Открытый путь

Обихаживая коня, Хагбард поглядывал на Венену и чувствовал, что до него впервые начало доходить, что ее «ремесло» – не просто колдовские пассы для отвода глаз, а реальное изменение пространства. И это было не слишком приятное чувство. Но больше его тревожил другой вопрос: что связывает Венену и Колченогого? «Мы слушали одного учителя». Головастого? «Едва не остался без ноги». При Большой Резне? Однако это было не главное…

Венена, поднявшись, закрепила меч в петле за плечом.

– Чтобы в ногах не путался, – прокомментировала она.

Хагбард взял коня под уздцы. Снова глянул на Венену:

– Я заметил, что в драке ты избегала пользоваться оружием.

– Против этих-то? – беспечно откликнулась она. – Им и оплеухи хватит.

– А Колченогий?

Она неопределенно пожала плечами.

– Откуда ты его знаешь?

– Он приходил в поселок Открывателей, когда я жила там и проходила обучение, и тоже попытался учиться. Но у него ничего не вышло.

Выходит, он ошибся в своих предположениях, и события в Тримейне здесь ни при чем. Вслух он сказал:

– Значит, у Открывателей есть свои поселения?

– Конечно. Но там мало кто живет постоянно. Только старцы и новички.

– И ты там училась?

– Еще бы! Из меня вышел бы отличный схолар! Я ведь полжизни – нет, больше! – училась. Сперва у воров на Площади Убежища, потом у Головастого, потом в поселке…

Вот тогда он и задал свой главный вопрос:

– Почему Колченогий сказал, что ты ненавидишь всех рыцарей?

Ее отличное настроение мигом улетучилось.

– Ну, было такое…

– Тебя… оскорбил кто-нибудь? – Иного слова он подобрать не мог.

– Оскорбил? – сухо произнесла она. – Ты что, забыл, кто решил исход Большой Резни?

– Меня тогда не было в Тримейне. Я нес службу на южной границе.

Она шла своим легким мерным шагом, не останавливаясь ни на мгновение, и голос ее существовал как бы отдельно.

– Городская стража ничего не могла сделать. И усмирять мятеж послали рыцарскую конницу. – Тем же лишенным выражения голосом она продолжала: – Мне шел тринадцатый год, но я была достаточно сильной, а в той заварухе дрались и малые дети. У меня был нож, не такой хороший, как этот, хотя… Я привязала его к палке, получилось что-то вроде копья… Когда рыцари ворвались на Площадь Убежища и стало ясно, куда идет дело, я испугалась и взобралась на крышу ближайшей лачуги. Хотела спрятаться, но один рыцарь меня заметил. И попытался достать копьем. Настоящим копьем, тяжелым, ясеневым наверное, с медными кольцами… Я ползла по карнизу, а он целился. Даже щиток с забрала приподнял, чтобы удобнее было. Он был с ног до головы закован в латы. Тогда я бросила в него своей самодельной пикой. И попала в глаз. Он рухнул с коня, а я спрыгнула с крыши в седло и поскакала прочь. Я не умела ездить верхом. Как меня вынесло из города минуя заставы – не помню. К рассвету я загнала коня и пошла куда глаза глядят. – Начиная с этой фразы ее голос вновь стал нормальным. – Как выяснилось, глядели они у меня в сторону Заклятых земель. Добиралась я сюда долго, но это уже не важно. Так что любить вашего брата у меня оснований мало. Теперь-то все подзабылось, а вот раньше… Он долго молчал. Потом сказал:

– Прости.

– Не за что. Тебя там не было.

Неизвестно, как бы дальше повернулся разговор, но тут нечто новое привлекло внимание Хагбарда.

– Смотри!

Неизвестно откуда взявшийся коричневый смерч в половину человеческого роста взметнулся перед ними, в считанные мгновения пересек дорогу и, перевалив за обочину, исчез.

– А… – Венена оставалась равнодушна. – Это не к нам.

– Что это?

– Послание. Кто-то из адептов балуется со своим блестящим шариком.

