От Гавайев до Трансвааля

Глава 1

Никогда не думал, что стану национальным героем Польши. Ни малейших усилий к тому не прилагал. А оно эва как обернулось. Брат Саша, легитимный, коронованный король Польский, горячо любимый верноподданными и тот такого обожания не удостоился. Среди десятков (а может уже и сотен) тысяч моих портретов выставляемых экзальтированными поляками в самых неожиданных местах, наибольшей популярностью пользовался снимок, запечатлевший улыбающегося императора Константина в момент разбития бутылки шампанского о борт вспомогательного крейсера Атлантической эскадры Балтийского флота «КРАКОВЪ». По правде говоря «Краков» строился как обычный транспорт, но тогда, в 1862 году надо было как-то подбодрить, хоть морально поддержать старшего брата, запутавшегося в фаворитках и интригах собственного двора, оттого и велел провести «Краков» по флотской росписи вспомогательным крейсером, чистая дипломатия.

Отлично помню как показушно позировал и лыбился на спуске судна, даже речь толкнул о братской участи русского и польского народов, обыгрывая моё и Сашино родство…

Нет, фотография и в самом деле получилась невероятно агитационная: на фоне парохода и «горящих» надраенных медных литер: К Р А К О В Ъ, я счастливо и радостно улыбаюсь, глядя вдаль, чуть в сторону от объектива.

Решил ковать пропагандистское железо не отходя от кассы, вызвал в Царское Село Тютчева. Дипломат и стихотворец дулся на меня из-за отставки Горчакова, дружен был с князем, ещё как дружен.

— Фёдор Иванович, дорогой, сразу к делу перейду, просьба у императора к пииту великая.

— Весь внимание, Ваше Величество. Если больной старик сможет чем-то помочь…

— Сможете, сможете, дело как раз по вашей части. Есть восемь рифмованных строк обо мне и обретении Польшей древней столицы. Прошу, Фёдор Иванович не отказываться от их авторства. Дело не только поэтическое, но и дипломатическое, панов необходимо покрепче привязать к России, полагаю, сей краткий стих к тому послужит.

— И что же вы сочинили, любопытно…

Пододвинул поэту листок, тот близоруко сощурился, вчитался, пробежался по крупно набранному тексту ещё раз и внезапно, с далеко не старческим проворством рухнул на колени и попытался облобызать державную десницу…

— Фёдор Иванович, что вы!

— Константин! Государь! Это великие строки, я не дерзну взять их авторство!

— Фёдор Иванович, дорогой, — я также опустился на колени и смотрел Тютчеву глаза в глаза, — поверьте, когда писал, думал о вас, читал перед этим ваши произведения. Поверьте, в те минуты был Тютчевым. Это ваши строки, Фёдор Иванович. И только ваши.

Уболтал классика, адмресурс включил на полную катушку, ж всё-таки царь. И когда в «Российской газете» на всю первую полосу пропечатали портрет поэта и текст, гордые потомки Пяста за этим номером настоящую охоту устроили, большие деньги платили, из библиотек «коммуниздили», пришлось доптираж делать и отдельным календарём выпускать…

Да, государь наш держит слово:

Не двинув пушки, ни рубля,

Град Краков обретает снова

Родная польская земля…

Счастлив в наш век, кому победа

Далась не кровью, а умом,

Счастлив, кто точку Архимеда

Умел сыскать в себе самом…

Горячий июнь 1869, когда собравшийся на чрезвычайное заседание венгерский парламент провозгласил создание Республики Венгрия, а Российская империя первой признала новое государство, зажёг немало пожаров по Европе…

Берлин, сцепившийся в клинче с французской армией, не сумев разгромить заносчивых галлов в генеральном сражении, как то обещал Мольтке, помочь Вене ничем не мог, едино лишь успокоился клятвенным заверением российского императора не затрагивать вопрос о польских территориях контролируемых Пруссией. И вообще пора России и нарождающейся Германии подумать о совместной хозяйственной деятельности. Нафига работящим немцам после заключения мира переезжать в Северную Америку, чем Маньчжурия плоха для обустройства европейских колонистов? Вильгельм и Бисмарк несколько охренели от такого предложения, подозревая какой-то подвох, а мне, если честно, надо было только лишь время выгадать и провести раздел «австрийского наследства» с минимумом жертв и проблем. Пока же, на мой взыскательный взгляд, процесс протекал «на твёрдую четвёрку»…

Мадьярские дивизии и бригады организованно отошли на территорию республики и принялись увлечённо гнобить хорватов, румын, словаков и словенцев, абсолютно не опасаясь интервенции верных Францу Иосифу частей. Габсбурги тут же предложили немедленный мир Франции и Италии, даже у неблизкой Дании просили срочного подписания мирного договора.

Однако ни Париж, ни Рим, ни тем более Копенгаген, спасать лоскутную империю от развала не поспешили. Итальянцы так вовсе пригрозили возобновлением боевых действий, ведь перемирие заключалось с Австро-Венгрией, а теперь жалкий осколок былой империи пытается выступать от имени всех её частей. Наглецы, конечно, макаронники, но меня порадовали. Немедленно откликнулся со страниц официоза, «Российской газеты» где не без злорадства прокомментировал активность итальянцев: «По форме издевательство, но по сути верно, ведь нет более огромной Австрийской империи, есть маааахонькая Австрия. И с этим обитателям Шёнбрунна предстоит смириться»…

Русские корпуса организованно заняли Львов и Черновцы, неспешно забирая под руку Константина Буковину и Галицию. Разграничение было заблаговременно согласовано с венграми, на всё согласными ради дорогого союзника. Тем более в Будапеште проблем хватало, срочно формировался карательный корпус во взбунтовавшуюся Трансильванию. Граждане мадьяры явно не ожидали, что национальное самосознание проснётся и у прочих народов «лоскутной империи». Хорватия категорически не пожелала войти в состав Венгерской республики и также провозгласила независимость. А вот чехи и словаки в подавляющем большинстве сохранили верность Францу Иосифу и создали в городах дружины самообороны, которыми командовали немецкие офицеры. Меня такое поведение «чехособаков» не удивило, а соратники решили, что государь расстроился, потому и обругал столь затейливо братьев-славян. Да просто вспомнил о зверствах чехословацкого корпуса в Сибири в годы гражданской войны моей реальности. Но теперь хренушки, не пойдут Швейк и Гашек в атаку на русские позиции, без сильной Австро-Венгрии контролирующей Балканы, новообразованной Германской империи задираться с Россией нет никакого резона. Что и подтвердили чуть позже донесения разведки — Гогенцоллерны озаботили свой Генштаб концепцией стратегической обороны на Востоке и созданием неприступной «линии Блюхера»…

Генерал-лейтенант Легостаев, возглавивший российский Генеральный Штаб, представил подробный доклад об «освободительном походе» и просил отметить повышением в званиях отличившихся командиров частей, образцово сей поход исполнивших.

— Егор Павлович, я ваше представление, разумеется, подпишу и доклад внимательнейшим образом изучу, но скажите, как считаете, атакуют мадьяры хорватов? «Друзья» из Будапешта два десятка телеграмм прислали. Дескать, Загреб вошёл в сношения с Веной и мечтает задушить завоевания венгерской революции. Я то понимаю, что плевать хорватам и на Вену и на Будапешт. Но не хотелось бы наблюдать заваруху между частями бывшей империи. Вредно это для российских дипломатов, жаждущих закрепить усилия разведки и военных на Варшавском конгрессе. Вы через свои каналы подстегните атташе, чтоб притормозили излишне ретивых политиканов. Российский император, разумеется, приветствует независимость Венгрии, но главное для всякого освободительного движения — вовремя остановиться. Пускай военная разведка, много сделавшая для успеха венгерской революции, через своих агентов доведёт простую мысль до руководства Республики — Россия не будет ради Венгрии поступаться своими интересами. Даже несмотря на идею тамошних монархистов по преобразованию Республики в королевство и провозглашении королём великого князя Владимира Константиновича. Пускай Володька океаны покоряет, а не на Дунае в кораблики играется…

— Будет исполнено, ваше величество.

— И вот ещё что, я читал французскую прессу, военные агенты «лягушатников», в качестве наблюдателей входившие во Львов и далее, отмечают необычайно высокий уровень подготовки младшего офицерского и унтер-офицерского состава российской армии. Мы то понимаем, что среди унтеров больше половины выпускников Технических Императорских Училищ, которые вскоре чин прапорщика выслужат. Но отсюда вопрос — куда потом подпоручиков-поручиков девать? Не случится ли перекомплект обер-офицерами и замедление в чинопроизводстве и сегодняшний безусловный плюс аукнется лет через 5-10 как громадный минус. Ведь множество дельных офицеров можем потерять, не хватит на всех вакансий…

— Ваше величество, проблемы нет вовсе, три четверти новоиспечённых прапорщиков подают в отставку, переходя, как правило, на службу в компании имеющие дело с заокеанскими российскими колониями, или же в железнодорожное строительство либо инженерами, либо мелкими подрядчиками, поначалу работающими на «больших дядь». Да и прапорам тем редко кому за двадцать — вся жизнь впереди, будь то армейская служба или дела штатские…

Решено, на конгресс в Варшаву не поеду — пускай Александр Первый Романов, король Польши гостей принимает и судьбы Европы и мира обсуждает. Польша, приросшая территориями отобранными у Габсбургов, такое впечатление, что полгода вовсе не работает, а исключительно «банкетирует». В принципе, мне всё равно — бюджеты Царства и Империи давно врозь. Но за брата обидно. Просил на неделе Саша полтора миллиона золотом на проведение Конгресса и торжеств. Посоветовал Александру потрясти магнатов, ведь именно они ухватились за мою обмолвку, что исторический Конгресс желательно провести в блестящей европейской столице, а чтоб воюющим сторонам обидно не было — почему бы, например и не в Варшаве?

