Зыбучие пески. Книга 2

Миссис Линкрофт объяснила мне:

— Он не выносит шумихи, которая, без сомнения, тут же возникнет вокруг этого дела. Все сразу вспомнят ту старую историю с Бью и опять начнут говорить, что на доме лежит проклятие. Он верит, что рано или поздно Эдит вернется, и хочет дать ей возможность сделать это тихо. Чем меньше шуму, тем скорее это дело забудется… когда она вернется.

Именно в этот момент ворвалась миссис Рендолл, толкая перед собой Сильвию.

— Случилось нечто ужасное. Я решила, что вы должны это узнать, и сразу же пришла сюда. Немедленно отведите меня к сэру Вильяму.

— Сэр Вильям был так расстроен случившимся, миссис Рендолл, что мне пришлось позвать доктора Смизерса, — напомнила миссис Линкрофт. — Сэру Вильяму дали успокоительное, и он сейчас спит, а доктор Смизерс распорядился, чтобы его ни в коем случае не будили.

Миссис Рендолл прикусила губу и надменно взглянула на миссис Линкрофт, которая ответила ей совершенно спокойным взглядом. Похоже, это было не впервые для нее.

— Тогда я подожду, — заявила жена пастора. — Потому что это чрезвычайно важно. Касается миссис Стейси.

— В таком случае, может быть, вы соблаговолите рассказать мне… или Джеку Уизерсу?

— Я расскажу только сэру Вильяму.

Миссис Линкрофт сказала:

— Он очень болен, миссис Рендолл, и если вы все-таки соизволите рассказать мне…

— Это жизненно важно, — начала было я, но миссис Рендолл жестом прервала меня; весь ее чопорный вид говорил о том, что она не собиралась позволять какой-то экономке или учительнице музыки указывать ей. При всем том ее прямо-таки распирало от желания поделиться тем, что она узнала.

— Очень хорошо, — произнесла она наконец. — Сильвия пришла ко мне с самой шокирующей историей, какую я когда-либо слышала. Услышь я ее не от Сильвии, ни за что бы не поверила, уверяю вас. Но он-то… Да ведь он оставил пастора в таком затруднении, и это после всего того, что мы для него сделали! Нет, каков, а! Так что я уже ничему не удивляюсь. Но кто бы мог подумать, что у нас заведется такая безнравственность… такой порок… в нашем-то порядочном обществе.

Миссис Линкрофт спросила:

— Вы имеете в виду помощника, мистера Брауна? Что он совершил?

Миссис Рендолл повернулась к дочери и, схватив ее за руку, сильно тряхнула:

— Ну-ка расскажи, расскажи теперь всем то, что говорила мне.

Сильвия сглотнула и сказала:

— Они встречались, и она говорила, что хотела выйти замуж за него.

Она остановилась и беспомощно взглянула на мать.

— Продолжай, продолжай, детка.

— Они обычно встречались ночью, и она очень испугалась, когда…

Сильвия опять беспомощно взглянула на мать, и та сказала:

— За все годы своего беспорочного брака с пастором и нашей с ним честной работы в разных приходах первый раз слышу о такой бесстыдной распущенности и безнравственности. И это был помощник! А ведь я, знаете ли, всегда его недолюбливала. Я сказала пастору, и он сам может это подтвердить, — так вот, я сказала пастору: “Я ему не верю”. А когда он уехал, по его словам, учить язычников… Это он так говорил, а сам лелеял планы сбежать с чужой женой! И небеса не разверзлись. И грешника не поразило громом.

Миссис Линкрофт побледнела и с трудом проговорила, запинаясь:

— Вы хотите сказать, что Эдит уехала с мистером Брауном… убежала?

— Именно это я и хотела сказать. А Сильвия знала… — Глаза ее сузились, она с угрозой пристально разглядывала дочь, и я видела, что Сильвия насмерть перепугана. У меня промелькнула мысль: какой же должна быть эта женщина, если она вызывает такой ужас? — А Сильвия знала и ничего не сказала… ничего…

— Я не думала, что должна сказать, — плакала Сильвия, сжимая и разжимая кулаки, а потом сунула пальцы в рот и принялась грызть ногти.

— Прекрати, — сказала миссис Рендолл сурово, — тебе следовало прийти ко мне тотчас же.

— Я… Я думала, что все это выдумки, — Сильвия беспомощно смотрела на меня, и я произнесла быстро:

— Я думаю, ты поступила так, как считала правильным, Сильвия. Тебе не хотелось рассказывать выдумки тогда, а теперь ты пришла и рассказала все, что знала. Это правильно.

Миссис Рендолл уставилась на меня с изумлением: как я смею посягать на ее власть над дочерью? Но я видела, как Сильвия благодарна мне, и решила непременно помочь девочке, если представится возможность. Такая мамаша может совершенно сломать неокрепший характер. Бедная Сильвия. Ее проблема была ничуть не менее острой, чем у Аллегры.

Миссис Рендолл устремила на меня свой змеиный взгляд.

— Вы еще не все узнали. Продолжай, Сильвия!

— Она ждала ребенка… и… боялась, потому что…

— Дальше, дальше, Сильвия. Потому что?..

— Потому что, — Сильвия посмотрела на меня и неожиданно опустила глаза. — Потому, что… Это ребенок мистера Брауна, а все думали… что это не так.

— Она сама сказала тебе это? — спросила миссис Линкрофт недоверчиво. Сильвия кивнула. — Тебе? А не другим девочкам?

Сильвия покачала головой.

— Это было за день до того, как она убежала. Алиса писала сочинение, а у Аллегры был урок музыки, и мы были одни, как она вдруг расплакалась и рассказала мне. Она сказала, что не намерена здесь оставаться, что хочет убежать с…

— С этим негодяем! — вскричала миссис Рендолл.

— Итак, — заключила миссис Линкрофт, — она ушла из дому, ничего не взяв с собой. Где же она? Как она попала на станцию?

Сильвия опять с трудом сглотнула и уставилась в окно.

— Она сказала, он будет ее ждать. Они собирались уехать сразу же, и она не хотела, чтоб ее искали, потому что не собиралась возвращаться. Она просила ничего не говорить, а потом заставила меня поклясться, что два дня я никому не буду говорить, и я поклялась на Библии и не сказала, но срок кончился, и я больше не могла держать это в себе. Последние слова она проговорила уже невнятно и безучастно смолкла, как будто выучила свою роль наизусть. Возможно, так оно и было, — потому что если все сказанное — правда, то бедную девочку можно только пожалеть: хранить такой секрет, когда все вокруг только и спрашивали друг друга, что же происходит.

Я с пониманием приняла рассказ Сильвии, потому что видела любовников в разрушенной часовне, да и до того замечала их отношение друг к другу. Это было похоже на правду.

Миссис Линкрофт, по-видимому, думала так же. С крайне встревоженным видом она сказала:

— Сейчас же пойду посмотрю, не проснулся ли сэр Вильям. Если да, думаю, он немедленно примет вас с мисс Сильвией, миссис Рендолл.

Это был удар, это был скандал, впрочем, скандальные вещи случались здесь и раньше.

И все же это было наиболее правдоподобное объяснение. Молодые замужние женщины не выходят из дому и не исчезают просто так, не оставив никакого следа. Они должны где-то найти приют. И Эдит ведь сама призналась дочери пастора, что намерена сбежать со своим любовником.

Кто бы мог подумать! Юная миссис Стейси и помощник священника! Помощника всех страждущих. Что ж, как известно, такое случалось и раньше.

В тихом омуте черти водятся, — сказала мне миссис Бьюри. У нее вошло в привычку каким-то сверхъестественным образом появляться в дверях всякий раз, когда я проходила мимо ее лавочки, и всякий же раз она качала головой и говорила, что я просто вылитая одна из тех… копателей. Она-то никогда не забывает лица.

— Надо же, выскочила за него, — сказала она мне. — Жалко ее. Она была славной девочкой. И нисколько не задавалась… не то что мисс Аллегра. Уж ежели кому и нужна хорошая порка, так это ей. А мисс Эдит и мисс Алиса — всегда такие обе вежливые, благовоспитанные. Жаль, что она так выскочила замуж. Это ведь все из-за денег. Да только деньги еще не все, верно ведь? Будь ее приданое поплоше, уж она б не вышла замуж за этого мистера Нэпа… а тогда бы она влюбилась и пошла замуж за мистера Брауна и все было бы чинно-благородно.

Так обо всем этом думали в деревне. Все жители жалели малютку Эдит, да и мистера Брауна считали приятным молодым человеком, который был доступнее пастора, не лез в их дела и не давал непрошеных советов, как его жена.

На сэра Вильяма новости подействовали очень сильно. Я не играла ему все это время и потому не видела его.

Миссис Линкрофт призналась мне:

— Он очень плохо воспринял все это. Мысль о внуке сотворила с ним чудо, вдохнула в него новый интерес, а теперь Эдит ушла, да и внук оказался не его. Это его очень изменило; он говорит, что и видеть ее в этом доме не хочет. Не хочет, чтобы ее искали и, вообще, чтобы говорили об этом. Хочет забыть все, как будто Эдит никогда и не было здесь. Хочет, чтобы все расспросы прекратились, а имя Эдит не упоминалось бы больше.

