Последняя черта

Такая глупость могла вырваться разве что из-за очень сильной усталости. И хорошо, что вырвалась, иначе так ничего и не сдвинуло бы пресловутый камень с души. И легко-легко задышалось. И тепло разлилось, только совсем не от чая.

И как-то сами губы потянулись к чужим губам. Отчаянные поступки случаются, когда почти смиряешься с тем, что потерял.

Алисе же потребовалось около секунды, или даже того меньше, чтобы пережить сразу несколько стадий: уже знакомое желание врезать, потом последующее — оттолкнуть от себя и свалить на улицу, под звон колокольчика, исчезнув вспышкой красного навсегда, и, наконец, — потянуться навстречу. Неуверенно, будто первый раз, а затем резко податься вперёд, утягивая Ворона в жаркий поцелуй.

Может, наркота до сих пор действовала, может, что-то ещё, но ноги подкосились и мелко подрагивали — Алиса вцепилась в него, обхватывая руками за шею.

Изумление к Ворону пришло вспышкой мыслей от «Что я только что сделал?» до «Что вытворяет она?» и в результате превратилось в привычное уже «Похуй, пляшем», а руки сами собой придержали Алису за талию. Поцелуй был горько-сладким, под стать сложившейся ситуации и затянувшейся прелюдии. Тёплое женское тело было непростительно близко, но уж слишком ярко врезался в память образ противного хмыря, как будто всё ещё зависшего между Вороном и красными — хорошо, не рыжими — волосами. И, несмотря ни на что, сейчас Ворона переполняло невиданное ранее безмятежное счастье. Мёд и имбирь. Тепло. Алиса.

На что им обоим действительно было насрать — так это на официанта, который если не подсматривал, то подслушивал точно.

Даже когда всё прекратилось, Ворон так и не придумал, что сказать. Хотел стоять так, наверное, ещё вечность, чтобы просто заполнить бездонную чёрную дыру в сердце. Невесомо держать и просто смотреть. Но это вряд ли входило в её планы — подумал он — и был полностью прав.

— Любить наркоманку — хреновая идея, ты знаешь, да? — хрипло выдохнула пьяный призрак, продолжая бесстыдно, но уже уверенно смотреть Ворону в глаза.

Вряд ли идея любить киллера была лучшей, но её это не волновало точно. Алиса даже бралась иногда размышлять, что опаснее — ширяться или убивать людей по заказу, но ни к какому выводу так и не пришла. По всему выходило, что в заднице находились оба. Он — с высоким риском подохнуть, а она — сорваться, как сегодня, и пропасть в игле навсегда.

— Ты просто не оставляешь мне выбора. Тебя можно или любить, или ненавидеть. И кажется, меня постигли обе этих участи, — не менее бесстыдно, но удивительно тепло даже для самого себя откликнулся Ворон.

Хреновая — хуже почти некуда. Но если он не зацепится за это чувство сейчас — и как-то не вязалось в голове то, что это любовь, — то, быть может, никогда больше не испытает. А чувства — они не то чтобы вставляют сильно хуже наркоты… да и убивают на уровне огнестрела.

Глава 4.1

Лёха шёл чуть впереди Алисы с Доктором, сунув руки в карманы. Мимо с шумом проносились электрокары, узкий тротуар почти пустовал, а те редкие люди, что встречались — косились. Компания выглядела странновато, выделялась из общей однотипности улиц Питера. Особенно — Док, одетый в длинное, строгое пальто, прихрамывающий и опирающийся на трость. Медицина позволяла обходиться в юном возрасте без вспомогательных палок, но, видимо, Доку нравилось себя мучать. Алиса же —  яркое пятно, даже несмотря на темную одежду — умудрялась оставаться какой-то вызывающей одним только видом.

На их фоне Лёха выглядел обывателем, самым обыкновенным парнем, который что-то забыл и шёл не туда, куда изначально планировал. А Доктор выбивался не только ногой. Мало кто верил в истинность истории про рыжий цвет волос от природы — генотип считался канувшим в лету, а этому каким-то образом всё же перепал.

Серая и отвратительная погода не желала отступать. В Питере бывало и по-другому — ясное, чистое небо, бесконечное и прекрасное, но сейчас оно упорно пряталось за свинцовыми тучами. Дождь кончился, за это уже стоило сказать спасибо, да и солнце бы всё равно не согнало поганого настроения. Лёха даже предположить не мог, у чего бы нашлись для этого силы. Он ловил себя на мысли, что с каждым часом всё сильнее понимает Меланхолию — безэмоциональную, с зияющей дырой вместо чувств и только со всполохами тёплой любви к Марципан. В данный момент Лёхе хотелось тоже быть таким, а влюбленность заменить на дружбу и оставить всем понемногу. Чисто чтоб не свихнуться.  Да и без каких-либо чувств хотя бы к Алисе он долго рядом не протянет — подруга слишком часто попадала впросак, и спасало её до сих пор одно Лёхино терпение. И терпение Дикого. Он мотнул головой.

В этом районе водилось много ментов из-за большого количества «добропорядочных» граждан, чей покой стоило беречь, как зеницу ока. То, что в их компанию затесался бывший нарик — в голове не укладывалось. Химера как-то протащил мимо налоговой охренительные деньги, купил здесь квартиру и одним только этим фактом Лёху бесил. По съёмам мотаться ему уже приелось, свою жилплощадь прикупить возможности не было, а этой падали она досталась. Зависть — штука хреновая, но она была, и никуда от неё не деться.

— Долго ещё? — поинтересовался Док.

— Почти. Во-о-он тот дворик. — Лёха кивнул вперёд, мельком взглянул на Алису.

На лице у Касты — странная форма предвкушения и тревоги. В последний раз она была здесь давно и не в лучшем состоянии, а он успел с ней поболтать и заключить, что подруга очень близка к срыву. Ближе, чем когда-либо.

Доктор придерживал одной рукой рюкзак за плечом, в который сегодня утром любовно упаковывал свёрток с инструментами. Парочка острых скальпелей, стащенных с кафедры, всевозможные крючки уже собственного производства и ещё чего по мелочи. Даже чехол к приблуде Док шил сам, вручную затягивая каждый стежок. Использовал, правда, редко — случая не представлялось. Иногда только старые наниматели вспоминали о нём, и приходилось врать матери, затем сваливать с универа и отправляться по заказу. Платили хорошо, но, заразы, редко.

— Твою мать, — сдавленно прошипел Лёха, едва зашедший в арку дворика, резко развернулся и толкнул Алису прочь. Та, в свою очередь, налетела на Доктора.

— Чего там? — недовольно спросила девушка, пока парень судорожно соображал, куда деться на открытом пространстве.

— Шуруем, — объявил Лёха, нервно оглянулся и уже на ходу достал телефон.

На ступенях подъезда он успел заметить компанию в лице троих крайне знакомых личностей. Их тоже было трое, а ещё стояла задача выполнить всё тихо и без шума. Ворон в красках расписал, что может случиться в противном случае, и судьбы такой Лёхе не хотелось.

Заметив, что друг откровенно нервничает, Доктор нахмурился.

— Да наци там, — прошипел Алексей, поднося аппарат к уху. — Из, глянь у дома Химеры.

Алиса тем временем выглянула на улицу. Они оказались в точно таком же дворике, но несколько дальше от нужного, и вышедшая из пискнувших ворот женщина посмотрела на них неодобрительно. Арка проходной не была — упиралась в решётчатый забор, отделяющий подъезды от внешнего мира.

— Сюда идут.

— Сука!

Не церемонясь, Лёха сгрёб затупившую девушку за шкварник, втянул обратно и вжал в стену по левую сторону от себя, рядом со стоящим Доком. Звонок скинул, надобность в слежке по камерам тут же отпала, и прикрыл глаза, прислонившись затылком к неровной поверхности стены. Руку положил на ствол, крепящийся под курткой, и очень сильно хотел, чтобы их не заметили. У людей есть такая пагубная привычка — вертеть головой во время ходьбы и рассматривать окружающую обстановку, а особенно — подворотни. У него самого она имелась, и перестрелка в Центре сейчас вполне могла бы случиться. Правда, будет она очень короткой — в отличие от этих уродов, друзьям укрыться было негде, только если за спинами друг друга.

Лёха плавно снял предохранитель. Сердце билось то ли в пятках, то ли на уровне глотки.

— Да ну-у нахер, — гоготнул голос, и в проходе показалось трое крепко сложенных парней.

— Я те говорю, — отвечал тот, что шёл с краю. — Будет. По-любому будет.

— Чешешь ты, — с сомнением говорил первый голос. — Не верю.

Прошли и скрылись, так и не повернув головы. Лёха сполз по стеночке на корточки, прикладывая сжатые в замок руки ко лбу. Его немного потряхивало. Док тем временем опять звонил Изабель.

— Сказала же: позвоните, как будете на подходе, — проворчала девушка. — Но зачем слушать Изабель? Никто никогда не слушает Изабель! А потом...

— Из, успокойся и не вопи, — сморщился рыжий. — Просто проследи сейчас, чтобы эти трое ушли как можно дальше, — он непроизвольно глянул в сторону улицы. — А потом убедись, что у Химеры больше никого нет.

Хакерша заворчала, но всё равно послышались звуки возни, а потом она отключилась. Док выдохнул и присел рядом.

— Так, — выдохнул Алексей. — План такой: Док, он тебя не знает. Капюшон натянешь, за нарика сойдёшь. В дверь позвонишь, а там дальше за нами дело. За нами же?

— Ага, — Алиса кивнула чуть рассеяно, обратно застегнула куртку и собрала волосы на затылке.

Глава 4.2

Они выждали ещё какое-то время, прежде чем от Изабель прилетело сообщение с добром на авантюру. К тому моменту нервы у всех троих были натянуты, потому всё разворачивалось стремительно.

Лёхе, на самом деле, хотелось сделать это шумно. Выбить с ноги дверь, начистить ебальник Химере прямо с порога, а потом уже продолжить разговор на равных условиях. В его представлении, пока он занимался избиением, Доктор доставал верёвку, а Алиса выбирала стул покрепче или просто стояла и молча злорадствовала. Потому что буря, копившаяся внутри все эти два дня, так и не была выпущена. Она всё росла и росла, пряталась за возведёнными стенами спокойствия внешне холодной головы, а на деле — руки у Лёхи тряслись всегда, пока на него никто не смотрел, да и глаза тут же бегать начинали.

Ему казалось, что справа идет Дикий, а слева — Алиса, и прутся они с довольными рожами на точку за деньгами, потому что недавно переправляли оружие. Но вместо Дикого был Док, шли они бить морду Химере, а в оплату — только жалкая возможность удачно отомстить.

Первая преграда — домофон, успешно была пройдена. Парень с осунувшимся лицом в капюшоне и правда произвёл нужное впечатление, а ведь Лёха сомневался. Какой нормальный дилер станет открыто пускать к себе в дом покупателя? Если только дилер несколько не в себе...

Когда сейф-дверь открылась, Лёха не думал ни секунды. Стоявший ранее по левую сторону от прохода, он тут же налетел, хватая хлипкого парня за горло, и протолкнул в квартиру. Доктор зашёл следом, Алиса провернула замок, а камера вернула вместо рябящей картинки нормальную.

— Какого?!

— Завали хлебло, — холодно процедил Алексей, с разгона вжимая Химеру в стену и моментально цепляя взглядом расширенные зрачки и пьяный взгляд.

— А-а-а, это ты, — он расплылся в улыбке. — Соболезную, придурок. Допры-ы-ыгались.

Лёха наградил его ударом лбом по переносице, совершенно бесполезно пытался взять себя в руки и не забить наркомана — надо же, не бывшего, даже от своих шифруется, — до смерти, но голос Доктора точно ледяной водой окатил. Он даже не услышал, что друг конкретно сказал — просто интонации было достаточно. Тут же прекратил душить Химеру, схватил его за шиворот и потащил по коридору квартиры. Ноги у того заплетались.

— Сейчас ты... — Доктор медленно расстегивал пальто. — Ответишь на пару моих вопросов.

— И чё? — Химера откинул голову, позволяя вдоволь налюбоваться мешками под глазами, кровью под носом и наглым взглядом. — С чего?

— Р-14, — просто ответил Док, перекинул пальто через руку и повесил на спинку стула. Его подопытный, сидя на диване, нервно сглотнул. — Знаешь, что это, да? А ещё прекра-а-асно знаешь последствия.

Дальше — очередь рюкзака. Он дёрнул простую шнуровку, извлекая наружу чехол с инструментами. Потом — коробку, в которой обнаружилась парочка пробирок с мутной жидкостью. К этому моменту нервный Химера был чуть белее чистейшего кокаина.

— Э, мужик. — Нацист глянул на Доктора, потом на Алису, задержал взгляд на Лёхе и усмехнулся, вернувшись к наблюдению за первым. — Может не надо, а? Договоримся?  Только пусть шлюха выйдет, мы по-мужски, а?

Лицо Касты исказила тень нездорового гнева. Она даже шаг сделала в его сторону, но остановилась. Хотелось ему что-нибудь сломать помимо носа — ноги хотя бы, но это только усугубит эффект после, и рассказывать им никто ничего не будет. Так думала Алиса, а вот Лёха перебороть себя не смог.

— О чём мне с тобой договариваться, гнида?! О чём?! — прошипел он Химере прямо в лицо, схватив за грудки. — Я сюда не языком чесать пришел, а просто крякнуть тебя, да так, чтобы мучался подольше! А потом по твоим дружкам пойти, во веселуха будет, да? А насчёт шлюхи — вообще мозги выдул? Ну хочешь, я тебя её мужику отдам, он с тобой тоже был не против поболтать. По-мужски. Только тебе тогда P-14 раем покажется. Хочешь, а?!

— Да отвали, ненормальный! — взвизгнул наркоман, попытался дёрнуться. — Ну наши Дикого вальнули, но не я это был, слышь?! Не я! Я скажу, скажу, только убери от меня этого психа со шприцом!

Доктор действительно стоял со шприцем, в ожидании, пока Лёха закончит доводить Химеру до точки невозврата, и улыбался. Нарочито жутковато, пустив во взгляд побольше безумия.

— Док, заканчивай. — Алиса скучающе вздохнула, быстро подхватив идею, и разглядывала искусанные ногти. — У нас ещё пять по списку сегодня. Доз всем хватит?

—  Не-а. Так что мы ему ток половину дадим.

Химера начал вырываться с удвоенной силой.

— Да чё вам надо, а?! Бабок?! Наркоты?! Узнать чё?! Да пожалуйста! Сука, я весь ваш, только не надо мне колоть эту поебень!

— За что его убили? — склонилась Алиса над парнем, когда Лёха рывком ушел в сторону, закладывая руки на затылок. — Почему?

— Он узнал что-то. — Взгляд у Химеры был как у затравленного зверька. — Его убрали, потому что мог пиздеть начать.

— Про что узнал? — В её голосе появились вкрадчивые нотки.

— Не ебу!

— Неправильно.

Она выпрямилась, поймала на себе молящий взгляд водянистых глаз и захотела облизнуться. Такая реакция её устраивала — жалкий, запутавшийся, запуганный Химера, который сейчас готов был на всё, лишь бы выжить. За свою шкуру он вечно трясся, юлил и подставлял, вёл себя как крыса с редкими друзьями и с головой зарывался в генную инженерию, пробивался в неё любыми путями. Доктор чуть надавил на поршень, с иглы сорвалась пара капель.

— Ладно, ладно, стой! — Снова сдал назад наркоман, вскинув подбородок. — Чипы, сечёшь?! Чипы! Он услышал где-то, об этом узнали, ломанули его почту. Я не причём, успокойтесь!

— Бабки где? — Резко переключил тему разговора Лёха, вернувший себя в адекватное состояние.

— Какие бабки? — непонимающе моргнул Химера.

— Большие, блять, — язвительно уточнила Алиса. — С притона вашего где наличку храните?

— Понятия не им... — прищурился было он, но тут же примиряюще криво улыбнулся: весомый аргумент в виде пистолета Каста приставила к его подбородку. — На складе, 52-ого, за городом. Знаешь где? Покажу, хочешь?

— Сколько вас там? Где храните?

— Да просто стоят в подвале, там не ходит никто, нахер их охранять, отвечаю. Иногда проверяем, раза три в неделю, и хватает. Я покажу. — Вдруг Химера подался вперёд. — Реально покажу, во, прямо сейчас пошли. От себя ещё накину, там не всё, я себе оставил пять штук в последний раз, слышь?

Глава 4.3

Алиса скептически его оглядела, потом наклонилась к уху. 

— Приятного полета, урод, — томно выдохнула Каста, потом оттянула голову Химеры за волосы и победно оскалилась. — Нахер ты мне сдался. Док, вводи.

Страх перед смертью прочно застыл на лице Химеры. Алиса отошла, смотрела, как наркоман пытается сопротивляться, но сила была на стороне Лёхи.  Док держался в той же степени пугающе, но однозначно разочаровался. Инструменты были захвачены зря, пригодился только шприц и P-14. Новый — старый, чисто подпольный образец. Синтезировать его было проще простого, потому наркоманы часто начинали именно с него и очень быстро заканчивались. Эффекта эйфории от него почти не было, зато отходняк — если врагу и желать, то самому страшному. Такому, как Химера.

— Руку вытяни и сжимай кулак. — Щуплый подросток шмыгнул носом. — И всё.

Потом противное ощущение иглы. Страх. И слова, донёсшиеся уже сквозь размытое сознание:

— Приятного полёта.

Слезть с него нереально. Единственный плюс — дешёвый, но долго на нём не протянешь. Уже через полгода печень посылает свои обязанности к чёрту, организм с ней полностью соглашается, и ты становишься ходячим трупом на неделю. А потом просто трупом. Если ввести меньше, чем нужно, даже эйфории не будет — только противные мурашки, тревога, галлюцинации. Все прелести в одном флаконе.

Алиса выждала около десяти минут, пока Химера выл, обхватив себя руками, раскачивался. Испытала последнюю стадию отвращения, а затем прострелила ему голову. Белый диван украсила любимая картина из красного, девушка сглотнула.

— Ты как?

— В норме, — неживым голосом ответила Алиса, глянув на Дока. — Вспомнила, почему не хочу туда возвращаться.

Когда ты бывший наркоман и у тебя случается дерьмо, вариантов не особо много. Вернее — всего два. Первый — это поверить в лёгкость, вспомнить, как хорошо, когда тебя ничего не парит. А потом — обязательно завяжешь, впустишь яд только один раз. Ведь ты уже вылез, тебе ничего не стоит пересилить себя ещё раз. И потому ты прёшься к знакомому, покупаешь, забываешься и вновь попадаешься на тот же самый крючок. Второй — вспомнить о последствиях первого и тут же забыть о желании, кусать губы, нервничать, обнимать себя руками и мыкаться от тепла к теплу, лишь бы куда укрыться и спрятаться. Рано или поздно боль пройдёт. Алиса почти склонилась к первому, даже сидела и держала палец над номером «знакомого», но так и не решилась позвонить. Отчасти потому, что чётко осознавала последствия.  Отчасти.... Ворон, конечно, её не бьёт, если сама не попросит, но в этом случае может и исключение сделать. Чёрт его знает.

— Тогда валим отсюда. Если кто что трогал из местного — подтирайте за собой. — Лёха запоздало понял, что никто не надел перчаток, замок придётся протирать от Алисиных пальчиков, да и саму бы дверь не помешало. Так, на всякий случай. Справились быстро, Алексей снова позвонил Изабель, и от участи попасть под камеры троица была освобождена. Теперь их путь лежал за город.