Истинная на его голову

Маркус, угадав мои мысли, двинулся к самому пирсу. Я засеменила следом, внимательно глядя под ноги. Не хотелось бы встать на трухлявую доску и рухнуть в воду. Но нет, деревянный настил оказался прочным и плотным настолько, что балки и доски даже не скрипели под нашим весом.

Быстро и ловко расстелив один плед у самого края обрыва, Маркус без церемоний тут же на него уселся, водрузив по центру корзину. Я присела рядом любуясь солнечными бликами на водной глади.

— Накинь. — протянутый плед я все таки приняла, с благодарностью взглянув на мужчину. У воды оказалось гораздо прохладнее, чем я предполагала. — И что нам собрали… — мужчина быстро переключился с моих голых плеч на наш провиант.

Чего там только не оказалось: и термос с заваренным зеленым чаем, и пирог, и бисквиты, контейнеры с мясом, контейнер с овощами, с салатом и еще кучей всячины. Я тихо присвистнула. Вот это сервис… А Маркус же удивленным не казался и сразу же приступил к обеду, выудив со дна столовые приборы.

Все чудесатее и чудесатее… Мода такая что ли, кушать в таких количествах?

Глава 3

Это казалось наваждением.

Поглощенный изучением бумаг и положительной статистикой глава крупнейшего агентства недвижимости, завоевавшего мировую славу и признание, мысленно находился не здесь. Не в своем кабинете на последнем этажемногоэтажного здания, а в домике у озера. Устало потерев глаза, он кое-как прогнал образ совсем юной девушки, по нелепой и безумной случайности ставшей его парой. А как иначе? Ему 42 года, да глядя на уверенного в себе мужчину, не брезгующего стилистами и дизайнерами одежды с мировыми именами, этого не скажешь. Он выглядел на тридцать. Возможно, на тридцать с хвостиком. Много времени уделяя тренировкам и спортзалу он замечательно сохранил и нарастил развитую мускулатуру. Не говоря уже о статусе Альфы и силе внутреннего Зверя, который наделял его особыми возможностями. И она… Маленькая, хрупкая, беззащитная… Ее хочется обнять и не выпускать из своих надежных объятий ни на миг, охраняя от всего мира. Совсем малышка…

Семнадцать… О, он прекрасно помнил этот возраст… Клубы, насмешки над молодняком, доступные Волчицы, безудержное веселье и выпивка. Много выпивки. Казалось, весь мир лежал тогда у его ног. Не существовало невозможного и невыполнимого. Любые аферы, безумства и самоубийственные поступки были плевыми. Они, как из разных вселенных, такие же разные и далекие… Это насмешка Богов, не иначе. Что ему с ней делать? Как подступиться к этой малышке, не испугав?

— Ариана, — властный голос обратился к секретарше по селектору, — Будь добра, кофе.

— Одну минутку. — томный голосок отозвался мгновенно. Чутье мужчине подсказывало, что не только эту безобидную просьбу готова выполнить блондинистая фурия, любительница больших вырезов. Не то чтобы его это волновало, скорее наоборот — раздражало.

Он очень многое позволял своим подчиненным, предпочитая запугиванию и череде штрафов панибратские отношения. Все его сотрудники обращались к нему на ты, и большинство из них усердно работали и по праву заслужили место в этой компании с соответствующим окладом и премиями. Но были и те, которые считали это лишним поводом для лени, лжи… Или как Ариана, излишним влиянием задницей перед его носом.

Итан достаточно долго живет, чтобы знать простую истину: для всех хорошим не будешь. То, что работает с одними, не сработает на других. Да, люди все разные. С Волками проще. У оборотней четкие границы, законы и иерархия, не так как у людей — все с бухты-барахты.

— Пожалуйста, Итан… — вошедшая блондинка продефилировала модельной походкой к его столу, осторожно сжимая пальчиками чашку с дымящимся напитком.

— Ариана… — мужчина задохнулся от возмущения, окинув взглядом черный отрезок ткани, заменяющий девушку юбку. — Ты не боишься в ЭТОМ выходить на улицу?

— Хи-хи… Мне стыдится нечего.

— Но это и не повод настолько демонстрировать свои достоинства. — перед его глазами тут же всплыл образ заспанной Кларисы, натягивающей на обнаженные колени платье и в груди защемило. — Ты уволена. — неожиданно для самого себя припечатал он. — Две недели можешь не отрабатывать. За расчетом зайдешь в бухгалтерию через час. Всего доброго.

Ярко-розовые губы девушки сложились в тонкую линию, а на лбу залегла глубокая складка. Она ожидала чего угодно от нового босса, но никак ни увольнения в первый месяц работы.

— Но почему? — томный некогда голосок перешел на ультразвук, угрожая панорамным окнам.

— Без объяснения причины — УВОЛЕНА! — жестко отрезал Итан, отхлебнув кофе и поморщившись. Это невозможно пить. Вряд ли виной пережаренных зерен была стоящая перед ним девушка, но мерзкий вкус во рту лишь подлил масла в огонь. — Не стой, иди и собирай вещи.

Ариана вздрогнула. Колючий холод его взгляда заставил ее унять пыл и благоразумно промолчать. Что-то опасное и злое было в этом взгляде, не обещающие ничего хорошего, если она продолжит дальнейшие препирательства с начальником.

Итан остался в кабинете один. Расстроенная девушка послушно покинула эти стены хлопнув напоследок дверью. Несмотря на сложившуюся ситуацию и сгущающиеся тучи над его головой, ситуация с секретаршей взбодрила. Почти с ясной головой он вновь погрузился в мир цифр и отчетов, прежде чем его бестактно прервали, ворвавшись в кабинет:

— Итан, ты серьезно? Ты уволил Барби? — с сожалением заявил Маркус, нарушитель его спокойствия.

— Кто-нибудь научиться когда-нибудь стучать, прежде чем войти?

— Так почему ты ее уволил? — бесцеремонно подхватив чашку со стола Итана и сделав глоток, мужчина побледнел, надув щеки.

— Глотай, Маркус! Не вздумай сплюнуть на ковер!

— Вот это да… — скривившись, проглотив холодный кофе он понимающе кивнул. — Я бы за такой кофе тоже уволил, не посмотрел бы на размер груди и длину ножек. Может ты ей чего сделал и она решила тебя травануть?

— Не паясничай. Просто, видимо, партия кофе пришла пережаренной.

— Тогда почему Барби в соплях собирает свои рамки с фотографиями из Египта в картонную коробку?

— Я решил взять на ее место Клэри. — Итан стушевался, прикрывшись бумагами. Весь его вид выражал безумную заинтересованность в графиках и таблицах.

— Ты умом двинулся? — взорвался Маркус, с грохотом вернув на место чашку. — Ее ищут все стаи! Она тут будет как на ладони. Итан! Нет, я еще молчал, когда ты ее привез в дом у озера! Хорошо! Девочка столько пережила! Истинная пара вне закона! Хорошо! Но сюда?! Ты ополоумел, Итан признай! Признай, и передай мне стаю.

— Твои шутки лишены юмора. Юмор должен быть тонким… — пробурчал мужчина. — Маркус, — тяжелый выдох сорвался из его губ, — Хочешь что-то спрятать хорошо, спрячь на видном месте. Я именно так и поступлю. На следующей неделе.

— А всю неделю я тебе буду кофе носить?

— А ты хочешь?

— Горю желанием… — обижено буркнул мужчина.

— Ты мой лучший друг, Маркус. Достаточно того, что ты играешь роль моего водителя. Не думаешь же ты, что я заставлю тебя носить мне кофе? Хотя, как Альфа, я бы мог… — коварная усмешка коснулась губ Альфы, приоткрывая ряд белоснежных зубов. — Но, я не стану так делать, разумеется. Куплю себе мини версию кофе машины и поставлю в кабинете.

— Очень смешно, Итан. — Маркус развалился в большом черном кресле, выпрямив ноги и выжидающе взглянул на своего "босса". — Чего застыл? Время! Пора ехать на ужин со своей парой! Цигель-цигель…

Решив, что дальше поработать он все равно нормально не сможет, Итан встал из-за стола, захлопнул ноутбук и разложил бумаги с папками по ящикам. Она будет ждать его возвращения. Эта уверенно засевшая в голове мысль заставила невольно улыбнуться.

Так мало оборотню нужно для счастья.

Мужчины ехали в полном молчании. Каждый был погружен в собственные мысли. Он в самом деле волновался за Итана: и как за своего друга, и как за своего Альфу, и как за мужчину. Где это видано так встрять из-за девченки, пусть и истинной? Единственной пары оборотня, которая даст сильнейшее потомство, укрепит позиции Альфы и разделит с ним силу. Его другу приходится врать всем и каждому, как и ему самому, создавая видимость участия в поисках Клэри.

Маркус не верил, что Виктория способна на то, чтобы причинить вред своей младшей сестре. У него даже была теория… Да что там теория, он был уверен, что Альфа попросту поплыл от близости своей истинной пары и что-то прослушал, или не так понял. Ему хватило одной встречи с Викой, чтобы понять, насколько девушка подавлена и разбита пропажей сестры. А о витающем ореоле силы вокруг нее Маркус предпочитал не думать.

Мир меняется, и хочет он того или нет, ему приходится с этими изменениями считаться. Год назад никто и предположить не мог, что самка может стать Альфой. Не просто Альфа-самкой, парой своего истинного Альфы, а полноценной, с собственной стаей и, чего уж греха таить, властью. О, а власти у нее было безмерно. В ее стае одни бабы, а силищи у них, мама не горюй. От куда только? Конечно, остальным пришлось смириться. Самок и так было ничтожно малое количество, а уж сбившись в стаю… Теперь эта стая главенствующая и диктует правила остальным. Стоит признать, что не такие уж и плохие правила. Но сам факт матриархата…

Маркус дорожил дружбой с Итаном, но это не мешало ему дорожить собственной шкурой. Иногда червячок сомнения нашептывал, пересказанные кем-то из очевидцев, моменты ярости Альфы женской стаи, а воображение тут же воспроизводило эти события, где именно он становился ее жертвой. Ему не хотелось умирать, это естественное желание, что там оборотня, любого человека. Но и предательство своего Вожака в его планы не входило. Мужчина надеялся, что когда бомбанет правда о Кларисе и Итане, о лжи и многочисленных подозрениях никому не будет дела до него. Не такая уж и важная он персона, чтобы Виктория стала сводить с ним счеты.

— Есть другие новости? — голос Альфы ворвался в загруженное сознание водителя мощным потоком. Его передернуло. Стало стыдно за свои мысли.

— Да, кстати, говорят Виктория вышла на след чистильщиков…

— Это неудивительно. Она изначально предполагала, что за исчезновением Клэри стоят именно они. — Альфа вздохнул, всматриваясь в мелькающие фонари ночного города. Он уже сам был не рад, что поступил так как и поступил — похитил и скрыл девушку, грубо говоря.

— Она упрямая и целеустремленная. Это впечатляет.

— Видимо, не настолько, чтобы с ней не враждовать… — Маркус выпалил это прежде чем подумать и настороженно покосился на своего Альфу.

— Маркус, ты мне почти как брат… — глаза Итана опасно прищурились. — Но я не помню, чтобы разрешал тебе подобный тон. Ты думаешь, я не понимаю во что я влез? Думаешь, не сомневаюсь? Еще, как, Маркус! Но эта малышка моя истинная пара, хочу я того или нет. И она говорила о какой-то опасности и Вике… Когда я уже обдумал все как следует и сопоставил некоторые факты было уже поздно. Ее искали по всему миру. Что мне сейчас сделать: позвонить Вике и Серому с повинной? Отдать… ее? — особенно последняя мысль, казалась кощунственной. — Я не могу уже… Ты же прекрасно знаешь, как это работает. Она наполовину человек, слишком юная, потерявшая память… Иногда мне кажется, что это всего лишь дурной сон! Я не смогу уже без нее, ты это тоже прекрасно знаешь…

— А тебе и не нужно будет, если Вика тебя убьет!

— Маркус! Никто никого не убьет! Мне просто нужно время. Малышка привыкает ко мне, и я обязательно, что-то придумаю, как вернуть ей семью так, чтобы не пострадал ты и вся моя стая. Просто дай мне время, друг… Не сейчас… Она даже ни разу не обращалась, как я могу ее отпустить? Как?

— Все, выдыхай, Итан. Мы приехали. Я верю тебе, правда верю.

* * *

День тянулся невыносимо долго. Я успела и побывать на прогулке, с молчаливым Маркусом, и вместе с Костей приготовить невероятный сырный крем-суп. И даже помочь Алевтине.

Ближе к закату мы втроем вышли за застекленную террасу, с уютным столиком и столиками в углу. Алевтина заварила изумительный чай и мы его попивали под непринужденную беседу. Мне впервые не было одиноко. Я даже начинала чувствовать себя живой, а не игрушкой с автозаводом и набором допустимых действий. В большинстве своем, эти люди пытались разузнать у меня кто я такая. Большими сведениями располагала Алевтина, разумеется, но и она терялась в догадках. Действительно, не было у Итана за пять лет ее работы на него племянниц, а тут одна нарисовалась. Еще и такая странная, как я. Я лишь отмалчивалась и пожимала плечами. Надо будет обязательно поговорить сегодня с Итаном на эту тему. Что-то же он им сказал обо мне?

После замечания Алевтины, что уже время ужинать, а Итан никогда не опаздывает, я очень напряглась. Дальнейшие пол часа я лишь изводила себя переживаниями. В душе прочно засело беспокойство за этого мужчину, сметая все остальное. А вдруг с ним что-то случилось? А вдруг они с Маркусом попали в аварию? И от последней версии становилось лишь хуже. Как я теперь одна? Вообще одна?

Рваный вздох сорвался с моих губ, стоило раздаться приближающимся шагам. Через мгновение в гостиную вошел Итан. Он был сосредоточен на собственных мыслях и забавно хмурил брови. Но стоило ему меня заметить, как его лицо посветлело. Сама не понимая, что я делаю, я бросилась на шею мужчине, сжав ее в медвежьих объятиях. Подумать только, я за это пол часа успела его убить, похоронить, поскорбеть и, вообще, бог весь что надумала.

— Клэри, — мужчина нерешительно приобнял в ответ меня, не желающую отстраняться. — Что-то произошло? Ты расстроена?

— Я так испугалась… — выдохнула я ему в плечо. — Прости, этот так по-детски, но я столько себе нафантазировала… Я испугалась, что с тобой что-то может случиться…

— Малышка… — мужчина бесцеремонно заржал, как конь, сбивая с меня все послевкусие выдуманных трагедий. — Я никогда тебя не брошу, смирись. — несмотря на его смех, его слова отозвались внутри меня приятным теплом. — Давай ужинать? Ты мне расскажешь как прошел твой день…

Пришлось нехотя отстраняться и позволить мужчине увести меня за руку в столовую. Пока мы шли я искоса бросала нерешительные взгляды на наши сцепленные руки и внутренне ликовала. Хотя с чего? Кто он, а кто я? Между нами пропасть длинною минимум десяток лет и множества нулей на счетах…

Ужин я окрестила обжираловкой ещё как только узнала, чего наготовил Костя. Хорошо, что Итан его не уволил. Поваренок готовил, как бог.

— Расскажешь, как прошёл твой день? — попросил мужчина, быстро разделавшись с крем-супом. Я же только осилила пол тарелки.

— Ничего существенного. Болтала с Костей и Алевтиной, гуляла с Маркусом. Молчаливый он какой-то, в его компании неловко. Немного помогла на кухне и Алевтине с глажкой белья. Все остальное ты знаешь… — мой день отнюдь не изобиловал существенными событиями, наверняка ему это и не интересно, и он спросил это из вежливости. — А твой день как прошёл? — решившись спросила я.

Мужчина замер, не ожидая подобного вопроса.

— Почти, как и твой. — уклончиво ответил он с лёгкой улыбкой.

— Понятно… — подавить разочарованный вздох не вышло.

— Клэри, ты можешь в этом доме делать все что хочешь, на правах…его хозяйки. Я понимаю какого тебе, ты, должно быть, умираешь от скуки. Если внутри этих стен найдётся занятие по твоей душе — занимайся им. Я буду только счастлив.

Опешив от смысла его слов, я отвела взгляд от его глубоких глаз и кашлянула. Что тут скажешь, намёк не двусмысленный.

Самое время задать интересующий меня вопрос:

— Я не знаю кто я… Это меня беспокоит, но ещё меня беспокоит то, что я не знаю, что говорить другим людям. Что отвечать. Только не увольняй никого, пожалуйста!

— Это тебя беспокоит?

— А разве не должно? — удивилась я.

Мужчина, подумав и отхлебнув вина, внёс ясность:

— Они прислуга, Клэри. Ты не обязана им ничего говорить, если не хочешь, не знаешь, не считаешь нужным. Более того, все они получают регулярные премии, сопоставимые с размером самого оклада. Говори им, что хочешь, если хочешь.

— И… Ты не говорил, что я твоя племянница? — какая-то колючая обида проскользнула в мой голос, заставив чуть поморщиться.

Да что же это со мной такое происходит?!

— Нет, Клэри. Я не имею привычки отчитываться перед персоналом.

— А Алевтина тебя называет по имени… Я думала…

— Ты правильно думала. — Итан сдержанно улыбнулся, посылая в мою голову щемящее томление. — Мы довольно давно знакомы. Она одинока и полностью отдаёт себя работе. Нас это устраивает обоих. А на ты, дорогая, я общаюсь со всеми своими работниками. В моей сфере это значительно повышает производительность труда.

— Прости. Я должно быть лезу, куда не стоит. — я засмущалась и уткнулась в тарелку с остывшим крем-супом.

— Пропал аппетит? Вы обсуждали это с доктором? — беспокойство этого мужчины бальзамом растеклось по моей душе.

— Нет… Я просто перенервничала…. Есть не хочется… Но это не только из-за нервов. Мы перед ужином пили чай с ирландским пирогом. Должно быть просто перебила аппетит.

— Ирландский пирог? — брови мужчины по-детски просяще сошлись на переносице. — Никуда не уходи. — Итан резво вскочил со стула и скрылся в неизвестном направлении.

Не уходить, так не уходить. Куда мне идти? К Достоевскому? Всяко лучше тут подождать.

Итан вернулся очень быстро, и очень эффектно. Он торжественно вкатил столик на колесиках, который был засервирован сладостями и заварником.

— Не мог устоять. — пожав плечами произнёс мужчина, словно оправдываясь. — Давай пить чай?

В голову закралась нехорошая мысль, что от этой улыбки я выпью и стакан уксуса. Я тут же её отмела. Что за бред? Где я, а где он? Мне только влюбиться не хватало для полного джекпота по неприятностям. А с другой стороны… Как в такого не влюбиться? Всегда собран, серьезен, знает ответы на все вопросы, добрый, отзывчивый, бескорыстный, смелый…а…как сложен… Даже в строгих костюмах и рубашках я подмечала широкие плечи, напряженные мышцы спины… Я таких мужчин и не встречала никогда, наверное. Разве что в кино или на обложках журналов… У него наверняка толпы девушек, жаждущих его внимания. Или любовниц… — эта мысль заставила скрежетнуть зубами. От чего-то я не хотела даже мысленно представлять, что он может обнимать, целовать какую-то девушку. Или просто не хотела это представлять?

— Клэри…

Я настороженно уставилась на Итана, словно он мог подслушать мои мысли и тихонько ой-кнула:

— Извини. Я задумалась…

— Ты слишком часто извиняешься. Перестань. Все в порядке. Ты можешь говорить мне все что хочешь. Не нужно бояться сказать что-то не то.

Я благодарно кивнула, заливаясь румянцем. Интересно, скажи я ему сейчас весь этот бред, который крутился в моей голове, что он скажет на это? Что я малолетка, запавшая на взрослого дядю? Выставит из своего дома? Рассмеется? Или… Нет, какие тут могут быть или…

— Ну ты хотя бы больше не зовешь меня папой!

Сейчас стало особенно стыдно за эту фразу, сказанную в больнице, как только я пришла в себя. От чего-то, увидев его, это было моей первой мыслью и первым хрипом. А он теперь с этого не смеётся… Не смешно абсолютно. Особенно сейчас. Особенно мне.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты когда смущаешься у тебя так трогательно краснеют щечки, что хочется тебя вгонять в краску постоянно.

— От куда мне знать? Может и говорили… — пробурчала я, обиженно прикрыв лицо руками от стыда.

— И голос дрожит…очень…волнительно…

Должно быть я была уже бордовой. Вот зачем он мне это говорит? Для него это шутки, насмешки над маленькой девочкой, а я вижу в этом большее! Гораздо большее!

— Я, пожалуй, пойду к себе.