Я тебя ненавиблю

То ли отвыкнув так много отдыхать, то ли от накатившей тоски у меня никак не получалось уснуть. Я уже и почитала, и помедитировала, а сон все не шел. Наконец поняв всю тщетность своих попыток, я встала у окна, решая куда бы мне пойти. Прогуляться по периметру Академии? Или сходить в библиотеку покопаться в сваленных для описи древних пыльных фолиантах по истории Империи? Их мне разрешили читать, когда и сколько захочу, если я соглашусь разложить все в хронологическом порядке в течение месяца, на что я, естественно, с радостью согласилась. Во-первых, интересно узнать более древнюю историю Империи, а не только последние 100 лет, которые мы проходили по программе, а во-вторых, меня грела надежда, что в этих фолиантах я могу найти не только сведения по истории, но и что-то особенное, какой-нибудь неизвестный до этого факт.

И вот стою я у окна, бездумно смотрю вдаль на почти полностью отстроенный стадион, рассуждая куда бы направиться на ночь глядя, и боковым зрением замечаю смазанное движение неподалеку от хранилища артефактов, расположенного как раз вблизи полигона, чтобы удобно было раздавать охранные артефакты адептам перед тренировками, во избежание летального исхода при прохождении полосы препятствий повышенной сложности и опасности.

Теперь уже напрягая все свои зрительные способности, и даже усилив их магией, я начала всматриваться в пространство перед хранилищем. Картина, открывшаяся мне, заставила уронить челюсть чуть ли не на подоконник. Торен дрался с двумя хоть и менее внушительной комплекции, но все равно достаточно крепкими мужчинами. При этом заклинания, которыми кидались Торен и его противники, были крайне опасными, а порой даже смертельными, я это по цвету заклинания уже легко определяла. Кроме того, они в это же время еще и на мечах дрались. Силы явно были не равны, и воспользовавшись численным преимуществом, маги пошли в решительную атаку, используя один магию, а другой атакуя мечом. Вот Торен, отвлекшись на рассеивание, кинутого в него магического пламени, пропускает удар мечом второго противника и получает ранение в бок. Даже с такого расстояния я вижу, как его камзол моментально окрашивается кровью, значит рана глубокая и скоро Торен потеряет сознание от кровопотери, если раньше не упадет от самой раны или его не добьют противники.

Какой-то внутренний бесенок с воплем "наших бьют!", решил все за меня, и через секунду, переместившись, я в пижаме уже стояла рядом с Тореном против двух вооруженных магов. Ой, ду-у-ура-а! Желая хотя бы замедлить их движения, я бросаю заклинание мгновенной заморозки, и оно как будто и не заметив их защиту проходит сквозь нее, превращая магов в два ледяных монумента, а сбоку улавливаю как Торен начинает медленно оседать на землю.

"Нет, нет, нет! Торен, не смейте бросать меня! Что мне делать дальше?!" - шепчу в испуге я, пытаясь подхватить его. Но куда мне справиться с такой-то мощью! И мы вдвоем заваливаемся на траву.

Усилив заклинание заморозки до максимума, и больше не обращая внимания на магов, я обнимаю валяющегося Торена и перемещаюсь с ним опять в кабинет к рьену Алу.

Все повторяется. Я слышу возглас удивления, крик-приказ немедленно прислать врача, меня за шкирку дергают рывком вверх и отбрасывают на диван, как незначительную помеху. Рьен Ал склоняется над Тореном, пытаясь нащупать пульс, разрезает на боку камзол с рубашкой, обнажая огромную глубокую рану, из которой не переставая хлещет кровь. В дверь вбегает лекарь. Оттесняет опекуна, на ходу раскрывая чемоданчик с различными колбочками, повязками, мазями и еще кучей всякой всячины. От вида крови меня мутит, мне страшно смотреть на рану и страшно за Торена, пижама на мне тоже с одного бока вся пропиталась кровью Торена. Но сейчас не время изображать нервную барышню, и я хватаю рьена Ала за рукав, привлекая к себе его внимание.

- Там у хранилища артефактов рядом с полигоном два замороженных мага - шепчу ему.

