Помоги проекту - поделись книгой:
— Едва ли могу винить его за это. Вы, люди, очень вкусно пахнете.
Волшебник странно посмотрел на своего спутника:
— По сравнению с чем?
— С овцами, — мгновенно ответил дракон, — или, что хуже — с козами. Они пахнут ужасно, хотя, если честно, я бы в любое время предпочёл корову, или ещё лучше — лошадь, а не человека. Никогда не пойму, почему твоя семья настойчиво кормит меня козами. Есть так много вариантов получше.
— Козы дешевле, — проинформировал его молодой маг. — Даже мой отец разорился бы, скармливая тебе коров каждый день. — Он попытался не думать о драконе, поглощавшем лошадей — почему-то этот образ тревожил его больше, чем мысли о Дэскасе, пожирающем людей. — Как часто ты думаешь о том, чтобы есть людей?
— Только во сне.
«У Мойры, наверное, было очень не всё в порядке с головой, когда она создавала его личность», — подумал Мэттью.
— Тебе действительно снится такое?
Дэскас снова засмеялся:
— Нет. Обычно мне снятся олени, или лошади.
— Какое облегчение.
— Хотя иногда я воображаю их, обрызганных сверху вкусным человеческим соусом, — продолжил дракон.
Вот теперь он точно знал, что Дэскас дурил ему голову. У его спутника было причудливое чувство юмора.
— Как вообще можно сделать человеческий соус? Драконы не готовят.
— Признаю, готовку людей — ха-ха — я не понимаю, однако я бы предположил, что их можно просто-напросто раздавить в кашу. Разве это так трудно?
Мэттью не мог не засмеяться, но чуть погодя добавил:
— Просто помни вот что: тебе нельзя есть людей, никогда.
Дракон вздохнул:
— Даже плохих людей?
Это что, был сарказм? Голос Дэскаса был слишком чужеродным для нормального человеческого диапазона интонаций, чтобы сказать точно, и не будучи способным слышать его мысли напрямую, Мэттью не мог знать истинный смысл его двусмысленных слов.
— Даже плохих… если только я тебе не разрешу.
— А что насчёт мёртвого?
— Э?
— Что если он уже мертв? К примеру, если бы мы нашли какого-то человека, упавшего со скалы, и он уже был бы мертв? Было бы неправильно позволить ему зря испортиться…
Мэттью без всякого выражения уставился на Дэскаса:
— Нет.
Дракон запыхтел:
— Ладно.
— Мы закончили с этой темой? Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы вытащить нас отсюда.
— Поскольку ты отказываешься быть объективным по этому вопросу, то, полагаю, закончили, — ответил Дэскас, но после короткой паузы снова заговорил: — Постой, а если он хочет, чтобы я его съел?
Молодой волшебник уставился на него с открытым ртом:
— Как такое вообще может случиться?
— Я слышал, что иногда представители вашего вида убивают себя.
— Ты имеешь ввиду самоубийство? Это противозаконно. Тебе не следует это делать, даже если кто-то попросит. С чего ты решил, что так вообще можно?
Дракон откашлялся:
— Мне нравится помогать людям.
Мэттью снова с трудом подавил смех. «Столько было драконов на выбор, но — нет, я конечно же выбрал комика». Затем ему в голову пришла ещё одна мысль:
— Когда ты ел в последний раз?
— Вчера.
Для дракона один день — это недолго. Они имели тенденцию есть большие объёмы пищи, а потом делать перерыв на несколько дней или даже неделю, хотя это сильно зависело от того, насколько они напрягали свои силы. «Значит, он определённо не голоден».
— Позволь мне сосредоточиться, — сказал Мэттью. — Это будет непросто. — Открыв мешочек у себя на поясе, он запустил туда руку, чтобы вытащить предмет, который, как он считал, мог ему помочь, однако его пальцы уткнулись в дно мешочка в считанных дюймах от горловины. Хотя для большинства такого рода контейнеров это было бы нормальным, для его собственного это было не так. Этот мешочек был зачарован, чтобы открываться во вне-измеренческое пространство, в котором Мэттью хранил разные предметы.
«Конечно же, здесь он не может работать», — осознал он. «Я больше не на той же грани бытия. Та полу-грань не находится близко к этой». Эта мысль отрезвляла. У него там было много полезных предметов, и отсутствие возможности их достать серьёзно ограничивало его варианты. Он наскоро подсчитал то, что у него оставалось: «одежда, меч, кинжал, столовый нож, и, в общем-то, всё». О, ну, ничто не говорило о том, что он обязан был оставаться здесь надолго. Если будет нужно, он всегда мог просто вернуться, и забрать всё, что ему было нужно.
Уставившись на тяжёлый гранит, перекрывавший им выход из горы, он ощущал себя нехарактерно нервным. Использование магии без возможности нормально использовать магический взор было незнакомым ощущением, примерно как сражение на мечах с повязкой на глазах. Он не мог ощущать ничего вне самой пещеры, которая теперь была наполнена небольшим объёмом эйсара, продуктом его присутствия и магического света, который он создал. Незнание того, сколько камня перекрывало путь наружу, или что могло лежат за ним, вызывало дискомфорт.
Это также гораздо усложняло задачу, поскольку в камне не было собственного эйсара. Он был совершенно мёртвым, и это значило, что вся сила должна была проистекать из Мэттью. Но даже так он не чувствовал, что ему стоило черпать эйсар у Дэскаса. «Мне просто нужно использовать эффективную заклинательную процедуру, чтобы свести пустую трату эйсара к минимуму».
Он пораздумал над идеей осторожно вырезать каменные блоки, постепенно создавая туннель, но хотя каждый шаг был бы прост, в конечном итоге это стоило бы ему больше энергии, и больше времени. Иногда лучшее решение чисто случайно оказывалось наиболее драматичным и взрывным.
Он начал с того, что очертил себя кругом, чтобы укрепить щит, который понадобится ему, чтобы защитить себя от падающих камней, если пещера обрушится, после чего он мысленно начертил серию перекрещивающихся линий на стене пещеры перед собой. Сперва отрепетировав слова у себя в голове, он начал произносить короткий речитатив на лайсианском, тщательно описывая то, что он собирался делать со своей силой:
—
Последняя часть была слегка поэтичной, но поэзия часто работала лучше, чем сухая экспозиция, хотя всему было своё место. Произнося это, он мысленно представлял желаемое, и выпустил свою магию, вбивая её в мёртвый камень своей волей. Его магический взор расширился вместе с его силой, протекая внутрь скалы, как видение, увиденное тёмной ночью во время вспышки молнии.
Это отняло гораздо больше сил, чем следовало, и ничего так и не происходило несколько долгих секунд. Пот начал скапливаться у него на лбу по мере того, как напряжение в граните росло всё больше, пока не стало казаться, что скалы вокруг него вибрировали.
А потом стена взорвалась.
Части потолка пещеры отломились, безвредно отражённые его щитом, в то время как вся каменная стена перед ним исчезла, расколовшись и вылетев наружу. Солнечный свет, невозможно яркий после пребывания в пещере, полился внутрь, из-за чего трудно было видеть через поднявшуюся в воздухе каменную пыль.
Мэттью предвидел появление пыли, и позаботился о том, чтобы его щит её не пропускал. Призвав крепкий бриз, он быстро развеял её, но это усилие заставило его тяжело дышать. Он ощущал себя так, будто бежал марафон. То, что он сделал, требовало много сил, но дома он не ожидал бы утомиться так быстро.
— Оставайся здесь, — сказал он дракону.
— Но…
— Я хочу сперва оглядеться. Возможно, снаружи люди. Сомневаюсь, что они хорошо отреагируют, увидев тебя, — объяснил он. — Я скоро вернусь.
Дэскас зарычал:
— И что мне делать, пока ты осматриваешься?
— Поспи, — предложил молодой волшебник.
— Не хочу…
— Это приказ, — добавил Мэттью, добавляя в свой голос повелительные нотки. Дэскас сразу же уложил голову между передних лап, и закрыл глаза.
«Ну, я не имел ввиду такого рода приказ, но полагаю, что так тоже пойдёт», — подумал Мэттью. Осторожно двинувшись вперёд, он пробрался через завал. После сорока или пятидесяти футов он достиг края, позволившего ему выглянуть, и изучить взглядом склон горы. Тот был совсем не похож на гору, которую он оставил в своём собственном мире.
Склон был отнюдь не пологим. От неровного края его нового входа в пещеру склон опускался вертикально почти на сотню футов. Глядя вниз, он увидел извилистую тропу, следовавшую изгибам склона горы. Маленькие деревья и кусты росли тут и там, но даже земля рядом с тропой выглядела опасно крутой. Его взгляд прошёлся по тропе влево, пока не поймал взгляд молодой женщины, смотревшей на него вверх с полным удивления лицом.
У неё на голове была какая-то странная шляпа, заплетённые в плотную косу чёрные волосы падали вдоль её шеи, а её рубашка имела странный узор из повторявшихся коричневых, красных и зелёных полосок. Её рот раскрылся, когда она окликнула его, но слова были незнакомыми, и внимание Мэттью переключилось на громкий треск, встряхнувший камень у него под ногами.
На миг он испугался, что склон горы у него под ногами начал обрушиваться, но тот никуда не двигался. Бросив взгляд влево, он увидел массивное смещение гранитной стены. Часть её поверхности толщиной в несколько футов начала сползать вниз, наполняя воздух скрежетом, который глушил все остальные звуки.
Обвал двигался прямо на тропу, где стояла незнакомка.
Попытка отвести камень или защитить женщину скорее всего убила бы его, учитывая его усталость, и потому вместо этого Мэттью потянулся своей силой, чтобы выдернуть её из-под обвала. Даже на таком расстоянии это было бы тривиальным, но в его нынешнем окружении это серьёзно напрягало его силы. Он оплёл незнакомку мягкой лентой эйсара, и как только ухватился за неё надёжно, он начал тянуть её к себе.
Мэттью был от природы осторожен, и он годами упражнялся и играл с сестрой, чтобы отточить свой контроль до совершенства. Он почти инстинктивно знал, как опасно было двигать человека слишком быстро, и даже в этот стрессовый миг он прилагал силу умеренно.
К сожалению, он не потратил достаточно времени на укрепление своей собственной позиции. Он по привычке прицепил себя к скале, но пока он сосредотачивал своё внимание на цели, дополнительная трудность использования эйсара в этом новом мире заставила его хватку на камне у его ног соскользнуть. Молодой волшебник ощутил, как камень выскользнул у него из-под ног, и его желудок попытался подскочить ему к горлу.
Он падал.
Будь у него время спокойно понаблюдать за происходящим, он, возможно, пораздумал бы об этом неожиданном повороте событий с некоторым юмором, но вместо этого у него было время лишь на одну мысль: «блядь». Потянув сильнее за связывавшую их нить эйсара, он столкнулся с женщиной в полёте, и когда их тела ударились друг о друга, он почувствовал, как у него из лёгких выбило весь воздух. Он проигнорировал вызванную этим боль, окружив их обоих пружинистой подушкой из чистого эйсара, чтобы смягчить падение.
Упав на землю, они отскочили, и внезапное изменение направления грозило разделить их. Мэттью ухватил её сильнее, используя как руки, так и свою силу, чтобы удерживать женщину близко, пока они кружились в воздухе. Второе приземление было ещё ниже по склону горы, и не менее сильным — и снова отправило их в воздух.
С каждым скачком они катились и падал всё ниже по крутому склону. Мэттью не мог дышать, и чувствовал, что силы начали его подводить. «Это плохо кончится». Глядя в глаза женщине, он не смог прочитать выражение её лица. Страх? Шок? Или это было простое удивление?
Густая рощица деревьев показалась в его поле зрения. Не в силах говорить, он послал незнакомке мысль: «С тобой всё будет хорошо. Обещаю…». Тень деревьев закрыла солнце, и он использовал остатки своего эйсара, чтобы остановить их вращение и повернуть себя спиной к мчавшимся к ним стволам. А потом мир побелел.
Глава 3
Керэн моргнула, когда ей на глаз стекла капля пота. Приостановившись на миг, она сняла шляпу, и вытерла свой взмокший лоб краем рубашки. Горный воздух был прохладным и сухим, но она задала себе трудный темп, взбегая по тропе.
— Время передохнуть, — сказала она себе. У неё была такая привычка — она разговаривала сама с собой. Такое можно было бы ожидать от горной туристки, одной в долгой дороге, но для Керэн это было частью её повседневной жизни. Когда она росла, поблизости было очень мало людей, и после смерти отца она редко видела других людей во плоти.
У неё было полно друзей — она не была антисоциальной, но разговор с людьми в онлайне не полностью удовлетворял её нужду. Почти казалось, что её голосовые связки просто требовали упражнений.
Сев на относительно гладкий выступ скалы рядом с тропой, она вытащила свой ПМ, и посмотрела на него. Её внимания ждало несколько дополнительных уведомлений. Вздохнув, она засунула его обратно в карман. Она ушла в поход именно для того, чтобы избавиться от таких вещей, хотя это едва ли имело значение. Она могла бы быть такой же одинокой дома, какой была в сотнях миль от других людей.
— Но там я не смогла бы увидеть все эти цветы, или почувствовать свежий воздух, — тихо сказала она. Бросив взгляд в небо, она оценила положение солнца, намеренно игнорируя стремление снова вытащить свой ПМ, чтобы просто посмотреть время. — Середина второй половины дня — ещё не один час можно идти, прежде чем придётся волноваться о свете. Подожду ещё пару часов, прежде чем вызвать перт с моим снарежением.
Разбивать лагерь в темноте было отнюдь не весело, поэтому она научилась давать себе много времени на выполнение этой задачи. К тому же, pretу потребуется двадцать или тридцать минут, чтобы достичь её. Она вытащила из рюкзака бутылку, и отпила воды. Снова закрыв рюкзак на молнию, она подержала его немного перед собой, размышляя о его лёгком весе.
В нём она очень мало несла, помимо воды, маленький мешочек с походным сухим пайком, и дополнительный крем от загара. Она не могла вообразить, как проходили походы в глушь в прежние дни, когда людям приходилось нести всё с собой.
— Трудно, наверное, было. Я устаю от веса только одной этой лёгкой сумочки.
На миг ветер стих, поэтому Керэн пообмахивала себя панамкой несколько секунд, прежде чем снова напялить шляпу себе на голову.
— Пора в путь. — Она встала, и начала снова пробираться по тропе, следуя по ней всё выше в горы.
Керэн медленно поднималась ещё полчаса. Она уже начала тяжело дышать. Деревья начали редеть, и она знала, что верхняя граница произрастания лесов была, наверное, менее чем в нескольких сотнях футов выше. Конечно, подъём на эти несколько дополнительных сотен футов мог означать путь в ещё милю по тропе, медленно петлявшей вверх по пересечённой местности.
— Я на самом деле не хочу разбивать лагерь повыше, — сказала она себе. — Может, я остановлюсь здесь, а утром пойду дальше. Тогда завтра до темноты я уже буду далеко внизу. — Она вытащила свой ПМ, чтобы найти себя на карте.
Первым, что привлекло её внимание, как обычно, был сигнал об уведомлениях.
— Три сообщения от Папы, и одно — от Мамы… какого хрена? — С тех пор, как она перешла, её мать редко утруждала себя общением с ней. Одно или два сообщения в год — больше она не могла ожидать, и Керэн это совершенно устраивало. Она убрала сигнал о сообщениях. Позже у неё будет полно времени их просмотреть, когда палатка будет разбита. Она как раз начинала смотреть на карту, когда дальше вверх по тропе что-то вспыхнуло.
Подняв взгляд, она оглядела лежавшую впереди тропу, вдоль почти вертикального склона горы, возвышавшейся справа. У неё под ногами прошла дрожь, когда послышался громоподобный треск, и из каменной стены как раз в том месте, куда она смотрела, полетели камни.
— Какого чёрта? — Взрыв явно не был естественным. Кто-то использовал взрывчатку, или что? Это наверняка было противозаконно на общественной земле, особенно так близко к туристической тропе.
В воздух поднялось облако пыли, пока внезапный порыв ветра его не развеял. Она уставилась на открывшееся её взору отверстие, и была крайне удивлена, когда чуть погодя на свет вышел мужчина. «Он, наверное, был прямо там во время взрыва. Как можно быть таким безрассудным?
Мужчина посмотрел на неё вниз, его глаза нашли своим взглядом удивлённого любопытства её собственные. Ветер трепал его светло-карие волосы, пока он смотрел на неё. Он был стройного, но в остальном совершенно непримечательного телосложения — что на самом деле приковало к себе её внимание, так это его странная одежда.
Внезапный треск заставил её на миг оторвать от него глаза, и взгляд вверх и вправо показал ей скатывавшуюся к ней огромную секцию горного склона. Скала скользила прямо на неё.
Времени не было. Вообще. Даже если бы она уже бежала, она никак не могла надеяться уйти с опасной части тропы достаточно быстро.
Что-то коснулось её, сопровождавшееся очередной вспышкой того же странного света. Или это был не свет? Она могла видеть его, в некотором роде, но она его также ощущала, и ощущение это принесло с собой волну головокружения. Или, быть может, голова кружилась потому, что она полетела по воздуху. Наверное, земля каким-то образом вскинула её вверх, хотя она готова была поклясться, что её что-то тянуло.
Она увидела, как незнакомец поскользнулся и упал с отразившемся на лице удивлением. Их взгляды снова встретились, и она увидела, как он широко раскрыл руки. Он приближался, как если бы он намеренно летел к ней подобно какой-то странной птице. Он выглядел решительным, а не боящимся.
Не думая, она согнулась в поясе, подобрав ноги, чтобы защитить тело от удара, когда они врезались друг в друга, и она услышала, как воздух с силой выбило у него из лёгких. Её колени ударили его в живот, но несмотря на это его руки обхватили её, крепко прижав к нему. По её нервам прокатился огонь, когда их тела соприкоснулись.
«Он не может быть настолько сильным». Ощущение было таким, будто их связали вместе верёвками.
А потом они падали, и её сердце наконец нашёл страх. До того момента всё произошло настолько быстро, что у её разума не было шанса отреагировать как следует. Теперь же она это почувствовала, этот прилив адреналина, и её сердце начало учащённо биться в груди, а воздух в себя втягивать она стала частыми и неглубокими вдохами. Они приземлились, но каким-то образом остались целы, а потом снова полетели, кувыркаясь в холодном горном воздухе.
Он глядел на неё, нет, сквозь неё, будто был отвлечён. Затем его взгляд сфокусировался на ней. «Он светится», — осознала она. А потом она ощутила его внутри себя, голос, прозвучавший в уединении её сердца.
Поделиться книгой: