(не) Мой Боно

— Выходной мне только снится, — отмахивается Савка и уже обращается ко мне:

— Кис, тебя подвезти? — его любимое обращение, от которого до сих пор внутри что-то вздрагивает.

— Погоди подвозить, — не дает ответить Леший, — Ника нам хотела что-то рассказать важное, а я тут про свой «Скайлайн» никак наговориться не могу.

Ребята вопросительно смотрят меня и ждут, с какими новостями я пришла. Выдыхаю, чувствуя на себе внимательный взгляд Савы, и выдаю:

— Да я ничего не хотела сказать, я просто соскучилась и хотела увидеться.

— Охренеть! — Каспер достает сигарету и глубоко затягивается.

— Ты перепила вчера, что ли? — интересуется Леший.

— Есть немного, — отмахнулась от сигаретного дыма, после чего Сава отбирает у Каспера папиросу и выбрасывает в мусорное ведро. В этом весь он. Заботливый.

— Мы тоже скучали по тебе, Никусь. Дай обниму тебя, что ли? — Каспер недовольно косится на того, кто отобрал у него никотиновую палочку, и принимает меня в свои объятия. После к нему присоединяется Леший.

Друзья всегда меня поддерживают во всех начинаниях. Когда было очень сложно, именно они были рядом. После смерти мамы ребята часами сидели рядом и утешали меня. Эти люди — мое всё и по ним я буду скучать больше всего. Не по отцу или брату, а по Лешему и Касперу.

— Спасибо, мальчики. Для меня это очень важно, — искренне отвечаю и кошусь на Саву, который всё это время молча наблюдает за происходящим, — Я сама доберусь до станции, спасибо.

— Я отвезу, нечего шляться одной на ночь глядя, — возражает Сава и кивает мне в сторону выхода.

— Сав, — я становлюсь напротив парня и хочу поправить его рубашку, но отдергиваю руки, — я взрослая девочка, сама доберусь. Не нужно.

— Я сам решу, что нужно, а что — нет, — настояв на своем, парень берет меня под локоть и ведет на выход. Если вбил себе что-то в голову, спорить бессмысленно. Но я не хочу, чтобы Сава ехал со мной на станцию, так как знаю, что там будет. Отец специально отправил всех слесарей домой, чтобы никто не пострадал. Мы знали, как приходят люди Хмурого, поэтому рисковать людьми не хотели. И сейчас, садясь в машину, я судорожно думаю, как отвязаться от Савы.

— Ник, что у твоего отца произошло? — сразу спрашивает Сава, заводя автомобиль.

— Эм…ты про что?

— Я про ситуацию с Хмурым. Весь город в курсе, что дядя Миша послал Ваньку и забил болт на выплаты.

Ничего не отвечаю, но от цепкого взгляда Савы не скрыть, как я нервно перебираю свои пальцы.

— Ник, — Сава берет мою руку в свою, — давай ты ко мне переедешь. Не подумай ничего, я просто переживаю за тебя. Если Боно придет к вам, я боюсь представить, что он сделает. Ты же слышала про то, как они работают.

Его теплая ладонь немного успокаивает, но я не могу согласиться на предложение. Готова сквозь землю провалиться от разрывающих чувств, но ничего не могу поделать.

— Сав, — накрываю его ладонь своей, думая, как мягче сказать, что не могу принять его предложение. Но парень случайно или специально не дает ответить, прерывая.

— Приехали, — паркуется рядом с СТО и поднимает ручник, — я с тобой схожу, ты вся бледная. Потом поговорим.

Этого еще не хватало. Ему идти со мной точно не нужно. Увидев, что внутри нет ни одного сотрудника, Сава точно не оставит меня одну и будет, как верный пес, ждать и оберегать. Если с ним что-то случится по моей вине, я себе не прощу.

Он всегда рядом. Особенно когда это нужно. Когда умерла моя мама, Сава помогал пережить этот момент. Потому что мы с ним одинаковые. Он тоже потерял своих родителей в 15 лет. У него никого не осталось. Я слышала, что есть старший брат, с которых они в контрах, но ни разу его не видела. Он даже не приехал на похороны матери.