Рекомендовал брату «намекнуть» подданным, что если горячие патриоты Польши не захотят раскошелиться, в Мадриде пройдёт мероприятие. Паны, кстати, сразу «скинулись» и нужные суммы мигом отыскались, ведь престиж державы всего превыше и есть вещи не менее важные нежели чем балы и банкеты. Так и думал, что «сбором взносов» дело закончится, зная немножко за шляхетский гонор.

Выбытие из числа великих держав Австрии в мире и Европе восприняли двояко. В лондонском Гайд-парке полусумасшедшие ораторы с пеной у рта вещали о коварном русском императоре, вонзившем, вы не поверите — «нож в спину» доверившемуся ему Францу Иосифу, изнемогающему в борьбе с войсками Франции и Италии. А Константин, экий подлец, «брату» ножичек то под ребро и засунул.

То ли совпадение, то ли нет, но и в Палате Общин нашлось немало депутатов, оплакивающих развал Австрийской империи, устроенный коварными русскими. Теперь де, Петербург может содержать гораздо меньшую по численности сухопутную армию и существенно увеличить флотский бюджет, устроив «гонку броненосцев»…

Разлюбезная «сестра» Виктория до того распереживалась, чтонемедля перевела несколько лет как «висящие» два с четвертью миллиона золотых российских рублей (по курсу) каковые Великобритания недодала за удержание русскими частями канадской границы во время войны «Коалиции Трёх» с САСШ.

Но более всех «завибрировали» в Османской империи, ожидая, что Петербург в эйфории пребываючи, да от дури молодецкой и по ним вдарит. Не скрою, наша «партия войны», воодушевлённая «внезапным» падением Австрийской империи, тотчас активизировалась и начала требовать от императора (наглецы какие) освобождения Балкан от турецкого ига. Давненько я со славянофилами не закусывался, но далее не реагировать на их выпады было невозможно. Собрал всю патриотическую верхушку в Манеже и полчаса матом разговаривал.

— Вы что же, господа хорошие, бл…, о себе возомнили! Имперскую внешнюю политику, бл…, критикуете?! Да вы хоть знаете, му…, бл…, ё…, чего стоило России такое внешне лёгкое и эффектное устранение давнего противника? Сколько средств, сил, крови, нервов наших разведчиков и дипломатов было затрачено, чтобы всё свершилось так, как оно свершилось?

— Что глаза потупили, смотреть на меня! Клоуны, бл…, Аники-воины! Кто тут геройствовать желает? Кто больше императора знает, понимает и о благе Отечества печётся? Прямо отсюда в Маньчжурию поедете в составе штурмовой бригады, Пекин на штык брать. Му…, х. ы, бл…!

Закончил пламенно-матерную речь тем, что предостерёг оскорблённых патриотов стреляться, от обиды несмываемой и если хотят погибнуть, так с пользой для России — на сопках Маньчжурии, там как раз хунхузы активизировались…

Ни один не застрелился, а разошедшиеся в народ «идиоматические выражения» только укрепили в подданных веру в Государя. А умников, которые довели Константина Николаевича до изречения слов матерных, все осуждали, да-с…

Слона надо есть постепенно, по кусочкам. Сразу «выбивание» из ранга великих держав и Австрии и Турции нам не простят, возьми сейчас Царьград, так не удивлюсь, что Англия и Франция, меж собой воюющие, пошлют в Севастополь объединённый экспедиционный корпус.

Нет, не выстоим против всего мира, а потому спокойно «качаем мышцы», развиваем промышленность и сельское хозяйство, строим дороги. И хотя страна, благодаря «золотым калифорнийским инъекциям» приросла десятками заводов, верфей, тысячами километров шоссейных дорог и железнодорожных путей, работы по обустройству огромной империи впереди у-у-у-у-у-у сколько. Сказанул недавно в интервью, что хочу свой пятидесятый день рождения встретить в дороге, подъезжая по «чугунке» к Владивостоку, мечтаю об открытии сквозного движения поездов к тому времени. И чтоб не через тайгу глухую пёр состав, редкие деревеньки и домики обходчиков на полной скорости минуя, а проезжая через обустроенные поселения. В пример привёл путешествие по сибирской «железке» от Томска до Красноярска, когда на десятки вёрст только рельсы и шпалы и столбы телеграфные напоминают о цивилизации.

Что ж, полтинник мне в 1877 году стукнет, вот и очередной вызов брошен российским расстояниям. Как сообщают из Томска, неистовый путеец Дьяконов уже в ста верстах от Иркутска шпалы укладывает. И хотя Владимир Власович «пробивает» однопутку, дабы поскорее связать железнодорожным сообщением сибирские города, не это самое интересное.

