«Китайский синдром» Путина. Прорыв или утопия

Валентин Катасонов

«Китайский синдром» Путина. Прорыв или утопия

Россия – «бумажный тигр»

О каких прорывах и рывках говорит Путин?

О сомнительности «достижений» отечественной экономики в 2018 году (о которых делали заявления некоторые государственные чиновники) уже немало было сказано нашими экспертами. Но я сейчас не об экономических показателях валового внутреннего продукта, занятости или инвестициях. Я о принципиальных моментах экономической политики России. Если говорить коротко: страна продолжает двигаться неверным, опасным путем. А где определен вектор этого движения? Документов, относящихся к экономической политике, у нас куча. Но среди них есть один, который возвышается над всеми остальными. Это указ президента РФ «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» от 7 мая текущего года.

Тема «майского президентского указа» сразу же стала популярной в российских СМИ и таковой остается до сих пор. Но о чем все подобные публикации и выступления? О финансировании тех мероприятий, которые определены указом. Вернее, о том, где найти деньги на практическую реализацию указа. Сам указ оказался на втором и даже третьем плане, а на первый план вышли такие темы, как пенсионная реформа, новации в налоговой сфере и все остальное, что связно с поиском денег для выполнения решений майского указа. Мне удалось найти всего лишь две публикации, которые хоть как-то затронули вопросы, относящиеся к содержанию самого указа. И это за почти восемь месяцев после публикации документа.

Напомню некоторые ключевые моменты, касающиеся майского указа (которые обычно содержатся в любых публикациях и выступлениях, касающихся данного документа). Указ предусматривает реализацию двенадцати основных национальных проектов. Это: 1) здравоохранение, 2) образование, 3) жилье и городская среда, 4) экология, 5) автодороги, 6) наука, 7) рынок труда, 8) цифровая экономика, 9) культура, 10) малый бизнес, 11) магистральная инфраструктура, 12) международное сотрудничество и экспорт. Национальные проекты рассчитаны на шестилетний период, т. е. до 2024 года.

Что касается финансирования проектов, то никаких конкретных цифр в указе не называется, но правительство заявило, что на шестилетний период потребуется 28 трлн рублей. Весной и ранним летом федеральное правительство заявляло, что финансирование будет поделено поровну между федеральным центром и регионами. Но сейчас уже понятно, что регионы вряд ли вытянут такое финансовое бремя. 26 ноября премьер-министр Дмитрий Медведев объявил, что уточненный объем федерального финансирования составит 5,7 трлн рублей на ближайшие три года. Причем из этой суммы 1,3 триллиона будут доведены регионам в виде трансфертов из федерального бюджета. В общем, становится понятно, что желаемых 28 триллионов на шестилетний период никак найти не получится.

Впрочем, некоторые язвительные скептики говорят, что чем больше денег будет выделено на майский указ, тем больше будет «распилено» и украдено.

При наших вопиющих масштабах казнокрадства национальные проекты с триллионными цифрами финансирования – лакомый кусок для чиновников-клептоманов и их партнеров из бизнеса.

Теперь о главном, т. е. о национальных целях и стратегических задачах. Вроде бы здорово, что, наконец, у нас стали появляться документы, в которых говорится не только о «средствах», «мерах», «мероприятиях», «механизмах», «методах», «инструментах», но и о том, ради чего все эти «средства», «меры» и «инструменты». Целеполагание и планирование (тем более долгосрочное) – признак цивилизованного, сильного государства. В «лихие» 90-е годы о целях, стратегии и планировании никто во властных структурах не говорил, а сегодня появляются разные документы, в названиях которых содержатся слова «стратегия» и словосочетания «долгосрочная программа», «проект на перспективу до…» и т. п.

В пункте 1 майского указа президента содержатся национальные цели развития Российской Федерации на период до 2024 год. Таких целей девять: а) обеспечение устойчивого естественного роста численности населения Российской Федерации; б) повышение ожидаемой продолжительности жизни до 78 лет (к 2030 году – до 80 лет); в) обеспечение устойчивого роста реальных доходов граждан, а также роста уровня пенсионного обеспечения выше уровня инфляции; г) снижение в два раза уровня бедности в Российской Федерации; д) улучшение жилищных условий не менее 5 млн семей ежегодно; е) ускорение технологического развития Российской Федерации, увеличение количества организаций, осуществляющих технологические инновации, до 50 процентов от их общего числа; ж) обеспечение ускоренного внедрения цифровых технологий в экономике и социальной сфере; з) вхождение Российской Федерации в число пяти крупнейших экономик мира, обеспечение темпов экономического роста выше мировых при сохранении макроэкономической стабильности, в том числе инфляции на уровне, не превышающем 4 процентов; и) создание в базовых отраслях экономики, прежде всего в обрабатывающей промышленности и агропромышленном комплексе, высокопроизводительного экспортно-ориентированного сектора, развивающегося на основе современных технологий и обеспеченного высококвалифицированными кадрами.

Итак, девять национальных целей. Наши журналисты и политики майский указ уже окрестили «стратегией развития России». Но для стратегии девять целей – явно перебор. Стратегия всегда предполагает иерархию целей, должна быть главная цель, остальные – субординированные. Их обычно называют «задачами». Испокон веков была отработанная формула: цель (одна) и задачи (несколько). В качестве методологически правильного подхода к построению стратегии можно привести пример третьей программы КПСС, принятой на XXII партийном съезде (я сейчас не обсуждаю коммунистическую идеологию и утопичность программы, я акцентирую внимание на методологии). Целью было обозначено построение коммунизма к 1980 году, а средством ее достижения было решение триединой задачи: 1) всемерное развитие материально-технической базы общества; 2) совершенствование производственных отношений; 3) формирование (воспитание) нового человека.

