О чувстве, заключенном в вещах, и о магии

I

Вступление

Стр. 1: «Рассудок» – это извечное уразумение (l’intelletto eterno). «София» – сотворённая премудрость (la sapienza creata), разлитая (diffusa) во всяком бытии, которая, будучи оплодотворена божественным уразумением, рождает настоящих мудрецов, тогда как сама, [без участия мужа], рождает лживых крючкотворцев, вздорных, поскольку Богом и они сотворены.

Стр. 8: При помощи божественного рассудка мудрец проникает – вместе с ним – как бы в полёте, во все вещи совершённые и должные совершиться.

Стр. 9: Эта строчка заключает в себе всю логику и умозаключения, которые ведут нас к уразумению, [ходом мысли переходя] от части к целому.

Стр. 10: Школы-перепевки (seconde scuole) – те, которые не у Бога учатся разбираться в природе, а из книг, [написанных] людьми, высказывающих соображения по собственной прихоти, а не как прямые очевидцы того, чему в школе у Бога научились.

Стр. 11: Из двух пальцев получается [длина] ладони, затем локоть, канна[281] и все большие меры длины. От произведения зёрнышек – меры веса, от напёрстка – меры объёма. Это самый ходовой в математике способ перехода [от меньшей меры к большей].

Стр. 12: Слова не доходят до раскрытия вслух сути вещей, да и не все вещи известные имеют собственное словесное обозначение, а те, которые неизвестны – не имеют никакого. Недостаток слов, одинаковость из звучания и синонимичность, печалят мудрецов, потому как видят они свою неспособность постичь [вещи с помощью слов], жонглёрам словесами внушают самодовольство, потому как в слово те вкладывают свою власть, а всем людям – невежество.

Стр. 14: Прометей похитил [с неба] огонь, и за это был взят под стражу на Кавказе, за то, что сделал он…

IV

О мироздании и его частях

В этом сонете [автор] утверждает, что в чреве мироздания человек – подобие червя в чреве нашем[282], а на Земле он – словно вши у нас на голове. Потому мы и не знаем, что мир обладает душой и любовью, так же как не ведают черви и вши – малы они слишком – нашей любви и чувств, поэтому они приносят нам неосознанный вред. Оттого [автор] увещевает людей, чтоб жили они на свете с уважением и признавали всеобщий разум и собственную малость, так надменно бы не держались, зная, какие же они мелкие зверьки.

VIII

Об источниках великих на свете зол

Поскольку автор написал в «Метафизике» о трёх первичностях или предначалах[283] (ибо он их называет Мощью, Мудростью и Любовью), а все беды на свете производны от тирании, ненастоящей мощи, софистики – ненастоящей мудрости, и лицемерия – ненастоящей любви, то говорит он, что Фемида разумным путём научила его этой философии. Фемида – богиня правосудия, дававшая пророчества в Греции, как пишет Овидий, принимающий её за божественную мудрость[284]. «Троякая ложь – здесь три этих зла, которые противостоят метафизической и богословской Троице, и они вредоноснее, чем безвластие, невежество и ненависть, три противостоящих [ей] явных зла. К тому же, omnis peccans est ignorans in eo quod peccat[285], согласно философам и богословам. Из невежества этого, когда знаешь, что твёрдо стоишь на ногах (par sapienza di stato), рождается самолюбие, слепое, корень и основа всех зол, так же, как из истинной мудрости – зрячая любовь (l’amor oculato), quia ignoti nulla cupido[286]. Поэтому автор, искореняя невежество, изобличает истинные пороки и добродетели – для этой цели и рождён всякий мудрец. Вот отчего [говорит] Соломон: «Множество мудрых – спасение миру»[287].

IX

Постыдное «открытие» – против самолюбования

Настоящий сонет показывает, что из-за самолюбия случилось так, что люди заставили других себе поклоняться и себя считать равными богам – Юпитеру и Геркулесу[288]. Прежде всего, самолюбие нам внушает мысль, что небо и звёзды лишены чувства, и они являются нашими рабами – положение, автором отвергаемое в книге «О чувстве в вещах» и «Метафизике». Бог ведь сказал Моисею, что созданы они, чтобы служить нам[289], как будто бы, если рабы у нас присматривают за конями и собаками, то они из-за этого стоят ниже коней и собак! Затем самолюбие делает так, что любой народ думает, что другие народы – варвары, которые обречены попасть в Преисподнюю, а только «мы» одни «спасённые». Не видит слепая любовь [к себе], что Бог – это Бог всех людей. Вот почему обречены [на страдание] иудеи, которые отрицают, что спасутся язычники, которые для них погань[290] и отродье (gentaglia e volgo). Потом внушает нам самолюбие мысль, что одни «мы монахи» спасёмся. Любой город другие города, рядом с ним расположенные, считает варварскими и всеми правдами и неправдами им стремится овладеть! Из-за этого общего недостатка любви происходит то, что всяк только себя и любит и, себя любимого непомерно холя и лелея, избавляет от труда изучить что-то в [свете] истинной премудрости. Видя, что дела – так ему кажется – идут как придётся, quia ignorantia facit casum[291], думает про себя, что нет Бога, для всего сущего промыслителя, того, для кого случайности не существует, quia nihil praeter eius intentionem aut voluntatem[292]. А потом начинает за Бога почитать собственное хитроумие (astuzia), по примеру Макиавелли[293](macchiavellescamente). При возможности он себе заставляет как Богу поклоняться, уверенный, что нет Бога истинного, всякое дело себе на пользу ведёт и принуждает простой народ кумиров почитать.

XIV

Люди – игрушка для Богов и ангелов

Тела – маски душ, и дело их не первостепенное, а прикладное, согласно постановлению божественного провидения о том, что не всяк король, кто королевскую «маску» носит. Когда же возвращены будут маски стихиям, нагие будем и увидим в Боге, свете живом, кто лучше осуществил то, что был должен. Так что, пока суд да дело, терпение нужно иметь, чтобы постичь [смысл вселенской] комедии[294] [только] в Судный день.

XV

О том, что в политическом правлении люди более следуют [удобному] случаю, чем [голосу] разума, мало подражая природе

Вселенская комедия[295] цельно заключена в сфере метафизики. Наша же наука управления государством – подражание ей.

И нередко «скопирована» политика неправильно, отчего и случается столько бед. И Данте говорит:

«И если б мир, основы обозрев,Внедренные природой, шел за нею,Он стал бы лучше, в людях преуспев.Вы тащите к церковному елеюТакого, кто родился меч нести,А царство отдаете казнодею;И так ваш след сбивается с пути»[296].