никто не покажет, как можно удержать всё под контролем. А если она нам устроит местный филиал Везувия? Просто потому что расплакалась над грустной историей в телевизоре? Или устроит нам великий потоп, потому что её любимый котёнок попал под машину? Её надо научить если не пользоваться, то хотя бы уметь держать их под контролем. Томас, просто прислушайся ко мне.

— Ты можешь сказать сейчас что угодно, — упрямо ответил я, хотя не мог не признать её правоты.