В майском указе, с моей точки зрения, оказались смешанными кони и люди, божий дар и яичница. Цель, как говорили мудрые люди всех времен и народов, всегда качественна (количественные значения могут иметь средства). А в указе мы видим, что оказывается, национальной целю является достижение «количества организаций, осуществляющих технологические инновации, до 50 процентов от их общего числа». Это банальный плановый показатель, который незаконно возведен в ранг «национальной цели». Не может не умилять такая количественная цель, как «повышение ожидаемой продолжительности жизни до 78 лет (к 2030 году – до 80 лет)». Даже большевики с их планированием и директивным управлением не дерзали определять такие плановые показатели, понимая, что не все в их воле. Они очень аккуратно выражались на этот счет, например: «обеспечение условий для последовательного (непрерывного) увеличения продолжительности жизни советского человека». Но от цифр отказывались, чтобы не попасть впросак.

Количество (изложенных в майском указе целей) не способно перейти в качество. После изучения указа так не возникает понимания того, что же действительно является национальной целью, которой должно подчиняться все остальное. Правда, на словах, разъясняя смысл указа и пытаясь определить в нем самое главное, Владимир Путин употребляет такие слова, как «рывок», «прорыв», «бросок» и т. п. Но слова весьма расплывчатые, апеллирующие к чувствам, но не разуму. А причина такого «тумана» вполне очевидна: отсутствие у страны национальной идеи.

Не претендуя на то, что готов предложить читателям такую идею, тем не менее хочу внести свои «пять копеек» в обсуждение этого более чем актуального для нашей страны и нашего народа вопроса. Все мы правильно говорим, что нам нужна «национальная идея», в этом словосочетании я выделяю слово «национальная». Национальной идее сложно родиться и тем более воплощаться в жизнь, если страна лишена национального суверенитета. А Россия в значительной мере такого суверенитета лишена. И условием нашего восстановления и последующего «рывка» или «прорыва» является обретение страной национального суверенитета. Это и должно стать национальной целью России (на данном отрезке истории). А все остальное – обеспечивающие ее достижение задачи, т. е. средства. Без такого подхода все, что хорошего сказано в майском указе (насчет повышения продолжительности жизни, рождаемости, создания рабочих мест, развития науки, культуры, решения экологических проблем и т. п.), останется на уровне благих пожеланий. Или выступает в качестве некоего красивого прикрытия для «распила» казенных денег.

Рискну предположить, что некоторые так называемые «национальные проекты» на самом деле могут оказаться антинациональными, уничтожающими остатки национального суверенитета России. Например, проект, идущий под номером 8: «Цифровая экономика». Думаю, что идейно-правовым фундаментом этого проекта является принятая в прошлом году программа «Цифровая экономика Российской Федерации» (постановление правительства РФ от 28 июля 2017 года). Повторяться не буду, сошлюсь на свою недавнюю статью «Цифровое зомбирование», в которой я рассматриваю правительственную программу по цифровой экономике как «троянского коня», с помощью которого Запад будет и далее ослаблять Россию и заставлять ее участвовать в строительстве мирового электронно-банковского концлагеря. Также рекомендую ознакомиться со статьей В. П. Филимонова «Технология построения цифровой тюрьмы», в которой он также квалифицирует правительственную программу развития цифровой экономики как элемент глобального проекта построения мирового цифрового (электронного) правительства. После майского указа президента правительственная программа цифровизации России может получить статус «национального проекта», но антинациональная суть цифровых замыслов врагов России от этого не изменится.

Не исключено, что и внутри оболочек проектов с привлекательными названиями «Наука», «Образование», «Культура» и др. может оказаться чуждое национальным интересам России содержание. Мы таких «фокусов» за более чем четвертьвековую историю России насмотрелись. Вот, например, в пункте 5 майского указа говорится о национальном проекте «Образование». Оказывается, первой целью проекта является «обеспечение глобальной конкурентоспособности российского образования, вхождение Российской Федерации в число 10 ведущих стран мира по качеству общего образования». Что значит «глобальная конкурентоспособность российского образования»? Будет ли это означать, что российские вузы должны готовить специалистов, которые должны затем поступать на мировой рынок рабочей силы и там конкурировать с «продукцией» вузов других стран? А может быть, все-таки следует подумать о том, чтобы, наконец, российские вузы начали действительно помогать российской экономике выходить из состояния перманентного кризиса и решать задачи по созданию новых рабочих мест?

А зачем нам следует стремиться войти «в число 10 ведущих стран мира по качеству общего образования»? Учитывая, что советское образование считалось лучшим в мире. Не проще ли остановить процесс разрушения отечественного образования и вспомнить о собственном образовании советского времени (а может быть, даже дореволюционного времени)? Зачем нам равняться, скажем, на американские университеты, которые занимают верхние строчки мировых рейтингов вузов. Я уже писал, что университеты типа Гарварда (занимает первую сточку в мировых рейтингах уже много лет) на самом деле стали гигантскими бизнес-структурами, не столько производящими специалистов, сколько делающими деньги. А специалистов для своей экономики Америка уже берет со всего мира, в том числе из России.

