Собаки тоже ЛЮДИ

Михаил Сверлов

Собаки тоже ЛЮДИ

© Михаил Сверлов, 2019

ISBN 978-5-4496-2422-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Сверлов Михаил Николаевич

Родился 1 декабря 1946 года на Чукотке, в посёлке Бухта Угольная, Анадырьского района, Камчатской области, Хабаровского края.

В 1957 году, вместе с родителями и старшим братом, переехал в посёлок Провидения, Чукотского национального округа, Магаданской области, где учился в Провиденской средней школе-интернате.

В 1965–1968 годах служил в армии.

Вернувшись в посёлок, в 1969 году закончил Провиденскую вечернюю школу работающей молодёжи и в 1973 году поступил на заочное отделение Омского Государственного института физической культуры, которое закончил в 1978 году.

В 1974 году был избран первым секретарём Провиденского райкома комсомола, а в 1975 году переведён на работу в Магаданский областной комитет комсомола на должность заведующего отделом спортивной и оборонно-массовой работы.

С 1979 по 2003 год работал Председателем комитета по физической культуре, спорту и туризму Магаданской области. С апреля 2003 года по сентябрь 2004 года — Главный редактор спортивных программ Магаданского Государственного телерадио комитета.

С октября 2004 года живёт в городе Россошь, Воронежской области.

Женат. Воспитал двух детей.

«Заслуженный работник физической культуры Российской Федерации»;

Серебряный лауреат Национальной литературной премии «Золотое перо Руси» 2016 года.

Рокси

Она сразу почувствовала, что-то произошло. Во-первых, — куда-то ушла мама. Во-вторых, — кто-то громко заговорил, подошёл к тому месту, где она лежала, и стал пристально смотреть на неё и спящих рядом братьев и сестёр. Ей даже стало интересно, и она, сама ещё пока ничего не видя, постаралась поползти в сторону смотрящего на неё. Где-то наверху засмеялись и она, вдруг, почувствовала, что большая, тёплая рука взяла её и подняла высоко-высоко над полом. От страха она даже немножко описалась.

— Да, зверюга! — сказал Виктор, и погладил её по спине.

— Обрати внимание, — сказал Юрий, — она сама тебя выбрала. Никто из её братьев и сестёр даже и не пошевелился, а эта пыталась к нам ползти. Какой она родилась? — обратился он к заводчику1.

— Третьей!

— Ну, вот видишь, и посильнее она будет своих родственничков. Что скажешь, девочка? — обратился он к стоящей у его ног мамке выводка — коричневой доберманихе Берте. Та жалобно заскулила и, не сводя тревожных глаз с лежащего на ладони Виктора щенка, попыталась повилять укороченным хвостом, от чего весь её зад заходил из стороны в сторону.

Юрий, эксперт по собакам магаданского городского клуба собаководов, давно уговаривал Виктора и Веру взять себе породистого щенка. Остановились на девочке — добермане. Как раз ощенилась одна из самых породистых собак клуба, и они пришли смотреть выводок.

Сама роженица была коричневого окраса, но в помёте2 были и чёрно-коричневые щенки. Одного из них и взял Виктор.

— А кто это, он или она?

— Она, — ответил Юра. — Она, — повторил он, задумчиво глядя на щенка. А она уже спала на ладошке Виктора, тихо сопя во сне.

— Ну, что, — Юра смотрел на Веру и Виктора, — решили или нет? Те одновременно кивнули головами.

— Тогда через пару недель мы её и заберём, — сказал он заводчику. — Буковка-то какая?

— «Р» — ответил заводчик.

— Так в клубе и запишем. — Юрий взял щенка у Виктора и осторожно положил его в середину помёта.

Когда они вышли из подъезда многоквартирного дома, он ещё раз спросил: «Вы точно решили взять щенка? — и разразился целой речью. — Поймите! Это хуже ребёнка. Ребёнок, он твой, а щенок — вроде бы как твой ребёнок, но никто тебя, во всяком случае всенародно, не осудит, если вы его бросите. Но это живая душа. И душа верная до гроба! Душа безмолвная, но, тем не менее, требующая к себе человеческого обращения!»

— Чего ты нас, как детей, настраиваешь! — сказал Виктор. — Мы что не понимаем! И потом, какого чёрта ты нас так долго убеждал, чтобы теперь разубеждать?

