Приходящая во снах

Приходящая во снах

Наталья Пономарь

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Аа-а-а-а!

Подскакиваю на постели и остервенело тру ладонями глаза. Тело бьет как при ознобе, холодный пот скатывается по лбу и капает на белоснежную простынь.

С трудом спускаю ноги на пол и плетусь на кухню. Кое-как, на ощупь, щелкаю по выключателю, даже не поворачивая головы, а затем, резко жмурюсь от яркого света. Дрожащими руками наливаю стакан воды и выпиваю залпом, где-то на краю сознания отмечая, что зубы стукают о его края.

Опять.

Который раз за последний месяц.

Чертов кошмар.

Иногда кажется, что я начинаю сходить с ума.

Немного успокоившись, криво усмехнулся над своим поведением, а «посмеяться» было над чем. Увидь меня кто из друзей в таком состоянии, точно решил бы, что я наложил в штаны от страха.

Тридцати пятилетний мужик, а дрожу, как девственница перед первым свиданием.

Нет, нужно что-то с этим делать.

Ну ведь полнейший бред, идиотизм.

Просто кошмар, очередной кошмар.

— Ага, уговаривай себя больше! — Проворчал в пустоту. — Может тогда поверишь.

Запустил пятерню в слипшиеся от пота волосы и откинул назад взмокшую челку.

Прошлепал обратно в комнату и мельком взглянул на себя в висевшее на стене зеркало.

— Мда. Картинка еще та.

Кожа за последние две недели приобрела бледно-сероватый оттенок, под глазами залегли темные круги, а около рта образовались две скорбные морщинки.

И ведь было бы из-за чего. Каждому в жизни хоть один раз, да снился ужасный сон. Только вот, в моем случае, это происходило каждую ночь на протяжении последних двадцати восьми дней.

Причем, снящиеся кошмары казались настолько реалистичными, что заставляли усомниться в своей эфемерности. Иногда приходила мысль, что это и не сны вовсе, а самая настоящая реальность.

Ощущения были настолько острыми, что хотелось орать, и я орал, надрывая глотку, иногда просыпаясь с истошным криком на устах.

Впервые за всю свою жизнь я познал СТРАХ.

Смешно.

Я не боялся ходить под пулями во время службы в армии, когда нас отправляли в горячие точки, не боялся влезть в драку и быть покалеченным, не боялся попасть под машину и скоропостижно закончить жизнь, так и не успев воплотить в реальность свои мечты и планы.

Я всего лишь БОЯЛСЯ СПАТЬ.

Включил телевизор, пытаясь отвлечь себя от невеселых мыслей, вслушиваясь в бормотание ведущего, уже приевшегося всем ток-шоу.

Спать хотелось неимоверно, сейчас бы завалиться на мягкую кровать, укрыться теплым одеялом, подпихнуть ладонь под щеку и оказаться в объятиях морфея до самого утра, но как только я представлял, что закрою глаза и снова увижу… ЕЕ, моментально вздрагивал всем телом.

Я даже пробовал принимать снотворное, надеясь избавиться от пугающих снов, но не тут-то было. Эффект оказался прямо противоположный. Не имея возможности проснуться, я оказался во власти кошмара на всю ночь, беспомощный, словно щенок, брошенный в бурлящую реку на погибель, при этом упорно пытающаяся добраться до берега, но с каждым движением теряющий силу и захлебывающийся в пучине отчаяния.

На следующее утро, после той ночи, мои черные, как смоль волосы обрели пепельный оттенок, словно их посеребрили инеем.

Как сказал мой друг, недоуменно хлопая глазами и рассматривая мой новый имидж, это не была классическая седина.

— Тебя словно посыпали снегом: ярким, искрящимся. Пришла снегурочка, взмахнула волшебной палочкой и…

На последних словах Витьки я передернул плечами.

Уж на кого — на кого… а на Снегурочку моя ночная гостья явно не походила.

Друг тогда посмеялся, и посоветовал обратиться в генетический центр для обследования.

— А что, — весело хмыкнул Витое. — Может, это редкая мутация, и тебе еще за вклад в науку бабла отвалят.

Ничего не скажешь, хорош друг, предложил стать подопытным кроликом, только вот я от его слов отмахнулся, прекрасно зная, откуда, а точнее почему, у меня возникли такие изменения.

Естественно, о своих кошмарах я не сказал Витьке ни слова.

Могу представить, как он крутил бы пальцем у виска, и выпучив глаза называл меня психом.

Нет, уж. Пусть все остается, как есть. Я может и псих, но не буйный. Никому вреда не причиняю, а если и загнусь во сне от разрыва сердца, то не велика потеря. Никто особо жалеть не будет.

Так получилось, что к своим тридцати пяти семьей я обзавестись не успел, а родители ушли из жизни три года назад. Сначала отец, а затем мать, не выдержав разлуки, сгорела словно свечка за три месяца, после кончины бати.

Погрузившись в мысли, не заметил, как начал засыпать. Только когда очутился на заснеженной поляне в одних тонких трениках, понял, что опять уснул.

По привычке начал щипать себя за руку, надеясь проснуться, но знал — это не приведет ни к какому результату.

Холод начал пробирать до костей. Ноги свело судорогой. Глянул вниз и пошевелил голыми пальцами, утопающими в снегу. Выдохнул изо рта воздух, видя, как в результате этого действия образуется облачко пара.

— НУ, НЕ МОЖЕТ ТАКОГО ПРОИСХОДИТЬ ВО СНЕ!!! ПРОСТО НЕ МОЖЕТ!!!

Но это происходило и от всего происходящего становилось жутко.

Раздался легкий шорох. Вскинул голову, всматриваясь в окружающую темноту.

Казалось, протяни руку и сможешь ее ощутить: вязкую, пульсирующую, живую и от этого не менее пугающую. В нос ударил уже знакомый запах можжевельника.

Сердце застучало как сумасшедшее, разгоняя по венам кровь, стоило услышать скрип снега, раздавшийся под ногами подходящего ко мне существа. По-другому язык не поворачивался назвать ночную гостью.

Поляна, где я находился в данный момент (хотя это спорно, ведь по идее, я должен был спать в кресле перед телевизором) озарилась лунным светом, хотя еще секунду назад, все небо было затянуто тучами, а на самой ее середине, словно из ниоткуда, материализовалась женская фигура: стройная, облаченная в черное платье, с темными, словно вороново крыло волосами, спадающими на плечи и узким, скуластым лицом.

Ее можно было бы назвать красивой, но нечеловеческий взгляд черных, не имеющих зрачков глаз, да жуткая гримаса, обозначающая улыбку, приводили в состояние близкое к параличу.

Острый серп, который женщина крутила в руках с поразительной легкостью и сноровкой, заставил вздрогнуть, навевая нехорошие воспоминания. Хотя, может быть, я дрожал от холода.

Шутка ли. По ощущениям явно минус двадцать градусов, а может и больше. Такими темпами и коньки откинуть запросто можно.

Ах, да, это же мне только сниться, так что терпи Леха и не скули. Утром будешь греться теплым чаем и горячими бутербродами, а сейчас…

Я собрал все свое мужество, и глядя в глаза ночной гостье, процедил белыми, почти обескровленными губами.

— Я вам дамочка не морж. По снегу с голыми ногами ходить не привык.

— Дерзкий. Дерзкий и упрямый. — Раздался голос, заполняя пространство вокруг меня.

От жуткого, нечеловеческого звука захотелось съёжиться, но куда уж больше. Я и так, стоял обхватив себя руками и согнувшись в три погибели. Почему-то казалось, что если уменьшусь в размерах, то холод будет не так заметен.

— Оставь меня в покое. — Пробормотал вяло, чувствуя, как уплываю в небытие.

Интересно, а во сне заснуть можно? Как-то это дико звучит.

Сильнейший удар заставил мою голову откинуться в сторону, возвращая четкость зрения и ясность мысли.

— Прекрати! — Послышалось шипение около моего уха.

Дернулся в сторону, но налетел на ствол дерева, а ОНА вплотную подошла ко мне.

— Пора понять, что ты принадлежишь мне. Смирись и склони голову. Признай МОЮ власть.

Я чувствовал, как неведомая сила давит со всех сторон, сжимая в тиски, ломая кости, заставляя слезы катиться по щекам.

Представив себя со стороны, понял, что выгляжу жалко. Как ни странно, это помогло справиться с накатившим ужасом, разжигая в душе искру сопротивления чужой воле.

— А не пойти бы тебе…

Видел, как исказились гневом женские черты лица, чувствовал, что играю с огнем, но как же задолбало бояться. Хотелось хоть раз ответить тем же, а потом, «ГОРИ ОНО ВСЕ СИНИМ ПЛАМЕНЕМ».

Цепкие руки схватили меня за подбородок в железном захвате.

И откуда только такая сила в столь хрупких пальцах?

Хотя, о чем это я? Это же не человеческие руки.

— Как ты смеешь? Да я тебя…

Длинные ногти впились в кожу на щеке, оставляя длинные кровоточащие борозды. Зато эта боль хоть немного, но отвлекала от жуткого холода.

— Что? Что ты мне сделаешь? Если я тебе так нужен, то давай, забери меня! Что, сил не хватает?

Раздраженный, гневный вздох раздался совсем рядом. Я даже почувствовал ЕЕ дыхание на своем лице. Черные глаза, казалось, налились еще большей тьмой, звериный оскал дал понять, насколько зла стоящая передо мной сущность, а затем тишину разорвал оглушительный женский смех

— А-ха-ха-ха. Сил не хватает? Если бы я только пожелала, то ты бы уже давно отправился на ту сторону.

— Так чего тогда медлишь? Вот он я! Сколько можно издеваться? Забирай!

Смех резко сошел на нет, оставив вместо себя убийственное молчание, а я вдруг отчетливо понял.

— Ты не можешь. — Хотелось, чтобы слова прозвучали гордо и торжественно, но вместо этого, из моего горла вырвался лишь слабый хрип, но и ему я был безгранично рад. — Тебе нужно мое добровольное согласие, мое смирение, поклонение и принятие. Вскинул голову, слизывая с замерзших, потрескавшихся губ соленую каплю крови и усмехнулся.

Ладонь метнулась к моему незащищенному горлу, но в это время по всей поляне раздался громкий, инородный для этого места звон. Он все усиливался и усиливался, заставляя ночную гостью сделать шаг назад, а затем, на мгновение раствориться в пространстве, чтобы в следующую секунду вместо наводящей на меня страх женщины, в воздух, с громким карканьем, взмыл черный ворон.

Открыл глаза, с недоумением смотря на надсадно надрывающийся, зажатый в ладони телефон.

Будильник. Восемь утра.

Попробовал разжать пальцы, но они совершенно не хотели слушаться, словно окаменев. Только тогда я почувствовал, насколько сильно замерз.

В голове яркими картинками вспыхнули обрывки сна, постепенно складываясь в отчетливую картину, и я застонал.

Словно старый дед, поднялся с кресла, кряхтя и потирая поясницу. Кожа на ощупь казалась ледяной. Кое-как дополз до кровати и упал, тут же накрываясь одеялом и стуча зубами от озноба.

Хватит себе врать. Не сон это был. Ни капли, не сон. Все реально. Пора смириться с той фигней, что творится в моей жизни или идти к мозгоправу.

— Ага. — Произнес себе под нос, все еще дрожа и кутаясь в теплую ткань. — И тогда тебе, Леха, одна дорога. В дурку.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Когда конечности начали нормально функционировать, решил все же встать. Первым делом принял горячий душ.

Эх, нужно было сразу, быстрее бы согрелся. Только вот не уверен, что смог бы нормально устоять на ногах.

Шмякнуться на напольную плитку и пробить себе голову никак не входило в мои планы, поэтому, правильно, что сначала решил полежать и дать телу относительно прийти в себя.

Теперь можно было закинуться кофе и подумать о житие-бытие.

А подумать было о чем.

Если исходить из того, что я не свихнулся окончательно, то получалось, что та сущность, что преследовала меня по ночам, реальна.

Я никогда не зачитывался, как мои друзья книгами фэнтези, не верил в ведьм и прочую нечисть, но то, что происходило со мной в последнее время, кроме как мистикой, назвать было нельзя.

Если предположить, что я психически здоров, ситуация принимала совсем скверные обороты. Короче, я оказался в полном дерьме и как оттуда выбраться не знал совершенно, но с чего-то нужно было начинать.

Поскреб пальцами отрастающую щетину, тут же вспомнив, как острые когти прошлись по моей щеке. Конечно, никаких царапин на коже не было, но боль, которую я ощутил от действий ночной гостьи, отчетливо врезалась в память.

Отложив в сторону недоеденный бутерброд, и сгоняв в комнату, вернулся с ноутбуком.

— Пора выяснить, что ты за тварь! — Со злостью прошептал в пустоту. — Так, что мы имеем?