Внебрачный ребенок

— Правда, Сафина, — перевел взгляд на Алену, а потом попрощался, сказав, что вернется позднее, и оставил нас одних.

Я давно заметила, что эти двое невзлюбили друг друга с первого дня знакомства, и мне было от этого очень горько.

— Ну-ка, давай, рассказывай, как провела вчера вечер? — я прижала к себе Сафину, вдыхая ее запах. Так бы и просидела с ней остаток дня и никуда от себя больше не отпустила.

— Я вчера видела сестренку! Она очень маленькая, похожа на куклу, которую фея-крестная привезла мне из свадебного путешествия. А еще она такая красивая…

— Кукла? — беззаботно уточнила я, испытывая отнюдь другое чувство в это мгновение.

— Сестренка, — смущенно улыбнулась Сафина. — Мам, а мы еще увидимся с ней?

— Да, — я подняла голову и взглянула на Алену.

Она стояла у окна и смотрела на нас, поджав губы. Выглядела довольной, гладила кольцо на безымянном пальце, и заметив мой взгляд, подмигнула мне.

— Давай, я сделаю волшебный поцелуй? — Мышка снова коснулась пальчиками моего лица, на котором было много ссадин.

— Волшебный поцелуй? — улыбнулась я.

Я этот поцелуй придумала, когда Сафина была еще крохой, словно маленький ураганчик она сносила все на своем пути, ударялась, сшибала коленки и горько плакала, набивая шишки. А волшебный мамин поцелуй вмиг залечивал все ранки и имел чудодейственный эффект.

— Давай. Только аккуратно.

— Тебе правда не больно, мама?

— Уже нет.

— А плечо?

— Какое-то время мне придется обниматься с тобой одной рукой.

Алена и Сафина провели со мной целый вечер, и когда Мышка увлеклась разговором с медсестрой, зашедшей сделать мне укол, поймала настороженный взгляд подруги.

— Я заеду завтра во второй половине дня. Ты будешь одна? Или Быстров теперь из перспективного врача решил превратиться в сторожевого пса? — усмехнулась она, а я закатила глаза, ничего не ответив на ее язвительную реплику.

Пашу я прекрасно понимала, потому что, будь на его месте, переживала бы так же сильно, как и он, случись с ним нечто подобное.

— Так, Мышка нам пора домой, — Карим позвонил Алене и сказал, что заедет за ними через десять минут. — Мы и так провели здесь почти два часа.

— А завтра приедем? — Мышка снова прижалась ко мне, а я крепко обняла ее в ответ.

— Обязательно, — ласково улыбнулась Алена. — Тихомировым я ничего не говорила, — перевела на меня посерьезневший взгляд. — Сама будешь объяснять Марии Сергеевне и Ефиму Петровичу, что с тобой случилось.

Карим появился в палате спустя пять минут, поздоровался со мной, спросил о самочувствии, а Алена воспользовавшись этой заминкой, попросила его отвести Сафину в машину, а сама встала рядом со мной.

— Ну говори, вижу же, что-то мучает тебя.

— Мучает, Алена! Расскажи, как так получилось, что Роберт остались с Мышкой наедине? Мне весь день не дает покоя эта мысль. Почему ты Быстрову не позвонила? Он бы забрал ее и отвез к тебе… Да хоть Тихомировым! Но только не ему!

— А я звонила Быстрову, но разве моя вина, что он забыл о девочке или не успел вовремя забрать? Мне позвонили из садика в шесть и сказали, что за Сафиной никто не пришел, тогда я набрала Шалимова. Он просил звонить ему, если возникнут какие-то проблемы и сложности. А меня и в самом деле не было в городе вчера весь день, я была на сделке в ста километрах от Питера! И вертолета у меня нет. Возможно, мне стоило позвонить Тихомировым, и так бы я и сделала, знай на тот момент, что с тобой все хорошо. Но об этом стало известно уже значительно позднее. Так что не нужно на меня так смотреть. Я понимаю, поступила глупо, попросив его о помощи и тем самым дала ему толчок к действию, но с другой стороны твоему Быстрову не повредит здоровая конкуренция. Вон как активизировался, — довольно усмехнулась Аленка. — Глядишь, выйдешь из больницы с помолвочным кольцом.

— Или седой головой. Ты в курсе, что Шалимов собирается приехать с Дамирой ко мне в больницу? Он был сегодня у меня и вел себя так, словно у меня нет личной жизни и мужчины. Бесцеремонно, нагло…

— Вот это да… И как Быстров на это отреагировал?

— Сдержанно. Но я переживаю за другое. Если Роберт узнает, что Сафина его дочь, то совершенно не знаю как он поступит в этой ситуации. Не помню, говорила ли я тебе, но в нашу последнюю встречу в Казани, когда я навещала малышку, то увидела у нее такое же пятно под лопаткой, как у Сафины, — Алена в ужасе округлила глаза. — А теперь представь, что Сафина может невзначай увидеть это пятнышко у малышки, а потом спросить об этом у меня или Роберта. И ладно у меня, я найду, что ответить. Но как думаешь сколько времени понадобится Шалимову, чтобы сложить все один к одному? — я тяжело вздохнула.

— Да ладно? Такое же пятнышко? А что ты раньше не сказала?