Николай Николаевич Муравьёв-Маньчжурский испросил высочайшее разрешение «пункт Харбин» на секретной, исключительно для высших сановников империи печатаемой карте, переименовать. И выставить новое название уже на обычной карте. Разумеется, град сей дивный должен по замыслу наместника именоваться «Константинополь-Маньчжурский». Исключительно чтоб немногочисленное но богатое дальневосточное купечество воодушевилось и вложилось в «железку» уже прокладываемую от Владивостока на запад. Сижу вот, думаю, не много ли Константинополей на карте появится, не личности ли это культ? Нам Владивосток, недавно отметивший 25-летие со дня основания, обустраивать и обустраивать…

Глава 2

Генерального Штаба капитан Сергей Сергеевич Агеев нервничал, поглядывал на часы. Помощник военного атташе в Мадриде, исполняя поручение начальства, прогуливался перед особнячком, снятым для нужд русской военной миссии. Первый этаж здания занимала Российско-Американская Компания, через которую в Испанию шли винтовки и тушёнка, перепродаваемые предприимчивыми идальго интендантам Наполеона Третьего, а второй этаж отошёл дипломатам в погонах. Агеев не сразу понял, что пара жуликоватых, чернявых, смуглых, ну чисто испанцы, приказчика, живущие здесь же, «по совместительству» ещё и охраняют здание. Хотя, ничего удивительного в том нет, «русоамерикано» и военная разведка империи частенько работали сообща и непонятно было, кто кем командует. Начальник Агеева, полковник Лунгин, посоветовал молодому коллеге не обращать внимания на шашни «купцов» и их причастность к делам секретным. Всем же известно, что его величество в Российско-Американской Компании акций имеет более двух третей, по сути, это предприятие семейства Романовых, только странное донельзя. Через Компанию проходили огромные деньжищи, в сотни миллионов рублей и управляющие, ответственные лично перед государем, могли «растранжирить» десятки тысяч на непонятные стороннему человеку вещи.

Так, один из приказчиков, Матвей Скорин, облюбовал на окраине испанской столицы здоровенный пустырь и обратился к Лунгину с просьбой «добавить» на покупку недостающие 7500 золотых российских рублей, самой ходовой европейской валюты на Пиренейском полуострове. Добрейший Илларион Владимирович деньги из секретных сумм выдал, даже не спросив на кой ляд покупается загаженный мусорными кучами кусок земли где-то у чёрта на куличках. Но уже через месяц прибывшие из России строители начали возводить на пустыре корпуса завода по производству винтовок и патронов. Если «константиновка» снималась с вооружения российской армии, уступая место магазинной винтовке, то для Испании надёжное и неприхотливое русское стрелковое оружие — самое то! Тем более «своя» патронная линия! Союз Испании и России креп год от года. Благожелательный нейтралитет, когда Атлантическая эскадра отстаивалась на Кубе, перерос в полноценный военный договор, что позволило Мадриду «под сенью дружеских штыков» получать многомиллионные барыши, без опаски торгуя с воюющей Францией. Причём французы воевали не с кем-нибудь, а с владычицей морей! Но Великобритания ничего не могла поделать с испанскими торговыми судами, выходившими в перегруз как из российских портов, так и из техасского Галвестона. Оружие, амуниция, продовольствие — Париж брал всё. По окончании боевых действий в Европе испанцы было приуныли, но его величество перебазировал часть Средиземноморской эскадры из портов Греции в Картахену и Кадис, пошли разговоры о создании военно-морской базы Российской империи на Майорке. Лунгин, которому прочили чин генерал-майора, любил порассуждать перед подчинёнными о стратегической важности испанского направления.

— Сами подумайте, господа, зачем нам возиться с турками, истощая силы армии и флота на второстепенных, подчас тупиковых направлениях. Да на кой нам Болгария и Армения? Джентльмены подбрасывают России идеи о братстве христианских народов, о великой освободительной миссии русской армии, должной на штыках принести свободу стонущих под игом осман «братьев» по крови и вере. Но если мы, как глупый сазан, клюнем на ту приманку — сотни тысяч жизней наших воинов и сотни миллионов золотом уйдут в никуда, испарятся в горах Кавказа и Турецкой Армении! Хорошо, что его величество это понимает!

— Простите, Илларион Владимирович, — поручик Сватов, несмотря на молодость, военно-политические споры обожал, — но разве не пришла пора вышибить «черноморскую пробку», взять под контроль Проливы?

— А зачем нам Проливы?

— То есть как?!

— Поручик, война с турками непременно привела бы к поддержке султана Великобританией и мощной коалицией европейских государств, опасающихся усиления России. Думаете легко захватить миллионный Константинополь? Да в лучшем случае заняли бы Верхний Босфор и потом отбивались от попыток объединённой эскадры прорваться в Чёрное море. Не говоря уже о том, что Калифорнию и Аляску потеряли б непременно. А сейчас, что мы имеем сейчас, при турецких Проливах? А имеем мы свободный проход российского флота через оные и Средиземноморскую эскадру у Гибралтара! То-то же, поручик!

