Кредит на доверие

— Я тебя столько ждал, моя девочка, что пару часов на улице ни в какое сравнение не идут, — усмехнулся вдруг Николай с таким непривычным Лесе, бесконечно нежным ощущением, будто теплым светом своего взгляда ее всю окутав.

Черт! Ей от летнего солнца так тепло не было, как от этого его взгляда и голоса… Чуть не споткнулась на последнем шаге, совершенно потерявшись. А Николай тут же подхватил, обеими руками аккуратно сжав локти, крепко прижав к себе, видно, чтоб не упала… Карма у него такая, что ли, на ногах ее удерживать…

— Ты ведь помнишь, что я говорил, правда, Леся? Когда в следующий раз в моих руках окажешься — не выпущу больше. Моя теперь, — усмехнулся шире, разворачивая ее к дому. Потянул вперед.

Все, переступила порог. На его территории.

И закрывающиеся за спиной ворота, непонятным образом, веским аргументом для ее встревоженного, нервничающего сознания послужили, словно в подтверждение слов Николая.

Пора испугаться? Возможно… Хотя на чудовище или серого волка он меньше всего походил именно в этот момент. Слишком много тех Леся по жизни встречала, и ни у кого не видела настолько светлого и доброго взгляда, обращенного на нее. Реально появлялось непонятное и ничем не подкрепленное желание податься вперед и уткнуться в его грудь, позволив Николаю заботиться обо всем… Чувство защиты.

Но она не привыкла верить ни своим ощущениям, ни мужчинам в принципе. А раз так трепещет и душа, и сердце, оказывается, не утратившее наивности… Что ж, у нее есть эта ночь, вот и может сполна насладиться.

— Шампанское? — предложил Николай, стоило им переступить порог его дома.

Вино в самом деле стояло в ведерке со льдом на столике у самого входа. Там же имелись и бокалы. А еще пиала с фруктами, незабвенный угаданный брауни, нарезанный кусочками, и коробка конфет… Возможно, совпадение, конечно, но именно тех, которые Леся больше иных любила из шоколадных. Как Николай узнал?! Откуда?

Вот теперь почему-то страшно стало. Он явно изучал ее дотошно и внимательно, и не ограничивался разговорами по телефону. Для чего?..

Но ведь вырваться уже не выйдет, он так и продолжал обнимать ее, крепко прижимая к себе. Не зло или жестко, даже ласково, пожалуй. Но так, как свое держат…

Наверное, имел право, ведь «купил» эту ночь… И должно было бы стать гадко от подобной мысли и от него самого… Вот только все в том, как мужчина держался и относился сейчас к ней, выводило этот договор за рамки хозрасчетных отношений, создавая четкое ощущение чего-то очень важного и ценного.

— Я не пью обычно, — покачала головой. — Очень осторожна с алкоголем, — вспомнилась ремарка Мартынова при нем. Напряглась против воли. — Тот вечер исключением был, расстроилась сильно… — глупо оправдаться попыталась.

А Николай это, наверное, уловил, ведь все ощущал, прижимая к себе так близко.

— Леся, — остановившись, он повернул ее к себе лицом, ухватив ладонями за плечи и внимательно заглянув в глаза. — Со мной можешь не бояться. И позволить себе то, что хочется, — тоже можешь, без ограничений. Поверь, я прослежу, чтобы тебе во вред не пошло и всегда подстрахую, моя девочка, — Николай вдруг так улыбнулся, что у нее во рту пересохло, а горло спазмом стиснуло. — Так что, если хочется шампанского, ты можешь выпить его без оглядки… Бокала два, — с той же улыбкой Николай ей еще и подмигнул.

После чего отпустил ее и, взяв бутылку, аккуратно открыл с легким хлопком. Ловко наполнил бокал и протянул ей.

— И что тебя расстроило тогда настолько? — поинтересовался, будто мимоходом. — Не то чтобы я итогом остался недоволен, но хотелось бы разобраться.

При этом во всем его поведении не было пока и намека на какое-то требование подчинения или сексуального подтекста. Вот вообще! Он просто с ней беседовал, искренне интересуясь.

А Леся себя ощущала обескураженной до невозможного. Даже, что сказать, не могла придумать, ничего не приходило в голову.

— Замуж выходить не хотела. Но мое мнение не учитывали, — прорвалось искренне почему-то. Неумно, опасная небрежность!

— Я помню, как ты сожалела о том, что не можешь влиять на события, — взгляд Николая потемнел, а на щеках как вертикальные складки прорезались. Мужчина кивнул. И ей стало очевидно, что он действительно помнит каждое ее слово.

И это тоже пугало… такая сосредоточенность и внимание к любой детали, ее касающейся. Не то, к чему она в мужчинах привыкла. И нежданно на краю сознания мелькнула очень пугающая мысль, что от такого, как Николай, убежать не вышло бы… Это не Мартынов, который ее несколько дней уже не замечает, и даже не отец, всю жизнь контроль доверяющий больше охране… Гончаренко сам дотошно все изучал о ней и в ней… Хорошо, что у них лишь одна ночь будет, точно не отпустил бы.



— Больше к нему не вернешься, не переживай, — вдруг тихо заверил Гончаренко, с таким оттенком в голосе, что Леся вздрогнула, и так встревоженная всеми этими мыслями.

Стояла и в упор растерянно смотрела на него, силясь загадку этого мужчины разгадать. Наверное, именно поэтому, автоматически взяла тот бокал, который он протянул ей, ощутив холодное стекло под пальцами.

В душе пульсировал предательский страх. Она-то знала, что не вернется к мужу, но он откуда?.. Не мог же догадаться… Или это у нее все мысли о побеге, а Гончаренко на другое намекает. Ведь уже заявлял, что права на нее предъявляет.

Боже, этот мужчина был ей категорически непонятен!

Тем временем Николай, налив и себе, отставил на столик и бокал, и бутылку, зато взял небольшую черную коробочку, которую Леся за сладостями и не заметила… И ничего такого в той не было бы, если бы не золотая эмблема известной ювелирной мастерской на крышке.

Сама не знала почему, но невольно назад подалась, как отступая, однако Гончаренко тут же это уловил и поймал ее руку.

— Не убегай, ежик, и иголки не доставай. Я просто хочу тебе подарок сделать, именно сейчас, чтобы ты не придумала его ни с чем связывать, кроме меня самого, — понимающе усмехнувшись, но и как-то странно продолжая на нее смотреть, Николай достал из этой коробочки цепочку с кулоном… в виде ежика.

Платина, белое и желтое золото. На месте глаза, носика и на яблочке, которое ежик тащил на своих иголках, — инкрустация драгоценными камнями. Все рельефное, выпуклое, объемное, с чернением и изломами, чтобы тень и свет передать.

Леся достаточно хорошо в ювелирных украшениях разбиралась, чтобы оценить и тонкость работы, и немалую стоимость, и задумку… Да и этот ювелирный дом не делал штамповок, каждое украшение — на заказ. Этот подарок сам по себе тянул если не на половину, то на четвертую часть той суммы, что она у него попросила.

Вскинула напряженный, ошеломленный взгляд, столкнувшись с внимательными глазами Гончаренко. Не успела и выдохнуть, как он уже застегнул на ее шее застежку, воспользовавшись ступором.

— Когда ты успел? — голос сел… возможно, от того, что она настоящее потрясение сейчас переживала. — Это же невозможно за сутки заказать и сделать…

Наверное, из-за этого шока все-таки отпила глоток прекрасного вина.

А Николай словно бы глазами улыбнулся ей, похоже, довольный и реакцией на украшение, и тем, что шампанское она попробовала.

— Я заказал этот кулон еще после встречи с тобой на том гребанном съезде, — чуть скривил губы, ответив, с каким-то удовольствием наблюдая за ее реакцией. — Тогда, когда и предупредил, что в следующий раз, когда ты попадешь в мои руки, уже не отпущу, моя девочка, — и, будто хотел подчеркнуть это, притянул ее к себе ближе, опустив лицо в распущенные, завитые локонами светлые волосы.

Да, она старалась… для него. И те же духи использовала, что при первой их встрече на ней были.

Гончаренко глубоко вдохнул, как наслаждаясь каждой секундой буквально. Но и сейчас в этих действиях не превалировал, не давил сексуальный или потребительский тон. Нет, она чувствовала мощное напряжение в его теле, которое и у нее в душе, в груди томительной дрожью отзывалось. Но также явно было и то, что мужчина целиком и полностью то держал в узде своего контроля, словно считал это предельно важным.

— Просто сразу хотел подарить тебе, — продолжал говорить, а рука Николая скользнула по ее шее, будто легко-легко дразня пальцами нежную кожу и обводя цепочку, отчего мурашки по спине побежали и волоски встали дыбом на руках. — Чтоб ты и не думала это как оплату ассоциировать или еще что-то. Я помогу тебе, тут и вопрос не стоит, неважно в чем. В чем угодно! Всегда. Потому что ты — моя. Но этот кулон нашего уговора не касается, просто, от чистого сердца, Леся. Хотелось поразить, и мне удалось, судя по блеску в твоих глазах, — чуть самодовольно, но очень по-доброму все еще, подмигнул он опять, пальцами ее лицо приподняв так, чтоб глаза видеть.

А Леся… она просто не понимала, как реагировать?!

Не сталкивалась с таким отношением мужчин. Просто с такими мужчинами общаться не доводилось, кажется. Тем более, когда все в их непростом бэкграунде должно было бы Николая отталкивать… Ради бога! Ее отец его убийство заказывал! И не только его, кстати… А он смотрит на нее так, словно никого дороже в жизни не имел рядом.

— Спасибо… — выдохнула севшим голосом. И пришлось откашляться, чтобы тот себе вернуть. — Вижу, ты хорошо подготовился, спланировал… — сделала еще глоток вина, пытаясь мысли в кучку собрать… и отставила бокал, реально опасаясь контроль над собой потерять.

У нее и без вина уже голова кружиться начала от самой ситуации.

— У меня для планов вся жизнь была, Леся, — хохотнул он и снова наклонился, едва ощутимо коснувшись губами ее виска.

Нежно-нежно. Так, что и не уверена, а действительно ли его губы ощутила? Или придумала… потому что самой очень хотелось, чтобы Николай поцеловал наконец-то!

— Ну, судя по тому, что мне удалось о тебе узнать, то не так уж ты и занят был планированием, — хмыкнула, изо всех сил пытаясь саркастичный тон держать, не поддаваясь этой необъяснимой для нее нежности и теплу, которыми мужчина просто укутывал и ее сердце, и душу… Точно не то, что Леся сейчас могла бы себе позволить!

А про его любовь к ничего не обязывающим связям немало охочих рассказать нашлось. И от этого было даже немного обидно. Кто бы Лесе объяснил, с чего вдруг?

Впрочем, казалось, ее замечание не только не расстроило, а даже развеселило Николая.

— Узнавала обо мне? А делала вид, что и говорить не хочешь, — усмехнувшись уголком губ, и прихватив их бокалы и вино, он потянул Лесю куда-то вглубь дома… В столовую, как оказалось через пару минут. — Это все в прошлом, моя девочка, говорил уже. И твоя информация не полная, кстати, — глянул, как весело упрекая. — Если бы хорошо выяснила все о Гончаренко, знала бы, что для своих женщин мы сделаем все, без исключения…



Он подвел ее к стулу и мягко надавил на плечи, явно приглашая сесть. При этом словно поймав взгляд Леси, не отпуская, держал своими глазами. А она…

Черт! Плохая идея, кажется, была… Совершенно не понимала, по каким правилам с ним играть. И что-то в голосе Николая на этом последнем заявлении намекало, что он как-то очень серьезно относится к этому определению «своя». Куда серьезней, чем можно было бы ждать от мужчины с его репутацией. Неужели действительно правда?..

— Горбатого могила исправит, — в ее смешке натужность была слышна даже самой Лесе.

— Горбатого — возможно, — не спорил Николай, и сел не напротив, а рядом с ней, продолжая ее пальцы греть в своей ладони. — Но у Гончаренко свои пороки… или счастье, смотря как относиться к этому, — абсолютно непонятно отозвался Николай с ухмылкой, не отпуская ее руку. — Мы за своими женщинами и на тот свет отправимся, — хмыкнул он, на минуту отведя взгляд, словно о своем чем-то задумавшись, ей неведомом…

А у Леси мороз вдруг сковал все внутри. И такой невыразимый испуг… Будто он знал все-таки!.. Но откуда бы смог?!

Задохнулась.

— И с того света вытащим тоже любой ценой, ежик… — и тут он всмотрелся в нее внимательней. — Эй, не смотри так настороженно, я не пугаю, просто хочу, чтобы не боялась и не оценивала мои поступки по тому, что другой кто-то рассказать может, — видно, заметив ее испуг, Николай смягчил и тон, и выражение лица. — У меня спрашивай, ничего не скрою. И, вообще, мы не в ту сторону свернули, девочка моя. Я тебя ужином поразить собирался, заодно узнав более легким способом, что же ты предпочитаешь. Без «угадаек», злящих тебя, — подмигнул мужчина, словно понимал все в ней куда лучше самой Леси, и с высоты своего опыта благодушно прощал ей все «детские капризы».

А Лесе вдруг снова стыдно за свою давешнюю истерику стало, щеки заалели. Или это от его присутствия рядом?

— Так что выбирай, — Николай взмахом руки обвел стол, предлагая ей обратить внимание на блюда.

А Леся пребывала в таком ступоре после его заявления, что только после этого жеста и начала осматриваться, все еще чувствуя зябкость в области сердца.



Глава 6

— Тут прям, как банкет, — улыбнулась, внезапно поняв, что изобилие выбора поражает. — Вдвоем и половины не осилить, — осматривая множество тарелок и блюд, укрывающих большой овальный стол, против воли теряла и напряжение, и серьезность.

Это казалось действительно забавным. Хотя ароматы стояли потрясающие. Но столько блюд…

Понимал ли Николай и рассчитывал на такую реакцию, чтоб напряжение снять? Или серьезно думал, что она каждого угощения понемногу попробует?.. От мяса ягненка, кажется, до черной икры, лобстеров и шоколадного брауни?!

Тогда ему точно не светила бы страстная ночь… И эта мысль вызвала еще более широкую, хоть и немного глупую по своей причине, улыбку. Но этот десерт Леся действительно любила, хоть и редко себя баловала. Как и морские гребешки, которые также имелись в его меню…

А вот мясо — это была не ее история. Не потому что вегетарианка или в таком духе что-то, просто не по вкусу оно ей, с детства не шло. Но отец считал, что только мясо дает здоровье… окончательно отбив принуждением интерес к данному продукту. В итоге даже Авраменко смирился, в покое оставив, характером хоть тут она переиграла его…

Леся вздрогнула, невольно от мяса отведя взгляд. Сейчас точно не о том думать стоит.

А вот Гончаренко внимательно наблюдал за всем: и за ее удивлением, и за этим весельем, и за тем, на что она все же внимание обращала, да и за ее мыслями, похоже! Нет, он тоже улыбался, причем искренне, но это не мешало ему пристально изучать ее. Как-то не по себе…

— Так задачи все съесть и нет, Леся. Выбирай то, что тебе нравится, — также мягко отозвался Николай.

— Я не очень голодная, — заметила Леся, чувствуя, как начинает все больше нервничать… Улыбка стала натянутой.

Совершенно не могла понять, почему он такой?! Внимательный, сосредоточенный на ней, желающий разобраться?.. Чересчур прямо!

— Серьезно? — недоверчиво хмыкнул Николай. — Удиви меня, Леся, и расскажи, что и когда ты ела в последний раз?

Нет, ну вот она сейчас даже разозлилась!

Леся что, голодной или истощенной выглядит?! Да у нее дома холодильник был забит едой! Горничная, приходя по утрам, старалась, не зная, куда приложить теперь рвение. И каждый день выбрасывала вчерашнее, готовя новое, потому что… Блин!.. Да, Леся почти и не притрагивалась к еде, слишком нервничая о своем плане побега…

И последний раз она толково ела еще позавчера, кажется. А вчера, и сегодня особенно, нервничая еще и из-за предстоящей ночи, только кофе пила с шоколадом и орехами. Так что да, вдруг осознала, что таки была чертовски голодной!

Но ладно, Николаю-то какое дело?!

Разве ему не просто секс был нужен с ней этой ночью? И, скорее от того, что ощущала эту растерянность и непонимание… А может, и из-за тех пары глотков шампанского, которые ударили в голову тем сильнее, что на голодный желудок были выпиты, Леся не просто не ответила на этот вопрос. С иронией хмыкнув, она вдруг учудила то, о чем и не думала, направляясь в этот дом…

Собственно, она вообще не думала о том, что и как будет делать, когда порог переступит, и чего сам Николай от нее ждет.

Потому и внутри от своей бесшабашности немного ошалела, когда встала с кресла, куда Гончаренко ее только усадил. И, ощущая странную легкость и кураж в голове, растекающиеся по всему телу (может, не такой и плохой совет поужинать нормально, зря не воспользовалась), немного вызывающе уселась уже на его колени, поверх. Потому как Николай, как воспитаний мужчина, тут же отодвинул свой стул, тоже собираясь подняться следом…

Не то чтобы ее когда-то готовили к подобному или учили ухищрениям соблазнения. По сути, у Леси всегда было иное предназначение в понимании родителей. Так что ей упорно прививали благородные манеры, сдержанность, культуру поведения и даже немного холодную чопорность, которая устраивала и отца, и того же Мартынова.

И только вот с этим мужчиной, Николаем Гончаренко, с ней каждый раз творилось нечто невообразимое!.. Причем Леся сама не могла понять, откуда в ней выстреливало все это: смелость, раскрепощенность. Куда девался страх и настороженность? А вместо него буквально вырывалась потребность и страстность, с другими ей несвойственная.

Будто бы что-то в Николае взывало к ней, заставляя становиться совершенно иной… и обещая при этом, что ничего Лесе не будет за подобное баловство… Только удовольствие…

— Разве я выгляжу тощей? — заглянув в его лицо сверху вниз (ну, почти… он все-таки был весьма высокий, даже сидя позволил ей возвыситься лишь потому, что откинулся на спинку своего кресла), Леся чуть нахально уселась удобней на твердых мужских бедрах, обхватив своими ногами.

И вот сейчас она в полной мере ощутила, что у него железный контроль над собой! Потому как Николай Гончаренко был не просто чертовски возбужден, он явно готов был и сейчас переходить к «основному блюду» в виде разложенной на этом самом столе Олеси.

Никаких прелюдий не нужно уже… Возбужденный член через брюки и ширинку в ее промежность вдавился так, что… Нет, не больно. Сладко до сосущего ощущения неистовой потребности и дикой нужды!

И в самой Лесе в мгновение ока такой огонь желания вспыхнул, как на той дурацкой полутемной лестнице! Хотя нет… Сильнее во сто крат…

Один удар сердца, а она уже его до дрожи в руках хочет! И на все готова, чтобы этого мужчину заполучить, даже не помнит сейчас о причинах и доводах, приведших ее к нему в дом!.. Разве не ради самого него тут очутилась?

Гончаренко медленно и шумно, тяжело втянул сквозь стиснутые зубы воздух, заставив ее задрожать от возбуждения, которое в его теле чувствовала сейчас каждой своей клеткой. И таким же желанием сама отзывалась, как вибрируя в одной с ним частоте! Будто контроль над своим телом утратив, вжалась бедрами в его пах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сумасшествие какое-то… Нет, не так даже, полное затмение сознания! В это мгновение она забыла все и обо всем! Кто она, зачем пришла к нему, что ее завтра ждет!.. Не осталось в звенящей желанием и тягой к нему голове ничего, кроме невыносимой нужды в Николае, словно бы он внезапно стал тем кислородом, которым ее легкие дышат! И Леся задыхалась, реально задыхалась без него! Не прожить и мгновения уже без этого мужчины в своих венах…

В висках набатом пульс!

Секунда прошла, а Леся вдруг осознала, что их лица катастрофически близко, ее губы над его губами в миллиметре зависли. Да и то, только потому, что рука Николая, оказывается, уже на ее затылке. Зарылся в ее локоны пальцами, намотал себе на ладонь, как зафиксировав, и удерживает, не дает сорваться в какое-то безумное пике этой их неконтролируемой страсти.

— Ты выглядишь потрясающе, моя девочка. И сегодня, и вчера, — тяжелым, насыщенным голосом, который стал ниже тона на три, и будто в животе у него вибрировал, эхом отдаваясь в ее солнечное сплетение, заметил Николай, все еще с явным усилием контролируя дыхание. — Но что-то вот здесь, — его другая огромная ладонь обхватила ее руку, положив их сплетенные пальцы ему на грудь, там, где глухо и часто бухало мужское сердце, будто сквозь ребра пыталось прорваться к ней так же, как и его возбужденная плоть через их одежду, — подсказывает мне, что о себе ты в последнее время заботилась мало, — закончил мысль этот, невероятной воли, человек, конечно. — Тебе надо поесть.

Боже, о чем он? Какая еда?!

Ей его ртом, его кожей пировать хотелось! Прижаться хоть к той же ладони губами, чтобы острый, пряный вкус ощутить, который сейчас ярко в памяти вспыхнул! Вспомнила, как, балдея, испарину на его шее слизывала на той лестнице…