После потери ребенка со мной рядом тоже был Савелий. И именно потому, что он столько для меня сделал, мне стыдно за свое поведение. Я предала его, заставляла страдать. Но не допущу, чтобы ему навредили люди Хмурого.

— Сава, — мой голос звучит довольно резко, — хватит со мной носиться. Сказала, что сама разберусь. Уезжай. У меня еще есть дела.

— Теперь точно не уеду, — ухмыляется бывший и выходит из машины.

Глава 5

В автосервисе я с удивлением обнаруживаю администратора Соню. Увидев дочь своего шефа, она сразу вручает мне в руки конверт с кассой, пряча глаза от Савы. Я непроизвольно кошусь на своего бывшего, который даже не смотрит в сторону ресепшен. Всё его внимание уделено мне, а я все равно ощущаю острый укол ревности. Ничего не могу с собой поделать: ревность у меня в крови. Даже сейчас, когда мы не вместе и, по факту, Сава ничего мне не должен, всё равно слежу за его реакцией.

— Пойдем, — говорит Сава, приобнимая меня за плечи. Ему не нравится тут находиться, как и мне. Страшновато. С минуты на минуту сюда приедут люди Хмурого и, несмотря на то, что Валерий Дмитриевич неоднократно проводил мне инструктаж и мы с ним репетировали все возможные варианты развития событий, мне не по себе.

— Ты почему здесь? Вас же отпустили раньше! — нервно спрашиваю Соню, у которой сразу нервно забегали глазки.

— Я задержалась, Ник. Сейчас уйду, — бормочет девушка, забирая со стола свой телефон и маленькую сумочку, — за мной сейчас парень приедет. Я его дождусь и поеду. Возле входа покурю.

Соня бросает сумку на стойку и выскакивает на улицу. Я начинаю откровенно паниковать, потому что всё идет не по плану. Сава сразу замечает мое состояние.

— У тебя всё нормально? Ты что на людей срываешься?

— У меня всё нормально, Сав, всё нормально! Просто я не люблю, когда меня не слушаются. Сказали же им: уходите отсюда. Нет, парня она ждет. Овца, блин! — я уже не могу сдерживать эмоции и говорю на повышенных тонах, ломая пальцы. Сава стоит истуканом, пораженно наблюдая за мной, обычно более сдержанной и спокойной.

Хочу еще раз попросить его уйти, но в этот момент слышу смех в ремонтной зоне и иду туда, рефлекторно хватаю ключи от «Мазды», которые валяются на стойке администрации. Сердце готово вырваться из груди, потому что я узнаю голоса: один из них принадлежит старшему механику Вове. Значит, никто не послушался отца и все работники остались на месте.

Влетев в гараж, начинаю хватать ртом воздух, пытаясь справиться с возмущением. Все на месте: Вова, Макс, Саня и Кирилл. Никто не ушел, как попросил отец. Они мало того, что не успели уйти, так и не собирались, потому что ковыряются под «Аккордом».

— Почему вы не ушли?

— У нас работа еще не закончилась, Михална! — отвечает Макс, подмигивая мне, и снова прячется под машиной.

— Через час уйдем, не серчай, начальника, — пожимая руку Саве, улыбается Вова.

— Ник, пойдем отсюда, — тихо говорит Савелий, начиная подталкивать меня к выходу.

Наш автосервис устроен таким образом, что в него можно зайти или выйти с двух сторон: через ремонтный бокс или же со стороны ресепшен. Раздавшийся из офиса грохот застает нас с Савой почти у выхода. Обернувшись, я испуганно смотрю на парня. Тот пожимает плечами, сразу убирая меня за спину, и начинает всматриваться в проход. Рефлекс. Во мне же просыпается паучок тревожности, который начинает тянуть своими лапками за все ниточки, разжигая панику.

Я чувствую: началось.

— Что это у нас Сонька там стол перевернула, что ли? — бормочет Вова и идет в сторону ресепшен.