– Я слышал, будто хрустальный шар служит им для предсказаний.

– То в обычных землях. Здесь с шарами умеют делать много чего сверх того… Ладно. Пора. Время подгоняет.

– Ты опасаешься погони?

– Я сказала – нипочем им нас не догнать!

– Ты еще сказала, что Колченогий пытался обучаться вашему ремеслу.

– Памятливый ты. Тогда должен был запомнить, что он ему не выучился. Нет, не в нем дело. Если все сделать правильно, завтра будешь у цели.

Он едва сдержался, чтобы не воскликнуть: «Уже?» Потом вспомнил, что и Посвященный говорил о трех днях.

На сей раз Венена «открывала путь» несколько дольше, чем в предыдущий. Но, как и в прошлый раз, она успела в заходу солнца. Выпрямившись, она сказала:

– Боже, какой длинный был день!

Между тем день еще не кончился. Но Венена утверждала, что пора становиться на привал. Мигом определила подходящее место и, в противоположность вчерашнему, настояла на том, чтобы развести костер.

– Надо поесть как следует. Завтра будет нечего. Жаль, что тебе охотиться нельзя. Рыбу-то тебе позволено?

И пока он разжигал костер, умудрилась выловить несколько рыбешек из ручья прямо руками (может, «ремесло» действовало и на рыбу? Должны же Открыватели как-то добывать себе пищу, не отягощая себя снастью?) и насобирать грибов. Рыбу и грибы она приставила жарить Хагбарда, благо он в своей походной жизни давно научился готовить, сама же все время ходила кругом, собирая потребные травки-веточки-листики, стараясь запастись ими насколько возможно. На его вопрос кратко ответила:

– Завтра выйдем из леса.

И они вышли, когда солнце стояло уже высоко. Быстро миновали пустошь, покрытую чахлым вереском, и вступили на дорогу, огражденную лиловыми и черными валунами, приближаясь к черным отрогам Эрдского Вала. Чем дальше, тем валуны становились выше, составляя странный контраст с ярким солнцем и белой пылью дороги. Зловещий контраст.

– Hie via[8], – сказала Венена. – Скальные врата, а за ними – часовня…

– Подожди. Сделаем привал. Надо поговорить. Они уселись на плоском придорожном камне.

– Странно, – задумчиво сказал Хагбард. – Может, это ты приносишь мне удачу, но я считал, что дороги в Заклятых землях более опасны.

– А ты чего ожидал? Драконов трехголовых? Мертвецов, встающих из могил? Когда я говорила тебе, что Заклятые земли вовсе не так опасны, я имела в виду, что они опасны по-другому. Зло здесь совсем не таково, как о нем болтают… – Она замолчала. Потом подняла на него глаза. – С чего это ты вдруг затеял привал? Не похоже, чтобы ты испугался.

– Есть причина. Я ведь могу не вернуться. А мне положено с тобой рассчитаться. Или Открыватели, как Посвященные, обязаны помогать рыцарям бесплатно?

– Нет. Умеренную плату мы берем.

– Деньгами?

– С чужих, хотя по древним правилам это и не положено, некоторые берут деньгами. Между собой и вообще со здешними жителями мы в основном рассчитываемся услугами.

– Или троекратным прощением?

Она не ответила. Несколько минут они молчали.

– Венена… скажи мне, пожалуйста, – ты сожалеешь о том, что покинула Убежище и Тримейн?

– Пожалуй, нет, – медленно произнесла она. – Мне там было хорошо в детстве, но жила-то я кражами, и не случись Большой Резни, через год-другой меня ждала бы общая для всех отроковиц Убежища судьба… Слушай, что ты так привязался к Убежищу и Тримейну?

– Наконец-то! Третий день я беспрерывно извожу тебя вопросами – о тебе, твоем прошлом, твоем ремесле! И все время жду, жду, жду, когда ты выйдешь из себя или сама начнешь задавать вопросы!

– Я тебе говорила, что не суюсь в чужие дела.

