Помоги проекту - поделись книгой:
— Полторы сотни.
— ЧТО?!
— Полторы сотни. — повторил второй незнакомец. — Причем вперед.
— Вперед? Обмануть меня вздумал?!
— Чуйка моя говорит, что дело это пахнет дурно. Так что рисковать попусту не хочу.
— А чего дурного? Он простой поместный дворянин с окраины.
— Ты смотри сам, — пожал плечами второй незнакомец. — Я свою цену назвал. Ты знаешь, я человек слова. Обещал — значит сделаю.
— Ты ведь понимаешь, с кем дело имеешь?
— Сколько у него людей? — проигнорировав угрозу собеседника спросил второй незнакомец.
— Там два послужильца из холопов. И сколько-то простых обывателей. Крестьян да ремесленников. Даже нищий один есть. Но не хочу тебя обнадеживать. В прошлом году людей у него было меньше, и он имел дело с разбойниками. С дюжиной. Так из них, сказывают, только трое сумели ноги унести.
— Совсем юный паренек?
— Верно. Молокосос. Новиком поверстали.
— И где же это юный поместный дворянин так с сабелькой поднаторел? Они ведь как вылупятся — ни черта не умеют. Только на службе, в походах и осваивают. Особенно добро выходит у тех, кто на береговую службу ходит. Но Туляки вроде бы сего избавлены. Они за берегом. Считай круглый год тетешкаются с татарами. Так что… не понимаю… Не может быть, чтобы молокосос столь искусно наловчился…
— Сам голову ломаю. Но с сабелькой ты с ним не сходись, если предложит. Мню, что он мог душу дьяволу продать.
— Так чего открыто не возьмете?
Первый незнакомец повернулся к своему визави и остро взглянул на него. Но говорить ничего не стал.
— Нельзя?
— Нельзя.
— Ты точно смерти моей хочешь, — покачал головой второй незнакомец. — Брать живым характерника[1] — гиблое дело.
— Не придумывай сказок. Я тебе не говорил, что он колдун.
— Земля слухами полнится. Ныне только ленивый не слышал о буче в Туле. И о том, что там какой-то паренек расписал матерого супостата.
— Что еще болтают?
— Что паренек этот сговорился с лешаком и теперь волки стерегут его жилище.
— Вздор!
— Вздор или нет, но так говорят, — пожал плечами второй незнакомец. — А по пьяни он на каком-то непонятном языке говорил. И не на одном.
— То мне ведомо. Что-то еще?
— Я не хочу ним связываться. Если бы ты его голову заказал — сошлись бы. А живым. Не хочу. Чуйка моя сказывает — держаться надо от него подальше.
— Испугался паренька?
— А ты сходился когда-нибудь с колдунами в бою?
— Бывало.
— И даже чиряка на жопе не вскочило?
— Всевышний оберегает меня за крепость веры.
— Моя вера не так крепка. И я чую большие неприятности. Да и мои люди вряд ли захотят с ним связываться. Так что…
— Хорошо, — после недолгой паузы произнес первый незнакомец. — Сто пятьдесят рублей вперед. И еще полсотни сверху по завершению дела. Если всех видаков вырежете, а его живым доставите. И, желательно, целым.
— Завтра тут же буду ждать деньги. В это же время.
— Но если обманешь…
— Не пугай, — усмехнулся второй незнакомец. — Пуганый. Кто на дыбе не висел, тот жизни не видел.
— Поверь, дыба тебе покажется мелким неудобством, если в этом деле ты меня подведешь. А сбежишь? Так не беда. Найдем. Где угодно найдем. Сам знаешь — рука у нас длинная.
— Знаю… — ответил второй незнакомец.
Первый молча кивнул. И не прощаясь, ушел.
Второй же еще долго сидел и думал.
Заказ этот ему не нравился, чуть более чем полностью.
Работенка у него была непростая и жизнь заставила научиться доверять своей чуйке и слушать, что люди говорят. А не говорили они ничего хорошего. Слишком уж много всего непонятного было вокруг этого паренька из Тулы.