С учетом ограниченного формата статьи остановлюсь еще на последнем, двенадцатом национальном проекте, называемом «Развитие международной кооперации и экспорта». В пункте 14 майского указа содержатся три цели указанного национального проекта. Вот первая: «формирование в обрабатывающей промышленности, сельском хозяйстве, сфере услуг глобальных конкурентоспособных несырьевых секторов, общая доля экспорта товаров (работ, услуг) которых составит не менее 20 % валового внутреннего продукта страны».

На первый взгляд, цель кажется благой. Надо же повышать долю обрабатывающей промышленности в экономике, которую уничижительно называют «экономикой трубы». Но замечу, ни в одном из 12 национальных проектов нет даже намека на то, что в стране планируется реиндустриализация, превращение России в мощную промышленную страну со всем набором отраслей и производств (то, что в советское время называли «единым народнохозяйственным комплексом»). Нет, так задача не ставится. Надо, оказывается, лишь повышать долю обработанной продукции в экспорте.

Возникает детский вопрос: зачем нам надо 20 % своего ВВП направлять на экспорт? На ум приходит такой ответ – для того, чтобы за счет экспортной выручки осуществлять импортные закупки. Но ведь против России уже почти пять лет действуют экономические санкции, Запад грозит нам экономической и торговой блокадой. Уже возникают небезосновательные опасения, что мы можем лишиться многих импортных лекарств (подобные лекарства мы когда-то производили, но потом переключились на импорт). Разве возможен действенный национальный, в том числе экономический, суверенитет, если мы и дальше будем работать на экспорт и потреблять за счет импорта? Так вынуждены делать небольшие государства. Но Россия – не Бельгия или Голландия. Это целый континент. Причем такой, против которого Запад всегда вел войны или пытался его зажимать в кольце торговых, кредитных и экономических блокад. Мы уже это проходили не раз.

Более того, мы приобрели опыт, как этому противостоять. Я имею в виду индустриализацию 30-х годов прошлого века. Ее результатом стало обретение Советским Союзом подлинного экономического суверенитета. Индустриализация была начата ровно девяносто лет назад. Это был подлинно национальный проект, который преследовал две основные цели: во-первых, обеспечение полной экономической самодостаточности страны; во-вторых, создание мощной оборонной промышленности.

Обе цели к началу Великой Отечественной войны были достигнуты. Экспорт составлял не более одного процента внутреннего производства всех отраслей экономики, а импорт составлял доли процента по отношению к внутреннему потреблению товаров производственного и бытового назначения. В стране за годы двух с половиной пятилеток было построено более 9000 тысяч новых предприятий, причем половина из них прямо или косвенно были связаны с обороной нашей страны.

Почитайте на досуге документы, определявшие цели, задачи и параметры советской индустриализации (например, постановление Совета народных комиссаров от 23 апреля 1929 года «О пятилетнем народнохозяйственном плане на период 1928/29—1932/33 гг.»; резолюция XVI Всесоюзной конференции ВКП(б) от 29 апреля 1929 г. «О пятилетнем плане развития народного хозяйства» и т. д.). А затем перечитайте указ президента Российской Федерации от 7 мая 2018 года. И, как говорится, «почувствуйте разницу».

P. S. Есть еще другая версия, зачем России нужен такой гигантский экспорт, о котором говорится в пункте 14 майского указа. На протяжении всех лет существования Российской Федерации у нее фиксировалось постоянное превышение экспорта над импортом, т. е. положительное сальдо торгового баланса. Это та экспортная выручка, которая утекала и продолжает утекать из страны в виде различных форм легального или нелегального экспорта капитала. Россия в мировой экономике до сегодняшнего дня продолжает выполнять роль «дойной коровы», «молоко» от которой поступало и поступает на Запад. Национальный проект «Развитие международной кооперации и экспорта» призван закрепить за Россией эту роль «дойной коровы». Впору этот проект назвать «транснациональным» или даже «антинациональным». Впрочем, такого названия заслуживают, по моему мнению, и некоторые другие так называемые «национальные проекты».

Планы Путина хороши, если смотреть только телевизор

Тема национальных проектов продолжает будоражить умы наших чиновников-бюрократов. Толчок этому умственному возбуждению дал указ президента Российской Федерации «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» от 7 мая 2018 года (далее «майский указ»). В нем сформулированы девять национальных целей развития России и двенадцать национальных проектов.

Пусть теперь замолчат недруги и недоброжелатели России, упрекающие президента и правительство в том, что, мол, страна отдана на волю экономической и политической стихии, лишена парусов и руля, а главное, не знает, куда держит курс. У России теперь куча разных документов, в названиях которых фигурируют слова «стратегия», «стратегический», «долгосрочный», «перспективный», «национальные цели». Майский указ – ярчайшее тому подтверждение. Майский указ – даже «круче», чем постановления партии и правительства в советское время, ибо тогда смотрели вперед лишь на расстояние в пять лет («пятилетки»), а майский указ говорит о перспективе на шесть лет. Недаром на рабочем уровне в государственном аппарате национальные проекты называют «шестилетками».

Майский указ – вершина всего бесконечного многообразия «стратегических» документов, которые вышли и продолжают выходить из недр правительства. При президенте РФ был даже создан Совет по стратегическому развитию и национальным проектам (председатель – В. В. Путин, зам. председателя – Д. А. Медведев и еще 37 важных чиновников из правительства, Государственной думы и других государственных и окологосударственных организаций).

Сегодня чиновники обещают нам, что в России благодаря национальным проектам произойдет «чудо». С разных трибун звучат пафосные слова о «рывке», о «гравитации» (мол, Россия станет центром притяжения в мировой экономике), об «ускорении» (реанимация лозунга времен М. Горбачева) и т. п. Но меня (да я думаю, что и миллионы моих сограждан) эти призывы и обещания почему-то не трогают.

И дело даже не в том, что не найдется в полном объеме тех денег, которые нужны для полноценной реализации национальных проектов. Правительство подсчитало, что на шестилетний период нужно 26 трлн руб., что эквивалентно полутора-двум годовым бюджетам Российской Федерации. Боюсь, что даже если такие деньги будут найдены, то, скорее всего, они будут банально «распилены», появятся новые явные и тайные миллионеры и миллиардеры. А народ станет еще беднее. Ведь деньги изыскиваются за счет дополнительного налогообложения рядового россиянина. А также за счет урезания даже тех скромных социальных программ, которые были заложены в бюджет 2018–2020 гг. (был принят Государственной думой в конце 2017 года).

В основе моего пессимизма – две причины еще более фундаментального характера.

Одна из них – безответственность чиновников. Они уже «освоили» гигантские деньги для реализации решений 11 указов президента, изданных в мае 2012 года. «Шестилетка», заданная теми майскими указами, провалена. Просто этот провал власти и подконтрольные им СМИ не афишируют. Никто из чиновников не уволен и не наказан (за исключением нескольких лиц, кто уж совсем нагло и в особо крупных масштабах занимался «освоением» бюджетных денег). Значит, можно предполагать, что чиновники окончательно обнаглеют, в период 2019–2024 гг. мы можем уже стать свидетелями «безответственности в квадрате».

Но есть еще вторая причина, о которой говорят крайне редко. Суть ее в том, что у майского указа 2018 года нет «головы», под которой я разумею главную цель. Помилуйте, – могут мне возразить сторонники указа, – ведь в пункте 1 документа перечислены все главные цели развития страны на период до 2024 года. Их там аж девять! Но как не может быть в одной организации девять начальников, в одной стране девять президентов, в одном городе девять мэров, так и в стратегии государства не может быть девять главных целей. Главная цель всегда одна. Это азбучная истина, известная любому грамотному управленцу. Сформулировав главную, стратегическую цель, далее можно уже формулировать цели второго и более низкого порядков. Это называется программно-целевым методом управления, который применялся в Советском Союзе еще с 1930-х годов и в странах Запада – с 1960-х годов.

А наши нынешние власти озвучить самую главную цель или не могут (по каким-то соображениям), или она в их головах просто отсутствует. Забавная вещь: многие чиновники для себя из девяти целей президентского указа уже успели выбрать самую главную. Это цель под номером пять, а именно: «вхождение Российской Федерации в число пяти крупнейших экономик мира, обеспечение темпов экономического роста выше мировых при сохранении макроэкономической стабильности, в том числе инфляции на уровне, не превышающем 4 процентов». Остальные цели, по их мнению, носят социально-пропагандистский характер, являются своеобразным пиаром власти, пытающейся представить себя как социально-ориентированную, озабоченную насущными проблемами простого человека (естественно, что о таком понимании майского указа у чиновников принято говорить лишь в кулуарах).

Если посмотреть на последние выступления наших руководителей, то они делают акцент именно на ускорении темпов экономического роста, повышении места России в рейтинге мировых экономик, превращении России в «локомотив» мировой экономики и «центр гравитации» (выражение Д. А. Медведева из его выступления на Российском инвестиционном форуме в Сочи в феврале 2019 года). Мол, если будет экономический рост, то остальные национальные цели будут чуть ли не автоматически реализованы (рост народонаселения, снижение бедности, повышение продолжительности жизни, улучшение жилищных условий граждан и др.).

Для справки скажу: по состоянию на данный момент Россия в рейтинге стран по величине номинального валового внутреннего продукта (ВВП) занимает лишь 12—13-е место. Не вдаваясь в тонкости расчетов ВВП и международных расчетов, скажу, что Россия в настоящее время по величине ВВП находится на уровне таких стран, как Канада, Австралия, Южная Корея, Мексика. Подняться с 12 места на пятое за шесть лет – круто, но не реально. И даже не потому, что разрыв очень большой, а потому, что в предыдущие годы позиции России в мире не только не укреплялись (как этого требовали майские указы президента 2012 года), а, наоборот, ослабевали. Так, по данным МВФ, в 2012 году доля России в мировом ВВП (при расчетах на основе паритета покупательной способности рубля) была равна 3,68 %, а в 2017 году она сократилась до 3,16 %. Никаким «рывком», которого кто-то у нас ожидал в 2012 году, не пахнет. Наблюдается медленное погружение российского «Титаника» в небытие.

Сегодня, судя по всему, главным оппонентом правительства в вопросах реализации майского указа и национальных проектов будет Алексей Кудрин как новый руководитель Счетной палаты РФ. Он уже несколько раз публично озвучивал критические замечания на этот счет. Примечательно, что Кудрин также воспринимает в качестве главной цели майского указа ускорение экономического роста, а остальные национальные цели, по его мнению, занимают подчиненное по отношению к экономическому росту место. Он записал в своем Twitter: «Потребуются реформа госуправления, реальная защита собственников, улучшение позиций России на мировых рынках». По его мнению, для серьезных перемен необходимо больше воли. Роль правительства в достижении национальных целей Кудрин видит в анализе объективных тенденций и факторов роста, контроле результатов и ответственности, а также разработке предложений по ключевым вопросам развития.

На недавнем Гайдаровском форуме Кудрин вновь говорил о том, что все задачи, например добиться 3 % роста в год, одними нацпроектами не решаются, и предлагал обсудить дополнительные меры политики, которые создадут экономический рост. Что ж, редкий случай, когда могу согласиться с Кудриным: действительно, сами по себе нацпроекты «рывок» не обеспечат.

Но я не согласен ни с авторами майского указа, ушедшими от определения высшей национальной цели, ни с теми, кто, подобно Кудрину, полагают, что цель, значащуюся в указе под номером пять, – ускорение экономического роста – по умолчанию следует считать самой главной, или высшей. Экономический рост может и должен быть средством по отношению к какой-то более высокой цели. Той цели, которую я считаю самой приоритетной, высшей (на данном отрезке исторического развития), к сожалению, нет в списке девяти национальных целей указа. Ее нет даже в содержащемся в указе описании национальных проектов. Формулирую эту высшую, стратегическую цель: достижение Россией истинного национального суверенитета, в том числе национальной экономической независимости. Это то самое главное звено, ухватившись за которое, мы сможем вытянуть всю цепь проблем, с которыми сталкивается сегодня наша страна как внутри, так и вовне.

Президент В. Путин, видимо, понимает, что у России с экономическим суверенитетом, мягко выражаясь, неважно. Так, на пленарном заседании Госдумы 8 мая 2018 года (на следующий день после подписания майского указа) президент осторожно заметил: «Нам нужно повышать уровень своего экономического суверенитета, но это не линейное решение». При этом он отметил, что в предыдущие десятилетия был допущен ряд наивных шагов, например, вера в принципы свободной мировой торговли и Всемирной торговой организации. «Мы вели себя несколько наивно, а теперь мы видим, что и правила ВТО сплошь и рядом нарушаются, ограничения идут по политическим соображениям, которые называют санкциями», – сказал Путин.

Давайте на минуту представим, что темпы экономического роста повышаются, валовой внутренний продукт страны увеличивается, но страна лишена экономического суверенитета. Это означает, что все плоды экономического роста достаются не народу данной страны, а иностранному капиталу, контролирующему экономику страны. Я не буду сейчас раскрывать, каковы механизмы этого контроля и эксплуатация применительно к российской экономике, но контроль и эксплуатация налицо. И значительная часть плодов экономической деятельности уходит за пределы России. Подсчитать масштабы ограбления России можно с помощью платежного баланса РФ, составляемого Банком России.

Основная статья утечки плодов экономической деятельности в денежной форме – чистый отток капитала из страны (превышение вывоза над ввозом). В статистике платежного баланса это называется «сальдо финансового счета».

Другая, не менее важная статья – чистое сальдо инвестиционных доходов (как разница между доходами, выводимыми иностранными инвесторами из России, и доходами, получаемыми российскими экспортерами капитала из-за границы). У России это сальдо с большим хроническим минусом.

Наконец, третья важная статья – прирост международных валютных резервов РФ (своеобразная форма вывоза капитала денежными властями страны).

Уже имеются оценочные данные Банка России по платежному балансу за весь прошлый год (млрд долл.): сальдо финансового счета – 76,8; сальдо инвестиционных доходов – 38,9; прирост валютных резервов РФ – 38,2. Итого получается чистый отток денежных средств из России за 2018 год – 153,9 млрд долл.

И это не считая возможных «утечек» по некоторым другим статьям платежного баланса. И что особенно важно отметить, приведенная оценка является крайне неполной, так как не учитывает «утечки» капитала из страны по каналам контрабанды (такие операции вообще не находят отражения в платежном балансе). Но даже если взять полученный итог (153,9 млрд долл.), то это колоссальная сумма. Она примерно в полтора раза превышает среднегодовые масштабы утечек за десятилетний период 2008–2017 гг. (мною такие расчеты были проделаны и представлены в ряде предыдущих публикаций). О каких «рывках» и «ускорениях» российской экономики можно говорить при таких «протечках»?

Чтобы читатель лучше понимал, что представляет собой полученная итоговая величина утечек за 2018 год, скажу, что это при среднем валютном курсе рубля в прошлом году эквивалентно 10 трлн руб.

Что для России означает получение истинного экономического суверенитета? Ликвидацию всех тех «протечек», о которых я сказал выше. И не надо никаких невротических «рывков». Страна получила бы мощнейший дополнительный ресурс, эквивалентный примерно половине нынешнего российского бюджета. Это гигантский ресурс, с помощью которого можно было бы немедленно приступать к решению тех социальных и демографических проблем, которые были сформулированы в президентском указе от 7 мая 2018 года.

Алгоритмы выхода России из нынешнего кризисного состояния в самом общем виде понятны и очевидны. Самым главным препятствием для такого выхода является российский чиновник. Можно достаточно быстро подготовить другой, правильный указ президента. Но вот что нам делать с российскими чиновниками? Почему-то вспомнилась крылатая фраза железного канцлера Отто Бисмарка: «С плохими законами и хорошими чиновниками вполне можно править страной. Но если чиновники плохи, не помогут и самые лучшие законы».

Россия – «бумажный тигр»

Продолжу разговор о выполнении майских президентских указов 2012 года (всего их было подписано 11). Начал я с рассмотрения указа президента РФ от 7 мая 2012 г. № 596 «О долгосрочной государственной экономической политике». Был проведен анализ по четырем целевым показателям: 1) количество высокопроизводительных рабочих мест; 2) относительный уровень инвестиций в основной капитал (по отношению к ВВП); 3) доля продукции высокотехнологичных и наукоемких отраслей экономики в валовом внутреннем продукте; 4) производительность труда.

По всем четырем показателям получен примерно один и тот же результат, который можно выразить коротко – полный провал. Например, по последнему из упомянутых показателей задание было увеличить за период 2011–2018 гг. производительность труда в 1,5 раза, а она (даже с учетом известных всем «стараний» Росстата) выросла лишь на 5–5,5 %.

Перейдем к оценке исполнения последнего в списке основных целевых показателей указа № 596. Под номером пять значится: повышение позиции Российской Федерации в рейтинге Всемирного банка по условиям ведения бизнеса со 120-й в 2011 году до 50-й – в 2015 году и до 20-й – в 2018 году.

Прежде чем приступить к оценке исполнения, хотел бы остановиться на самом показателе. Если другие показатели майских указов 2012 года рассчитываются российскими организациями и ведомствами (преимущественно Росстатом), то рейтинг по условиям ведения бизнеса, как видно из формулировки указа № 596, рассчитывается Всемирным банком.

Итак, получается, что оценка долгосрочной экономической политики Российской Федерации предполагается на основе каких-то внешних рейтингов. То, что в президентском указе поставлена задача развиваться, используя в качестве ориентиров зарубежные (международные) рейтинговые оценки, я воспринимаю как «оговорку по Фрейду». Власть неосознанно признает, что страна находится под внешним управлением. Ориентация страны на внешние оценки – важный признак слабости или даже отсутствия у государства национального суверенитета.

Есть смысл на время отойти от нашей основной темы майских указов и рассмотреть вопрос о том, насколько Россия вообще зависит от внешних рейтинговых оценок.

Еще каких-то полвека назад в мире таких оценок почти не было. Мировая экономика оценивалась и измерялась с помощью привычных стоимостных и натуральных показателей. При этом в силу того, что курсы валют были фиксированными, можно было без труда проводить международные сопоставления национальных экономик. После Ямайской международной валютно-финансовой конференции фиксированные курсы были отменены, мир вступил в полосу всеобщей «волатильности» и привычные стоимостные показатели стали плохими ориентирами. Появились рейтинговые оценки, которые стали делаться разными международными организациями (типа Всемирного банка или Всемирного экономического форума) и «независимыми» экспертами. За ними, как правило, стояли влиятельные «заказчики», которым рейтинговые оценки нужны были для достижения своих экономических, финансовых и политических целей.

В финансово-экономический мир внедрились три всемирно известных рейтинговых агентства – Fitch, Moody’s, Standard & Poor’s. Их везде представляют как «независимые агентства», но на самом деле они находятся под жестким контролем «хозяев денег» (главных акционеров Федеральной резервной системы США) и действуют исключительно в их интересах. Я эти три рейтинговых агентства называю «дирижерами» международной финансовой системы и мировой экономики.

Примечательно, что своей «кухни» агентства не раскрывают, все должны верить им на слово. Более чем странно, что они на протяжении многих лет выставляют высшие оценки американской экономике, имеющей самый большой в мире долг в абсолютном выражении и один из самых высоких в относительном (по отношению к ВВП). Самым настоящим позором для «большой тройки» было то, что указанные рейтинговые агентства не сумели просигнализировать в 2008 году о наступлении мирового финансового кризиса. Я уже не говорю о таких «мелочах», как, скажем, история с суверенным дефолтом Украины в декабре 2016 года. Это был момент, когда Киев должен был погасить свой суверенный долг перед Россией на сумму в 3 млрд долл. Киев (подстрекаемый Вашингтоном) этого не сделал. А Международный валютный фонд и рейтинговые агентства «большой тройки» этого не «заметили». В частности, ни одно из указанных агентств не изменило своих оценок в отношении Украины.

Прискорбно, что Россия уже в 90-е годы прочно «подсела» на рейтинговые оценки «большой тройки». Денежные власти страны (Центробанк и Минфин) писали нормативно-методические документы, в которых в обязательном порядке предусматривалось использование рейтинговых оценок «большой тройки». Получить оценки «большой тройки» стремились большие российские компании и банки, которые выходили на мировые финансовые рынки (в частности, в случае размещений своих бумаг в виде IPO).

Лишь когда против России стали вводиться экономические санкции (с весны 2014 года) и даже слепому стало понятно, что «большая тройка» по команде со стороны «хозяев денег» играет откровенно против нашей страны, российскими властями были приняты решения об отказе от использования рейтинговых оценок зарубежных агентств. В июле 2015 года был принят закон «О деятельности кредитных рейтинговых агентств в РФ», а еще через два года произошел окончательный переход на рейтинговые оценки, осуществляемые российскими агентствами по так называемой «национальной шкале».

Но в мире сегодня существуют десятки других международных рейтингов, в которых фигурирует Россия. И, к сожалению, следует признать, что наши чиновники и прочие руководители нередко находятся под гипнотическим влиянием соответствующих рейтинговых оценок. Статус и авторитет международных рейтингов очень разный. Некоторые, как я уже сказал, разрабатываются международными организациями (ВБ, ВЭФ), другие крупнейшими информационными агентствами и авторитетными периодическими изданиями («Блумберг», «Форчун», «Форбс» и др.), третьи – частными банками и корпорациями мирового уровня, четвертые – университетами и «мозговыми фабриками». Перечислю лишь некоторые мировые рейтинги, в которых уже на протяжении многих лет фигурирует Российская Федерация:

Global Competitiveness Index (Индекс глобальной конкурентоспособности, разработчик – Всемирный экономический форум);

MD World Competitiveness (Рейтинг конкурентоспособности стран, швейцарская бизнес-школа IMD);

Index of Economic Freedom (Индекс экономической свободы, The Heritage Foundation);

Рейтинг лучших стран для ведения бизнеса (журнал Forbes);

Legatum Prosperity Index (Индекс процветания стран мира, британский исследовательский центр Legatum Institute);

Рейтинг лучших стран (журнал U.S. News & World Report совместно с консалтинговой компанией BAV Consulting и Университетом штата Пенсильвания);

Индекс человеческого капитала (Всемирный банк; отдельно такой же индекс разрабатывает Всемирный экономический форум);

Всемирный рейтинг счастья (Sustainable Development Solutions Network – подразделение ООН; аналогичный рейтинг составляет Международный исследовательский центр Гэллапа – Gallup International).

Я назвал только малую толику рейтингов, в которые включается Российская Федерация. Картина по оценкам, получаемым Россией, очень пестрая. Вот, например, последняя раскладка по некоторым рейтингам (на конец 2018 года): 199-е место в рейтинге университетов; 154-е место в глобальном индексе миролюбия (в последней десятке стран); 110-е место по уровню благотворительности; 104-е место в рейтинге качества автомобильных дорог; 96-е место в рейтинге благосостояния; 53-е место в рейтинге здравоохранения; 52-е место в мировом экологическом рейтинге; 49-е место в рейтинге самых счастливых стран; 47-е место по скорости интернет-соединения; 43-е место в Индексе глобальной конкурентоспособности; 43-е место в Индексе человеческого капитала (рейтинг ВБ); 25-е место в рейтинге инноваций; 2-е место в рейтинге вооружений.

По многим рейтингам «кухня» расчетов не раскрывается. По другим методики представлены, но в этих методиках много «мусора» и «субъективных» показателей (например, показатели рисков). Некоторые рейтинги используют социологические опросы, но методика опросов и круг опрашиваемых, как правило, не раскрываются. В общем, рейтинги напоминают «кота в мешке». Они также напоминают какую-то детскую игру в песочнице. Хотя цели тех, кто организовал такие игры, совсем не детские. Это средство управления экономическими и политическими процессами в мире. Если рейтинг достаточно «раскручен», то можно смело утверждать, что за ним стоят «хозяева денег», ибо на «раскрутку» требуются немалые деньги.

И вот теперь вернемся к майскому указу № 596 с его показателем «позиция Российской Федерации в рейтинге Всемирного банка по условиям ведения бизнеса». Честно скажу: становится неловко за президента и обидно за державу, что для оценки экономической политики России предлагается использовать указанный рейтинг.

Во-первых, потому, что это внешняя оценка. Причем она делается Всемирным банком. А в этом международном финансовом институте «контрольный пакет акций» (как и в Международном валютном фонде) принадлежит Соединенным Штатам. Конкретно США во Всемирном банке представляет министерство финансов США – то самое, которое разрабатывает все новые и новые пакеты экономических санкций против России. Ориентироваться на рейтинговые оценки ВБ – примерно такое же безумие, как если бы Сталин во время войны с гитлеровской Германией принимал бы военные решения с учетом «рекомендаций» Генерального штаба армии Третьего рейха.

Во-вторых, потому что указанный рейтинг Всемирного банка (Doing Business rating – DBR) уже давно имеет дурную репутацию. Первый рейтинг был опубликован в 2005 году. Тогда на первом месте оказалась Новая Зеландия. С 2007 по 2016 гг. рейтинг неизменно возглавлял Сингапур, с 2017 года лидерство вернула себе Новая Зеландия.

Каждой стране присваивается общий Индекс условий ведения бизнеса (Doing Business Index – DBI). Он базируется на десяти внутренних индикаторах:

1) начало бизнеса (процедуры, время, затраты и минимальный капитал для основания предприятия);

2) работа с разрешениями на строительство (процедуры, время и затраты на строительство склада);

3) получение электроснабжения (процедуры, время, затраты на получение электроснабжения);

4) регистрация имущества (процедуры, время и затраты на регистрацию коммерческой недвижимости);

5) получение кредита (сила юридических прав, глубина кредитной информации);

6) защита прав инвесторов (открытость финансовых показателей, ответственность руководства и легкость судебных исков от инвесторов);

7) уплата налогов (количество налогов, время на подготовку налоговых отчетов, общий налог как доля прибыли);

8) международная торговля (количество документов, затраты и время, необходимое для экспорта и импорта);

9) обеспечение контрактов (процедуры, время и издержки на принуждение уплаты долга);

10) закрытие предприятия (процент возмещений, время и дополнительные расходы на закрытие неплатежеспособной фирмы).

Уже на старте рейтинговая система DBR подверглась критике. Отмечалось, что она основывается только на изучении и квантификации законов, постановлений и правил, касающихся ведения предпринимательской деятельности. Индекс не учитывает более общие условия, такие как инфраструктура, инфляция, преступность, коррупция, доходность бизнеса и прочие. Между оценками ВБ и реальной картиной экономического положения отдельных стран, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Рейтинг ВБ представляет собой оценки не реальной, а «бумажной» экономики. Рейтинговые оценки DBR имеют ярко выраженную политическую окраску.

Так, уже несколько лет в первую десятку рейтинга входит Грузия. Она гордо соседствует с Новой Зеландией, Сингапуром, Данией, Гонконгом и Южной Кореей. Оказывается, что в одной из беднейших стран Европы условия ведения бизнеса лучше, чем в США. Такой результат для страны, чей ВВП на душу населения в текущих ценах едва перевалил за 4 тыс. долл., вызывает изумление. Непонятно также, почему значительная часть ее трудоспособного населения ищет работу за пределами своей страны.

Время от времени в рейтингах Всемирного банка на высоких строчках оказываются такие страны, как Замбия или Руанда, опережая ряд европейских стран. Эксперты объясняют эти парадоксы очень просто: речь идет не об условиях ведения бизнеса «вообще», а об условиях ведения бизнеса транснациональными корпорациями (ТНК).

В начале текущего десятилетия была создана независимая группа экспертов, которая должна была подготовить заключение о целесообразности продолжения Всемирным банком подготовки рейтинговых оценок. Группа в 2012 году предложила прекратить такую деятельность. Однако вставший у руля Всемирного банка новый руководитель Джим Йонг Ким спас систему DBR. Он поклялся пересмотреть рейтинговую систему, сделать ее более «прозрачной» и «объективной». Однако почти ничего не изменилось. А вот в прошлом году во Всемирном банке произошел настоящий скандал. Главный экономист ВБ Пол Ромер 12 января 2018 посмел подвергнуть публичной критике рейтинг «Doing business». Это вызвало панику во властных структурах Вашингтона и затем Пол Ромер был уволен из Всемирного банка (бывший профессор экономики в университете Нью-Йорка вернулся на прежнее место работы).

Думаю, что в 2012 году, когда готовился проект указа № 596, ловкие чиновники добились включения в него оценки DBR, ибо повысить оценку было несложно с помощью подготовки кучи различных нормативных документов. И, если внимательно изучать то, что было сделано по «бумажной» части, то документы писались как раз по десяти группам критериев, необходимых для расчета общего индекса DBI. В «бумажной» экономике наши чиновники поднаторели и действительно могут дать фору бюрократам других стран.

В 2011 году Россия занимала 120-е место. А вот сегодня она уже находится на 31-й строчке. На строчку выше России – Испания (30-е место), на одну позицию ниже – Франция (32-е место). Да, формально указ президента не был выполнен, ибо он требовал выйти в 2018 году на 20-ю строчку. Но вместе с тем взлет головокружительный: со 120-го места на 31-е. И всего-то за семь лет! Ну, не дотянули немного до заветной 20-й строчки, но динамика-то какая! И министр экономического развития Максим Орешкин в конце прошлого года, когда был опубликован последний рейтинг DBR, раздувался от важности и с гордостью говорил об «экономических достижениях» страны. Как не раздуваться от гордости, если в рейтинге ниже России оказались Швейцария, Бельгия, Нидерланды, Италия и многие другие европейские страны.

Но сдается мне, что оценки ВБ – из той самой «оперы», в которой министра тем больше хвалят на Западе, чем более успешно он сдает позиции России этому Западу. Помните, как в свое время Алексея Кудрина за океаном называли «лучшим министром финансов»? А теперь Всемирный банк «подыгрывает» министру экономического развития Орешкину, который на своем посту четко исполняет все заповеди «вашингтонского консенсуса». А чиновники из Швейцарии, Бельгии и других европейских стран совсем не переживают, что оказались ниже России, и посмеиваются про себя, ибо понимают, что рейтинг ВБ предназначен для «нецивилизованных туземцев».

Очень печально, что и в новом майском указе «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» мы видим: российская власть продолжает находиться в зависимости от международных рейтингов. Так, в пункте 5 указа говорится: «Правительству Российской Федерации при разработке национального проекта в сфере образования исходить из того, что в 2024 году необходимо обеспечить… вхождение Российской Федерации в число 10 ведущих стран мира по качеству общего образования». Значит, опять надо ориентироваться на международные рейтинги, оценивающие уровень образования. Я уже писал, что подобные рейтинги только разрушают образование, так как стимулируют коммерциализацию деятельности учебных заведений.

А в пункте 10 указа, где говорится о национальном проекте в сфере науки, ставится следующая задача: «обеспечение присутствия Российской Федерации в числе пяти ведущих стран мира, осуществляющих научные исследования и разработки в областях, определяемых приоритетами научно-технологического развития». Собственных рейтингов стран по уровню развития науки и техники Россия не разрабатывает. Следовательно, скорее всего, опять придется ориентироваться на зарубежные рейтинговые оценки. А они, как следует из всего вышесказанного, являются ненадежными и даже опасными ориентирами.

P. S. Кстати, господин Орешкин, судя по ряду его выступлений, продолжает считать, что рейтинг Всемирного банка по условиям ведения бизнеса по-прежнему для него остается важнейшим целевым показателем. И обещал, что министерство экономического развития добьется выполнения установки указа № 596 по выведению России на 20-е место в рейтинге ВБ. Если это (не дай Бог) произойдет, то, скорее всего, российская экономика будет уже мало чем отличаться от экономики Замбии, Руанды или Грузии.

Россия вымирает быстрее, чем думают Путин и его информаторы

В выступлениях наших чиновников все чаще упоминается демографическая проблема. Она порой затмевает даже вопросы экономики, социальные и политические, выходит на первое место.