– И ты не хочешь знать, зачем я пришел в Заклятые земли?

– Тебе нужно Зеркало Истины – с меня этого достаточно.

– Мне не нужно Зеркало Истины.

– Зачем же тебя сюда понесло?

– Мой старший брат поклялся честью рода Брекингов, что достанет его из Брошенной часовни.

– Так пусть сам бы и доставал.

– Он погиб. Шесть лет тому назад.

Венена настороженно прислушалась.

Хагбард продолжал:

– Я уже говорил – до недавнего времени я служил на южной границе. Семья наша знатная, но бедная, а я вдобавок был младшим, так что ничего, кроме захолустного гарнизона, мне не оставалось. А брат был в гвардии, в Тримейне. В ночь Большой Резни их призвали на помощь. Наутро брата нашли мертвым на Площади Убежища. В глазнице у него торчал нож, привязанный к обломку палки.

Венена пружиной прыгнула на дорогу, выхватывая меч из веревочной петли.

– Так ты… ты еще вчера догадался?

– Да.

– И только сейчас заговорил о плате… когда дорога пройдена. Умно. Хвалю. Что ж, я готова.

– К чему?

– Разве ты не собираешься убить меня?

– Ты не понимаешь. Рассчитаться – значит рассказать правду. Ты уже рассказала. Теперь пришел мой черед. Я просто хотел, чтоб ты знала.

– Ну нет! Месть есть месть. Бери меч и дерись!

– Нет.

– Не снизойдешь?

– Так ты меня прощаешь?

– Ты все еще не понимаешь?!

– Я люблю тебя, Венена.

– Ну как же – «любите ненавидящих вас»… А моя правда такая – око за око, зуб за зуб!

– Я люблю тебя. Полюбил с той самой минуты, как увидел, – там, на пороге. Словно жизнь прошла с тех пор… Если бы я был уверен, что вернусь из часовни живым, я бы сейчас тебе ничего не сказал. А так – я должен…

– Красиво говоришь! А красиво будет тебе, такому доброму и хорошему, иметь в любовницах убийцу родного брата?

Его пальцы машинально потянулись к рукояти меча, и, хотя сам он не двинулся с места, Венена это заметила и снова крикнула:

– Бери меч и дерись!

– Я не могу.

– А твой брат мог! Он, рыцарь, с ног до головы в латах, собирался хладнокровно прикончить сопливую девчонку, которая пряталась от него на крыше! И ты хочешь, чтоб я тебе поверила?

Рука легла на эфес и потянула меч из ножен.

– Все равно, – сказал он с усилием, – я никогда не смогу причинить тебе вреда.

– Конечно не сможешь! – Она оскалилась. – Что ты вообще можешь? Подумаешь, чистоту он блюдет! Кабы знал ты, сколько я вас таких по дорогам водила, и уж другие-то за добродетель не цеплялись и…

Меч вылетел из ножен, не дав ей закончить фразу.

– Наконец-то, – выдохнула она и первой нанесла удар, который тут же был отбит. Ее меч был легче и худшей ковки против его, тяжелого и широкого, годившегося как для одной, так и для двух рук. Но легкость – главный недостаток – была и ее основным преимуществом, придавая ей дополнительную подвижность. Она нападала, он защищался, не переходя в наступление, и так могло продолжаться сколько угодно долго. Единственным выходом была перемена позиции, когда один из дерущихся оказался бы в более выгодном положении. Это и пыталась предпринять Венена, совершив два прыжка – сперва на обочину и сразу же за спину Хагбарду. Ему пришлось развернуться, и он оказался против солнца. Последовал ложный выпад, и меч Хагбарда, вылетев из его руки, упал на расстоянии нескольких шагов. Меч Венены на мгновение уперся ему в яремную ямку, а затем, со свистом полоснув воздух, вонзился в землю!

– Так со мной не пойдет.

Она говорила очень тихо, как люди, доведенные до последней степени бешенства.

– О чем ты?

– Ты нарочно поддался.

– Нет. Ты победила честно.