— Конечно, обстановка коренным образом изменилась, распалась Австрийская империя и турки заметно присмирели.

— Любезный Дмитрий Ильич, — не на шутку разошёлся Лунгин, — Австрия потому и развалилась как гнилой пенёк, что его величество готовил сию комбинацию долгие годы. Все считали, что приоритеты Российской империи при Константине Николаевиче лежат за океаном. Только там мы и воевали, в Америке офицеры русской армии и флота получали боевой опыт. А в Европе — затаился русский медведь до поры. Но как потом ударили, в тот единственный момент, когда можно было вышибить Дунайскую монархию из числа великих держав, не рискуя нарваться на войну с европейской коалицией!

— Я не спорю, Илларион Владимирович, но если б ещё и Проливы отошли к России, ещё бы лучше было.

— Молодой человек, — полковник досадливо поморщился, — мы на разных языках разговариваем. Военное дело, равно как и дипломатия — искусство возможного. Посмотрите на перекроенную карту Европы, сравните потери Франции, Германии, Италии, развалившейся уже Австрийской империи, потопленные корабли Великобритании, Дании, Италии и всё той же Франции. И вспомните строки Тютчева: «Не двинув пушки, ни рубля»! Вот оно — высшее искусство государственного деятеля, так сложить политическую мозаику, чтоб за тебя всё оппоненты исполнили, а ты только плоды пожинал. Султан до того запуган, что дал добро на создание еврейской автономии в исторических, библейских местах! Виданное ли дело! Кстати, Сергей Сергеевич, берите поручика и ступайте, ступайте, голубчик, совсем я вас заговорил…

Сватов в закрытом экипаже, одолженном ради такого случая у «купцов» отбыл за важными гостями, а Агеев конспирации ради купил огромный букет и словно заправский Дон Жуан расхаживал перед особняком, нетерпеливо посматривая на часы. У шпионящих за домом лиц, если таковые и имелись, должно сложиться впечатление, что после ухода строгого начальства — полковника Лунгина, господа офицеры решили немножко расслабиться с вином и дамами. Так, кондитер привёз огромный торт, придирчиво осмотренный Агеевым, а мальчишка посыльный приволок изрядное число бутылок «дамских» напитков. Когда показался экипаж, капитан сообразно актёрским талантам заулыбался, помахал букетом и гостеприимно указал на ворота, сразу же захлопнувшиеся. Навес над входом не позволял соседям даже с верхних этажей увидеть, кто же прибыл к русским друзьям-союзникам, но впереди воскресенье, почему бы господам офицерам и не покутить?!

Однако вместо дам света и тем более доступных дам полусвета на брусчатку стремительно выскочил полковник Сыромятов. За царским телохранителем и, по слухам, особо доверенным «лейб-палачом», показались ещё двое, каковых Агеев не знал.

— Комедию устроили, ишь, цветы, — высокий гость развеселился, — целоваться то не заставите? Нет? Ну и отлично.

Сыромятов, «хранитель Иерусалима» прибыв в Мадрид для переговоров с лидерами еврейских общин Испании. Сионисты желали перевезти в Святую Землю колонистов молодых и полных сил, но немало стариков из местечек всей Европы возжелало упокоиться в Палестине. Полковник командовал Охранной Бригадой, составленной из повоевавших унтеров и младших офицеров российской армии. Попытка иных великих держав если не по батальону, так хоть по роте выставить в Охранную Бригаду, пускай и под русским командованием не прошла. Султан верил только императору Константину Николаевичу, а, скорее даже, смертельно боялся рассориться с могучим соседом, проявлявшим неожиданное дружелюбие к переживающей не лучшие времена Блистательной Порте.

Евреи устроили специальный сбор, идущий на финансирование колонии в Иерусалиме, основная часть которого оседала у владыки правоверных, а меньшая, но тоже весомая шла на содержание Охранной Бригады, гоняющей банды кочевников и «подъёмные» для молодых, здоровых, но небогатых колонистов. Сыромятов, ставший фактически владыкой «святых мест», которому даже чиновники-османы не осмеливались замечания делать, навострился «сшибать деньгу» с евреев преклонных лет, жаждущих умереть в Иерусалиме.

Никита Васильевич только что провёл официальные встречи с раввинами, отвечающими за переброску в Палестину очередной партии переселенцев, получил от сионистов деньги на охрану каравана из трёх пароходов крейсером «Азов» и для всех отбыл в Валенсию, где и формировался переселенческий отряд. Но неофициально бравый полковник прибыл в русскую военную миссию для встреч с «неорганизованными евреями».