— Да я не разубеждаю! Я хочу заострить ваше внимание на том, что вы теперь за эту собаку будете отвечать. И не перед кем-нибудь, а только перед своей совестью.

— Ага! Ты прямо как Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили!» Так что ли?

— Я не знаю, что там сказал ваш Экзюпери, но перед собой за собаку вы отвечать должны!

— Давай не усложнять, — сказал Виктор. — Ну, что, берём «зверюгу»? — спросил он у жены.

— Слушайте! — обратилась она к спорящим мужчинам, — Вам что, делать нечего? Мы же когда шли сюда всё обговорили. Так что нечего воду в ступе толочь!

— За что люблю свою жену, так за ясность мысли и железобетонность дела — сказал, засмеявшись, Виктор. — Значит, решено! Кстати, — обернулся он к Юрию, — а что это за буква «Р».

— Дааа! Тёмные вы, однако, личности в собачьем деле — засмеялся Юрий! — У породистых собак, — начал объяснять он, — есть свои правила регистрации. В клубе, каждому породистому помёту по определённой системе присваивается определённая буква. И тогда, когда надо найти родителей щенка, или подтвердить его родословную, смотрят на первоначальную букву имени. У вас буква «Р», значит и щенка вы должны назвать именем, начинающимся с буквы «Р». Ну, к примеру: «Роза», «Резеда», — так как у вас девочка, или «Рододендрон», если у вас мальчик. Кстати очень редкое растение, занесённое в Красную книгу.

— «Рокси» — сказал Виктор. — Её зовут «Рокси»!

— Какое рокси? — удивлённо глядя на Виктора, спросил Юрий. — Что такое рокси?

— Не что такое, а кто такая! — смеясь, начал объяснять Виктор. — Я в США, в Анкоридже3, останавливаюсь в семье, где немецкую овчарку зовут «Рокси». Хорошая такая, в меру злая, в меру добрая овчарка. Пусть наша «Рокси» будет ей названной сестрой и с таким же характером.

— Как вы судно назовёте, так оно и поплывёт? — вдруг вмешалась в разговор жена Виктора. — А кто капитан Врунгель? — и она засмеялась.

— Да не Врунгель я! — закипятился Виктор. — Я вам точно говорю, что такая собака есть на Аляске!

— Да кто же против этого имени? — сказала Вера, — Просто мы ещё окончательно не определились, брать щенка или нет.

— Как это не определились? — всё больше заводясь, спросил Виктор. — Как это не определились? — повторил он! — Какого же дьявола мы сюда припёрлись? — Он с удивлением посмотрел на жену и Юру. — Вы тут кончайте рака за камень заводить! Решили брать щенка, значит решили!

— Да решили, решили! — вздохнув, сказала Вера. — Теперь у меня четвёртый ребёнок появился.

— Так, стоп! — Виктор остановился и удивлённо посмотрел на жену. — Это какой ещё четвёртый? Откуда столько детей? Лично у меня двоё!

— А у меня до этого времени было три, — смеясь, сказала Вера. — Третий ты! Только ты до сих пор этого не понял. Ну, а теперь и Рокси. Твой порыв через неделю, ну, через две пройдёт, и она окажется на моём попечении.

— Ну, ты это зря…, — начал Виктор.

— Да брось ты! — оборвала его Вера. — Что я тебя не знаю?

— Ну, если с таким подходом, — сказал Виктор, — то собаку брать не надо.

— Ты собаку хочешь? — глядя на него в упор, спросила Вера. — Если да, то нечего тут дебаты разводить. А жизнь расставит всё по своим местам!

— Прения прекращаются, — вмешался в разговор Юрий. — У вас ещё есть две недели для окончательного принятия решения.

— Да не надо нам двух недель, — резко сказал Виктор. — Если тебе это создание будет в тягость, то не надо брать! Если нет, то нечего тут дискутировать. Я своё слово сказал и собакой заниматься буду! Ясно? — Он пристально посмотрел на жену.

— Ясно, — сказала она и вздохнула. — Яснее ясного, — повторила она. — Чем только это чудо кормят? — обратилась она к Юрию.

— Да всё не так уж сложно, — начал объяснять он. — Сначала молочко и не забываем про витаминчики, потом творог и кефир, кашки с мягким переходом на мясцо. Морская капусточка для контраста коричневого цвета с чёрным, овощи, некоторые фруктики. Да, не забыть стульчик, который можно поднимать по высоте.

— Это ещё зачем? — спросил Виктор.

— Чтоб у неё развивалась шейка. У доберманов должна быть пропорциональная телу шейка. И она, — он кивнул на подъезд, откуда они только что вышли, — потянувшись за жратвушкой, будет её удлинять.

— А массаж ей не нужен? — саркастически заметил Виктор.

— Да как тебе сказать — может быть и понадобится. Если она будет развиваться непропорционально, ответил серьёзно Юра. — Да я вам дам специальную литературу, вы там всё прочтёте!

— Так, — сказал Виктор, — попали! Может того, назад? — он посмотрел на Веру.

— Куда назад? — смеясь, ответила она, — Тебя уже собака выбрала. Что же мы её теперь бросим?

Все засмеялись.

Через десять дней, оформив в клубе все необходимые документы, Виктор зашёл к заводчику посмотреть на щенка. В отгороженном углу комнаты, переваливаясь с боку на бок, полуходили, полуползали шесть щенков. Ходили — это громко сказано! Они натыкались друг на друга, падали, пытались ухватить ближнего за ноги или за бок. У всех были поломаны хвостики и отмирающие концы болтались при ходьбе. При этом они тихонько повизгивали. Когда Виктор подошёл к ним поближе, то один из щенков как-то боком-боком побрёл в его направлении.

— Вот даёт! — смеясь, сказал заводчик. — Это ведь ваша собака! Действительно она вас сама выбрала. Первый раз такое вижу! Подбежала Берта и стала, скуля, тыкаться мордой в доски, отгораживающие щенят.

— Не волнуйся, не волнуйся, — гладя её по холке, сказал, заводчик. — Рано их ещё отдавать.

— А она с ними спит? — спросил Виктор.

— Теперь реже, а первые дни с ними. Но кормит она, мы, пока, не прикармливаем.

Виктор достал из портфеля небольшую стёганую подстилку.

— А можно чтобы Берта несколько дней на ней поспала? — спросил он. И, видя непонимающие глаза заводчика, добавил, — Я её потом вместе с Роксей заберу и дома постелю ей. Всё-таки родной запах будет рядом хоть первое время.

Тот неопределённо пожал плечами, но подстилку взял. Виктор погладил щенка и вышел из комнаты.

— Значит, через четыре дня я её заберу?

— Да! Как и договаривались.

Через четыре дня Виктор с женой, приехав к заводчику на машине, забрали Рокси, её подстилку и рекомендации, как кормить собаку в первые дни. Но, по приезду домой, все рекомендации были забыты, а щенок стал сосать молоко из бутылочки через соску, специально заготовленную для неё.

Первые дни в чужом месте пугали щенка. Находившиеся в доме люди всё время куда-то исчезали, а скрывались они за дверьми трёхкомнатной квартиры, появлялись откуда ни возьмись, и все старались погладить её. Но она заметила, что и женщина, и ребёнок слушались мужчину.

— Так, громодяне! — однажды сказал Виктор. — Бестолку нечего всем и всё время гладить Рокси. Собака должна знать одного хозяина. Иначе мы её испортим.

— Это ты откуда взял? — спросила жена.

— Вот из этой книженции, — кивнув на книжку, лежащую на столе, сказал Виктор. — Это то, что нам дал Юра. Почитай! Там много интересного. И Миша пусть почитает, — он посмотрел на сына. — Ему это только на пользу пойдёт.

— И что, ты ей и готовить будешь, и один гулять с ней, и прибирать за ней? — жена саркастически улыбалась.

— Почему только я? Все вместе. Это разные вещи.

— Значит, ухаживать мы, а играть с ней ты? — спросил сын.

— Да не волнуйтесь вы! И гулять и играть могут с ней все. Вот только без толку всё время её поглаживать не надо. И уж категорически нельзя брать её на руки, ложить на кровать, — отец снова внимательно посмотрел на сына. — Её место здесь. — Он указал на подстилку. — Подрастёт, будет спать в комнате в кресле. Всем всё ясно?

— Уж чего непонятного, — сказала жена. Сын только кивнул головой.

Рокси тяжело вживалась в новую жизнь. Всё было чужое, большое и непонятное. Она лежала на подстилке, а вокруг была пустота. Только за своей спиной она чувствовала опору — стенку. И если бы не запах матери, идущей от подстилки, то было бы совсем тяжко. Ночью, когда в квартире все засыпали и становилось тихо, она начинала тихонечко подскуливать. Постепенно это переходило в громкий скулёж. Тогда из-за двери спальни выходил Он, хозяин. Нет, Он не ругался. Просто поглаживал её, и что-то говорил, говорил, говорил. От этого становилось как-то спокойней, и глаза закрывались сами собой. Рокси засыпала. Потом наступало утро, все суетились, куда-то спешили, но накормить её не забывали, как и выносить на улицу. Это был именно вынос. Её укутывали в специальную попонку, оставляя наружу только нос и глаза, и выходили на крыльцо. «Прогулка» продолжалась минут десять-пятнадцать, но этого хватало, чтобы подышать свежим, морозным воздухом.

Так прошло ещё две недели. Щенок привык и к людям и к помещению. Когда все уходили, Рокси совершала вылазки на кухню, обнюхивала все углы прихожей. Что там делалось за пятью дверьми, посмотреть было невозможно. Они всегда были закрыты.

В обед домой забегал хозяин и быстро кормил щенка, убирая то, что он успел сделать на полу в прихожей.

Потом домой приходил, если можно было так сказать о нём, мальчик. Он влетал в квартиру как вихрь, на ходу сбрасывал куртку, гладил щенка, который, заслышав звук открывающегося замка, старался как можно быстрее занять своё место на подстилке. Быстро пробегал в свою комнату, где переодевался, затем заходил на кухню, хватал то, что приготовила на обед мама, и сматывался на улицу гулять. То, что на полу были следы жизнедеятельности Рокси, он, как бы не замечал. Во всяком случае, она ни разу не видела, чтобы он всё это прибирал.

Затем он, через некоторое время возвращался домой весь мокрый и усталый. Раздевался и уходил в свою комнату спать. Это был верный признак того, что скоро домой придёт хозяйка. Так и выходило. Когда в квартиру заходила хозяйка, она сразу же видела на полу лужи и аккуратные кучки. Вздохнув и переодевшись, она что-то говоря собаке, всё это убирала, будила сына и заставляла его делать уроки. Затем уходила на кухню. Рокси шла за ней и внимательно наблюдала, что та делает? А она разогревала еду и кормила её. Затем готовила ужин. Приходил хозяин, и они все вместе садились за стол. Рокси преданными глазами смотрела на них, ожидая кормёжки, но со стола ей никогда и ничего не давали. А запахи оттуда шли великолепные. Она даже пыталась обозначить голос, мол, я же здесь! Что же вы мне ничего не даёте? Но это никак не влияло на поведение людей. Тогда она, тяжело вздохнув, уходила на своё место.

После ужина её вновь выносили на прогулку и уже потом, она могла поиграть с людьми специальным резиновым мячиком, и зёлёным пластиковым крокодилом.

Рокси росла быстро. Она уже смело бегала по комнатам, по звяканью ложки об её миску при накладывании туда еды неслась на кухню и получала свою порцию. Хозяева никогда не садились за стол, не накормив её. В играх, она уже пыталась рычать, что получалось не очень хорошо. Но, убегая от игравших с ней, она ещё плохо рассчитывала свою скорость. Поэтому её часто заносило, и она билась об углы дверей. Иногда это было довольно больно и она, выпустив изо рта игрушку, начинала жалобно подвывать. Все её жалели и смеялись. А она, свесив голову на бок, смотрела на них и думала: «Ну, что же тут смешного? Сами бы так ударились!»

Когда ей исполнилось два месяца, её стали приучать выходить на улицу и делать там все свои «дела». После нескольких сеансов тяжёлых разговоров, а её никогда не наказывали физически, она стала понимать, что надо немножко потерпеть и её выведут на улицу. Там надо быстро пописать и покакать, и быстрее возвращаться домой. Колымская зима — это вам не лето!

Потихоньку Рокси взрослела. Она научилась ставить домиком висящие длинные ушки. Ей стали знакомы и понятны правила поведения. Она привыкла к графику кормёжки и прогулок, игр и отдыха. Правда, днём ей было одиноко и скучно, поэтому она могла повыть, или погрызть чей-нибудь тапок. Но, получив несколько раз от Мишки по мордасам, от этой привычки решила отказаться.