Ему сказывали, что начиналось все заурядно. Будто бы щенок — отпрыск поместного дворянина, оказался один, потеряв отца. Его тут же взяли в оборот. Чего добру пропадать? Попытались. Но лучше бы они его не трогали. Потому что малец оказался явно тем говном, к которому лучше даже не подходить, чтобы не задохнуться от вони.
Это было странным.
До крайности необычным и странным.
Еще более странным и мутным выглядело поведение заказчика. Раньше он никогда не обращался к нему с такими делами. Голову какому купчишке отрезать или село заигравшееся припугнуть. Ничего особого. И платил за работу куда как меньше. Да еще торговался с отчаянием обреченного, готовый за каждую полушку удавиться.
А тут что?
Сам сто рублей предложил.
Это было ОЧЕНЬ много. Подозрительно много.
Еще подозрительнее выглядело легкое согласие на увеличение цены до ста пятидесяти. Если заказчик не пообещал бы выдать эти деньги авансом, было бы совершенно ясно — он решил их тоже пустить под нож. После дела. Сейчас же — не понятно.
«Света белого не удивит…» — мысленно, про себя усмехнулся незнакомец. Такие обещания его всегда забавляли. Потому что редко бились с действительностью. Поэтому то он и не связывался с похищением людей. Хотя дело доходное. Украсть двух-трех смазливых юниц да продать татарам. Что может быть проще? Ан нет. Девочки могут вернуться. Через выкуп или еще как. Не все. Не всегда. Но эти возвращающиеся несли за собой смерть. Ибо разбойный приказ редкий раз на дыбе кого-то из-за похищений не подвешивал. Для вдумчивого и насыщенного общения, разумеется. А мертвецы лишнего не скажут. Даже если очень захотят.
В этом же деле он был уверен — все не так, чем кажется. Ведь как ему говорили — в Туле крутились люди царя. И что с одним из них этот паренек даже пил. К чему бы это? К дождю или к плахе примета? Людей царя он убивал. Мелких сошек. Изредка. Но тут явно дело пахло дурно…
Одна его сторона радовалась и буквально ликовала. Сто пятьдесят рублей! Да еще полсотни после дела. Плюс «улов» с усадьбы этого юного помещика минимум рублей на двадцать. Большие деньги! Огромные для людей его полета!
Другая же его сторона откровенно паниковала. Ему в этом заказе не нравилось все. Вот буквально все. От того, кого и как «заказали» и заканчивая платой за дело. Эта неприлично большая сумма пугала ничуть не меньше, чем странный парень. Жизнь его научила тому, что жадные люди щедрыми не становятся. А если вот так, сорят деньгами, значит ты вскоре отдашь им больше или произойдет что-то намного хуже…
— Проклятье… — прошипел этот второй незнакомец и с раздражением отбросил горшочек, который жалобно тренькнув разбился.
— Даже не переживай, — произнес голос мужчины, вышедшего из темноты. — Примем плату в лучшем виде.
Он всегда брал с собой на встречи ребят, которые прикрывали его. А заодно слушали, что было крайне неприятно. Но за все нужно платить. И за безопасность тоже. Сейчас же эти «уши» оказались настолько не к месту, что незнакомец аж зубами заскрипел. Ведь по всему выходило, что уже через час, край через два, все его ключевые подчиненные будут знать о заказе на две сотни рублей. Куш! Лихая удача! Разве кто-то из них откажется?
Сплюнув с раздражением, он встал и уже несколькими секундами спустя растворился во мраке зайдя за угол харчевни. Туда, куда не проливался из окон тусклый свет лучин.
Первый же незнакомец немного постоял поодаль. Подождал, пока этих лихие ребята уйдут. И отправился восвояси все также тщательно избегая встречных людей. Дело действительно было очень важным и ему требовалось посмотреть на реакцию подчиненных этого бандита. Он их давно «спалил». И по большому счету торговался только что на площади он не со своим собеседником, а с ними. Ибо лидер никогда не пойдет против желания стаи, на плечах которой стоит…
Глава 2
Маленькой землянки, которую возводил для себя Андрей минувшей осенью, теперь не хватало совершенно. Потому что по прошлому году их тут жило всего трое, а теперь — целая толпа.