— Раньше… Позже… Какая уж теперь разница? Предлагаешь, рассказывать ему все на свой страх и риск, потому что рано или поздно это станет известно? А мне дурно становится от одной этой мысли! К тому же они с Быстровым воспринимают друг друга в штыки… Дружить семьями не получится. Страшно представить какой тогда оборот примет вся эта история. Меньше всего мне хочется слушать о том, какая я непорядочная дрянь, а потом судиться с ним за дочь.

— Что-то аж мне самой дурно стало от такой новости. Прям такое же пятно? Отметина что ли родовая? — Алена и в самом деле выглядела ошарашенной и даже присела на стул.

— Откуда мне знать, что у них там в роду? Я и в самом деле думала, что мы с ним никогда не встретимся. И рожала ребенка с четким осознанием, что это только моя зона ответственности. А вот как все получилось…

Телефон в руках Алены завибрировал, она ответила Кариму, что сейчас спустится, и поднялась на ноги.

— Когда он обещал приехать в следующий раз?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Сказал, что позвонит. Я так растерялась, когда он появился в палате… И уже сто раз пожалела, что ответила согласием. О чем я только думала в тот момент… — я сокрушенно покачала головой.

— Ну… В таком случае остается послушать Быстрова. Никогда не думала, что соглашусь с ним, но обозначить границы и свести встречи до ничтожного минимума, если ты не желаешь раскрывать всю правду и тебе страшно — самое разумное, что ты можешь сделать в этой ситуации.

Алена ушла, а я осталась одна. Закрыла глаза и попыталась собрать мысли в кучу. Все эти события выбили меня из привычной колеи. Хотелось сбежать ото всех проблем, исчезнуть, ничего не решать, пустить все на самотек. Но разве получится теперь выйти сухой из воды? Это уж навряд ли.

Несколько дней Шалимов не давал о себе знать, от Алены я узнала, что они с Каримом уехали в командировку на неделю, и я немного расслабилась. Почувствовала себя свободнее и раскованнее, и даже с Пашей начала вести себя как ни в чем не бывало, мечтая о том, чтобы меня уже поскорее отпустили домой. А после выписки я уже свободно смогу сослаться на занятость и в итоге все сойдет на нет и никакой новой встречи между Сафиной и Дамирой не будет. Только моим планам не суждено было сбыться: Роберт позвонил за два дня до выписки и сказал, что вечером заедет навестить меня с Дамирой, что уже согласовал с Аленой время, когда она привозит ко мне Сафину.

Быстрову я ничего не сказала, но его присутствие было бы сегодня не лишним, потому что я твердо решила сказать Роберту, что не нужно к нам больше приезжать: у нас Сафиной своя жизнь, у него с Дамирой — своя. Близкого общения не получится. Этот выбор я сделала давно. И поняла, что менять ничего не нужно.

Я резко обернулась, когда услышала, как открылась дверь и увидела Роберта. Он вошел в палату не один, с ним была Лиза. Почему-то этому я нисколько не удивилась. Одному все же тяжело справляться с такой крохой без помощи. Тем более мужчине, который много времени уделяет работе.

— Добрый вечер, — поздоровалась девушка, ревностно окинула взглядом Роберта, которому отдала девочку, и перевела взгляд на Сафину.

— Ура, сестренка приехала! — с восторгом произнесла Мышка, спрыгнула с кровати и подбежала к Шалимову.

Несколько мгновений я стояла у окна и наблюдала за ними. Роберт был без пиджака, две верхних пуговицы его белой рубашки были расстегнуты, волосы немного взлохмачены, а глаза сияли, когда он смотрел на дочку. Хотя… обе малышки, находящиеся в этой палате были его дочерьми.

17

Полина

Придерживая рукой поврежденное плечо, я встала рядом с Сафиной, и взглянула на Дамиру. Внутри все сжалось, когда я увидела ее красивое, чистое личико. Девочка не спала, а с интересом рассматривала пуговички на рубашке отца. Роберт присел на стул возле кровати, чтобы Сафине было лучше видно сестренку, и поднял на меня счастливые глаза.

— Ей сегодня четыре месяца. Как же быстро летит время… — грустно усмехнулся он.

Я смотрела на него с Дамирой, а почему-то представляла, что он вот так же Сафину к себе прижимает, когда та была крохой. Но моя девочка никогда не узнает настоящей отцовской любви и тепла. И все из-за меня, моей глупости, жалости, трусости. От этих мыслей становилось невыносимо больно. Ведь я уже все решила, так зачем же по новой бередила эти раны? Роберт хотел, чтобы девочки вместе росли, чтобы у его дочери подобие семьи было? Разве это плохо? Вот только жить в обмане я не смогу, а сказать правду язык не поворачивался. Пусть Роберт останется обо мне плохого мнения, исчезнет навсегда из нашей жизни с Сафиной, но я была не готова что-либо менять.

— Да, быстро, — согласилась я. — Дамира окрепла и выглядит, как обычные доношенные детки. Вон какие пухлые щечки наела.

Так хотелось подержать малышку на руках, почувствовать ее тепло, но я точно знала, что не удержу ее одной рукой. А когда будет следующий раз, не знаю. И будет ли?