— Пошли, я тебя в машину отведу, — Сава начинает торопливо подталкивать меня к двери. Мы уже доходим до выхода, парень касается дверной ручки, но дверь с той стороны открывается, и в помещение заходит лысоватый тип внушительной комплекции. Он не позволяет нам выйти, грубо толкая Саву обратно в ремзону.

Я не могу ориентироваться так быстро, как мой бывший. Я еще в ступоре, а Сава реагирует моментально, заламывая бугая и валя его на пол. Когда он начинает доставать из кобуры пистолет, до меня доходит, что происходит. Боковым зрением замечаю, как со стороны ресепшен к нам входят еще два парня в спортивных костюмах. У обоих в руках оружие.

— Ника, вали отсюда, быстро! — шикает на меня Сава, кивая на дверь, и бьет рукояткой пистолета лысому по голове, вырубая его.

Происходящее напоминает замедленные съемки криминального триллера, в котором и у меня появилась роль. Я пересекаюсь взглядом с одним из парней, который с пустым выражением лица наводит пистолет на одного из механиков. После тихого щелчка Саня, устроившийся на работу месяц назад, падает, как подкошенный, роняя на пол контейнер с едой.

Стрелявший пялится на меня, неприятно подмигивая, и наводит пистолет на Саву, который убирает эффект замедленной съемки громким выстрелом. В отличие от гостей, у его оружия глушителя нет, нажатие на спусковой крючок сопровождается громким эхом, оглушая на короткий момент. Парень в спортивках хватается за руку, роняя пистолет на бетонный пол.

— Ника, вали отсюда! — снова рявкает Савелий, уже грубо хватая меня и буквально за шкирку швыряя в сторону двери.

Как в тумане, я хватаюсь за заветную ручку и выскакиваю на улицу. Оказавшись на свободе, начинаю крутиться на месте, не зная, что делать дальше. В руках каким-то образом оказались ключи от «Мазды». Сжимая брелок, пытаюсь судорожно придумать, что делать. Оружия у меня нет, да и роль отведена совершенно другая.

Сомнений нет — это люди Хмурого пришли выбивать долги, а значит, дела плохи.

Останавливаюсь возле машины и пытаюь воспользоваться ключом, но тот не реагирует. Пульс выбивает ускоренный барабанный ритм в ушах, а руки не слушаются. Рассказы знакомых о подобных ситуациях несравнимы со встречей людей Хмурого в реальности. Всё, что приходит мне в голову, это достать из машины баллончик или что-то тяжелое, и как-то помочь парням. Уходить нельзя. Я должна остаться. Если не я, Сава не справится с Боно.

Но «Мазда» не поддается: или я слишком нервничаю и что-то делаю не так, или сигналка села.

Паника сначала просто топталась неподалеку, а теперь уже обнимает за плечи, окутывая в свои сети.

— Черт, черт, черт! — в отчаянии топаю ногой, готовая уже расплакаться, и поворачиваюсь к авто спиной, но замираю от неожиданности, уставившись перед собой.

— Ты? — удивленно восклицаю, дыша открытым ртом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вспомни черта, он тут как тут. Напротив меня Роман Боно, мой ад и рай в одном флаконе. Вот мы и встретились.

Я внимательно ощупываю его взглядом: ничуть не изменился. Такой же красивый, как Аполлон. Серые кошачьи глаза, напряженно сканирующие даже мой вдох, прямой нос, на этот раз гладко выбритые квадратные скулы с мужественным подбородком. И эти губы: чувственные и сексуальные. Жарче них меня никто не целовал, если не брать в счет вчерашнего извращенца, лица которого я так и не смогла разглядеть.

— Что ты тут делаешь? — вместо привета выдает Боно, косясь на вход в автосервис.

— Тебя жду, судя по всему, — выдыхаю, пытаясь успокоиться. Я репетировала эту встречу, но не знала, что будет так сложно держать себя в руках. Нервный тремор дает о себе знать: губы дрожат, как и коленки с руками. Страх сковывает легкие, не давая возможности адекватно реагировать на происходящее.

— Не нужно меня ждать, я не просил, — цедит мужчина, снова косясь на СТО, — вали отсюда, нечего тебе тут делать.