И тут вижу, как врач начинает закрывать свой чемоданчик, отводя в сторону глаза. Это что? Это он "умывает руки"?! Я что зря ввязывалась в драку магов и опять нарушила защиту особняка рьена Ал Дэр Шолдэ?! Торен не может так просто умереть! Нет!

-Нет! - срываюсь я с диванчика. Падаю на колени перед Тореном и пытаюсь зажать все еще кровоточащую рану. Надо срастить края, бьется мысль. Только бы сердце не остановилось, только бы не остановилось... из моих измазанных в крови ладоней, стягивающих его рану, уже льется слабый зеленый свет уходя в самую глубину, останавливая кровотечение, соединяя разорванную плоть, наполняя живительной силой, заставляя сердце биться, а легкие Торена дышать. Поднимаясь из глубины раны все выше, выше и в тоже время растекаясь по всему его телу, свет от моих рук все льется и льется. Мне кажется, если я перестану вливать в Торена этот свет, то он не справится, а я хочу, я очень хочу, чтобы он жил! Меня пытаются оттащить от него, толкают, что-то кричат... Еще немного, еще чуть-чуть, еще капельку... Прости, Торен, я сделала, что могла, я ведь не лекарь. Перед глазами расплываются разноцветные круги и сил нет даже убрать руки с раны. Но я чувствую, как под пальцами медленно поднимается на вздохе и так же медленно опускается на выдохе его грудь. Неужели я смогла?!

- Все, девочка, все. Дай ему отдохнуть - слышу голос опекуна, меня подхватывают на руки и куда-то несут. Голова сама укладывается на такую удобную широкую грудь, глаза закрываются, но я еще пытаюсь удержать сознание, не потерять связь с действительностью совсем. Пижаму срывают быстро, оторвав все пуговицы, мягко ощупывают руки, живот, бок, спину, ноги и опускают в теплую воду. Как приятно, запах мяты и лимона щекочет нос, меня заворачивают в мягкое полотенце и вот я уже лежу на мягкой постельке, уплывая в забытье…

Мужчина суровой наружности, часть 3.

Все эти месяцы он расскапывал след покушения на принца Рауля. Ориентируясь по показаниям Алики и принца Рауля, вычислили, где мог располагаться тот подвал. Взяли молодчиков с поличным. Оказалось, во всем этом замешан Наместник Новых территорий и, конечно, не обошлось без следа Леварской коалиции.

Наместника арестовали, все, что знал, он выложил на первом же допросе. Мерзкий, получающий удовольствие от чужих страданий, испорченный человек, злоупотребляющий своей властью на Новых территориях.

Стали распутывать этот клубок дальше, оказалось, нити заговора тянутся аж до Карска, и вот тут, в столице, он и его люди след потеряли, кто-то очень вовремя оборвал все все ниточки. Им доставались лишь пустые дома, дым затухающих пожарищ и молчаливые покойники.

Торен, сбился с ног, разыскивая, отслеживая и вычисляя возможных предателей и засланных провокаторов. Сегодня он, как раз, решил проверить переданные нашим агентом сведения о подозрительном интересе, проявляемом представителями Леварского посольства к Большому зимнему празднику Посвящения. Отправился на встречу с одним своим знакомым, который мог что-то об этом знать, и… Алика перенесла его к нему в кабинет.

Пора в кабинете открывать походный лазарет - ухмыльнулся про себя.

Но девочка в очередной раз оказалась полезной. Да, что там полезной, она практически с того света вытащила Торена и умудрилась задержать двух предателей. Теперь они уж не упустят никого, всю эту подпольную сеть распутают.

Только когда нес Алику, заметил, что у нее весь бок в крови. Ранена? Внеся в комнату, быстро скинул пижаму, ощупал руки, живот, ноги, … и вздохнул с облегчением – цела. Чтобы быть уж полностью уверенным в том, что ее не зацепило, наполнил ванну и отмыл ее. Никаких ран.

Заворачивая это шустрое чудо в полотенце, неожиданно заметил, что девчонка-то, округлилась. Тогда одни кожа да кости и торчали, а теперь регулярное питание и тренировки сделали свое дело. Да, худенькая, но и грудка, и попка появились, и очень даже аппетитные, а уж ножки и талия… Почувствовав, что его мысли, а за ними и тело куда-то не туда уводит, быстро завернул малышку в полотенце, обтер, положил в постель, укутав в одеяло, и вышел.

Ему предстояла трудная ночь...

Глава 7. О том, как мы с суровым мужчиной находим, наконец, общий язык.

Сквозь закрытые веки чувствую свет. Проспала! Но почему я никак не могу открыть глаза, и тело как ватное? Мою голову приподнимают, поправляют подушку, и вливают в рот что-то вязкое. Вкус как у того киселя, что давал Рауль - приходит мысль, и я снова засыпаю. Еще несколько раз меня тормошат, заставляя пить какие-то отвары и настойки, я фыркаю, пытаюсь отвернуться, но в меня настойчиво вливают очередную гадость и как только оставляют в покое, я опять проваливаюсь во тьму.

Не знаю через сколько времени я очнулась, подняться меня заставил голод. Казалось, если я не съем сейчас же хотя бы сухарик, то живот начнет переваривать мой позвоночник.

Движения давались с трудом, слабость накатывала волнами и сильно кружилась голова. Откинув одеяло, обнаружила, что спала абсолютно голой, но возмутиться на такое безобразие сил не было, мозг просто отстраненно отметил этот факт и всё. Я, медленно переставляя ноги доползла до шкафа, натянула первую попавшуюся рубашку и штаны и по стеночке двинулась на поиски чего-нибудь съестного. Дойдя до лестницы поняла, что сильно переоценила свои возможности, но отступать было глупо, обратно я уже тоже не дойду. Откуда-то выплыло воспоминание, "да-аа, е-даа!". Присела на первую же ступеньку - передохну немного и поползу дальше в поисках пропитания. Так, на, сидящую на ступенях лестницы, меня и натолкнулся рьен Ал.

- Ты чего тут сидишь? - присаживаясь рядом, спросил он.

- Есть хочу. - ответила с опаской, а ну как, мне нельзя выходить из комнаты и меня сейчас с рычанием поволокут обратно.

- Думаешь, на ступеньках появится еда? - с улыбкой пошутил опекун.

Что это с ним? Не кричит, не требует немедленно скрыться с глаз. А улыбка у него какая обаятельная, и сразу становится заметно, что он совсем и не старый, а очень даже молодой мужчина, красивый какой-то особенной мужской красотой. Никакой тебе смазливости и пухлых губок, невероятно брутальный с резкими чертами лица, и уверенностью, проскальзывающей в каждом движении.

- Вы умеете улыбаться - прошептала я, пребывая, видимо, в глубоком шоке.

Улыбка рьена из обычной стала какой-то немного грустной, он подхватил меня на руки и понес вниз по лестнице, бормоча куда-то в макушку:

- Ты, Алика, прости меня, мы немного неправильно начали наше знакомство. Я очень хочу, чтобы ты перестала меня бояться. - и, открыв ногой дверь, усадил меня за массивный деревянный стол на необъятно огромной кухне.

Как по волшебству передо мной появилась кружка с дымящимся ароматным мясным бульоном, тарелка с пирожками, душистая картошечка, посыпанная какой-то зеленью и политая маслом, жареная рыба, овощи, и я пропала для всех. Но один вопрос меня все же очень волновал:

- Как господин Торен? Жив?

- Да попробовал бы он только скопытиться, после такой дозы жизненной магии, что ты влила в него! Ты же чуть всю свою жизненную энергию ему не передала! – ответил рьен Ал, нахмурив брови.

Потом поймав мои пальцы, поднес руки к губам и поцеловал.

- Спасибо тебе за Торена. И за тех магов тоже спасибо. Подельники пытались утащить их ледяные статуи, но ты этих бойцов еще и вморозить умудрилась, так что им не удалось оторвать статуи от земли и пришлось уходить с пустыми руками.

- Они хотели сорвать праздник Посвящения?

- Нет, у них были более грандиозные планы. Ты ведь знаешь, что нашей Империи по военной и экономической мощи может противостоять только Леварская коалиция государств. Мы им как кость в горле, ведь через них проходили основные пути работорговли. Запретив рабство на всей территории Империи, мы лишили их львиной доли доходов, а еще из-за нашей лояльной расовой политики их земли, стали покидать наиболее бесправные расы, целые села снимались с мест и переходили к нам в надежде на покровительство. Формально мы не нарушали территориальной целостности Леварской коалиции, земли оставались под их властью, только обрабатывать эти земли было некому и постепенно экономически коалиция стала все больше ослабевать. Им бы поменять свое отношение к рабству и уравнять все расы в правах, как это сделали мы, но аристократия Леварии встала стеной, отстаивая прежние порядки, и всеми способами пытается свергнуть нашего императора. А маги - наша основная боевая сила, которая обеспечивает поддержание политического курса Империи и её военной мощи.

Так вот, к чему я все это говорю. Те маги были сторонниками Леварской коалиции, они хотели нарушить защитный периметр арены и перенастроить артефакты из защитных в атакующие. Когда на празднование дня Посвящения на стадионе собрались бы почти все сильные маги, включая Императора, артефакты активировали. Маги, проходящие испытание и одевшие такие артефакты, сгорели бы мгновенно, а ведь посвящение проходят лучшие из лучших, кроме того, общая волна атакующей магии из-за поврежденного защитного периметра выплеснулась бы за пределы арены, убив или покалечив тех, кто сидел на трибунах и в судейской, а достигнув внешнего периметра защиты была бы отброшена обратно и откатываясь к арене добила выживших. После такого удара, даже если Императору удалось бы выжить, у него не осталось достаточных сил для противостояния коалиции. Власть в Империи была бы обезглавлена, а дальше или война с Леварией, или государственный переворот, ведь недовольные правлением всегда найдутся.

- Если бы не ты - продолжил рьен Ал - то магам бы удалось, убив Торена, сохранить свой замысел в тайне, так что долг Империи перед одной маленькой девочкой значительно подрос. - и мои руки опять были пойманы и обцелованы.

- Ладно, не буду тебя отвлекать, ешь. Я отойду ненадолго, а потом провожу тебя в твою комнату, все-таки рано тебе еще гулять, лекарь, г-н Тревье, настаивал на неделе постельного режима - и одарив меня еще одной мягкой улыбкой рьен Ал ушел по делам.

А я принялась уничтожать все, что попадалось мне под руку. Одной рукой, ухватив вилку, таскала в рот картофель и рыбу, а другой подносила ко рту пирожок, откусывая от него приличные куски и запивая это все бульоном. И может я даже добралась бы до выставленного передо мной десерта, если бы, едва первый голод был утолен, мои глаза сами собой не закрылись, и я не уснула с так и зажатой в руке половиной пирожка.

Ночью меня опять несколько раз тормошили, чтобы влить какое-то лекарство, а утром я сама стремительно соскочила с кровати и побежала по крайне неотложным для организма делам. Чувствовала себя бодро, и раз прошлая моя вылазка не вызвала нареканий, я решила не сидеть в комнате, а прогуляться по особняку и прилегающей к нему территории. Но только после завтрака!

Глава 8. О том, как наши отношения с Раулем сдвигаются в сторону романтики.

Судя по виду из окна, встала я рано. Солнце едва-едва взошло, и от искрящегося в первых его лучах белого снега, укутавшего все кругом и по-особенному ярко вспыхивающего отдельными снежинками на ветках деревьев и кустов, во всей природе чувствовалась некая нотка сказочности.

Наверно вид девушки, замотанной с головой в плед, из которого торчат лишь её покрасневший на морозе нос и огромные валенки, расположившейся на перилах крыльца с зажатым в руке наспех сооруженным бутербродом и мурлыкающей незатейливый мотив, попирал все нормы допустимого для приличной рьены поведения, но после всех пережитых за последние 5 месяцев страхов, оскорблений, боли, трудностей и потрясений, я не смогла отказать себе в маленьком счастье, без всяких условностей побыть наедине с природой. Я растворялась в ласкающих лучах утреннего солнца, вспыхивала разноцветными искрами как снежинки на ветках, а моя душа наполнялась светом и согреваясь разворачивалась в надежде и с верой в то, что теперь все обязательно будет хорошо.

- Ах вот ты где спряталась! - вылетел на крыльцо Рауль и подхватив, закружил меня на еще не расчищенной от выпавшего ночью снега площадке перед ступенями крыльца. Затем, одним укусом ополовинив мой самодельный бутерброд, потащил в дом бормоча о безмозглости некоторых дамочек, раздетыми выбегающих на мороз.

