Достойный высший суд

Мы вновь болтаем обо всём, о чём только можем вспомнить. Первый тост родные поднимают за моё возвращение, а второй Даян выпивает в одиночестве и залпом, чтобы потом всё-таки сообщить мне о своей помолвке с Самией. Я отлично изображаю недоумение, прикрывая едва сдерживаемую улыбку кубком с вином. Мы выслушиваем оправдания брата около десяти минут, я почти всё время молчу, и это подстёгивает Даяна всё подробнее рассказывать о том, как они влюбились и откуда он мог знать, что так сложится. К тому же наш принц всё время смотрит на меня и не видит, как Айла уже кусает кулак, чтобы не засмеяться. Самия, подперев лицо рукой, наслаждается пересказом их любовной истории. Всё портит Анис, который первым догадывается, что я всё знаю. У друга вырывается громкий смешок, он торопливо закусывает губу, когда Даян оборачивается и бросает на него испепеляющий взгляд. Рушан хмыкает и качает головой, вероятно, тоже уже догадавшись.

Протягиваю руку и глажу своего взрослого брата по шелковистым волосам. Он смотрит на меня с тревогой.

– Я счастлива за тебя и Самию. Свадьба – это просто свадьба, главное, что вы есть друг у друга. И мне легче, зная, что вы не только прикрываете спины друг друга, но и что любовь лечит ваши сердца.

Даян благодарно улыбается и берёт мою руку в свои, крепко сжимая. Но остальные наигранно морщатся, будто в еде каждому попался кислый кусок.

– Слишком слащаво сейчас было, да? – с усмешкой уточняю я у них.

– Не то слово, – облегчённо выдыхают все разом.

Мы почти заканчиваем с едой, но продолжаем потягивать прохладное вино. Аромат граната напоминает о маме, но я не озвучиваю свои мысли вслух, чтобы не омрачать радостный вечер. Вместо этого внимательно слушаю, как дорогие мне люди рассказывают о торговле и внешней политике, о нескольких слабых столкновениях с каиданцами на протяжении последних лет. О пока дружественных отношениях с теялийцами и прохладными с исарийцами. Даян поясняет, что хоть он и правит страной уже не один год, но коронацию проводить упорно отказывается, продолжая носить титул принца, хотя стране нужен король. Однако теперь, когда я дома, брат решает обсудить коронацию завтра с советниками. Через несколько недель наступит зима, а значит, нам с Айлой исполнится по девятнадцать лет.

– Мама с папой планировали объявить о твоём существовании на ваше восемнадцатилетие, – вспоминает брат. – По наставлению Мальты, это был удачный вариант. Мы и так задержались на целый год.

– Как насчёт того, чтобы сделать это на коронации? – предлагает Рушан.

Все на какое-то время замолкают и смотрят на меня: похоже, именно я должна принять это решение. Вероятно, они не уверены, что я готова к этому, но мне не хочется вновь скрываться. Хочу быть полезной семье и своей стране. Титул принцессы – это власть, способная мне в этом помочь.

– Звучит отлично, – согласно киваю я.

И все вновь поднимают кубки с тёмно-красным вином. Сделав очередной глоток, я чувствую, как голову туманит алкоголь. Но мою мысль обрывает неприятный звон, когда Рушан случайно роняет вилку прямо на пустую тарелку. Он едва заметно морщится от боли в плече.

– Что я сказал тебе, Рушан! Чтобы ты даже не смел прикасаться к луку и стрелам, пока плечо не заживёт, – строго говорит Даян, но он, скорее, выглядит обеспокоенным, чем разозлённым.

Я внимательно смотрю на натянутую улыбку кахари, а он расслабленно пожимает плечами. Рушан и в детстве не любил принимать помощь, но я не вижу смысла в том, что он терпит боль.

– У нас разве нет лекарей с Даром целителей? – спрашиваю я, внимательно разглядывая друга и наливая воды из кувшина в маленький стакан.

– Есть, но Рушан лишь однажды принял их кровь. Тогда он сломал руку. Обычно он не принимает ничего больше, чем мази или специальные настойки, – жалуется Айла.

– Девушек привлекают мужчины со шрамами, – скучающим тоном парирует тот, возможно, он пытается перевести всё на шутку, но никто не смеётся.

– Это миф, болван, – со всей серьёзностью отрезает Самия.

Я беру нож со стола и прежде, чем кто-то успевает меня остановить, слегка разрезаю большой палец. Выдавливаю немного своей крови в стакан с водой. Так же быстро заворачиваю палец в салфетку, чтобы никто не подумал, что там что-то серьёзное. В образовавшейся тишине я слышу только звук потрескивания свечей да ветер за большим окном. Остальные благоразумно молчат, ошарашенно наблюдая, как я протягиваю стакан Рушану. Впервые за всё время на лице кахари нет ни бравады, ни ухмылки. В его взгляде замешательство напополам с непонятным мне волнением. Он не принимает стакан, а моя рука так и остаётся протянутой.

– Я не могу, – нерешительно выдавливает он, понимая, что́ я ему предлагаю.

– Почему?

– Это бесполезная трата твоей крови на меня.

– На тебя?

– Да, – незамедлительно отвечает он.

Я задумываюсь, ощущая, как легко алкоголь в крови высвобождает мои истинные эмоции. Те поднимаются по горлу, готовясь вырваться наружу исповедью, которую ещё днём я намеренно скрыла от родных, а теперь меня прорывает. Я злюсь не на Рушана, а на себя и на ситуацию, в которой оказалась, вынужденная вновь чувствовать себя чужой. Вспоминаю, что мы когда-то пообещали быть честными друг с другом. Мы трое и наши Назари. Поэтому даже не пытаюсь остановить рвущийся поток.

– Меня не было шесть лет. Шесть лет я трусливо отсиживалась в безопасности на Островах, даже не пытаясь вернуться в Илос, чтобы найти свою семью. Из-за моего отсутствия вы все были уязвимы. И если бы по нелепой случайности я не оказалась в Каидане, если бы вовремя не вспомнила, то кто знает, чем бы всё закончилось, – я едва перевожу дыхание, чтобы продолжить, а Рушан смотрит прямо мне в глаза, не перебивая. Всё сказанное предназначается всем присутствующим, но я почему-то продолжаю смотреть только на кахари. – Я принцесса и одна из потомков Первых. Однако ничего не знаю об управлении собственной страной, не помню уроков о политике или что делать в годы неурожая. Как принцесса, я ничем не могу помочь. А как наследница Первых не могу нормально контролировать свой Дар, который только и умеет, что разрушать всё на своём пути, если Айла мне не поможет.

Я благодарна, что никто не встревает. Все молча наблюдают за нашим разговором.

– Я даже не могу вспомнить, которой из этих двух вилок нужно есть десерт и каким ножом резать мясо, – горько усмехаюсь я, кивая на столовые приборы перед собой. – Единственное, в чём я могу быть уверена, это в своей крови, способной исцелять тех, кого я люблю.

Поток слов стихает, а моя рука вздрагивает, устав держать стакан с бледно-красной водой. Даян кладёт тёплую ладонь мне на плечо, желая приободрить.

– Поэтому, Рушан…

Его дыхание сбивается, как и моё.

Это второй раз, когда я произношу его имя вслух.

– Пожалуйста, не оскорбляй меня, отказываясь от той малой помощи, которую я могу дать.

В повисшей тишине кахари трепетно принимает стакан. Он робко берёт его обеими руками, я думаю списать дрожь в его пальцах на боль в плече, но после его следующих слов понимаю, что это волнение.

– Дело не совсем в этом, – мнётся он, шумно втягивая носом воздух. – Я – твой Назари, а ты – моя принцесса. Твоя кровь священна для меня.

Я перевожу взгляд на сидящих рядом Аниса и Самию. Те кивают, подтверждая эти слова.

– Верно, – с каким-то мрачным удовольствием тянет Даян, убирает руку с моего плеча и укладывает подбородок на сцепленные пальцы, уперев локти в стол. – Единственная, кто пила твою кровь, Ойро, это Айла. Один раз во время болезни в детстве, но она твой близнец. И тут оказывается, что первому среди Назари эта честь достанется Рушану.

Губы Даяна растягиваются в кошачьей улыбке, он пристально смотрит на кахари, сидящего напротив. Рушан открывает рот, чтобы ответить, но сдерживается и бросает взгляд на меня.

Этот раз не первый.

Это он хотел сказать. Я силюсь вспомнить, когда это произошло. Однако молчание кахари заставляет меня сомневаться: действительно ли я когда-то давала ему свою кровь или эти мысли не более чем игра моего воображения.

Рушан опустошает стакан за один глоток.

– Если у меня есть хоть немного власти, чтобы раздавать приказы, то я дам лишь один. Если вам потребуется кровь целителя, я хочу, чтобы это была моя кровь, так как вы моя семья, – говорю я, оглядывая своих родных.

– Разумеется, принцесса, – серьёзно отвечает Рушан, прикладывая ладонь к груди в знак обещания. За ним этот жест повторяют все остальные, включая Айлу и Даяна.

Теперь мне наконец-то становится чуть легче, словно ранее гноящаяся рана начала заживать, а лёгкие за долгое время по-настоящему раскрылись, позволяя сделать полноценный вдох без лишнего груза.

Мне нужно вернуть Дарена, и тогда всё встанет на свои места.

Глава 4

ОЙРО

На следующий день я вновь просыпаюсь поздно. Никто не разбудил меня на завтрак, а судя по расположению солнца, близится полдень. Впервые за эти долгие годы я просыпаюсь в своей кровати. Моя комната по расстановке мебели очень похожа на спальню Айлы, разве что цвета подобраны серые, белые и золотистые. Однако, в отличие от комнат брата и сестры, мои занавески тёмно-серого оттенка, и если зашторить окна, то комната полностью погрузится во мрак даже в середине дня.

В помещении заранее прибрались, потому что перед сном, впервые зайдя сюда, я не обнаружила никакой пыли или паутины, а матрас и подушки оказались новыми и пахли свежестью. Я вспоминаю, как хрустело белоснежное одеяло, когда я с наслаждением завернулась в него поздно ночью.

Всего несколько минут я разглядываю балдахин кровати и тереблю в руках мягкий шифон, свисающий по сторонам, а потом встаю, чтобы умыться. Моя умывальная немного меньше, чем у Даяна, но стены и потолок так же выложены кафелем от белого до аквамаринового оттенков. В нише стоит мраморная ванная. Я поворачиваю торчащий из стены вентиль, как показала вчера Айла, рассказывая об изменениях во дворце, и слежу за наполняющей ванную прозрачной водой.

Водопроводную систему придумали исарийцы, основываясь на своих экспериментах и расшифрованных документах о прошлом мире ещё до падения Звезды. Эту технологию у них купили мы и каиданцы, но помню, что ранее напора хватало только до второго этажа. Теперь же, по словам сестры, систему усовершенствовали, значительно облегчив работу слугам и жизнь во дворце. Вчера я слушала Айлу, сдержанно кивая, чтобы не показывать излишнего удивления, но пока никто не видит, я с восхищением наблюдаю, как всё работает. Вода тёплая, я уже не стесняюсь и роюсь в красивых бутылочках, выбирая масла. Добавляю немного цитрусового аромата.

Айла вваливается в мою комнату, когда я натягиваю на себя штаны и свободную рубашку. Немногим ранее, открыв шкаф, я обнаружила только вчерашнее платье да несколько комплектов домашней одежды.

«С гардеробом придётся ещё поработать», – вымученно решила я, глядя на туалетный столик, где лежит шкатулка с браслетами на лодыжки, мамино Кольцо Пустыни да папин кинжал.

«И с этим тоже придётся разобраться».

В детстве у меня ещё не было собственных украшений, мне они мешали, а когда нужно было принарядиться, мама использовала свои.

Вначале я радуюсь появлению сестры, но моментально скисаю, замечая у неё в руках ворох разноцветных платьев. Сразу стоило догадаться, что на сегодняшнее заседание Совета не следует идти в домашней одежде.

– Нет, нет, нет! – строго говорит Айла, критично оглядывая мой наряд. – Вот это всё точно нет! Я принесла тебе несколько своих платьев, благо у нас даже фигуры похожи. Но нужно будет заказать тебе одежды.

Губы девушки растягиваются в довольной улыбке, и она скидывает все наряды бесформенной кучей струящейся ткани на диван. Мои брови сами собой удивлённо поднимаются вверх. Айла и вправду как два человека в одном. Она ненавидит беспорядок в своей комнате, но сама же его легко создаёт. Мои мысли сбиваются, когда я замечаю бархатную коробку у сестры в руках.

– Это твоё. – Сестра открывает шкатулку, демонстрируя сверкающую ветвистую тиару из розового золота, усыпанную сверкающими бриллиантами. – Ты ещё свою парадную не видела, – хихикает Айла, я же глупо открываю и закрываю рот, не зная, что сказать.

– Парадную?! А это что? Повседневная?

– Наши праздничные украшения не такие дорогие, как корона Даяна, но всё равно жутко тяжёлые, – игнорирует мой сарказм сестра и открывает второе отделение шкатулки, там я нахожу небольшую коллекцию колец.

– Ты отдаёшь мне своё?

– Нет. Это всё из маминого наследия, позже ты можешь забрать всё, что тебе нравится. Но сейчас я выбрала на свой вкус.

Я трепетно провожу пальцами по тиаре, боясь даже представить её стоимость. Но, узнав, что она мамина, я знаю, что не откажусь её надеть.

– Ойро.

Я вскидываю голову, удивляясь серьёзному тону сестры.

– Ты знаешь нас настоящих, но сегодня мы должны встретиться с Советом, а значит, тебе нужно выбрать свою роль, – без единого намёка на шутку начинает Айла. – Да, ты жила долгое время в другом месте. Но Илос твой, как и мой, по праву крови. Мы несём ответственность за каждого жителя и за нашу территорию. Мы не имеем права быть слабыми.

Я с трудом вспоминаю, что в Совете всего восемь человек. Шесть глав богатейших домов и два бывших генерала. В основном это учёные мужчины или женщины с богатым опытом за плечами.

– Какие отношения у нас с Советом? – спрашиваю я, понимая, что ранее не уточняла, что же в действительности происходит в самом Илосе.

– Напряжённые, – нехотя признаёт она. – После гибели папы они, как и Клетус, решили, что мы рано остались без поддержки родителей. Думали, что мы слишком молоды, не готовы и потеряны после случившегося, чтобы принимать сложные решения. А то, что Даян долгое время откладывает коронацию, лишь усугубляет ситуацию. Хотя сейчас отношения с Советом всё-таки лучше, чем в первые годы без родителей.

– Вижу, ты не сильно переживаешь из-за их мнения, – подмечаю я, когда Айла больше внимания уделяет выбору платья среди тех, что принесла.

Уголки губ сестры приподнимаются.

– Потому что Даян – вылитый отец. Ты сама увидишь.

Я оглядываю белое кружевное платье на Айле. Оно обтягивает сверху, подчёркивая хрупкость её фигуры, а снизу струится юбка из лёгких тканей. Волосы распущены, на лице мягкий румянец, а на голове золотой изящный венец. Сестра продолжает мило мне улыбаться, пока я медленно разглядываю детали. Длинные золотые серьги с бубенцами, несколько браслетов на запястьях.

– И какая у тебя роль?

– Изысканной принцессы, разумеется, – не под стать её очаровательному образу фыркает Айла. – Совет считает, что именно такой я должна быть. Сдержанной и красивой. Такой была мама. По крайней мере, ей пришлось стать, чтобы удовлетворять Совет и придуманный ими образ, что, по мнению большинства, сыграет благоприятную роль при правлении.

В памяти всплывают немногочисленные моменты с мамой. И сестра в чём-то права. Я помню на ней светлые наряды и лёгкие платья. Изысканные украшения и ласковую улыбку. Как она пыталась привить мне любовь к искусству или музыке, а я всё равно сбегала и наблюдала за тренировками брата и Назари.

– Но она не была такой всегда, – прерывает мои воспоминания Айла. – Слуги рассказали, что в молодости она, скорее, была похожа на тебя.

Слова протеста почти срываются с языка, так как именно мамина сдержанность тонкой гранью всегда стояла между нами, не позволяя сблизиться так же хорошо, как им с Айлой. Поэтому я всегда чувствовала большую близость с отцом, ведь именно он настоял на моих тренировках и убедил маму, что это пойдёт мне на пользу.

Я почти уверена, что мне есть что возразить, но память подкидывает то, как мама без единого сомнения раздавила лицо живого человека своей силой. Какой злой она была, когда нас схватили. Я не сомневаюсь, что, если бы не жгуты, она поубивала бы всех без малейшего сострадания, доказывая, что слухи о чёрном сердце Калануа не ложь.

– Для чего тебе нужно притворяться, если ты не хочешь? – серьёзно спрашиваю я Айлу.

– О нет, – тихо смеётся та. – В чём-то я люблю этот образ. Мне нравятся светлые ткани, – расслабленно пожимает она плечами. – Многое изменилось, Ойро. Многое произошло.

Она отводит взгляд, бросает его в окно. Я чувствую, что сестре ещё многое хочется рассказать, но не решаюсь давить, надеясь, что она поделится сама.

– Само наше рождение, то, что нас трое, уже изменило обычный уклад, – тихо продолжает она и вновь поворачивается в мою сторону. – Мама была единственным ребёнком в том поколении, а наши бабушка с дедушкой умерли от лихорадки, поразившей пол-Континента много лет назад.

– Ей было двадцать два, – бормочу я, хватаясь за отрывки воспоминаний. Айла кивает, довольная моим верным ответом. – У них не было Дара исцеления?

– Исцеление – это побочная способность, и проявляется она далеко не у всех. Я бы даже сказала, очень редко. Как, например, Дар перемещения, что есть у Даяна. Его у мамы не было.

– Но исцеление было у мамы, почему она им не помогла?

– Подобная способность прекрасно лечит раны и предупреждает все болезни обладателя этого Дара, – терпеливо поясняет мой близнец. – Но когда речь о другом человеке и о заболеваниях, вызванных инфекциями или разрушением организма изнутри, то Дар исцеления не всесилен. Иногда он приносит временный эффект или работает, но не моментально. Ничего страшного, Ойро. Мы ещё поговорим об этом подробнее, ответим на все твои вопросы, ведь у нас впереди так много времени.

Айла встряхивает головой, пытаясь сменить тему, пока этот разговор не испортил настроение.

– Совет смог повлиять на маму, потому что у неё не было братьев и сестёр. Назари же хоть и поддерживали её, но не имели никакого влияния на Совет. Поэтому ей пришлось поддаться и измениться. Но у нас есть мы и Даян – наш будущий король. Давить на него – то же самое, что пытаться приказывать пустынной буре.

Я невольно начинаю улыбаться этому сравнению, полностью веря ей на слово.

– Так что ты решила, Ойро? Кем ты хочешь быть? – Сестра указывает на принесённые платья.

Я вновь обвожу взглядом дорогие ткани, а потом киваю на наряд сестры.

– У тебя есть что-то похожее, но помрачнее?

Её ласковая улыбка на мгновение становится довольной, будто она ждала именно этот ответ.

* * *

Пока я переодеваюсь, Айла вкратце напоминает мне о Совете. В этот раз соберутся все, а встреча будет проходить в самом большом Зале Собраний. Этот зал находится в скрытой под песком части дворца.

Мы спускаемся ниже первого этажа и идём по сумрачным коридорам. Стены из тёмно-серого камня украшены уже привычной резьбой, но здесь она в разы проще. Несмотря на мраморные полы, наши шаги звучат приглушённо. Вначале я не могу понять, куда делась вся роскошь дворца, пока мы не выходим под окна, расположенные вместо высокого потолка. Стены преображаются, залитые золотым полуденным светом. Я с восхищением запрокидываю голову. Из-за песка, который ветер гоняет поверху, свет постоянно переливается, словно мы идём под золотистой водой. Становится ясно, что этим стенам не нужны излишние украшения или позолота, вся красота над головой, а ночью звёзды наверняка похожи на далёкие сверкающие драгоценности.

Вспоминаю, что именно этот коридор видела в одном из своих кошмаров. Как только я оказываюсь здесь вновь, память быстро подкидывает мне правдивые образы. На самом деле, в тот день ничего плохого не произошло. Мама вела меня и Айлу за руки, нам предстояло одно из самых важных событий в жизни. В конце коридора тогда меня звал Даян, мы шли, чтобы принять клятву верности Назари, поэтому на нас были праздничные платья.

Я одёргиваю себя, заставляя смотреть вперёд на приближающиеся дубовые двери. Надеюсь, мы не переборщили. Айле пришлось уговаривать меня, когда она достала платье не цельного покроя, а разделённое на чёрную юбку и укороченный топ с длинными рукавами. В первое мгновение я сопротивлялась, понимая, что часть кожи останется неприкрытой, но сестра долго умоляла меня хотя бы примерить, и я сдалась.