— Ну уж нет! — упрямо говорю, с вызовом смотря на него. — Твои люди сейчас внутри, и ты догадываешься, что они сделают с моими близкими? Останови их, ты же можешь! Они тебя слушаются!

На последних фразах я уже срываюсь на крик и толкаю Боно ладонями в грудь. Он не пддается моему напору, продолжая буравить стальным взглядом. По работающим челюстям нетрудно догадаться, что мужчина в бешенстве.

Я же понимаю, что сейчас теряю время. Те люди никого не оставят в живых, а пока я залипаю на Боно, Саву с механиками уже, возможно, убили. И от этой мысли мне не по себе. Только Боно может остановить их, но тот не торопится.

Наваливающиеся мысли с картинками того, что сейчас происходит за стенами автосервиса, вызывают очередную порцию страха, от чего я начинаю терять контроль, чувствуя, что еще немного — и упаду в обморок.

— Эй, Люцифер. У тебя всё в порядке? — Роман называет меня прозвищем, которое прилипло со времен карнавала, и обеспокоенно заглядывает в глаза, а я вцепляюсь до побеления пальцев в его руку. От нервов меня начинает потряхивать, и язык уже ничего не может произнести.

Мужчина замечает, что мне плохо, и усаживает прямо на капот «Мазды», придерживая, чтобы не упала. Я же начинаю в открытую реветь, потому что вижу, что один из парней выходит на улицу и озирается по сторонам. Увидев нас, он с улыбкой приближается. Значит, живых внутри нет.

— Помоги мне, — начинаю всхлипывать, не отводя взгляда от парня в спортивках, который почти дошел до нас.

Роман поворачивается в сторону отморозка, продолжая меня удерживать.

— Боно, ты поймал эту стрекозу. Молодец! — голос противно режет уши, — Пойдем, мы закончили.

Мы закончили. Я понимаю, что значит эта фраза: они всех прикончили. Все погибли из-за меня. Все. Сава….

— Ника, — сквозь завесу доносится голос Боно, и так хочется ему что-то ответить, но не получается. Последнее, что помнит мое меркнущее сознание, это руки Ромы, которые успевают поймать обмякающее на капоте тело, и знакомый до боли запах мускуса, который въелся в память еще четыре года назад.

Глава 6

Стакан с холодной водой, небрежно вылитый в лицо, приводит меня в чувство. Вздрагиваю от контакта с ледяной жидкостью, сразу вскакиваю на ноги. Напротив вижу Саву, который сидит у стены, держась за плечо. Парень плотно сжимает губы, откинув голову к стене, сквозь пальцы у него вытекает кровь. Бросаю взгляд на Боно, который хмуро смотрит на меня своими бессовестными глазами, подбегаю к Саве, падая перед ним на колени прямо на пол. Парень сгребает меня второй рукой, крепко прижимая к себе. Сухой поцелуй касается виска. Даже сейчас он меня пытается успокоить.

Я утыкаюсь в его нетронутое плечо, пытаясь слиться с телом бывшего, и волком кошусь на обстановку. Нервы снова дают о себе знать крупной дрожью, которая сотрясает мое тело. Со стороны, наверное, я похожа на дрожалку из холодца, но мне плевать, какое произвожу впечатление. Сейчас меня волнует Сава.

Судорожно пытаюсь придумать, что можно сделать, чтобы облегчить его страдания. В голове всплывают курсы оказания медицинской помощи: нужно наложить повязку, чтобы остановить кровотечение. Начинаю суетливо озираться, прикидывая, что можно использовать в качестве бинтов.

— Не суетись, всё хорошо, — слышу шепот Савы на ухо. Он замечает, что я верчу головой, и отворачивает мое лицо от ремзоны, гладя по волосам. Но я успеваю сцепиться взглядом с тем, что раньше называлось ремонтным цехом, и застываю в ужасе.

Кровь, всё в крови. Бурые потеки, которые, как в фильмах ужасов, окрасили когда-то белые стены. На полу лежат два сотрудника. У одного из них размозжена голова, второй почти вне поля зрения, но не нужно особого ума, чтобы догадаться — он тоже мертв.

Третий механик, Макс, сидит на полу с заведенными за голову руками и смотрит на меня пустым взглядом. Над ним стоит тот самый лысый бугай с пистолетом, которого ранее вырубил Сава. Напротив нас — тоже два парня со стволами. У одного на руке небрежная повязка. Я вспоминаю, как Савелий стрелял в одного из парней.

Сам Боно стоит в центре бокса и буравит меня странным взглядом. Не могу понять, что за процесс происходит у него в голове, но дружелюбием от Ромы и не пахнет. В отличие от остальных присутствующих, в руках у него нет оружия, но мужчина вооружен. Кобура на поясе джинсов мне прекрасно видна.

— Боно, долго нам еще ждать? — пробасил лысый. — Что сказал Фрязин?

— Сейчас должен приехать, — безразлично отвечает Рома, лаская меня своим стальным взглядом. Сканирует, словно пытаясь понять, что в моей голове. Я отвечаю ему взаимностью, играя в гляделки. Мужчина действует на меня магнетически: во мне плещется смесь из страха, ненависти и желания броситься к нему в объятия. В голове абсурдные мысли, которые оценивают сексуальные вены на накачанных руках Боно с выгоревшими от загара волосками и мышцы, подчеркиваемые обтягивающей черной футболкой. А еще хочется вскочить, схватившись за ближайшую железяку, и врезать ею со всего размаха по его смазливой физиономии. И вместе со всем этим винегретом разумом правит страх за то, что сейчас с нами будет. Больше, чем за себя, мне страшно за Саву, перед которым чувствую огромную вину.

— Давай мента завалим? — предлагает один из уродов, который стоит рядом, заставляя меня еще больше сжаться от ужаса. Услышав это предложение, я умоляюще смотрю на Боно, будто моя просьба может что-то изменить.

— Никого не валим больше, ждем пока что, — хладнокровно отвечает Рома и обращается к Саве, — не сдохнешь, мент?

— Тебя точно переживу, — сплевывает Сава, а я чувствую, как он напрягается от боли.

— Твой ствол у меня, — Боно берет со стола оружие и скидывает магазин, ловко опустошая его, — ты знаешь, что это значит?

Сава сжимает челюсть и исподлобья смотрит на Романа. Тот же без эмоций пялится на Савелия, которого даже противником назвать нельзя.

— Знаешь, — довольно резюмирует Боно, — сегодня я точно тебя переживу.

Он хочет еще добавить едкую реплику в своем стиле, но его прерывает звук отворяемой двери. Мне хочется вскочить, но Сава осаживает. В помещение заходит отец. Он замирает, испуганно смотря на меня и раненого Савелия, но один из отморозков пугает его пистолетом, подталкивая к Боно. Я напряженно наблюдаю за тем, как папа на глазах уменьшается в размерах, опуская голову и сжимая плечи. Он весь пропитан страхом, как и я. В мою сторону отец старается не смотреть.

— Фрязин, где деньги, сука? — сплевывает Боно, с пренебрежением смотря на владельца станции. Говорит таким тоном, будто у него к нему личные счеты и он пришел не по указу Хмурого.

— У меня нет сейчас, но я отдам, — запинаясь, отвечает папа.

— Неправильный ответ, — цокает Роман и бьет его прямым ударом в челюсть.

Глухой удар вперемешку со стоном моего отца заставляет вздрогнуть. Глаза снова застилают слезы, когда я вижу, как папа падает на бетонный пол и хватается за лицо. А Боно неторопливо к нему подходит и поднимает за шиворот одной рукой, словно в мужчине не 80 килограммов, а всего пара, как в кошке. Сколько же в тебе силы, ублюдок?

— Неправильный ответ, Михаил Дмитриевич, — цедит он и разворачивает отца ко мне. Мы встречаемся с ним взглядом, и папа прячет глаза, — ты машину новую купил?

— Купил…

— А почему ты покупаешь тачки, если ты Хмурому не заплатил?

— Я заплачу, но позже, — выдавливает отец из себя, как мы и договаривались.