Я запротестовала:

— Но ведь невозможно вести себя так, как будто ничего не произошло. Нэйпир-то здесь, а ведь он вернулся сюда именно для того, чтобы жениться на Эдит.

— Так хочет сэр Вильям, — повторила миссис Линкрофт, как будто это все объясняло.

Признание Сильвии принесло решительные перемены. Большинство людей пришли к окончательному решению этой загадки. Эдит сделала то, что делали до нее и другие, вступившие в брак не по собственной воле: она убежала со своим возлюбленным.

Никто не знал, на каком судне мистер Браун уехал в Африку.

— Я никогда не спрашивала его об этом, — заявила миссис Рендолл. — Я не желала принимать никакого участия в его безрассудных планах. И мне думается, что он должен оставить лоно церкви, ибо, Господь свидетель, если подобные люди останутся безнаказанными, то куда же мы все придем?

Нэйпир отправился в Лондон и провел там неделю, пытаясь выяснить хоть что-нибудь о местонахождении Джереми Брауна. Через неделю он вернулся и сообщил, что мистер и миссис Браун отплыли в Африку на “Святой Клорине”, но были ли это именно Джереми и Эдит, неясно. Когда судно прибудет на место, можно будет узнать поточнее. К тому же потом и через “Общество миссионеров” можно будет выяснить, прибыл ли Джереми к месту назначения.

Итак, Нэйпир вернулся чуть-чуть более осведомленным, чем до отъезда; я избегала его и с облегчением поняла, что и он избегает меня тоже. Бывали моменты, когда я думала, что, пожалуй, мудрее всего для меня было бы потихоньку ускользнуть, пока он в Лондоне, и этим подчеркнуть ту неизбежность, которую уже создали Рома и Эдит.

Но я тут же напомнила себе, что приехала сюда, чтобы разрешить загадку исчезновения Ромы, а уход Эдит только укрепил меня в этих намерениях. Конечно, Эдит исчезла потому, что просто-напросто сбежала с любовником: с Ромой такого случиться никак не могло, — и все же в этом исчезновении двух женщин в одном и том же месте было что-то странное.

Моя вера в причину всех этих неприятностей еще более увеличилась, когда Алиса и Аллегра сделали миссис Линкрофт свои признания.

Аллегра призналась, что не однажды наблюдала свидания любовников, а ничего никому не говорила, боясь, что ей не поверят. Алиса призналась, что однажды относила мистеру Брауну записку от Эдит.

Итак, Эдит ушла. Все готовы были поверить, что она уехала со своим любовником. Но я-то совсем не была в этом уверена. Я продолжала думать о Роме.

Глава вторая

Следующие недели, продолжая избегать Нэйпира, я думала о том, что все слишком легко поверили в последнюю версию исчезновения Эдит, приняли как нечто само собой разумеющееся, и меня это удивляло. Миссис Линкрофт была полностью поглощена своими заботами о сэре Вильяме, а между тем именно она, возможно, заставила всех принять это объяснение, потому что хотела скорейшего прекращения разговоров и забвения дела, — разумеется, все ради сэра Вильяма. Но девочки постоянно шептались. Подходя к ним поближе, я часто улавливала имя Эдит, они же при этом смущались и быстро заговаривали о чем-то другом.

В деревне тоже продолжали обсуждать исчезновение Эдит, и здесь все были полностью уверены, что она уехала с любовником. С каждым днем история обрастала все новыми подробностями. Я слышала, как миссис Бьюри шептала кому-то из своих покупателей:

— Говорят, она оставила записку, а в ней прописала, что ни за что не станет больше жить с этим Нэпом. Бедняжка!

Удивительно, сколько появлялось слухов, не имеющих ничего общего с правдой.

— Это все потому, что дом-то проклят, — миссис Бьюри говорила уже кому-то другому. — Он-то, вишь ты, по праву принадлежал мистеру Бью. А тут мистер Нэп вернулся домой и занял его место. Да знаю я, что она уехала с помощником. А только и здесь, как пить дать, рука Всевышнего… часть проклятия, скажу я вам.

Стоило кому-нибудь из дома появиться в деревне, тут же возникала волна новых сплетен. Однажды я увидела в лавке миссис Бьюри трех девочек и поняла, что она рассказывает им о проклятии над Ловат-Стейси и исчезновении Эдит. У всех был какой-то виновато-заговорщицкий вид.

Я много думала о Нэйпире и о том нашем разговоре, когда он признался, что неравнодушен ко мне. Я совсем не уверена в правдивости его слов. Он казался искренним, но это могло быть уловкой. Я была женщиной с печальным жизненным опытом, вдовой, и он не имел права делать мне подобных заявлений ни теперь, ни тем более тогда. И все же он это сказал, и, будь я хоть чуточку мудрее, мне следовало бы прекратить думать о нем. Однако я изо всех сил пыталась бороться с безнадежным унынием, как, возможно, и он… Если б только я могла верить ему… Отчасти именно эти сомнения являлись истинной причиной моей хандры. Но что бы там я о нем ни думала, это он возродил меня к жизни и благодаря ему я уже не вспоминала ежеминутно Пьетро. И это было похоже на слабый свет в конце темного тоннеля, через который пробираешься долго и с большим трудом, страшась того, что может ждать тебя там, при свете дня.

Я поклялась, что больше не попадусь. Если бы только я могла четко представить другую жизнь, брак, детей, свой дом. Муж виделся мне некоей неясной тенью. Конечно, я должна его обожать, но никогда не дам ему власти над собой и возможности причинить боль, как Пьетро. Не только тем, что умер и оставил меня в одиночестве, но и в нашей совместной жизни. Да, сейчас я осознавала и боль, и отсутствие заботы и нежности, и то, что моя карьера была безжалостно принесена ему в жертву. Сознание этого было мне внове и, следует признать, пришло только благодаря моим отношениям с Нэйпиром. Но дети… как бы я хотела иметь детей. С ними я могла бы строить новую жизнь, могла бы освободиться от прошлого; а вот Нэйпир был прикован к своему прошлому так же прочно, как и при Эдит.

Память о ней была более живой, чем она сама. Ее одежда все еще висела в гардеробе, и комната оставалась такой же, как при ней. Теперь в доме была комната Бью и комната Эдит, но ее комната все же не являлась храмом, перед которым все благоговели, как комната Бью. Я уверена, как только миссис Линкрофт выходит сэра Вильяма, что-нибудь обязательно будет сделано.

А потом прибыл новый помощник священника и все заговорили о нем. Конечно, Эдит с ее бегством все еще оставалась темой для разговоров, но второстепенной. Ее заменил Годфри Уилмот.

Миссис Рендолл приехала в Ловат-Стейси, чтобы поговорить с миссис Линкрофт и со мной о мистере Уилмоте. Она была явно довольна им.

— Вот уж поистине удача! Я так рада, что мы избавились от того… впрочем, неважно. Теперь здесь мистер Уилмот. Самый очаровательный человек… и так нравится пастору.

Бедный пастор, посмел бы он чувствовать что-нибудь другое.

— О да, — продолжала миссис Рендолл, — не сомневаюсь, вы согласитесь, что в лице мистера Уилмота мы имеем настоящую находку. Такой очаровательный молодой человек! — Она наклонилась к нам и зашептала: — Ему тридцать лет, и он из прекрасной семьи. Его дядя — сэр Лоуренс, судья. Конечно, со временем у него будет прекрасная жизнь. Сейчас он ее не имеет только потому, что слишком поздно принял решение войти в лоно Церкви. Боюсь, у нас он долго не задержится. — Она довольно сдержанно улыбнулась. — Хотя я сделаю все, что в моих силах, чтобы ублажить его, только бы он нас не покинул. Вам нужно прийти в школу повидаться с ним. Между прочим, он изъявил готовность помочь вам с девочками.

Миссис Линкрофт сказала, что будет очень рада познакомиться с новым помощником священника и ей очень приятно, что он сумел так полно удовлетворить запросы миссис Рендолл.

— Я считаю, — сказала миссис Рендолл застенчиво, — что бегство мистера Брауна было для нас скрытым благословением Божьим.

Девочки вернулись из школы, и им не терпелось поделиться новостями о мистере Уилмоте.

— Такой красивый, — вздохнула Аллегра. — Никогда он не захочет жениться на Сильвии.

Сильвия вспыхнула и приняла сердитый вид.

Я пришла к ней на помощь.

— Может, это Сильвия не захочет выходить за него.

— У нее не будет выбора, — парировала Аллегра. — И у него, если он останется. Миссис Рендолл уже все решила.

— Какая чушь, — сказала я.

Алиса с Аллегрой обменялись взглядами.

— Боже святый, — воскликнула я. — Бедняга ведь еще только-только приехал.

— Миссис Рендолл уже считает его очень милым, — прошептала Алиса.

— Новое лицо в этих местах всем перевернуло мозги. Это была правда, люди действительно судачили о новом помощнике. “Очень непохож на мистера Брауна.” “Я слышал, его отец — лорд.” “У него располагающая внешность… и такие приятные манеры.”