Пообещав большую прогулку по городу сразу после завтрака, Рауль сгрузил меня в столовой и со словами:

- Поторопись, у нас на сегодня грандиозные планы. - ловко вывернул меня из пледа, вытряхнул из валенок и, пододвинув домашние туфли, чтобы я могла их обуть, потянул к столу.

Больше никто за завтраком к нам не присоединился, и, договорившись встретиться через 20 минут в гостиной, мы разошлись готовиться к прогулке. Мне было сказано одеться потеплее.

Планы у Рауля были действительно грандиозные. Мы гуляли в парке, пили чай с разнообразной выпечкой в едальне на открытом воздухе, смотрели на центральной городской площади представление, устроенное бродячими артистами. Бродили по торговым рядам. Какие же невероятно красивые поделки из дерева для украшения садовых и парковых дорожек там были, какие очаровательные детские игрушки, куклы и животные продавались в павильоне для детей! Рауль уговорил меня выбрать что-нибудь для себя в качестве подарка по случаю моего прошедшего 16-летия. Так я стала обладательницей очаровательной походной напоясной сумки, со специальным отделением под средних размеров флягу, которая шла в комплекте. По центру на клапане, закрывающем сумку, из кусочков разноцветной кожи было изображено потрясающе красивое и яркое животное, чем-то напоминающее мейн-куна. Рауль рассказал, что это колегр, очень редкое животное. По приданиям, тот кому удастся заполучить колегра в друзья никогда не будет знать горя, а для мага колегр еще и, своеобразный, аккумулятор магической энергии и расширитель магического резерва самого мага. Только уже очень давно никому не удается встретить колегра, вероятно их уже и не осталось вовсе.

Домой мы вернулись уже за полночь. Стараясь не шуметь, Рауль проводил меня до двери в мои покои и, поцеловав в уголок губ и пожелав спокойных снов, ушел. Хотелось бы мне понять, что могло значить такое его поведение.

Утром, когда я проснулась, Рауль уже покинул особняк рьена Ала. А через два дня подошли к концу зимние вакации, и я вернулась обратно в Академию.

Глава 9. И снова, Академия, здравствуй!

Теперь одиночество мне не грозило. Рауль каждый выходной находил повод, по которому мне просто необходимо было пойти с ним в город, рьен Ал не возражал против такого нашего частого общения. Мы гуляли в парке, пару раз ходили в театр на премьеру, Рауль брал меня на закрытые вечеринки, устраиваемые его друзьями или хорошими знакомыми. Каждый раз на прощанье он дарил мне какую-нибудь безделицу на память, а его прощальные поцелуи с каждым разом становились все смелее и смелее, границ допустимого, однако, он не переступал.

 Господин Торен тоже частенько заглядывал ко мне на чай в середине недели. Именно, с чайником, сладостями, набором из четырех чашек и несколькими сборами ароматных чаев и заглянул он ко мне на огонек в первый раз после начала нового семестра. С ним оказалось очень уютно вот так проводить вечера, он рассказывал о смешных, напряженных или сложных моментах из практики, иногда мне удавалось, обратив внимание на какой-нибудь не привлекший его внимания факт из рассказанного им, натолкнуть г-на Торена на свежую мысль. Иногда мы спорили до хрипоты, доказывая правильность своего взгляда на какое-либо событие истории или настоящего времени. Он мог одним предложением разъяснить мучившие меня по учебе вопросы, а я старалась болтовней снять накопившиеся у него от работы напряжение и усталость, с радостью отмечая, как он расслабляется, из его движений уходит резкость, а на лице появляется легкая, очень его красящая улыбка.

Учеба, что тут скажешь? Все было по-разному, иногда, тема схватывалась на лету, и тогда я успевала забежать в библиотеку и почитать что-нибудь, интересующее меня по магии и истории или более подробно изучить заинтересовавшие меня во время занятий моменты. Иногда же, тема была очень сложна для моего понимания, и тогда я, подобрав наиболее подробно освещающие этот вопрос пособия, засиживалась за книгами далеко за полночь, стараясь разобраться во всех своих непонятках.

Единственное, что шло ровно - это тренировки. Они всегда были на пределе моих возможностей. Если вдруг тренер замечал, что тот набор упражнений, что он назначил мне, или же заданная полоса препятствий уже не вызывают у меня затруднений, тут же шла корректировка и с занятий я выползала, как всегда, еле-еле держась на ногах.

Один раз, движимая любопытством, что сотворит со мной тренер, если я, сославшись на "не могу", не выполню его заданий, отказалась допроходить назначенную полосу препятствий и сошла с середин дистанции. Тренер, не говоря ни слова, одним движением закрепил на моих руках какие-то магические ремешки, и они потащили меня на еще более сложную полосу препятствий и таскали по ней до тех пор, пока я просто уже действительно не могла держаться на ногах.

- Вот теперь ты, и вправду, больше уже НЕ МОЖЕШЬ выполнить никакое задание - выделил он интонацией, приведенные мной слова в качестве аргумента отказа выполнять упражнение, и, сняв ремешки, просто ушел с тренировочной площадки, а я так и осталась сидеть на том месте на земле, где он решил закончить урок. Сидеть было холодно, и я поползла к теплой скамейке на четвереньках, с дрожащими и подворачивающимися от усталости руками, ноги категорически отказывались поднимать меня. Потребовалось не меньше получаса, чтобы суметь хоть как-то встать на ноги, и только тогда я поковыляла к себе в общежитие. Урок оказался действенным, больше я не отлынивала от назначенных тренером заданий.

Не смотря на такие нагрузки, к утру после тренировок я теперь чувствовала себя нормально. Видимо мышцы привыкли к таким издевательствам и успевали за ночь восстановиться.

Глава 10. Немного о любви.

Незаметно пришла весна. Прогулки с Раулем стали дольше, поцелуи требовательнее, и время от времени начали проскальзывать намеки на желательность нашей помолвки, как только мне исполнится 17 лет.

Мне было хорошо с ним, он мне нравился внешне, и целоваться с ним было приятно, он говорил комплименты, и я ощущала себя красивой, любимой, желанной, хотелось смеяться, шалить, хотелось сделать для Рауля тоже что-нибудь очень-очень ему нужное, доброе, светлое, но где-то в глубине души ворочался червячок сомнения. Я доверяла ему, радовалась нашим встречам, он казался мне надежным, способным защитить и поддержать в трудную минуту, а это уже не мало, и может даже больше чем пустое "люблю", не подкрепленное больше ничем, но глупое сердце хотело большего. Я знала, что не люблю его. Он был для меня, скорее, хорошим другом, чем возлюбленным.

Возможно в моей жизни любовь и вовсе не случится, а Рауль очень хорошая партия. Он не запрет меня в стенах дома, я буду вольна в своих передвижениях и, вероятнее всего, мне даже позволят работать на какой-нибудь незначительной должности при дворе или в ведомстве рьена Ала. Но, согласитесь, замужество по расчету в 17 лет - это не то, о чем мечтает молоденькая девушка. Я еще не успела увидеть мир, испытать на что я способна. Вдруг я встречу еще любовь своей жизни, а меня сразу из Академии поведут в храм и все! Петляющая тропинка судьбы станет прямой ровной дорогой. Хорошо ли это? Этого ли я хочу?

Решила поговорить о своем будущем с рьеном Алом и Раулем, как только вопрос о помолвке станет неотвратимым.

Глава 11. Планы на летние вакации.

Наконец последний экзамен был сдан, по итоговым оценкам я переведена на второй курс Боевого факультета, также мне в обязательном порядке рекомендовано посещение факультатива рьена Делкаса по теории и практике сочетания различных видов магии в бою, а по субботам опекун договорился о дополнительном занятии на территории Академии с первым магом Империи по установке и снятию различных видов защиты, охранных и отслеживающих заклинаний и заклинаний отсроченного действия. Упс. Следующий учебный год обещает быть не менее тяжелым, чем этот.

Так как летние вакации были долгими, они длились два месяца, и предполагалось, что я проведу их в летней резиденции рьена Ала, на природе, под его присмотром, посещение балов и музыкальных вечеров рьеном Ал Дэр Шолдэ и его подопечной было расписано на всё время вакаций. Также за этот период я должна была научиться сносно держаться в седле, выдержать проверку на знание всех нюансов этикета и языка жестов, в ежедневное расписание были вписаны уроки танцев, и ко всему прочему предполагалось уроками музицирования подтянуть мой навык игры на фетаре. Обрывочные знания игры на этом музыкальном инструменте, чем-то напоминающем гитару, у меня были. До того, как оказалась в монастыре, я брала уроки нотной грамоты и общих навыков игры на музыкальных инструментах. Игра на фетаре давалась легче всего.

Всю неделю перед переездом с 9 часов утра и до 3 часов по полудню я проводила в Императорской тканной мастерской. Меня крутили, переодевали, на мне подгоняли платья и костюмы, подбирали наиболее удачный фасон. Завершив с верхней одеждой всё повторялось с бельем и одеждой для сна. Складывалось впечатление, что меня готовят не к выходу в свет в течение двух месяцев, а, по меньшей мере, шьют впрок на год на все случаи жизни.

Так как на этот раз рьен Ал не контролировал все от первой до последней строчки, мне удалось убедить мастера воплотить в жизнь парочку моих идей. Не знаю откуда они появились в моей голове, но показались мне достойными того, чтобы попытаться их воплотить в жизнь. Тренировки и регулярное питание сделали свое дело, и в 16 лет я уже выглядела значительно привлекательней той угловатой тощей 15-летней девчонки. Талия так и осталась в обхват пальцами одной руки, и пышными формами я не обзавелась, но теперь грудь и округлая попка уже были вполне различимы под одеждой. Лицо, когда сошли все синяки, оказалось очень даже привлекательным, в каждой его черточке чувствовалась некая утонченность, огромные выразительные с озорными искрами глаза, пухлые губки и слегка вьющиеся невероятно густые темно-каштановые волосы завершали картину.

Пошитые для меня платья своим фасоном не ставили целью увеличить мои скромные от природы формы, но облегающий лиф с U-образным вырезом и юбкой-годе привлекал взгляд и подчеркивал пропорциональность фигуры, вырез каре с юбкой-пачкой добавлял образу невинность и воздушность. В гардеробе присутствовало и скромное с округлым вырезом и юбкой-трапеция платье для неофициальных мероприятий и еще много, много, много различных платьев, костюмов и специально подобранных комплектов одежды.

Как только я возвращалась из мастерской меня ждали интенсивные занятия музыкой, этикетом и танцами, которые рьен Ал решил не откладывать до летней резиденции.

Но вот пришел тот момент, когда вся одежда была пошита и подогнана по фигуре, белье подобрано по фасону, цвету и размеру, обувь подогнана по ноге и подобрана под каждый фасон и цвет наряда, все собрано, сложено, упаковано и отправлено по адресу нашего будущего проживания.

Больше задерживаться в городе не было причин и сложив в багажное отделение свои вещи и собранные мной в маленький саквояж самые необходимые мелочи и просто дорогие сердцу безделицы, рьен Ал подал мне руку, помогая взобраться в экипаж...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12. О трудностях и приятностях отдыха за городом.

Летняя резиденция впечатляла. Стилизованый под замок особняк, укрытый в живописных пологих зеленых холмах, располагался неподалеку от берега самой большой реки Империи, вид на которую открывался из окон восточной стороны. Белые цвета фасадов на фоне красных цветных куполов и крыши очаровывали контрастностью цветов и архитектурой похожей на нашу эпоху Нео-Ренессанса. Вблизи особняк восхищал своими красноватыми оттенками, большими окнами и широкими резными башенками. Область вокруг особняка украшал парковый ансамбль, по бокам особняка были разбиты Северный парк и Южный сад, а парадный вход украшала выложенная из белого камня широкая круговая подъездная дорога с величественным фонтаном в центре и живописными декоративными композициями среди аллей по её краям.

Если бы не посещения балов, музыкальных вечеров, неформальные встречи и визиты вежливости соседей, то жизнь в резиденции мало чем отличалась от академической. После подъема в 7 часов утра и завтрака, у меня начинались занятия верховой ездой, завершающиеся лишь перед обедом, обед и сразу же занятия этикетом, затем танцы и небольшой отдых, уроки музыки заканчивались лишь перед ужином, который подавали к 7-ми часам вечера. Только после ужина наступало время отдыха. Однако, как правило, на вечер были запланированы различные светские мероприятия, мы посещали с ответным визитом соседей, бывали на званых вечерах, и редко какой вечер был действительно свободен.