— Часто так случается, — пояснял полковник Агееву, — ещё вполне в силах мужики, лет за полста, но не подходят под определение переселенца. Ихним премудрым раввинам надо таких поселенцев, чтоб молодой, чтоб жена рожать могла. А «дедам», особенно кто супружниц своих схоронил, а денег прикопил, скучно в европах, хочется последние годы жизни посвятить Богу. Ну, ин ладно, нашли ветеранам пару мест хороших. Подальше немного от Иерусалима, но жить можно. Поставим охрану, вырежем бандюков-арабов и пускай Тору читают и духом земли святой напитываются.

Цинизм и оптимизм из Сыромятова «били ключом». Он уже два года «пас евреев», как сыр в масле катался и, судя по всему, исполнял личные указания Константина Николаевича, как должно поступать с сионистами…

После Варшавского конгресса, зафиксировавшего, по меткому выражению Наполеона Третьего «новый европейский порядок», прошло полтора года. Республика Венгрия как ни старалась, выхода к морю не получила, Хорвато-Словенская Конфедерация сумела договориться с итальянцами и злобные мадьяры отступили, отыгравшись, правда, на безответных румынах. Поляки, заполучив Краков и вернув коронные земли, находившиеся под властью Габсбургов, предсказуемо погрязли в распрях и «войнах магнатов». Попытка призвать царя в качестве верховного арбитра провалилась, ибо остроумный Константин попросил шляхту для начала определиться со столицей — таки Варшава или Краков. Да и как державу польскую называть следует, интерес вызывает: Царство Польское или Королевство Польша? А то пишет его императорское величество телеграмму брату Александру Николаевичу и боится не так протитуловать…

— Его величество про поляков сказал, — Сыромятов, казалось, знает о самодержце всё, — что сегодня они цветами забрасывают, а завтра бомбу в букет заложат и кинут. Паны они хитрые, работать не любят, гораздо хитрее евреев. Вон в Калифорнии как поляки в Сан-Диего приехали, так не осталось считай никого, там работать надо! А евреи, те удержались и мастерские пооткрывали и на землю осело много семейств. А сейчас немчура побежит через океан, вот увидите…

Германская империя, образованная в 1870 году гением и упорством Бисмарка и Мольтке, уже при рождении оказалась заключённой в кольцо врагов. Россия, Италия и особенно Франция, крайне негативно отреагировали на военный союз Берлина и Лондона.

Константин, отбросив прежнее равнодушие к делам европейским, занялся сколачиванием коалиции из России, Франции, Испании, Дании и Италии для противодействия «англо-германской гегемонии». Наполеон, имевший большой зуб на «сестру» Викторию, оставившую за собой захваченный во время войны Суэцкий канал, ликовал наблюдая за «проснувшимся» Певческим мостом. Ненормальная ситуация затянувшегося перемирия между двумя ведущими европейскими державами не устраивала ни Лондон, ни, тем более Париж. Изрядно потрёпанная пруссаками французская армия нуждалась в срочной реорганизации, англичане закупали канонерки у Северо-Американских Соединённых Штатов, готовясь к новой «битве за Ла-Манш» и тут из далёкого Петербурга рявкнул русский медведь, и от рыка его присмирел «медвежий город», — Вильгельм Первый вместе с верным Бисмарком выехали на поклон к царю, были приняты крайне холодно, несмотря на клятвенные заверения не обострять ситуацию в старушке Европе и не пытаться «во внутреннем германском споре» забрать у Вены территории населённые чехами и словаками. Урезанная Австрия по словам Наполеона, держалась лишь молитвами духовенства и капризом Константина, однако чехи продолжали хранить верность короне Габсбургов, мудро решив, что от добра добра не ищут, а создавать своё, совсем небольшое государство, куда накладнее выйдет. Конфликт между чешской и немецкой молодёжью и «стариками» породил волну эмиграции как из Праги, так и из Вены. Примечательно, что ехали бывшие подданные Франца Иосифа преимущественно в Южную Америку, где недавно отгремела война Парагвая и Тройственного альянса. Агеев ждал скорого откомандирования в Аргентину, на должность военного атташе, что в 32 года сулит прекрасную карьеру и генеральские лампасы в отдалённом будущем. Потому так интересно было капитану пообщаться с «американцем» Сыромятовым. Но царский «ближник» оказался, увы, узким специалистом.

— Да откуда мне знать про твою Аргентину, капитан? Я в Калифорнии вырос, воевал и мотался всю жизнь по Северной Америке, а за Южную знаю только песню его величества, про Амазонку и броненосных черепах. Ты давай лучше сообрази чего на стол метать можно, а чего евреи на дух не переносят. Нет, про свинину я знаю, но в местечках и рыбу то не всю едят и овощи-фрукты…

Прибывшие на следующий вечер, якобы по делам в Российско-Американскую Компанию почтенные негоцианты просили многоуважаемого господина полковника присоединить к каравану пароход с грузами, нужными для обустройства на новом месте. Всё уже закуплено, загружено и надёжно закреплено в трюмах, — никакой шторм не страшен.

— А и ловок, ты Исаак, ловок и шустр. Знаешь ведь, с кем я работаю на паях, а вклиниться хочешь, своего же единоверца подвинуть.

— Господин полковник, да что вы такое говорите? Каждый делает своё дело и получает вознаграждение. С господином Хейфицем у вас всё отлажено, а я разве против? Всего лишь небольшой пароход с кирпичом и лесом, чтоб не покупать у того же Хейфица на постройку дома втридорога. И немного зерна, чтоб продержаться до первого урожая.

— Народу много на твоём пароходике?

— Ой, да может с сотню и наберётся, а может и нет.

— Исаак, не юли, я ДОЛЖЕН это знать. Понимаешь?

— Гм, двести семьдесят человек.

— Смотри, каков жук, — обратился Сыромятов к Агееву, — вот так Сергей Сергеич и бывает. Рассчитываешь одно, а случись какая неприятность — машин поломка или пиратское нападение, лишние полторы сотни голов неучтённых боком вылезут. А я отвечаю перед его величеством Константином Николаевичем и перед султаном такоже отвечаю за порядок и за учёт и сохранность каждой души иудейской.

Когда Исаак сотоварищи «умолили» Сыромятова принять 3000 золотых марок «на дополнительные расходы» по экспедиции, капитан хотел демонстративно встать и выйти, но небрежный кивок командира Охранной Бригады удержал военного дипломата в кресле.

— Дурак ты, капитан, — беззлобно ругнулся полковник после того как суетливые гости покинули особняк, — дурак и чистоплюй. Я из семьи миллионщиков. В самой первой партии, что на золото речки Сакраменто пошла, нас молокососов четырнадцати годков, двое было, я и Митька Кустов. Остальные всё старатели отборные, по Сибири тыщи вёрст исходившие. И самородки и россыпное золото, ты и не представляешь, ЧТО мы видели, сколько жёлтого дьявольского металла собрали. И всё в великой тайне, Константин Николаевич тогда великим князем был, молодой совсем, но уже величайшего ума. Наиподробнейшее рассказал нам, как страшна золотая лихорадка, что нельзя её допустить, что без огласки надо работать, во благо России блюсти великую тайну. И мы не подвели — не побежали в Русскую Калифорнию сотни тысяч золотоискателей с лопатами и винтовками наперевес. Нас тогда горстка была, это сейчас за миллион народу. Да. А ты, Сергей Сергеевич поедешь в Аргентину, тоже думай как зарабатывать копеечку. Дела тайные больших расходов требуют. А казённых сумм не всегда хватает. Эти три тыщи марок знаешь как потратятся? На снаряжение экспедиции в пески, точнее не скажу. Но очень важно ТАМ побывать русским инженерам.

— Никита Васильевич, я вовсе не думал про вас плохо, но эта атмосфера торгашества.

— Э, а ещё разведка. Повоевать не довелось? Был у меня случай, ещё в первую Американскую, в 1856 году. Я тогда уже сотней командовал и «прикормил» одного сторожа на лесопилке. Золотой в неделю ему давал за рассказы о происходящем в той местности. Он и предупредил, о большой облаве, так и сказал: «Я не предатель, а горячий патриот Америки, но если вас убьют, кто мне заплатит»… Да, тогда мы чудом выскочили, а если б не жадность пьянчуги сторожа, и пожалей пару монет, не разговаривали б с тобой сейчас…

Покинул особняк лихой полковник также конспиративно, как и прибыл — в закрытом экипаже. Агеев не удержался, задал вопрос начальнику.

— Илларион Владимирович, простите, но мне кажется, что попытка скрыть пребывание в миссии командира Охранной Иерусалимской бригады, сплошь дурная театральщина. Этот дурацкий букет, торт. А полтора десятка евреев, здесь побывавших, они разве сохранят инкогнито Сыромятова? Но командира Особой Бригады и вывозили всё с теми же нелепыми предосторожностями. Еще раз простите, господин полковник.

— Ишь, как вас зацепило, Сергей Сергеевич, — обрадовался Лунгин, — а держите-ка, капитан, экзамен. Вы же внимательно читаете газеты, изучаете сводку по дипломатической линии. Скажите, зачем я, старый дурак устроил такой театр, да ещё насквозь любительский? Только быстро, прямо сейчас, подумайте минуту и выдайте решение.

— Если судить по сближению Лондона и Вашингтона и по ответам его императорского величества на вопросы российских журналистов, спешно собранных в Царском Селе, намечается противостояние России и Великобритании в Северной Америке.

— Так, продолжайте, капитан.

— Через газеты государь ясно даёт понять, что попытка помешать работе «Русской Трансатлантической Компании» приведёт к ответным действенным мерам. Полагаю, что спектакль с инкогнито полковника Сыромятова предназначался для британских агентов.

— Предположим, но зачем возить Никиту Васильевича в закрытом экипаже по Мадриду?

— Гибралтар! Вы недавно в беседе со Сватовым, очень ёмко обрисовали стратегическую важность контроля проливов. Босфор и Дарданеллы чертовски важны, то правда. Но стократ страшнее для их лордств если будет утерян контроль над Гибралтаром, потому их так нервирует военный союз России и Испании. А полковника Сыромятова знают как командира Особой Бригады, выполнявшей самые трудные задачи. Почему бы Сыромятову помимо охраны евреев в Палестине, что запросто может быть отвлекающей акцией, не заниматься подготовкой к овладению британской колонией на южном краешке Пиренейского полуострова? Выходит эдакий «намёк» англичанам, чтоб не сильно увлекались, не замышляли каверзы против российских заокеанских губерний. Иначе ударим в ответ по Индии и Средиземное море «закупорим», так кабинету министров королевы Виктории сигнализирует государь.

— Браво капитан! Всё так и есть. Мало того, его величество ЛИЧНО просил полковника, принять участие в сей постановке. Что ж, Сергей Сергеевич, я рад, что в вас не ошибся, порекомендовал на выдвижение. Не говорил ранее, но в течении недели придёт вызов в Петербург, получите по звёздочке на погоны и, — Южная Америка ждёт!

— Благодарю, Илларион Владимирович.

— Меня то за что, — искренне удивился Лунгин, — за «ссылку» в даль несусветную, на самый край географии? Хотя, пока молодой, наилучшее время делать карьеру чёрт те где, чтоб рубеж полувековой преодолев, вернуться в Европу…

В Петербурге капитана, пардон, уже подполковника Агеева, военного атташе Российской империи в Аргентине, принял начальник Генерального Штаба генерал-лейтенант Легостаев.

— Поздравляю с назначением, Сергей Сергеевич, уверен, справитесь. От прежнего начальства рекомендации самые наираспрекраснейшие, а России и нужен в Южной Америке энергичный и умеющий мыслить стратегически военный дипломат и разведчик.

— Благодарю за высокую оценку моих…

— Благодарить позже будете, — бесцеремонно прервал Агеева генерал, — сразу к делам перейдём. Оцените степень доверия, подполковник, — вы третий, кто об этом знает, после государя и меня. Через два-три месяца вторым лицом в посольстве России в Аргентине «неожиданно» назначат Олега Константиновича Востокова, внебрачного сына его величества. Олегу Константиновичу 26 лет, после учёбы в Калифорнийском Университете занимался научной деятельностью, и вот, принято решение сменить стезю молодому человеку. Кстати, что вы знаете о господине Востокове?

— Не более других, ваше высокопревосходительство. Внебрачный сын его величества от кореянки, с которой Константин Николаевич свёл знакомство во время Большого путешествия и основания города Владивостока. От другой кореянки, родной сестры матери Олега Константиновича, родилась девочка, Ольга Константиновна, также Востокова, также обучавшаяся в Калифорнийском Университете. Охранял их там «Корейский батальон», составленный из лучших солдат, завербованных в Корее на войну с САСШ. Пожалуй, всё.

— Больше вряд ли бы и узнали. Так вот, задача разведки Генерального Штаба не в услужении побочной ветви дома Романовых, а в создании разведывательной сети в Южной Америке. Бастард для нас прекрасное прикрытие, есть возможность кратно увеличить штат посольства, открыть в Буэнос-Айресе представительство Российско-Американской Компании. Там есть пара человек, но этого явно недостаточно. Сейчас в Южную Америку хлынет поток переселенцев из отвоевавшей Европы. Симпатии к России большинство мигрантов испытывать не будут, как же — отсиделись хитрые русские в сторонке, а потом поспели к «раздаче слонов» и располовинили Австрию. Поэтому вербовать агентов придётся и от имени британской службы и французов, немцев. Работа должна быть ювелирной. На первых порах средства предоставит Разведывательное отделение Генерального Штаба, ну а далее, как государь говорит — крутитесь! Придётся завести предприятия и получать с них прибыль, направляя деньги на нужды и разведки и закупки товаров. Помощь в зафрахтовании пароходов по лучшей цене окажет поручик Мишкин. Он сейчас там земельными участками спекулировать пытается, но дела до последнего времени шли не особо. Всё-таки периферия, Петербург с Северной Америкой и Гавайями нянчится, не до Патагонии. И тут такая оказия с Олегом Константиновичем. Разумеется, вмиг нашлись и деньги и люди. Но, подполковник, повторю — вы третий человек посвящённый в эту тайну. Пока же аргентинское направление для всех должно оставаться неинтересным, заштатным. Приедете в Буэнос-Айрес с двумя помощниками (ещё пятеро прибудут нелегально) и сразу же включайтесь в работу. Едва новость о назначении Олега Константиновича будет обнародована — отслеживайте всех новых людей, пожелавших сменить место жительство на Аргентину.