Анабасис во времени

МЛАДШАЯ ДОЧЬ ВИЗИРЯ

Пролог

Глядя, как она возлежит в опочивальне султана, подобрав под себя ноги в шальварах и отбросив левую руку на мягкие подушки оттоманки, трудно было поверить, что это аниманекен, а не настоящая живая Шехеразада. Поразительное сходство! Не знай Марк Биллингс наверняка, подумал бы, что перед ним знаменитая сказительница во плоти.

Под аккомпанемент одноименной сюиты Римского-Корсакова Шехеразада завела рассказ о носильщике и трех девушках. Султан Шахрияр внимал каждому ее слову, хотя на деле тоже был лишь искусно сделанной копией. Его голову венчала серебряная корона, белый шелковый халат подпоясывал алый кушак.

Толпа зевак оттеснила завороженного Биллингса к бархатному канату, отделявшему выставку «Тысячи и одной ночи» от остальной части музея. Позади телевизионщики со специальной платформы транслировали открытие экспозиции в миллионы домов Америки.

Опочивальня султана была воссоздана в мельчайших подробностях. Изящно вытесанные колонны подпирали купола арок. С высокого потолка на отполированных до блеска медных цепях свисала жаровня; богатые драпировки, служившие пологом, были раздвинуты и забраны по бокам золотыми шнурами с черными, как волосы Шехеразады, кистями.

- А именно, был человек из носильщиков, в городе Багдаде, и был он холостой; и вот однажды, в один из дней, когда стоял он на рынке, облокотившись на свою корзину, вдруг останавливается возле него женщина, закутанная в шелковый мосульский изар и в расшитых туфлях, отороченных золотым шитьем, с развевающимися лентами; она остановилась и подняла свое покрывало, и из-под него показались глаза, ресницы и веки, а женщина была нежна очертаниями и совершенна по красоте; и, обратившись к носильщику, она сказала мягким и ясным голосом: «Бери свою корзину и следуй за мной».

«Какое длинное предложение, - подумал Биллингс. -Впрочем, в твое время, Шехеразада, главной добродетелью считалось красноречие, равно как и манера заключать сказки одна в другую. Султану ты поведала тысячу и одну историю, однако есть еще тысяча вторая - про джиннов, про гуль, про золото, про волшебный ковер, про девушку с фиалковыми глазами и про край вымышленный и реальный одновременно. Наконец, эта история обо мне».

Биллингс пожалел, что не остался дома. Даже мимолетный взгляд в прошлое разбередил незажившие раны. В отчаянии он цеплялся за настоящее, но тщетно. Века поглотили его, словно бездонный колодец, увлекая по темному тоннелю во дворец султана, где и началась «История младшей дочери визиря»...

I. Дуньязада появляется

Сераль охраняли два темнокожих великана-евнуха, вооруженных длинными ятаганами. Наготу стражей скрывали набедренные повязки, сильно смахивающие на подгузники. Первый великан застыл в освещенном лампами коридоре, неподалеку от занавешенного пологом входа в сераль, куда четверть часа назад прошла девушка, за которой Биллингс следил от самой опочивальни султана; второй караульным застыл у двери.

Биллингс осторожно высунулся из-за колонны, где таился в ожидании, пока добыча заснет. Его одежда, за исключением материала, из которого она была сшита, полностью соответствовала эпохе: белый халат, жилет, свободного покроя рубаха, шальвары, персидские туфли и тюрбан.

Решив, что девушка благополучно отбыла в страну грез, Биллингс вытащил из кобуры, спрятанной в левом кармане, морозитель и выстрелил в первого евнуха. Потом метнулся вперед и ловко подхватил заледеневшего великана.

До сих пор Биллингсу удавалось передвигаться по дворцу незамеченным - в столь ранний час почти вся челядь спала, а те, кто бодрствовал, принимали его за гостя султана, поднявшегося ни свет ни заря. Однако теперь разоблачения было не избежать, поскольку морозитель - единственное оружие, которое дозволялось брать с собой похитителям важных исторических персон, - действовал только на близком расстоянии, а Биллингс стоял слишком далеко, чтобы нейтрализовать следующего охранник.

Второй евнух в этот момент смотрел в другую сторону, не подозревая, какая участь постигла его напарника. Биллингс крадучись двинулся к цели, бесшумно ступая в мягких туфлях по толстому ворсу ковра, — но подобраться не успел. Словно почуяв опасность, великан обернулся и выхватил ятаган. Биллингс не стал тратить время на пустые объяснения, ибо никто из мужчин, за исключением султана, не смел приближаться к сералю. Нечего было и думать, что страж под благовидным предлогом пустит его внутрь, поэтому Биллингс продолжил шагать вперед, целясь великану в грудь.

— Презренный, если ты сию же минуту не исчезнешь, я порублю тебя на куски и скормлю твои внутренности псам! - возопил евнух, угрожающе размахивая саблей.

Биллингс ускорил шаг, опасаясь, что своими воплями великан поднимет тревогу. Однако этого не произошло; уверенный в собственном превосходстве, евнух двинулся на противника. Ятаган со свистом рассек воздух и наверняка разрубил бы Биллингса пополам, но тот оказался проворнее - в тот же миг луч морозителя превратил охранника в ледяную глыбу, правда, не утратившую способности дышать. Еще немного, и евнух рухнул бы плашмя, но Биллингс успел подхватить его и мягко опустил на пол. Ятаган выскользнул из окоченевших пальцев и беззвучно упал на ковер.

Биллингс раздвинул полог и ступил в комнату, испытывая сильную жалость к охранникам, которым предстояла не самая приятная процедура разморозки, однако работа есть работа - ему предстояло похитить знаменитую рассказчицу «Тысячи и одной ночи», и он выполнит задание, чего бы это ни стоило.

Впрочем, о похищении речи не шло. Он просто «позаимствует» Шехеразаду на время и сразу же вернет, как только Большой Пигмалион, электронный чародей из «Анима-некенс инкорпорейтед», изготовит ее факсимильную копию. Если все пройдет гладко, спустя примерно час по меркам девятого столетия рассказчица очнется неподалеку от дворца - очнется в растрепанных чувствах, но целая и невредимая.

Справа от импровизированной двери бок о бок стояли две оттоманки под балдахином; на ближайшей, залитой тусклым предрассветным светом, сочившимся сквозь широкое решетчатое окно, виднелся девичий силуэт. Очевидно, последняя история изрядно утомила рассказчицу, поэтому она улеглась спать одетой, сбросив лишь туфли и куфию.

Соседнее ложе пустовало и, без сомнения, предназначалось оно султану.

Сунув морозитель в кобуру, Биллингс на цыпочках подкрался к девушке. Аромат духов коснулся ноздрей. Нет, не коснулся, ошеломил. Пахло неддом[1] - в девятом веке он пользовался такой же популярностью, как «Весенний каприз номер пять» в двадцать первом. Неожиданно старинный аромат очаровал Биллингсу, однако это не отвратило его от намеченной цели. Вытащив из правого кармана халата пропитанную хлороформом губку, он сорвал пластиковую оболочку и прижал губку к носу девушки. Она моментально проснулась, начала отбиваться, но препарат сработал безотказно, и через секунду пленница обмякла. Отшвырнув губку, Биллингс поднял небрежно сброшенные туфли, сунул их за пазуху и перекинул девушку через плечо. Добыча оказалась внезапно легкой. Довольный этим, Биллингс поспешил в коридор - и тут удача отвернулась от него, поскольку к поверженных охранникам мчался не кто иной, как Шахрияр собственной персоной!

Биллингсу еще не доводилось встречать живого султана, но он видел его копию - Шахрияра похищал сам Джед Морс, ветеран по «заимствованию» важных исторических фигур. Собственно, сейчас Биллингс замещал подхватившего грипп коллегу, предварительно пройдя курс обучения полетам в прошлое. Потом были долгие месяцы томительного ожидания звонка, и теперь все зависело от успеха миссии. Если Биллингс справится, то переквалифицируется из стажера в полноправного сотрудника.

Биллингс терпеть не мог негодяев из разряда Синей Бороды и с удовольствием бы превратил нынешний экземпляр в ледышку, хотя Отдел исторических исследований доподлинно установил: Шахрияр действительно слушал сказки Шехеразады, но никогда не лишал своих жен жизни, и потому не соответствовал психологическому портрету Синей Бороды. Зато доподлинно соответствовал его внешнему облику. Биллингс с чистой совестью спустил бы курок, не завопи султан во всю силу легких, призывая на помощь охранников, темнокожих невольников, челядь, визиря и ближайших наместников. Загнанному в угол Биллингсу оставалось только одно - с пленницей на плече он рванул обратно в спальню и бросился к окну, гадая из чего сделана решетка, из дерева или металла. Один удар - и арабески разлетелись в щепки. Биллингс вскарабкался на подоконник и не глядя сиганул вниз. Но недооценил расстояние и, приземлившись, подвернул правую лодыжку. Вывих вроде бы несильный, но все равно особо не разбежишься. Впереди начиналась финиковая роща, где Биллингс спрятал сани, предназначенные для путешествий во времени. Путь туда лежал через внутренний двор. Биллингс по диагонали устремился к роще, при каждом шаге корчась от боли.

Тем временем, во дворце суматоха только усиливалась. Высунувшийся из разбитого окна султан продолжал вопить во все горло. Со всех сторон во двор сбегались стражники с ятаганами, темнокожие невольники и челядь, вооруженная метлами и другими подручными средствами. Вдобавок к прочим неприятностям, откуда ни возьмись выскочила свора собак и с лаем набросилась на Биллингса. Но хуже всего, действие хлороформа улетучилось, и пленница, очнувшись, принялась осыпать похитителя бранью и молотить его кулаками по спине. От изощренных ругательств уши сворачивались в трубочку. Правда, на арабском (изученном благодаря ускоренному курсу) они звучали в разы мягче, чем на английском, но тем не менее, будь у Биллингса третья рука, он с удовольствием надавал бы девице оплеух.

Стражники, челядь и невольники бросились в атаку, но из страха зацепить пленницу они не осмеливались пустить в ход ни ятаганы, ни доморощенное оружие, и в результате один за другим падали, становясь жертвами морозителя. Теперь двор напоминал выставочный зал с беспорядочно разбросанными экспонатами, словно на музей налетел шквалистый ветер. Когда Всадник с Востока набросит на владения султана свой солнечный аркан, ему придется изрядно потрудиться, чтобы разморозить окоченевших преследователей.

В роще Биллингс не мешкая бросился к саням. Тобоган было бы более подходящее название для них: сани напоминали его один в один, несмотря на изрядную ширину. Под выступающим водительским сиденьем помещался фотонный ускоритель в цилиндрическом титановом корпусе. Позади, к «палубе», были привинчены два здоровенных металлических ящика. В первом хранились инструменты и запчасти, во втором - походное снаряжение, провизия и разные мелочи, которые могли понадобиться путешественнику во времени в случае крупной поломки. На передней платформе находилась панель управления с антигравитационным генератором, инерционным регулятором перемещения внутри эпох и аккумулятором.

Сиденья вполне хватало на двоих. Усадив пленницу, Биллингс крепко пристегнул ее ремнем безопасности, сам устроился рядом, защелкнул ремень и, выставив высоту на отметку «сто», нажал кнопку свободного полета. Сани взмыли вверх, минуя кроны финиковых пальм, и замерли в ста метрах над землей.

Пленница мгновенно перестала сопротивляться, закрыла рот и глянула вниз. Мгновение спустя она подняла на спутника глаза цвета фиалок и воскликнула:

- Волшебный ковер!

Все случилось так, как предсказывал Алозий Смит, старший советник Отдела исторических исследований. Именно эту фразу должна произнести арабская девушка девятого столетия при виде тобогана. Смит также посоветовал Биллингсу притвориться эмиром: согласно его изысканиям, любая арабская девица спит и видит, как за ней явится эмир на ковре-самолете. «Даже жена султана?» - уточнил Биллинг. «Жена султана особенно», - со знанием дела ответил Смит.

Поэтому Биллингс добавил:

- Кстати, я эмир.

Пленница долго рассматривала его, прежде чем спросить:

- Значит, ты явился, чтобы увезти меня далеко-далеко?

Ее голос, звонкий, веселый, напоминал звон далеких колокольчиков.

— Ты даже не представляешь, насколько далеко, - ответил он, протягивая ей туфли.

Не обращая внимания на доносившиеся снизу вопли и ругательства, Биллингс исподлобья разглядывал успевшую обуться добычу. Черные как смоль волосы были заправлены за уши и перехвачены заколкой. Прямой, чуть курносый нос, полные щеки, выразительный рот и округлый подбородок. Невероятно большие глаза с невероятно синей радужкой. На девушке не было никаких украшений, не считая заколки и массивного кольца на среднем пальце левой руки. Укороченный халат едва доходил ей до бедер. Его распахнутые полы спускались до пояса шальвар, которые сидели несколько выше, чем современные брюки, и едва прикрывали грудь. Присмотревшись, Биллингс решил, что прикрывать там особо нечего.

Внезапно его осенило: ей не больше пятнадцати.

Пятнадцать лет, и уже замужем за султаном!

Впрочем, ничего удивительного. В ту эпоху цари зачастую брезговали женщинами постарше. А зачем они, если закон не возбраняет жениться на молоденьких? Однако в голове не укладывалось, как такая юная особа сумела сочинить тысячу и одну увлекательную историю. Вдвойне коробило, что она рассказывала их без пяти минут Синей Бороде, который по возрасту годился ей в отцы, если не в деды!

Жаль, нельзя забрать ее насовсем! Однако важные исторические персоны, равно как и простые смертные из минувших эпох, принадлежали своему прошлому. Биллингс мог лишь свозить ее в будущее и потом вернуть обратно, что в его представлении было равносильно бездействию.

Чувство беспомощности угнетало, поэтому чем скорее он выполнит задание, тем лучше. Активировав фотонный ускоритель, Биллингс начал набирать на клавиатуре слово «НАСТОЯЩЕЕ», но на букве «А» вдруг споткнулся, пораженный внезапной догадкой. Нет, не внезапной - испепеляющей. Он резко повернулся к пленнице:

- Ты Шехеразада, верно?

- Ну конечно, нет. Я ее сестра, Дуньязада. Она старшая дочь визиря, а я младшая.

Биллингс остолбенел.

- Ты ведь явился не за моей сестрой? - насторожилась девушка.

- Конечно, нет! Как ты могла подумать?

- Шахрияр рассвирепел бы, дерзни ты похитить его супругу. Он от нее без ума. Кстати, - продолжала младшая дочь визиря, - я очень рада, что ты явился за мной. Жить во дворце хорошо, но султан строг и никуда меня не пускает. Он мне не доверяет. Но ты наверняка наслышан о его суровости, иначе бы не увез меня вот так. Во дворец я попала благодаря сестре. После свадьбы она хитростью добилась у султана позволения взять меня с собой. Каждую ночь она развлекает его разными историями, но чтобы заставить ее начать, я должна сидеть возле их ложа и просить: «Заклинаю тебя Аллахом, сестрица, расскажи нам что-нибудь, чтобы сократить бессонные часы ночи». Тогда Шехеразада заводит рассказ и обрывает его на самом интересном месте, вынуждая султана с нетерпением ждать следующей ночи. Впрочем, какое-то время она прекрасно справится и без меня. Но как только мы прибудем в твой дворец, я должна послать султану весточку, что со мной все в порядке и смерть, предвестница конца земных радостей и разлучница влюбленных, не постучалась в мою дверь. А если ты пожелаешь жениться на мне, то сперва должен испросить благословения султана и моего отца.

- Само собой, - кивнул Биллингс.

- А с другой стороны, - продолжала она, и тут ее фиалковые глаза потемнели, — ты можешь и не помышлять о женитьбе. Если эмир похищает девушку на ковре-самолете, это не означает, что он влюблен. Любовь слишком неуловима, ее не так-то просто поймать, только время способно расставить все по своим местам.

— Откуда тебе знать, что я и впрямь эмир? - вяло поинтересовался Биллингс.

- Кому как не эмиру владеть волшебным ковром. И потом, ты очень похож на него.

Может, так-то оно так, но в действительности Биллингс ощущал себя кем угодно, только не эмиром. Похитить младшую сестру Шехеразады вместо знаменитой рассказчицы! Вот же идиотизм!

А впрочем... Откуда ему было знать, что девушка, за которой он следил от самой опочивальни султана до сераля, не Шехеразада? В свете лампад особо не разглядишь, а Отдел исторических исследований не предоставил ему голограмму Дуньязады и не предупредил, что обе сестры спят в одной комнате.

Но факт остается фактом - он облажался, и его будущая карьера накрылась медным тазом. Внезапно среди мрачных дум мелькнул светлый луч. Корпорации необходима копия Дуньязады, без нее экспозиция «Тысячи и одной ночи» утратит подлинность. В общем, не все потеряно. Он доставит Дуньязаду в будущее, объяснит свою ошибку Куратору, а после вернется за Шехеразадой. Конечно, теперь, когда во дворце поднялась суматоха, проникнуть туда будет сложнее, но где наша не пропадала.

Успокоенный, Биллингс сосредоточился на панели управления, намереваясь внести координаты настоящего, как вдруг все пошло кувырком. В спешке он забыл про травмированную лодыжку и снова подвернул ее, пока выбирал положение поудобнее. В попытке избавиться от невыносимой боли он машинально вытянул ногу и нечаянно задел кабель, идущий от аккумулятора к фотонному ускорителю. Последовал сильный рывок, крен, на мгновение все погрузилось во мрак; вскоре вспыхнул свет, озаряя диковинный пейзаж.

Открывшаяся картина явно не принадлежала девятому веку.

Равно как и двадцать первому.

Биллингс вообще засомневался, что они на Земле.

II. Ифрит

Внизу, где буквально мгновение назад стояла финиковая роща, ютился крохотный оазис. Биллингсу в жизни не доводилось видеть ничего подобного. Пальмы росли идеально ровными кругами, один в другом, в центре высилось дерево, габаритами превосходившее прочие. С верхушек большинства пальм гроздьями свисали фрукты размером с арбуз, на редких бесплодных деревьях гроздьями желтели огромные завязи. Биллингс предположил (впоследствии его догадка подтвердилась), что часть урожая успели собрать, а часть еще не созрела.

Во все стороны тянулась испещренная островками оазисов пустыня, которая простиралась до приземистых холмов на горизонте. На востоке, куда указывал нос тобогана, вырастали холмы, окаймленные невысокой горной грядой. Солнце, главный и незыблемый ориентир, только поднялось над седловиной меж двух вершин.

Впереди поблескивало синее озерцо, а за ним, нарушая однообразие пустыни, белело нечто, смахивающее на купол. Те же куполообразные конструкции виднелись на севере, западе и юге.

Биллингс покосился на Дуньязаду. Очевидно, резкая смена декораций пришлась ей по душе, на детском круглощеком личике застыло выражение восторга.

Биллингс испытал облегчение пополам с досадой. Могла бы испугаться для приличия. Например, как он.

Деактивировав фотонный ускоритель, Биллингс занялся поврежденным проводом. Из соединительного разъема торчали три кабельных жилы. Подсоединить их обратно не проблема, но перед путешествием в будущее необходимо вернуться в исходную точку, а это уже труднее.

По крайней мере, солнце не поменяло положения, однако его свет имел причудливый красноватый оттенок. Да и сам солнечный диск отливал красным и казался слишком крупным.

Вопрос, солнце ли это или другая звезда. Всякое возможно. Из-за частичной потери питания ускоритель мог забросить сани в другую часть Вселенной. Другое более-менее разумное объяснение: тобоган перенесся в отдаленное будущее.

Ночью выяснится, какая теория верна. Местоположение Биллингс определит не по созвездиям, ибо созвездия отдаленного будущего и других планет ему одинаково чужды, а по луне. «Вчера» над дворцом султана горела полная луна. Если сегодня она проявится в любой видимой фазе, значит, они по-прежнему на Земле.

Кто-то потянул его за рукав. Оказывается, девчушка уже давно пыталась что-то сказать.

- Ты не упомянул, как к тебе обращаться, - повторила она.

- Мое имя Марк, но многие зовут меня Билл.

- Мне называть тебя Биллом?

- Я не против.

- Странное имя для эмира!

- Если хочешь, зови меня Марк.

- Нет, мне больше нравится Билл. Твой дворец очень большой?

Логичный вопрос, если учесть, что он прикинулся эмиром. Биллингс решил не переубеждать спутницу и еще сильнее увяз в паутине лжи, сказав, что его дворец огромен. В действительности, он обитал в трейлере неподалеку от свалки. В колледже Биллингс изучал программирование, равно как и все молодые люди его поколения; к несчастью, на рынке труда спрос на программистов в разы уступал предложению. Но менее престижных вакансий было в избытке, поэтому, вместо того, чтобы отправиться домой и сесть на шею родителям, он устроился посудомойщиком, а на вырученные деньги арендовал трейлер. Наконец, устав от беспросветной нищеты, он подал резюме в «Анимане-кенс инкорпорейтед», прошел курс подготовки к путешествиям в прошлое и пополнил ряды стажеров.

- Твой дворец больше, чем у султана? - выспрашивала Дуньязада.

- Давай сменим тему, сейчас есть более важные дела.

Внезапно она схватила его за руку.

- Смотри, Билл, джинн!

Биллингс глянул в указанном направлении, но увидел лишь песчаный смерч, о чем не преминул заявить.

- Но с чего кружиться песку, если ветра нет? - возразила Дуньязада. - Это точно джинн. И судя по всему, из недобрых. По меньшей мере, ифрит. Или марид, что еще хуже.

В пустыне и впрямь царил полный штиль. Наплевав на законы природы, смерч приблизился к озеру и заскользил по водной глади, держа курс на оазис. Биллингс решил, что пора уносить ноги. Активировав инерционный регулятор, он по диагонали направил тобоган к следующему оазису, расположенному в полумиле, и приземлился на лужайке, окаймлявшей островок зелени. Потом повернулся к Дунь-язаде: девочка наверняка перенервничала из-за полета и нуждается в утешении.

Однако утешения не понадобились. Дуньязада выпрямилась на сиденье, фиалковые глаза сияли, она походила на ребенка, который впервые прокатился на американских горках и теперь мечтает о новой поездке.

- Почему мы приземлились, Билл? Давай еще полетаем!

- Ноу тебя поджилки наверняка трясутся от страха!

- С какой стати?

- Вряд ли ты раньше летала на волшебном ковре.

- Наяву нет, но я проделывала подобное тысячу раз во сне, а сны во многом равносильны реальности.

- Но ведь ты никогда не видела волшебного ковра.

- Верно, но всегда знала о его существовании. Пожалуйста, давай воспарим под облака!

- Не сейчас.

Биллингс отстегнул ремень и осторожно ступил на землю. Скинув правую туфлю, заметил, что лодыжка уже начала опухать. Тогда он вытащил из кармана штанов складной нож, сел, снял тюрбан и, наполовину размотав его, отрезал длинную, в два фута полоску ткани. Тем временем, Дунь-язада справилась со своим ремнем и подскочила к нему.

-Билл, ты ранен!

Забрав у него нож и материю, она собственноручно перевязала лодыжку. После натянула на забинтованную ногу туфлю и помогла спутнику встать. Теперь Биллингс мог ходить, не испытывая ни малейшей боли и даже не прихрамывая.

Он достал из ящика с инструментами отвертку, заново подсоединил оборванные жилы и сунул отвертку обратно в ящик. Дуньязада с любопытством заглянула внутрь.

- Билли, для чего все эти диковинные вещи?