Кроме самого Андрея с женой и тещей, людей хватало.
Вышеупомянутые Устинка и Егорка были парнем освобождены от холопского положения сразу после верстания в поместные дворяне. Он выехал на площадь и при скоплении людей объявил об их свободе. После чего вручил по пять рублей, обещанные им, и предложил взять свою судьбу в собственные руки. Однако эти ухари, как парень и предполагал, даже не дернулись и остались при нем. Только теперь уже на добровольных началах. Очень уж заинтересовала их перспектива выбиться в полноценные послужильцы. Ведь если уходить, то в каком статусе? Крайне неопределенном, но однозначно низком.
Илья с женой Анфисой и двумя детьми также последовали за Андреем. Он посулил кузнецу две копейки[2] в день, да кормление за счет нанимателя. Что было круто. В Москве в эти годы ремесленник получал от одной до двух копеек за рабочий день. Изредка больше. Бывало же, что и меньше или вообще ничего. А тут — стабильные две копейки плюс кормление. От такого предложения Илья не смог отказаться. Тем более, что у парня он не подмастерьем должен был трудиться, а полноценным кузнецом.
Петр Рябой, подвизавшийся последние несколько лет нищим на паперти, приоделся и удивил многих. И осанку стали его замечать, и взгляд, и вообще — призадумались о том, кто же он такой. Но мужчина не болтал. Петр и Петр. Хотя парень и понимал — это имя псевдоним. В каком статусе он с Андреем поехал — сложно сказать. Но поехал. Потому что, как предполагал парень, был ценным приобретением. Матерые, побитые жизнью люди вообще крайне полезны, если понимать, как их использовать. Оставалось только решить этот загадочный ребус. Хотя, конечно, заставлять его таскать воду за кормление уже сейчас выглядело крайне сомнительной забавой.
Хромой плотник Игнат, также присоединился к Андрею. Он повредил ногу в артельной работе и теперь не мог толком ходить. С костылем лазил. Но топором мал-мало владел. Сидя если. Годы у него были немалые. Родичей не осталось близких. Вот и перебивался как мог, едва ли не нищенствуя. Парень же положил ему московку в день и кормление за его счет. И он не стал кочевряжится — для него это было невероятно щедрое предложение.
Еще он подобрал трех вдовушек. Крестьянок. После минувшего нашествия таких хватало. Для большинства — лишние рты и обуза. Ведь основная рабочая сила — крестьянин-мужик. А парню то и ладно — ему любые рабочие руки годились. Тем более, что в его случае, остро не хватало именно женщин, которые бы помогали по хозяйству. Да и плодить слишком уж концентрированный мужской коллектив — дурная затея. А тут — вдовушки. Какое-никакое, а решение.
Дополнительно он сговорился с двумя бобылями[3] о годе службы. Для начала. Кормление за счет парня. По окончанию — рубль каждому на руки. Устинку и Егорку они знали, поэтому согласились. Понятно, что такие рабочие руки как у них многим бы пригодились. Но ребята не хотели сажаться на землю и привязываться к ней. Боялись. Ведь бобылям что? Татары появились на горизонте? Руки в ноги и деру. Земли с посевами да хатой у них нет. Держаться не за что. А практически все помещики в Тульской области, после разорения прошлого года, испытывали нужду только в одном — в рабочих руках на выданной им земли. И рассматривали каждого бобыля как потенциального крестьянина, планируя закрепить за ним землю. Андрей же предложил им простой контракт разнорабочих на год. Сразу пояснив, что у него посевных работ в этот период не будет. Их это устроило чуть более чем полностью…
Вот и выходило, что теперь в здешних краях должно было зимовать не три человека, а восемь мужчин, шесть женщин и девять детей в возрасте от трех до семи лет. И это еще не предел. Андрей бы и больше набрал, да людей, увы, не было. После нашествия татар в них имелся острый дефицит. И работничков, особенно простых мужиков, разбирали в драку.
— Что, хозяин, сруб будем ставить? — довольно улыбнувшись, поинтересовался Устинка.
— Какой к лешему сруб? — нахмурился Андрей.
— А что? Как у бати твоего. А то и лучше. Вон нас сколько. Сдюжим. Ты даже не сумневайся.
— Тебя, видно, зима ничему не научила. — покачал с сожалением головой парень. — Вот придут снова разбойники. И что?
— Снова побьем. — уверенно произнес он.
— Вера в победу — это хорошо. А женщины? А дети? Ты про них подумал? А ведь они тоже тут. И нападение может быть внезапным.
— А волки? Они ведь всегда предупреждают.
— Волки могут уйти. Или перестать помогать. Тут не угадаешь. Поэтому, ежели снова разбойники наведаются, то крови пустят массу. А ты спроси у них, — махнул Андрей на внимательно слушающих их разговор людей… его людей, — охота им умирать? Да еще так глупо.
— Верно! — крикнула одна из вдовушек. — У меня так родичей всех побили. Налетели разбойники — так, что никто и не ожидал. Детишек что пригрела — то не мои, а с краев моих. Моих-то сгубили. Не уследила. А этим сиротинушкам и идти некуда…
— Не начинай! — пресекла уже ее привычное причитание Евдокия. — Мы все о горе вашем знаем.
— Так что же делать? — почесал затылок Устинка с полным недоумением на лице.
— Как что? Заголять и бегать! — хохотнул парень. — Шучу. Крепость ставить будем.
— Да ты рехнулся что ли? — с жалостью спросила Евдокия. — Как же мы крепость ставить станем? Нас тут три калеки, а работ — во! — развела она руками. — Да и из чего ее ставить? Из леса? Да ты хоть представляешь СКОЛЬКО его надо? Из камня? Так это вообще глупость, ибо нету его у тебя. Из кирпича? Тоже самое.
— Из земли.
— Из чего?
— У нас сколько лопат? — спросил Андрей у Марфы.
— Четыре.
— А сколько нас? — задал новый вопрос парень.
Марфа же, услышав эту связку, расплылась в улыбке, прямо начав ожидать, что ее супруг начнет перечислять Атоса, Портоса и Арамиса прямо в духе старой советской экранизации одного из романов Дюма.
— Нас больше, — не понимая веселья Андрея и Марфы ответил Петр Рябой.
— Четыре человека могут за день перекидывать десять и более кубов земли. — тихо произнес Андрей, стараясь отвлечься от шутливого настроя.
— Куб? Что сие?
— Мера объема. — не задумываясь буркнул парень и продолжил. — Если вал ставить высотой в два моих роста и такой же шириной у основания, то на погонный метр такой стены как раз день и уйдет.
— Метр? — вновь удивились все вокруг.
— Половина сажени[4] примерно.
— Аршин, — вставила свои «две копейки» Марфа, вызвав как бы не больше удивления. Ведь получалось, что они с Андреем знали какие-то неведомые остальным меры. С чего это? Девушка смутилась и потупилась от этих пронзительных взглядов. Парень же добавил:
— Да. Примерно с аршин, только чуть побольше. На четверть.
— А мы о таких мерах и не слышали, — почесав затылок произнесла одна из вдовушек, надеясь на пояснения.
— Вон, видите? — махнул парень рукой, старательно игнорируя совершенно излишние пояснения про метр и куб. — Отсюда до сюда и вон там, а потом так, так и так. Земляной вал такой длинны мы сумеем за месяц поставить. Может даже быстрее. Игнат нам тут не поможет. А так — здесь у нас семь здоровых мужей, которые смогут и по полной сажени в день вала отсыпать. Если по очереди и подменяя друг друга при усталости.
Поделиться книгой: