Помоги проекту - поделись книгой:
Ирина Лакина
Мэри Бэнкс. В поисках оберега Осириса
Глава 1
В дверь легонько постучали, и через мгновение она противно лязгнула петлями, которые нерадивый истопник по обыкновению забыл смазать, и отворилась. Мэри увидела доброе морщинистое лицо кормилицы. Чистенькая, тщательно одетая, в белоснежном кисейном чепце и с белыми накрахмаленными манжетами, няня напомнила ей старые добрые времена, когда она часами возилась подле нее. Арина Семеновна неизменно сидела с вязаньем в гостиной и рассказывала сказки, отвлекаясь лишь на несколько секунд, чтобы достать из кармана серебряную с чернью табакерку, бывшую всегда при ней, и понюхать табаку.
– Мария Львовна, - ласково проговорила кормилица, – полноте вам тут сидеть да горевать, - женщина бросила взгляд на пожелтевший лист бумаги в руках барыни и нахмурила брови, – опять старые письма перечитываете?
– Нянюшка, не сердись, - Мэри положила письмо в деревянную резную шкатулку на своих коленях, а затем встала с кресла, – иногда такая тоска накатывает…, - она подошла к отцовскому дубовому секретеру и спрятала шкатулку в верхний ящик под замок.
– Завтра три года будет, как Господь прибрал душу Льва Петровича, - как бы невзначай заметила Арина Семеновна,– Царствие ему небесное!– Кормилица быстро перекрестилась.
– Ты просто так, или дело какое? – Мэри поспешила сменить болезненную тему.
– Ждут вас, в гостиной. Пять минут уже как. Во-о-о-т такой, - женщина надула щеки и выпятила грудь, – напыщенный, с бакенбардами. А усищи-то какие! Того и гляди до потолка достанут. На индюка нашего похож. А тросточка-то с золотым набалдашником в виде змеиной морды! – Арина Семеновна сморщилась, демонстрируя крайнюю степень отвращения к этим пресмыкающимся, – а глаза у ней – изумруды! Крест даю! – Она опять перекрестилась.
– Хорошо, сейчас иду. Подай ему пока чаю.
– Так подала уже, - женщина расплылась в довольной улыбке.
– Вот это правильно, - кивнула Мэри и взглядом указала на выход.
– Поняла-поняла, - Арина Семеновна аккуратно прикрыла дверь и ушла, тяжело ступая по скрипучим половицам.
Мэри повернула голову и взглядом зацепилась за дагерротип в серебреной раме на полке секретера. Подпись к фотокарточке гласила: «Лорд и леди Бэнкс. С.Петербург. Мастерская Светопись[3]. 1 сентября 1881 года».
Свадебный портрет – идея Дугласа, противного старикашки, посла Британского королевства, выйти за которого ее заставил отец. Заставил, конечно, не забавы ради, а от безысходности, но это ничуть не умаляло его вины. Его последняя экспедиция к кургану Куль-Оба в Крыму опустошила семейную казну настолько, что пришлось заложить и родовое имение в Тульской губернии, и дом в Москве, и особняк в северной столице. К счастью, всего этого не видела матушка, которая годом раньше слегла с чахоткой и тихо умерла в своей постели погожим июньским днем.
Пронизанное морщинами лицо почтенного супруга на портрете светилось от счастья, было наполнено ехидством, а глаза горели пороком, сама же Мэри казалось безжизненной. Если бы не выделяющиеся своей чернотой из-за пролитых слез нижние веки и пронзительный, умоляющий о пощаде взгляд, можно было бы подумать, что это снимок из серии «post mortem»[4].
Она в тот день уже почти смирилась с омерзительной обязанностью разделить с ним ложе, но почтенный лорд Бэнкс предстал перед судом Божьим, едва она переступила порог супружеской спальни. Старческое сердце не вынесло красоты почти обнаженного тела молодой жены, чем сперва немало испугало девушку, но в итоге весьма облегчило жизнь новобрачной, которая в один день умудрилась и выйти замуж, и овдоветь. Ей вовсе не было жаль старика, разве что самую малость. Ни одному порядочному и честному человеку в его преклонном возрасте не придет в голову позариться на молодую барышню. А слухи о его садистских наклонностях из далекой Британии докатились до самого Петербурга. Поговаривали, что на родине у лорда, помимо дочери, которой он и завещал большую часть своего имущества, осталась экономка, над которой он издевался на протяжении долгих лет, и незаконнорожденный сын. Некоторые, особенно отчаянные головы, нашептывали Льву Петровичу, что лорд-де продал душу Дьяволу и пожирал сердца убитых им куртизанок, которые не смогли доставить ему должного удовольствия. Граф отмахивался, плевался через левое плечо и даже крестился, недовольно хмуря брови, но решения своего не поменял. Долговая яма с каждым днем росла все больше и больше, и иного выхода он так и не смог найти. Это и стало причиной их размолвки. Девушка заявила, что ненавидит отца, бросающего ее в скользкие руки этого мерзавца, а отец пригрозил отречься от нее, если она ослушается и пойдет против его воли. Он, правда, увещевал ее, что лорд стар, болен и долго не протянет - нужно только немного потерпеть. Но легче от этого ей не становилось. С тех пор они не говорили. Она даже не успела попрощаться с ним. Граф так и скончался, не получив прощения дочери, и не простив ее. Это убивало Мэри больше всего.
Помимо титула, посол ее величества королевы Виктории оставил «своей Мэри» небольшое наследство, которого, правда, едва хватило на оплату долгов и спасение имения и домов в обеих столицах. Вскоре, слег и отец, который никак не мог смириться с положением обедневшего дворянина. Мэри знала, что больше всего его угнетало не отсутствие денег на прежнюю пышную жизнь, а невозможность продолжать любимое дело, ради которого он даже решился "продать" родную дочь. . Его мечты добраться до гробниц в Луксоре так и остались мечтами. Как и ее мечты. И все равно, она любила его, как обычно дети любят отцов. Как говаривала матушка: "Слава Богу, не пьет и в карты не играет".
После смерти Льва Петровича, она осталась совсем одна со своим горем, пятью слугами, и дырой в кошельке. Счастливый шанс выбраться из этой ямы попался ей случайно – на собрании Императорского Московского археологического общества[5], на котором она от имени графа представляла его последний труд «Погребение царской скифской семьи на примере кургана Куль-Оба». Напечатанная на сорока типографских листах типография вызвала горячие споры и позволила ей, женщине, завоевать уважение ученых мужей, что в те времена было настоящей редкостью.
Там-то она и познакомилась с богатым купцом и коллекционером Щукиным, который собирал в своем имении антиквариат и ценности. С этой встречи началась ее новая жизнь. Первый заказ оказался для нее детской забавой – берестяная грамота с раскопок у озера Ильмень, которые тайно организовал местный житель Василий Передольский[6]. Вся эта история была до жути загадочна и манила Мэри к себе не только обещанным гонораром, но и возможностью применить свои знания на практике. К тому же, ей не терпелось собственными глазами увидеть впервые найденные[7] образцы древнерусской письменности на березовой коре.
Благодаря этому заданию, она научилась быстро бегать и метко стрелять, а еще открыла в себе талант актрисы. Знания английского оказались как нельзя кстати. Она прибыла в лагерь с помпой, представилась дочерью британского профессора истории и уговорила Передольского разрешить ей поучаствовать в раскопах, чтобы «прикоснуться к великой истории Руси». Сыграв на его патриотических чувствах, которые она умаслила изрядным количеством лести, Мэри добилась своего. Свою роль сыграли и деньги, коих начальнику экспедиции, естественно, не хватало.
Помимо крупной суммы на «каждодневные расходы» и «нужды операции», Щукин выдал ей настоящий Наган, выпущенный в 1878 году в Бельгии.
Это оружие само по себе было такой ценностью, что даже просто держать его в руках оказалось настоящей удачей. Это был шестизарядный самовзводный револьвер с ударно-спусковым механизмом двойного действия с монолитной тяжелой рамой. Взведение курка в нем происходило одновременно с нажатием на спусковой крючок. Убедиться в полезности опасной игрушки, Мэри смогла во время побега из лагеря археологов, пряча за пазухой заветный свиток из березовой коры с процарапанным на его внутренней стороне текстом на новгородском диалекте древнерусского языка.
Девушка ухмыльнулась, вспомнив о своем первом опыте. Она заранее закопала в землю кусок березовой коры, а когда вернулась домой – выкопала его, вымочила в чайной заварке, чтобы добиться светло-коричневого оттенка, и нацарапала на нем точно такой же текст. Нескольких движений ножницами хватило, чтобы сделать форму «подделки» такой же, как у оригинала. Настоящую грамоту она отправила обычной почтовой посылкой обратно Передольскому. А подделку вручила Щукину. Это был успех. И совесть чиста, и коллекционер доволен, и казна пополнилась. С тех пор она дала себе слово – всегда возвращать артефакты их настоящим владельцам, чего бы это ей не стоило. Пока все шло по плану.
Но человек, который вот уже десять минут ждал ее в гостиной, наверняка не так прост, как ее предыдущие заказчики - обычные купцы да мелкие дворяне. Мэри еще не видела своего гостя, но догадывалась, кто он, и зачем пришел. Она одновременно желала этой встречи, но и боялась ее. Однако, оттягивать беседу и дальше было просто невежливо. Леди Бэнкс отодвинула в сторону несколько книг на полке шкафа и открыла спрятанный за ними сейф. Ее «Наган» покорно ждал своего часа. Девушка аккуратно взяла его в руки, проверила патроны в барабане, а затем спрятала в потайной карман меж юбок. Слух уловил голоса – мужской, властный и грубый, и женский – мягкий и покорный. Скорее всего, ее вечерний визитер высказывал Арине Семеновне свое недовольство по поводу непозволительно долгого отсутствия хозяйки. Мэри перекрестилась и решительно ступила в длинный холл, по полу которого из-за приоткрытой двери гостиной тянулась теплая полоска света.
Леди Бэнкс заявила о себе громким стуком каблуков по паркету, и голоса замолкли.
– Прошу меня простить, - спокойно заговорила она, изучая своего визави – подтянутого мужчину лет тридцати со строгим и пугающим взглядом, - кому обязана честью в столь поздний час?
Ее взгляд скользнул с его лица на сюртук, на левом лацкане которого блистал орден Подвязки - красный крест на белом фоне, окружённый изображением синей ленты с пряжкой, на которой золотом выведен девиз ордена “Honi soit qui mal y pense”[8].
Страх сковал внутренности, по позвоночнику потянулся леденящий душу холодок. Член королевской семьи Великобритании в ее доме! Ее, конечно, предупреждали, что очередной заказчик весьма влиятелен и богат, но такого она не могла себе даже предположить!
Щеки зарделись румянцем, Мэри испугано улыбнулась и поспешила протянуть столь важному человеку холодную руку:
– Еще раз прошу меня простить, неотложные бумаги отняли больше времени, чем я полагала, надеюсь, что не заставила вас долго ждать.
Мужчина сощурил глаза, посмотрел на нее оценивающим взглядом, словно раздумывая - дать этой дерзкой русской еще один шанс или нет, - и все-таки взял ее руку и поднес к губам. Его холодное влажное прикосновение заставило Мэри вздрогнуть.
– Леди Бэнкс, - заговорил посетитель на ломаном русском с ярко-выраженным немецким акцентом, – позвольте представиться – Людвиг Баттенберг[9].
Глава 2
Яркий свет газового светильника на массивной малахитовой ножке освещал небольшой кусок папируса с неровными краями, который аккуратно разложили на гладкой поверхности огромного стола красного дерева в личном кабинете Людвига Баттенберга. Мэри склонилась над ним, жадно всматриваясь в каждый иероглиф. В Цюрихе она имела дело с копиями, по которым их учили переводить древнеегипетский текст. Но перед ней лежал оригинал – самый настоящий папирус, судя по тексту – обрывок «Книги мертвых», написанной для царского писца по имени Ани[10], жреца культа бога Амона.
– Это просто чудо какое-то! – Прошептала Мэри, не в силах отвести взгляда от этого артефакта. – Ваше сиятельство, неужели этому папирусу больше трех тысяч[11] лет? Я глазам своим не верю.
Еще в первую встречу они договорились перейти на английский и теперь не испытывали трудностей в беседе. Корявый русский члена королевской семьи Великобритании вызывал у леди Бэнкс совсем ненужную реакцию - плохо скрываемую улыбку и ухмылки, что выставляло ее в не совсем приятном свете. Так что, когда его сиятельство предложил ей сменить язык общения, его идея была встречена Мэри с воодушевлением.
– Да, - с улыбкой ответил Людвиг, – уникальный фрагмент. Посмотрите только на эти великолепные виньетки, а какие яркие цвета у бордюра - красный и желтый. Они такие же яркие, как и тысячи лет назад. Невероятно, как они сохранились спустя столько времени, да еще и под землей! – Принц говорил восторженно, эмоционально, словно ребенок, восхищенный полученным подарком. – Но, - он сдвинул брови и пронзительно посмотрел ей в глаза, – самое ценное заключено в тексте.
– Вы, наверняка, уже перевели его, не так ли? – Спросила Мэри, в душе надеясь, что получит и эту работу. Ей хотелось самой поработать над таблицами с иероглифами, прикоснуться к далекому прошлому и египетской мифологии.
– Конечно, - ответил Людвиг. Тень разочарования промелькнула на лице леди Бэнкс.– В условиях строжайшей секретности папирус был переведен мной и одним из сотрудников Британского музея.
– И вы хотите, чтобы я нашла и привезла вам то, что описывается в тексте, так? - предположила девушка.
– Вы поразительно проницательны, леди Бэнкс, - мужчина расплылся в какой-то зловещей улыбке, отчего его закрученные вверх усы взмыли еще выше.
– Тогда вы должны посветить меня в тайну текста.
– Здесь описывается встреча покойного с Осирисом, и его суд. - Людвиг бросил на Мэри вопросительный взгляд, - надеюсь, вы в курсе, кто это?
Мэри недовольно прыснула, удивленно выгнув брови. Вопрос собеседника задел ее.
– Если, по-вашему, я ничего не соображаю в египтологии, то зачем вы решили со мной связаться?
– Простите, решил лишний раз убедиться. Вас мне рекомендовал один очень старый друг, но дело настолько важное, что я должен быть уверен в каждом своем шаге. У вас нет права на ошибку.
– Итак, - Мэри пронзила Людвига суровым взглядом, проигнорировав обидные слова, – встреча Осириса, и что? Меня лично привлекает вот это изображение, - девушка ткнула пальцем на рисунок бога Осириса с зеленой головой, который восседал на троне,– я раньше никогда не слышала и не видела, чтобы это божество изображали со скарабеем в руке. Посмотрите – его правая рука вытянута, а на раскрытой ладони лежит скарабей.
– Помимо проницательности, у вас зоркий и цепкий взгляд, леди Бэнкс, - заметил принц. – Вы правы. Это скарабей. И если вы взглянете вот на эту таблицу, - он взял со столешницы карандаш и его острием указал на одну из таблиц с иероглифами, – то прочтете, что прошедший все испытания может отправиться на камышовые поля Иалу[12], или же…, – мужчина сделал паузу и посмотрел куда-то вдаль, – получить у Осириса золотого скарабея, который будет оберегать его от опасностей и воскресит в желаемом возрасте после смерти.
– Интересно…., - Мэри закусила губу, скользя взглядом по иероглифам и рисункам,– и вы полагаете, что скарабей существует? Это же всего лишь миф, выдумка писца! Конечно, весьма увлекательная выдумка, но науке доподлинно не известно ни одного случая воскрешения человека.
– А как же Иисус Христос? Или вы атеистка?
– Я бы не хотела обсуждать свои религиозные воззрения, Ваше сиятельство. Это слишком личное. Я признаю существование и науки, и религии. Этого, полагаю, будет достаточно для ответа на ваш вопрос.
– Хорошо-хорошо, - Людвиг поднял верх ладони в примирительном жесте,– я, все-таки, склонен думать, что талисман существует и обладает перечисленными в папирусе свойствами. Вот, смотрите дальше, - он наклонился над реликвией еще ниже и вслух начал читать. – Перед тем, кто выбрал вторую жизнь, никогда уже не откроются ворота в земли Иалу. Понимаете, что это значит? – Он поднял голову и исподлобья посмотрел на ее лицо, освещенное желтоватой полоской света от газовой настольной лампы. – Просто еще никто не выбрал скарабея. Пока еще не выбрал. Или же мы не знаем об этом человеке, потому, что он пожелал сохранить эту тайну.
Мэри отвернулась, чтобы не показывать собеседнику скептическое выражение своего лица, и нахмурилась. Этот мужчина действительно верит в существование загробного мира и Осириса со скарабеем в руке. Вполне возможно, ему следовало бы обратиться не к ней, а к лекарям. Но она привыкла не задавать лишних вопросов. Заказчик платит – она работает. Вот только как раздобыть то, что согласно этому папирусу существует в царстве мертвых?
«Пойди туда, не знаю, куда. Принеси то, не знаю, что», - промелькнула в голове фраза из сказок кормилицы.
– Хорошо, - подала голос Мэри после нескольких минут раздумий, – если оберег действительно существует, то, как получить его живому человеку? Вы, надеюсь, не рассчитываете на то, что я позволю провести над собой эксперимент и погибнуть во славу науки и Великобритании, лишь бы убедиться в существовании загробного мира Осириса и этого жука?
– О, нет-нет, - принц засмеялся, – ни в коем случае. Для начала вы должны найти все части папируса. Как только соберется воедино вся эта мозаика, мы узнаем ответ на ваш вопрос. Я в этом уверен. Здесь зашифровано заклинание. У меня только малая его часть.
– То есть, я должна найти только папирус? Скарабеем вы займетесь сами?
– Возможно да, а возможно, как только загадка будет отгадана, я вновь поручу это вам. Все зависит от того, как вы себя проявите.
Мэри хитро прищурилась и подняла в легкой улыбке уголки рта. Намек был более, чем прозрачен. Если ей удастся раздобыть все части книги мертвых, она получит очередной заказ. А если учесть, какую сумму посулил ей зять королевской семьи, то она сможет навсегда оставить это опасное дело и полностью посвятить себя науке.
– Хорошо, - она протянула мужчине руку, затянутую в черную лайковую перчатку, - я берусь за это дело.
– По рукам, - Людвиг крепко пожал ее ладонь. – Когда вы готовы отправиться в Египет?
– Прямо сейчас, - ничуть не смутившись, ответила Мэри. – Мне не терпится ступить на земли, каждая песчинка которых хранит великие тайны истории.
– В таком случае, я даю вам несколько часов на отдых и сборы. К утру будьте готовы выехать.
– Куда?
– В Портсмут. Оттуда корабль доставит вас до Порт-Саида. Вам необходимо будет добраться до Каира. Этот папирус подарил мне виконт Херефорд, знающий мою тягу ко всему восточному. С его слов, реликвия приобретена в одной из антикварных лавочек, которые на самом деле торгуют крадеными ценностями из гробниц, - мужчина достал из верхнего ящика стола чистый лист и быстро написал на нем что-то карандашом, а затем дал прочитать текст своей гостье. – Запомните это имя, и этот адрес. Расследование вам следует начинать именно отсюда.
Мэри несколько раз пробежалась глазами по написанному, а затем кивнула головой.
– Ясно.
– Я хочу сразу вас предупредить. Зарубите себе на носу – этой встречи не было, – Людвиг угрожающе поднял верх указательный палец, - мы никогда с вами не встречались и не обсуждали детали этой операции. Вы подданная Ее Величества королевы Виктории и сотрудник Британской Ост-Индской компании, прибыли в Египет по делам, связанным с торговлей. А поиски папируса – ваше хобби, как собирателя древностей. – Он сложил лист бумаги, который Мэри вернула ему, в несколько раз, а затем порвал на мелкие кусочки.
– Вам не стоило об этом говорить, - слегка обиженно ответила леди Бэнкс.
– Минутку, - принц подошел к одной из картин на стене, снял ее и открыл сейф, достав из него несколько пачек с деньгами, – вот, возьмите, - он протянул их Мэри, - здесь двадцать пять тысяч фунтов. Это на расходы. А вот и ваш гонорар, - в его левой руке мелькнул огромный бриллиант, размером практически с перепелиное яйцо. Камень был настолько прекрасен, что Мэри не могла отвести от него взгляд. – Его стоимость такова, что вы сможете купить себе целый остров и организовать там собственное государство.
Леди Бэнкс довольно сощурила глаза, прикидывая в уме, сколько она сможет получить за этот камень. Судя по улыбке на ее лице, подсчеты оказались более, чем приятными.
– Он прекрасен, - только и смогла вымолвить она.
– А сейчас, - мужчина быстро спрятал камень обратно в сейф, – идемте, я покажу вам нечто великолепное!
Мэри удивленно повела бровью. Что еще приготовил для нее этот эксцентричный мужчина? Людвиг решительно вышел из кабинета, не дожидаясь ее, и спустился вниз по широкой мраморной лестнице, а затем, неожиданно для девушки, свернул налево, во флигель прислуги. Она шла за ним следом, не понимая, куда и для чего он ее ведет.
Пройдя по длинному холлу, они через черный ход вышли на задний двор. Рядом с флигелем возвышалась каменная постройка, размером чуть выше человеческого роста с деревянными воротами вместо дверей. Людвиг поколдовал с ключами над массивным навесным замком, а затем отворил створки ворот.
На улице смеркалось, но, все же, было еще достаточно светло для того, чтобы увидеть то, что скрывали за собой стены постройки. Мэри ахнула, прикрыв рукой рот.
– Это моя малышка, - ласково произнес Людвиг, проводя рукой по черной поверхности железного экипажа с огромными передними колесами и высокой трубой.
Спереди на машине было выведено золотыми буквами
– Паровой двигатель способен разгонять эту крошку до 30 лье в час. До Портсмута мы доберемся за несколько часов. Вы можете в это поверить? – Мужчина обернулся и посмотрел на Мэри горящими от восторга глазами. Казалось, он и сам до сих пор не может поверить в это.
– В наше время я уже практически ничему не удивляюсь. Вполне возможно, вскоре человек сможет подняться в воздух на одной из таких машин, приделав к ним крылья, - ответила леди Бэнкс. - В средние века некоторые умельцы уже летали, спрыгивая с гор с бумажными крыльями за спиной. Заканчивалось, правда, это весьма печально, но человек всегда будет стремиться к новым свершениям. Вот увидите, на 30 лье в час они не остановятся.
Железный монстр смотрел на нее огромными глазницами медных фар. Эта штуковина вызывала у девушки одновременно восторг и страх.
– Вы уверены, что эта крошка довезет нас до Портсмута в целости и сохранности? Выглядит немного угрожающе.
– Еще как уверен! – Задорно ответил Баттенберг. – Три-четыре раза нам придется остановиться, чтобы заполнить бак водой, - он указал на огромную емкость под сиденьями, - но я уже спланировал эти остановки.
– Что ж, - Мэри кивнула головой, – в таком случае я не буду брать с собой слишком увесистый саквояж, чтобы не нагружать этот агрегат. Если вы позволите, - она сделала прощальный книксен, – я займусь сборами.
– Конечно, - снисходительно ответил принц, блеснув глазами, выдавая свой азарт и нетерпение, – вас разбудят на рассвете. Впереди нас ждут великие дела!
Глава 3
Сэр Уильям торопился. Омнибус, на который он сел в Лондоне, сломался по дороге, и путникам пришлось добрых два часа ждать починки колеса. Человек, который вызывал его сюда срочной телеграммой, будет крайне недоволен его опозданием. Принц Артур[14], как человек военный, весьма ценил пунктуальность, и Джонс это знал.
Он едва сдерживал себя, чтобы не обогнать провожающего его в кабинет Его Высочества лакея, и не пуститься бегом по залам второго этажа личных покоев королевской семьи. Они преодолели несколько залов в готическом стиле, залы классицизма, и, наконец, самый большой – главный приемный зал в стиле рококо, в итоге оказавшись в малиновой гостиной – излюбленном месте принца Артура в Виндзоре.
– Сэр Уильям Джонс, - важно, нараспев, проговорил холеный лакей, половину лица которого прикрывали пушистые седые бакенбарды, а затем аккуратно закрыл за собой двери.
Поделиться книгой: