Проклятье предателя

Его гнев уже сходил на нет, сменяясь утомлением, которое он часто ощущал во время разговора с Лирой:

— Это — ложь путём умалчивания, не упоминание о важном факте…

— Мы никогда не говорили на эту тему…

— Кончай вешать мне лапшу на уши! — огрызнулся он. — У нас с Лэйлой сын! Если бы мы на самом деле были тебе небезразличны, ты бы поделилась со мной этими сведениями.

Она опустила взгляд, и серебряные волосы упали, скрывая её лицо:

— Ты не спрашивал…

— Надо было всё равно сказать! Хотя, какая разница. Если бы я каким-то образом узнал, что мне следует об этом спросить, то ответила ли бы ты?

— Я бы сначала спросила у Старейшин, — признала она.

— Неправильный ответ, — с горечью сказал он.

— А есть ли правильный? — внезапно спросила она. — Я тебе не лгала, Тирион. Я хранила твои тайны. С тех самых пор, как мы встретились, я хотела для тебя лишь лучшей доли. Для себя я не желала ничего… кроме тебя. — В её глазах стояли слёзы.

Эмоции были редки для неё, но Тирион впервые видел, как она их демонстрировала. Однако он больше им не верил. Пройдя вперёд, он взял её за плечо, прижав её спиной к стене:

— Они дали мне лошти.

Её глаза расширились, но её удивление продержалось недолго:

— Вот, значит, что произошло.

— Теперь я знаю почти всё, так что не думай, будто твоя ложь и дальше будет действенна, — прорычал он.

— Значит, ты теперь знаешь больше, чем я.

— А это ещё что значит? — выплюнул он.

— Именно то, что я говорю! Я не знаю почти ничего! Я — просто жалкая пешка. Думал, мне давали какое-то особое знание? Я знаю свой народ, я знаю Старейшин, но лишь то, что всем нам дают при создании. Я не ожидала этого, я не ожидала тебя. — Её ноги подогнулись, и она бы осела на пол, но его хватка усилилась, не давая ей упасть. — Что мне теперь делать?

— То, что они сказали тебе делать, наверное, — презрительно усмехнулся он.

Бледные голубые глаза поймали его взгляд:

— Они сказали мне сделать тебя счастливым.

— Так вот, что из себя представляли наши отношения? — спросил он. — Притворство?

— Нет! — ахнула она. — Никогда. Мне никогда прежде не отдавали приказов на твой счёт, а этому приказу я рада, потому что я и сама этого хотела. Как я могу заставить тебя это увидеть?

— Истеки для меня кровью. — Потянувшись своим эйсаром, он вынул деревянный меч из ножен на противоположной стороне комнаты. Меч подлетел к его руке, и Тирион протянул его ей:

— Умри для меня.

Она взяла рукоять дрожащими пальцами, глядя на него:

— Тогда ты поверишь мне? Будешь любить меня, если я докажу это своей жизнью?

От чего-то в её голосе ему стало не по себе. Такой реакции он не ожидал, но был слишком зол, чтобы отступать:

— Да.

Повернув оружие обратной стороной, она приставила острие к своему животу:

— У меня больше ничего нет.

Тирион поднял её руку, перенаправив клинок, нацелив его в сердце:

— Рана в живот займёт слишком много времени. Ты сможешь исцелиться. А если в сердце, то обратного пути не будет. — В свои слова он вложил до капли всю злобу и желчь, какие испытывал к Ши'Хар, но в животе у него сжалось, когда он посмотрел ей в глаза.

Когда Тирион впервые встретился с Лираллиантой, она была непоколебимо спокойной, настоящей ледяной принцессой на словах и в манерах, но за прошедшие годы она оттаяла. Любовь её изменила. Она стала чем-то большим, чем просто дитя Ши'Хар, она стала женщиной. И несмотря на её ум и сложность, она при этом оставалась чрезвычайно наивной.

В прошлом её не особо заботило, будет ли она жить. Терять ей было нечего. Для Ши'Хар человеческая часть их жизней была, по сути, бессмысленна.

Её ноздри задрожали, а зрачки расширились, и слёзы свободно потекли по её щекам. Она резко вдохнула, и попыталась заговорить, но у неё свело горло, она не смогла выдавить из себя слова, и, всхлипнув, дёрнула запястье к себе, вгоняя деревянный клинок прямо себе в сердце.

Тирион почувствовал, как его сердце разбивается:

— Нет! — Он попытался ударом руки сбить клинок остриё в сторону, но меч уже был прижат к её коже, когда она начала прилагать усилие, и каким бы быстрым Тирион ни был, он не мог помешать ей пронзить свою грудь. От удара его руки клинок повело в сторону, и он оставил на её коже глубокий порез, едва не перерезав её ключицу надвое. Одновременно остриё вскрыло Тириону ладонь, перерезав сухожилия и кости.

Кровь была повсюду, но сердце Лиры по-прежнему билось. Остриё отклонилось раньше, чем успело достичь её сердца. Меч упал, глухо стукнувшись об пол, и Лираллианта сползла вниз по стене. Тирион опустился на колени рядом с ней:

— Я такой дурак. Прости меня.

Работая как можно скорее, он заживил повреждённые вены и кожу у неё на груди. Несмотря на глубину пореза и повреждённые кости, рана была не опасной для жизни, просто очень кровавой.

— Не надо было тебе этого делать, — продолжил он, лопоча, и одновременно исправляя повреждения. — Я того не стою. О чём ты только думала?

— Что я предпочла бы умереть любимой… чем жить с твоим презрением, — прошептала она. — Твоя рука…

Она поймала его запястье, и подняла повреждённую конечность. Значительная часть кисти и пальцев вяло свисала, а из перерезанных артерий хлестала кровь.

— Я это заслужил, — сказал он ей, когда она пережала своим эйсаром его кровеносные сосуды, останавливая кровотечение.

Лира мельком взглянула ему в глаза, а затем снова сосредоточилась на его руке, пока лечила её. Эта рана была гораздо серьёзнее той, что получила она сама, и сложность восстановления сухожилий, костей и связок затрудняла исцеление.

— У меня мало практики исцеления таких ран, — извиняющимся тоном сказала она, работая.

Она сделала всё, что смогла, заживила всё, и с помощью заклинательного плетения сделала перманентную нервную блокировку, которая не давала ему чувствовать боль.

Тирион осмотрел руку своими чувствами, и попытался ею подвигать. Его усилия увенчались лишь спазматическим подёргиванием, однако боли он не ощутил.

— Нам надо в Эллентрэа. Там целители гораздо лучше. Иначе ты, наверное, не сможешь больше пользоваться рукой, — прагматично сказала она ему.

Он оглядел её лицо, и увиденное заставило его устыдиться. Глаза Лираллианты были покрасневшими и опухшими, а её обычно безупречные волосы были спутаны и склеены в неожиданных местах, где на них попала кровь, уже успевшая засохнуть.

— Мне так жаль… — начал он.

Она кивнула, не зная, как ответить, выражение её лица было загнанным.

Тут он поцеловал её, и она отозвалась на этот жест голодными губами. Когда Тирион попытался было оторваться от неё, она схватила его за волосы, и притянула обратно:

— Ещё.

Это он вполне мог. Тирион не был способен исправить свои проступки и посягательства, но отказывать ей в поцелуе он не мог. С течением времени их целование становилось всё горячее, и в конце концов он поднял её с пола — одной здоровой, и одной неуклюжей рукой. Когда он мягко положил её на кровать, она разомкнула губы, чтобы сказать:

— Подожди. Мне нужно кое-что сказать тебе.

Он приостановился.

— Старейшины сказали, чтобы я подарила тебе ребёнка, — закончила она.

Это он уже подозревал, но сердце его изменилось:

— Старейшины могут идти нахуй. Чего ты сама хочешь?

— Я тоже этого хочу, — ответила она. — Я уже давно этого хотела.

— А можешь? — спросил он.

Она кивнула.

Тирион снова поцеловал её, и после этого она ещё некоторое время его не отпускала.

Глава 8

Золотые глаза смотрели на Тириона поверх сложенных домиком пальцев. Тиллмэйриас сделал короткую паузу, прежде чем бледно улыбнуться:

— Право же, Тирион, я думал, что мы эту стадию уже прошли.

Тирион заскрипел зубами:

— Я пришёл сюда не ради ехидных комментариев.

Хранитель знаний Прэйсианов цокнул языком:

— Не будь таким брюзгой. Я не насмехаюсь над тобой. Ты достаточно хорошо знаешь мой народ, чтобы понимать это. Мне всего лишь любопытно, как именно ты получил такую исключительную рану.

Тирион уже начал сожалеть о том, что явился в Эллентрэа. Лираллианта предлагала ему пойти к Байовару, одному из хранителей знаний Иллэниэлов, но Тириону не чувствовал себя удобно в присутствии кого-то из её рощи. Он знал, что Ши'Хар мало волновали раны их «детей», но всё же волновался о том, как они отреагируют, узнав о том, что он едва не убил Лиру. Конечно, ничего рационального в этом не было, но он ощущал себя в некотором роде так, будто это было как предстать перед родителями жены после того, как причинил боль их дочери.

К тому же, он знал, что инструкторы в Эллентрэа имели гораздо больше опыта исцеления боевых ран. Он сам пользовался их услугами так часто, что потерял счёт.

Он также подумывал о том, чтобы использовать свои странные способности делать что-то без использования эйсара. Однажды он невольно восстановил своё искалеченное ухо, когда создавал ураган, поэтому знал, что это было возможно, однако не был уверен, что хотел экспериментировать с чем-то настолько важным, как рука. У него было некоторое смутное представление о том, как действовать, но, с другой стороны, всё, что касалось этих способностей, было смутным.

Поэтому он в конце концов пришёл в Эллентрэа.

— Ты мог бы пойти к Кораллтису, — подал мысль Тиллмэйриас, имея ввиду другого инструктора Прэйсианов, руководившего лагерем рабов. — У него опыта больше, чем у меня.

«Знакомый дьявол — лучше», — подумал Тирион.

— Ты мне знаком больше, — признал он.

Ши'Хар Прэйсианов сверкнул белыми зубами:

— Я рад, что ты пришёл ко мне.

Тирион с подозрением нахмурился:

— Почему? — Из всех живущих Ши'Хар Тиллмэйриас был единственным, при мысли о ком у Тириона всё ещё пробегали мурашки по коже. Свой страх он покорил уже давно, но некоторые травмы были слишком глубоки, чтобы смелость могла полностью их побороть. Тиллмэйриас заведовал «уходом» за ним, когда он только прибыл в Эллентрэа, и тело Тириона всё ещё помнило наказания, которые он получал. Просто сидя напротив своего мучителя, он ощущал, как желчь подкатывает к горлу, а ноги начинают дрожать.

Однако он ни за что бы в этом не признался. С тех пор, как был подписан договор с Ши'Хар, Тиллмэйриас уже несколько раз выражал сожаление относительно своих прошлых действий, и этот хранитель знаний также действительно помогал и ему, и Лираллианте в некоторых сложных ситуациях. Если верить Байовару, Тиллмэйриас также был одним из наиболее ярых сторонников подписания договора между его народом и человечеством.

— Потому что это даёт мне ещё одну небольшую возможность искупить тот ущерб, который я когда-то тебе нанёс, Тирион, — ответил Тиллмэйриас. — Я знаю, что этого никогда не будет достаточно, но для меня это важно.

Как обычно, Тирион понятия не имел, как реагировать на такое внезапное выражение чувств со стороны Ши'Хар, поэтому просто пропустил мимо ушей:

— Значит, сможешь залечить? — Приложив усилие, он вытянул свою руку над столиком, и расправил перед Прэйсианом пальцы.

— Определённо. — Осматривая руку своими чувствами, Тиллмэйриас поднял бровь: — Это Лираллианта сделала?

— Несчастный случай во время тренировки, — солгал он.

— Да не рана, — сказал Тиллмэйриас, указывая на крошечное заклинательное плетение, продолжавшее блокировать афферентные нервы в запястье Тириона. — Вот это.

— О, — с некоторым облегчением сказал Тирион. — Да, первой лечила меня она.

— Неумело, — фыркнул хранитель знаний, — однако она очень молода. Ты бы и сам справился лучше.

Тирион зыркнул на Ши'Хар, злясь на то, как тот пренебрегал усилиями Лиры:

— Я был в тот момент весьма отвлечён.

— Неужели? — с расширенными глазами сказал Тиллмэйриас. — Я видел, как ты лечил себя в очень трудных обстоятельствах на арене.

— Особой разницы не было, — сказал Тирион. — Даже если бы я смог справиться несколько лучше, я знал, что мне всё равно в конце концов потребуется обратиться к эксперту.

Тиллмэйриас уже работал над его рукой, и Тирион был рад нервной блокировке, наблюдая, как тот рассекает сухожилия, и выравнивает их, прежде чем снова срастить. Хотя работа была тонкой, Тиллмэйриас продолжал болтать:

— Думаю, что я мало что смогу сделать с синяком у тебя на лице. Ты его получил в результате этого же несчастного случая?

Хранитель знаний имел ввиду синяк, который Тирион получил позже. Два дня спустя его подбитый глаз был окружён впечатляющим разнообразием пурпурных и синих тонов.

— Что-то вроде того, — нехотя ответил он. Фингал был подарком от Кэйт, когда та увидела результат его «разговора» с Лирой. Тирион удержался от желания закрыться щитом, чтобы она не повредила об него руку, но если бы он осознавал, насколько мощным будет её удар, то мог бы и передумать.