Помоги проекту - поделись книгой:
Так, для большинства современных людей очень странно наблюдать христианское причастие, именуемое евхаристией, во время которого верующие поедают «условно-человеческое тело» и запивают его «условно-человеческой кровью».
Теологический парадокс современности состоит в том, что большинство адептов авраамических религий (христиане и мусульмане), почти три миллиарда человек, поклоняются Богу, придуманному евреями, но при этом являются антисемитами.
Более того, христианство и ислам далеко ушли в своей эволюции и по многим важным вопросам кардинально разошлись с мировоззрением своих прародителей. Например, концепция загробной жизни, являющаяся одним из краеугольных камней христианства и ислама, полностью отсутствует в иудаизме.
Странно, что Ветхий Завет до сих пор является канонической книгой для христиан и уважаемой книгой для мусульман.
Для начала христианским церковным иерархам стоило бы убрать Ветхий Завет из списка канонических книг христианства, потому что для думающего читателя он представляется совершенным анахронизмом, содержащим многие противоречия с моралью и теологией Нового Завета, а также сильнейшее противоречие с современной моралью, с процессами технологической сингулярности. Более того, видится необходимым и вовсе отказаться от канонических догм, которые часто вызывают улыбку и недопонимание современного человека. В эпоху технологической сингулярности все устоявшиеся представления о боге и законах мироздания меняются слишком быстро, поэтому и священные тексты должны регулярно обновляться, а не пытаться спрятаться за символизмом и иносказательностью.
Обновленные религиозные тексты христианства логичнее начинать с момента распятия Христа и его последующего воскресения, пропустив неоднозначные пассажи о святом зачатии, крещении в Иордане и попытке мятежа.
Настало время привести священные писания в соответствие с современным мировоззрением верующих авраамических религий.
В 1883 г. Папа Римский Лев XIII не позволил «модернистам» помочь церкви скорректирововать священные писания, заявив: «Все эти книги, которые церковь считает священными и каноническими, были целиком написаны по вдохновению Духом Святым. Мы не можем согласиться с тем, что они содержат ошибки, поскольку само Божественное откровение исключает любые ошибки, и это неизбежно следует из того, что Бог, Верховная Истина, не может ошибаться в своем учении».
К сожалению, современная католическая церковь также догматична, как и 100, и 1000 лет назад, потому что папа Иоанн Павел II, возглавлявший ее в с 1978 по 2005 гг., тоже заявил о нежелании корректировок священных писаний: «Это Откровение вполне определенно, его можно либо принять, либо отвергнуть – иных возможностей не существует. Если человек его принимает, он исповедует веру в Бога Отца Всемогущего, Творца неба и Земли, и в Иисуса Христа, Сына, единосущного Отцу, и в святого Духа, Господа и Подателя жизни. Либо он отвергает все это сразу».
Дмитрий Казеннов отмечает: «Логический порок религии врожденный, он более важен, чем история существования религиозных организаций со всеми их зверствами. Главная философская особенность религии заключается в том, что религиозные убеждения произвольно постулируются и не подлежат проверке». Казеннов считает, что Ницше был прав, назвав платонизм «худшим, самым томительным и самым опасным из всех заблуждений». Особенно ему не нравится позиция Платона (изложенная Сократом) по философии: «Те, кто предан философии, заняты, по сути вещей, только одним – умиранием и смертью».
Именно Платон создал знакомое нам всем представление о душе, существующей независимо от тела и содержащей наш интеллект и память (когнитивный опыт): «Смерть – это не что иное, как отделение души от тела, верно? А “быть мертвым” – это значит, что тело, отделенное от души, существует само по себе и что душа, отделенная от тела, – тоже сама по себе? Или, быть может, смерть – это что-нибудь иное?»
«Когда же в таком случае, – продолжал Сократ, – душа приходит в соприкосновение с истиной? Ведь, принимаясь исследовать что бы то ни было совместно с телом, она всякий раз обманывается – по вине тела».
Исследователи считают, что платоновского представления о душе в иудаизме не существует, оно могло быть привнесено не раньше похода Александра Македонского. В иудейской культуре нет развернутого представления о жизни после смерти; вместо этого существует «могила» и относительно позднее понятие воскресения (буквальное оживление описано в книге пророка Иезекииля 37:1–14).
Платон приводит довольно необычные доказательства существования души:
– жизнь противоположна смерти, как сон противоположен бодрствованию;
– чувственное знание равенства самого по себе или прекрасного самого по себе должно быть присуще нам до рождения (мы припоминаем идеи вещей);
– душа является неделимой и неизменной, в противовес изменяемому и смертному телу;
– душа является идеей жизни.
Этот миф о душе дополняется Платоном в его произведении «Федон» идеей о перерождении душ (она хорошо прижилась в восточных религиях) и о другой – восхождении души к роду богов (стала одной из основ христианства и мусульманства): «Допустим, что душа разлучается с телом чистою и не влачит за собою ничего телесного, ибо в течение всей жизни умышленно избегала любой связи с телом, остерегалась его и сосредоточивалась в самой себе, постоянно в этом упражняясь, иными словами, посвящала себя истинной философии и, по сути дела, готовилась умереть легко и спокойно. Но, думаю, если душа разлучается с телом оскверненная и замаранная, ибо всегда была в связи с телом, угождала ему и любила его, зачарованная телом, его страстями и наслаждениями настолько, что уже ничего не считала истинным, кроме телесного, – того, что можно осязать, увидеть, выпить, съесть или использовать для любовной утехи, а все смутное для глаза и незримое, но постигаемое разумом и философским рассуждением приучилась ненавидеть, бояться и избегать, – как, по-твоему, такая душа расстанется с телом чистою и обособленною в себе самой? Ясно, что душа, смешанная с телесным, тяжелеет, и эта тяжесть снова тянет ее в видимый мир. В страхе перед безвидным, перед тем, что называют Аидом, она бродит среди надгробий и могил – там иной раз и замечают похожие на тени призраки душ. Это призраки как раз таких душ, которые расстались с телом нечистыми; они причастны зримому и потому открываются глазу».
По мнению Платона, души плохих людей воплощаются в животных: жестокие превратятся в волков или ястребов, а пьяница станет ослом. А самые просвещенные и просветленные философы станут после смерти богами.
Дмитрий Казеннов считает, что «Платон создал наиболее совершенный, безупречный и простой религиозный миф в истории человеческой цивилизации», потому что его обещания восхождения «остроумнее и интереснее, чем мировое господство для иудеев, коммунизм для марксиста или покорные девственницы для правоверного мусульманина».
Поль Анри Гольбах описал появление терминов «душа» и «духовность» следующим образом: «Человек вообразил, что в нем имеется некая отличная от него самого и одаренная тайной силой субстанция, и приписал ей свойства, совершенно отличные от свойств действующих на его органы видимых причин и от свойств самих этих органов. Он не обратил внимания на то, что понять или объяснить несложные причины, благодаря которым падает камень или движется его рука, может быть не менее трудно, чем постигнуть причину того внутреннего движения, результатом которого являются мысль и воля. Так недостаточно размышлявший над природой человек стал рассматривать ее с неверной точки зрения и не заметил сходства и соответствия между движениями этого мнимого двигателя и движениями своего тела или его материальных органов. Поэтому он стал считать себя не только особым, но и совершенно отличным от других частей природы существом, обладающим более простой сущностью и не имеющим ничего общего со всем тем, что он наблюдал.
Отсюда последовательно возникли понятия духовности, имматериальности, бессмертия и все неопределенные слова, мало-помалу придуманные мастерами умозрительных тонкостей для обозначения атрибутов неизвестной субстанции, которую человек, как ему казалось, заключает в самом себе в качестве скрытого источника своих видимых движений. Венцом всех рискованных гипотез насчет этой движущей силы явилось предположение, что она в отличие от всех других существ и служащего ей оболочкой тела не подвергается распаду, что ее совершенная простота не дает ей разложиться или изменить свою форму, – одним словом, что по своей сущности она недоступна тем переменам, которым подвержено человеческое тело, равно как и все сложные существа природы».
И Гольбах приходит к выводу, что «душа не только не отлична от тела, но есть само это тело, рассматриваемое по отношению к некоторым из его функций или к некоторым способам бытия и действия, на которые оно способно, пока живет». А значит, «те, кто отличает душу от тела, по существу, просто отличают находящийся в теле мозг от самого тела».
Недельные курсы в Ватикане – единственная в своем роде международная серия лекций на эту тему. Экзорцизм – спорная тема, отчасти из-за того, как он представлен в массовой культуре и фильмах ужасов. Кроме того, известны случаи жестокого обращения с людьми, связанные с изгнанием демонов, имевшие место в некоторых религиозных сектах.
Первый курс лекций был прочитан в 2005 г. С тех пор число посещающих его священников увеличилось более чем вдвое. На тренинге за 370 евро рассматриваются теологические, психологические и антропологические аспекты экзорцизма.
Почему же растет спрос на изгнание бесов?
По словам католических священников из разных стран, сообщений о признаках одержимости дьяволом стало больше.
Папа Римский Франциск сказал духовникам, чтобы те без промедлений направляли к экзорцистам прихожан, страдающих от «духовных потрясений».
В Италии подобными услугами ежегодно пользуются около 500 000 человек. В то же время, согласно отчету британского теологического аналитического центра «Теос» за 2017 г., в Соединенном Королевстве также возросло количество подобных случаев, – в частности, в связи с распространением церкви пятидесятников.
Для удовлетворения возрастающего спроса некоторые епархии начали проводить собственные курсы – например, на Сицилии или в Чикаго.
Американский священник Гари Томас связывает рост популярности практики экзорцизма с падением интереса к традиционным религиям. Не последнюю роль сыграл рост популярности различных культов и шаманских практик.
Римско-католическая церковь разделяет экзорцизм на большой и малый, в зависимости от степени одержимости. Согласно канонам, большой экзорцизм могут проводить только священники, и лишь с разрешения епископа. Он включает в себя специальные молитвы и заклинания, изгоняющие демонов из тела.
В некоторых странах заявляют об увеличении спроса на изгнание демонов.
Эволюцию религий можно наблюдать на примере Японии, в которой синтоизм стал краеугольным камнем японской идентичности.
Традиционный синтоизм был смесью анимистических верований в разных богов, духов и призраков, поэтому почти у каждого храма были свои любимые божества и обычаи.
Но в конце XIX в. японское государство создало официальную версию синтоизма, исключив много местных традиций. Этот
Многие современные правительства идут по японскому пути: используют универсальные инструменты и структуры современности, опираясь при этом на традиционные религии, стремятся сохранить национальную идентичность (православие в России, католицизм в Польше, шиитский ислам в Иране, иудаизм в Израиле).
Иногда государства создают и собственные религии для укрепления своей уникальной идентичности. Недавний яркий пример – государственная религия
Независимо от того, как станут развиваться технологии, ожидаемо, что религиозные споры будут по-прежнему сохранять свое значение до тех пор, пока возможности человечества будут зависеть от сотрудничества масс, которое строится на вере в общие мифы.
В настоящее время традиционные монотеистические религии становятся еще одной проблемой человечества, а не инструментом их решения.
Юваль Ной Харари заявлял: «Когда речь идет о решении более чем актуальных проблем XXI в., они не способны предложить практически ничего. Многие традиционные религии проповедуют универсальные ценности и претендуют на вселенское значение, однако сегодня они используются в основном в роли служанок современного национализма. И поэтому они еще больше затрудняют преодоление национальных различий и поиски глобального ответа на угрозы ядерной войны, экологической катастрофы и разрушительных технологий».
Креационисты, конечно, будут сдавать свои позиции, но постепенно, отчаянно отстаивая каждое «пристанище» бога. Так, теорию Дарвина о происхождении видов уже признали большинство религиозных деятелей, но до сих пор остаются значительные очаги сопротивления даже в цивилизованных странах. Например, в штате Техас в США до сих пор запрещено преподавать эту теорию. Аналогично будет и с другими научными открытиями, которые уменьшают сферу присутствия бога и традиционные религии.
По мнению Роберта Райта, «в результате современной глобализации планета стала слишком тесной для мирного сосуществования конфликтующих друг с другом религий. Если авраамический бог, Бог иудеев, Бог христиан и Бог мусульман, не содействует толерантности, нам всем грозит беда. Нам нужен бог, симпатии которого соответствуют масштабам социальной организации, глобальным масштабам». Он также добавил: «Плохие новости состоят в том, что бог, который, как считалось, родился совершенным, на самом деле родился далеким от идеала. Хорошие новости – в том, что этот несовершенный бог вообще не бог, а всего лишь плод человеческого воображения».
Юваль Ной Харари считает, что «антидотом против существования без смысла и без закона стал гуманизм, новое революционное вероисповедание, завоевавшее мир за последние несколько веков. Гуманистическая религия поклоняется человечеству и отводит ему ту же роль, которую в христианстве и исламе играл Бог, а в буддизме и даосизме – законы природы. Люди должны черпать из своих впечатлений и переживаний не только смысл собственных жизней, но и смысл Вселенной». По этой причине высшая цель гуманиста – «овладеть наиболее полным знанием через широкий спектр интеллектуальных, эмоциональных и физических переживаний».
Вильгельм фон Гумбольдт отмечал: «В жизни есть только одна вершина – измерить чувством все человеческое… Цель существования – перегонка сколь можно более обширного опыта жизни в мудрость».
Современный гуманизм включает три основных направления:
– ортодоксальный, либеральный (любой человек – это уникальная личность с особенным внутренним голосом и неповторимой гаммой переживаний);
– социалистический (социальная гармония будет достигнута признанием каждой личностью приоритета нужд и переживаний других людей над ее собственными);
– эволюционный (одни люди совершеннее других, поэтому в ходе межличностных и межгрупповых конфликтов должны выживать более приспособленные).
По словам Роберта Райта, «если авраамические религии не отреагируют на этот ультиматум, приспособившись к ситуации, если не расширят свое нравственное воображение, есть шанс, что мы столкнемся с хаосом беспрецедентных масштабов». Он же писал: «Любая религия, обязательные условия которой для спасения отдельно взятого человека не ведут к спасению всего мира, – религия, время которой ушло». Он также заявил: «Естественный отбор продолжался, создавая все более и более разумные формы жизни, пока наконец не создал настолько разумную, что она породила второй творческий процесс – культурную эволюцию, и по мере того, как эта культурная (особенно техническая) эволюция продолжалась, человеческий вид демонстрировал все более обширные виды социальной организации, пока наконец их масштабы не приблизились к глобальным. В этом процессе возник нравственный порядок, связующее звено между развитием социальной организации и прогрессом, направленным на достижение нравственной истины».
Гуманизм возвел жизнь, эмоции и желания человека в ранг священных ценностей, потому совершенно естественно, что гуманистическая цивилизация захочет одарить людей максимальными долголетием, благоденствием и могуществом.
Термин «агностицизм» ввел в обращение в 1869 г. Томас Генри Гексли – друг Дарвина и самый воодушевленный популяризатор эволюции, – для описания собственных убеждений: «Когда я достиг интеллектуальной зрелости и стал спрашивать себя, атеист ли я, теист или пантеист… оказалось, что чем больше я размышлял, тем меньше готов дать ответ. Верующие абсолютно уверены, что они достигли определенного “гнозиса” – более-менее успешно разрешили задачу существования, в то время как я совершенно уверен, что в моем случае это не так, и в значительной степени убежден, что эта задача неразрешима».
По мнению Дмитрия Казеннова, понятие «атеист» (безбожник) стало в эпоху Просвещения не полемическим выпадом в адрес оппонента (как во времена античности), а обозначением полноценных взглядов.
В своих сочинениях он прямо показывает, как жестоко ошибаются те политики, которые делают ставку на религию и невежество народа, что, к сожалению, очень актуально для современной России.
Гольбах сравнивает человека с бездушной машиной: «Какими бы чудесными, скрытыми, сложными ни были как видимые, так и внутренние способы действия, движения, изменения этой машины, ее различные состояния, совершающиеся с ней катастрофы постоянно регулируются законами, присущими всем существам, которых природа порождает, развивает, обогащает способностями, растит, сохраняет в течение некоторого времени, а под конец разрушает или разлагает, заставляя их изменить свою форму».
К аналогичным выводам приходит и французский философ Жюльен Офре де Ламетри, который в работе «Человек-машина» высказался против спиритуализма: «Если все способности души настолько зависят от устройства мозга и всего тела, что, в сущности, они представляют собой не что иное, как результат этого устройства, то человека можно считать весьма просвещенной машиной!»
Можно выделить
– строгий атеизм утверждает, что бога не существует, что невозможно доказать (как и любое абстрактное отрицание);
– нестрогий атеизм воздерживается от веры в бога за недостатком доказательств.
Многие теологи и философы также относят себя к скептикам. Один из самых влиятельных скептиков нашего времени Майкл Шермер заявил: «Скептицизм попросту не верит притязаниям на знания, если представленные доказательства недостаточны для того, чтобы отвергнуть нулевую гипотезу (что некое притязание на знание является неверным, пока не доказано обратное). Я не знаю, что Бога нет, но и не верю в Бога, вдобавок у меня есть немало оснований считать концепцию Бога социально психологически сконструированной.
Никто из нас просто не может знать, есть Бог или нет, так как по определению, будучи существами, имеющими предел и действующими исключительно в рамках этого мира, мы в состоянии познать только другие естественные и конечные существа и объекты.
Невозможно, чтобы естественное конечное существо знало сверхъестественную бесконечную сущность».
Майкл Шермер вполне обоснованно утверждает, что «любой достаточно совершенный неземной разум неотличим от Бога».
Если вселенные возникают при коллапсе черных дыр, то вполне вероятно, что внеземной разум, опережающий нас в развитии на миллионы лет, способен создать даже вселенную (и конечно, звезды и планеты).
Альберт Эйнштейн не был ни атеистом, ни верующим в какого-либо конкретного бога, склоняясь к агностицизму: «Я не могу представить себе олицетворенного Бога, оказывающего непосредственное влияние на поступки отдельно взятых людей или способного вершить суд над своим собственным творением. Моя религиозность – это смиренное восхищение бесконечно превосходящим нас духом, который проявляет себя в том малом, что мы можем познать о постижимом мире.
Это глубокая эмоциональная убежденность, что в непостижимой Вселенной существует превосходящий разум, образует мои представления о Боге». Он также отмечал: «Идея олицетворенного Бога представляется мне детской. Можете называть меня агностиком, но я не разделяю воинственности профессиональных атеистов, рвение которых объясняется главным образом болезненным актом освобождения от оков религиозного учения в юности. Я предпочитаю позицию смирения, соответствующую слабому пониманию нашим разумом природы и нашей сущности».
Себя лично я отношу к эволюционным агностикам: верю в наличие всемогущих (как минимум сверхъестественных) сил (Высшего Разума), но эта вера постоянно эволюционирует под воздействием новых научных открытий.
И не стоит забывать о знаменитом пари Паскаля: при почти 50 %-ной вероятности лучше верить в бога, чем не верить, так как в случае ошибки вы можете не получить спасения и вечной жизни.
Хотя Нассим Николас Талеб считает пари Паскаля богословской ошибкой, потому что вера не может быть делом выбора: «Она влечет за собой симметрию: вы сколько-то платите и что-то получаете. Принцип шкуры на кону, главенствующий во взаимодействии людей, главенствует и в нашем общении с богами. Насколько истинна ваша “вера” – проявляется, только когда вы готовы чем-то ради нее рискнуть».
Глава 2
Предопределенность человеческих страданий. Эволюция страданий и желаний
В процессе эволюции людям стала присуща непреодолимая подсознательная тяга к сверхъестественному и жизни в социальных группах, поэтому идеальная среда обитания, в которой мы чувствуем себя максимально комфортно, – религиозные группы наших единомышленников.
Фрэнсис Фукуяма считает, что современная жизнь сводится к «экономическим расчетам, бесконечному решению технических проблем, экологическим соображениям и удовлетворению многообразных и усложненных потребительских требований».
А по мнению Бертрана Рассела «человеку для счастья нужны не только наслаждения, но и надежда, и занятие, и перемены. Мы должны желать не реализованной утопии, а мира, в котором воображение и надежда живы и деятельны».
По словам Дарио Саласа Соммэра, «Люди, сами того не осознавая, испытывают невероятную духовную боль от того, что разлучены с собственной сущностью. Поэтому они пытаются наполнить свою жизнь всевозможными материальными наслаждениями, пытаясь смягчить невыносимое одиночество и разочарование, которые не позволяют им ощутить счастье и добро, хотя они так жадно к ним стремятся. По этой же причине многие люди уходят с головой в работу, желая приумножить свои материальные богатства. Так они надеются обрести счастье, но оно постоянно ускользает из рук: как только им кажется, что они его достигли, немедленно приходят пустота и разочарование».
Майкл Шермер писал: «Мы относимся к виду социальных приматов, нам необходимо уживаться друг с другом, следовательно, мы просоциальны, склонны к сотрудничеству и временами даже альтруистичны. Причем альтруистичны нерасчетливо, в соответствии с принципами теории игр “ты – мне, я – тебе”, когда я помогаю вам и жду ответной помощи от вас, а в более глубоком, подлинном смысле, радуясь возможности оказать помощь другим. Этот “негромкий внутренний голос” нашего нравственного сознания – то, что создала эволюция.
В конечном счете все мы пытаемся осмыслить мир, и природа наделила нас обоюдоострым мечом доводов за и против. С одной стороны, наш мозг – самая изощренная и сложная во всей Вселенной машина для обработки информации, способная постичь не только саму Вселенную, но и процесс постижения. С другой стороны, в результате того же самого процесса формирования убеждений о Вселенной и нас самих мы также в большей мере, чем какой-либо другой вид, способны к самообману, иллюзиям, одурачиванию себя, хоть мы и пытаемся предотвратить одурачивание нас природой». По его мнению, «удила разума находятся во рту коня убеждений».
Будда (Сиддхартха Гаутама) почти две с половиной тысячи лет назад понимал страдания людей, причину их скорби, горя и боли, не зная, что такое нейрофизиология мозга, и не подозревая о двухуровневом (на индивидуальном и групповом уровне) естественном отборе в процессе эволюции человека.
До этих научных открытий, к сожалению, не дожил и один из величайших гениев и знаток человеческой души Лев Николаевич Толстой. Кстати, писатель периодически даже боялся отправляться на охоту в одиночестве из-за страха самоубийства, потому что иногда отчетливо осознавал бессмысленность существования: «Ужас тьмы был слишком велик, и я хотел поскорее избавиться от него петлей или пулей. И вот это чувство сильнее всего влекло меня к самоубийству».
Что же привело Льва Николаевича к такому ужасному духовному состоянию? Дело в том, что он своим пытливым умом осознал «основное противоречие человеческой жизни». Писатель не сомневался, что каждый человек живет только для своего блага, поэтому все окружающие его живые существа являются лишь «одним из условий его существования». И если человек не желает другим плохого, то лишь потому, что это не принесет ему дополнительных благ. И наоборот: если мы желаем другим добра и позитива, то, скорее всего, из соображений латентного (скрытого) эгоизма. По этой причине мы все живем в мире, в котором личности желают истребить друг друга. И такая жизнь «есть зло и бессмыслица, и жизнь истинная не может быть такою».
Помимо этого основного противоречия каждой человеческой жизни Толстой отмечает, что по мере накопления жизненного опыта и его осмысления человек отчетливо осознает, что «наслаждений становится меньше и меньше, а скуки, пресыщения, трудов, страданий все больше и больше». Еще одна проблема гармоничного существования человека, по мнению писателя, это желание удержать жизнь, «которую нельзя удержать», потому что блага жизни исчезают с ее плотской смертью. И для многих людей этот страх перед смертью становится «дамокловым мечом», усиливающим страдания.
Резюмируя, Лев Николаевич выделяет три основные причины, делающие невозможным гармоничное существование личности:
– борьба ищущих личного блага существ между собой;
– обман наслаждения, приводящий к трате жизни, пресыщению, страданиям;
– смерть.
Поделиться книгой: