Холмс

— Мы просто зажгли свет.

— Нет, дело не в свете.

Вошла Элл Милтон и прижалась к Маркусу.

— Ничего себе, как здесь красиво. Словно мы очутились в пещере чудес, — она шлепнула его по бедру. — Когда ты сказал мне принарядиться к вечеринке, такого я не ожидала.

Насколько помнила Либерти, Элл не носила юбки, но сегодня сделала исключение. Обычно она предпочитала поношенный камуфляж, готовая поддержать свой отряд по первому зову сирены. Теперь на ней были милая синяя юбка и простая кофта. Должно быть, ее наряд даже отдаленно не напоминал о гардеробе светской львицы.

Однако прижимаясь к своему огромному мужчине, Элл выглядела счастливой. Любимой.

У Либерти сдавило грудь. Элл нашла это неуловимое чувство, причем в худших из возможных обстоятельств. Даже зная, что не создана для любви, Либерти все равно завидовала влюбленным.

— Вечеринка еще не началась, — она никогда не слышала, чтобы голос Маркуса звучал так хрипло.

Глубоко вдохнув, солдат потянул Элл в центр комнаты, где по периметру самодельного танцпола стояли фонарики.

Ничего не понимая, Либерти отметила, что Адам рядом с ней по-прежнему был скован и сосредоточен.

Маркус откашлялся. Люди повернулись к нему. Элл выглядела ошеломленной.

— Я хочу кое-что сказать…

Когда огромный мужчина затих, в пещере повисло молчание и атмосфера ожидания. Маркус принялся разглядывать пол, и Либерти гадала, собирался ли он вообще заканчивать, что, черт возьми, начал.

Возле него появился Отряд Ада. Гейб, Рид, Круз, Шоу и Клодия выстроились в ряд, глядя на человека, которому доверяли изо дня в день вести их в бой.

— Ну же, amigo, — позвал Круз. — Это гораздо проще, чем драться с хищниками.

Маркус что-то проворчал и набрал в грудь воздуха.

— Маркус, в чем дело? — привстав на цыпочки, Элл коснулась его лица. — Поговори со мной.

Он мотнул головой, будто стряхивающая воду собака, и откашлялся.

— Элл, я каждый день иду и сражаюсь. Я пробираюсь через грязь и вижу худшее из того, что произошло с нашим миром…

Люди вокруг начали перешептываться.

«Гм», — вряд ли таков был план Адама.

— Но мне легко надевать броню и брать в руки винтовку, потому что я сражаюсь за тебя, — Маркус схватил Элл за руку, и выражение ее лица смягчилось. — Я боролся за тебя еще до того, как мы сошлись. Ты — мой свет во тьме. Я не знаю, чем заслужил твою любовь, но нуждаюсь в ней каждую ночь и каждое утро, когда просыпаюсь.

По толпе пронеслась волна вздохов.

Либерти чувствовала, как ее собственное сердце рвалось из груди. В иное время Маркус не любил болтать и раскрывать свои чувства миру.

У Элл задрожали губы.

— Маркус…

— Нет, дай мне закончить… — перебил он ее, покачав головой, — или я позабуду слова, — Маркус пошарил в кармане. — Я знаю, что мир летит ко всем чертям, и мне нечего тебе предложить, кроме самого себя, — он опустился на одно колено.

Элл вскинула руку ко рту, и толпа ахнула. Либерти видела, как люди оживились. На их лицах появились интерес, удивление и волнение. В воздухе повисло беззвучное ожидание.

— Каждую ночь ты разделяешь со мной постель. Обрабатываешь мои раны. Каждый проклятый день на другом конце линии связи отводишь от меня беду. Что бы ни случилось, мне плевать, пока ты со мной, — Маркус поднял маленькую коробочку. Либерти стояла не так близко, чтобы разглядеть кольцо, но судя по бликам и переливам, оно, вне всяких сомнений, было красивым. — Элл Милтон, ты выйдешь за меня замуж и станешь моей навсегда?

— Я уже твоя, Маркус, — Элл обхватила ладонями его лицо. — И всегда была. Но да, я хочу стать твоей женой.

Маркус шумно выдохнул и быстро поднялся на ноги. Он схватил Элл. Либерти смотрела, как они жестко и грубо целовались, вжимаясь друг в друга. Нежные скромные поцелуи были не для Маркуса Стила. Но они, бесспорно, подпитывались любовью и страстным желанием, от которого у Либерти екнуло сердце.

Вокруг ликовали выжившие люди. Несколько человек обнимались и целовались. Что еще важнее, на каждом лице читались счастье и надежда. Даже миссис Маринос сидела с компанией и улыбалась. Маркус и Элл были из Отряда Ада, который удерживал конвой на плаву, сплачивая толпу разномастных людей.

Позволив Элл глотнуть воздуха, Маркус надел ей на палец кольцо. Остальные члены отряда похлопали его по спине и притянули их обоих в объятия, чтобы расцеловать. Шоу немного перестарался, чем навлек на себя недовольство Маркуса и схлопотал подзатыльник от Клодии. Очаровательный снайпер отпрянул и, схватив ее в объятия, подарил ей по-настоящему долгий и глубокий поцелуй.

Было замечательно наблюдать, как суровая и закаленная женщина таяла рядом со своим мужчиной.

— Ты молодец, Адам, — Либерти покосилась на человека, организовавшего праздник. — Это все твоя заслуга.

— Идея твоя, — он опалил ее взглядом.

— Да, моя. Честно говоря, я решила, что за нее ты должен отблагодарить меня танцем.

— Я не танцую, — нахмурился Адам.

— Сегодня танцуешь, — Либерти взяла его руку и сжала. Повернувшись к людям, она заговорила громче: — Нас ждет праздничный ужин. Сегодня вечером наши волшебники в кухонном автобусе превзошли сами себя, — Либерти указала на накрытый стол. — Угощайтесь. Веселитесь.

Музыканты снова заиграли.

Одни члены конвоя потянулись к столам, другие к танцевальной площадке. Третьи остались сидеть со своими компаниями, смеясь, болтая и радуясь.

Идеально.

И плевать, что стены были каменными, пол грязным, а люди утомленными.

Многие до сих пор наблюдали за Элл и Маркусом. Она уговорила своего солдата потанцевать. Он едва переставлял ноги, но обнимал Элл и не сводил с нее глаз.

— Если честно, у меня в голове не укладывается, что мы сейчас сделали, — пробормотал Адам, и Либерти выгнула бровь. — Нас выслеживают инопланетяне, мы в бегах, но отмечаем помолвку, — он тряхнул головой. — Безумие.

— Оно и делает нас людьми, — она подтолкнула его бедром. — Думаешь, гайззайда радуются жизни, смеются или любят? Нет. Поэтому они проиграют, — Либерти потянула Адама за руку. — Вперед, генерал Холмс. Я требую свой танец.

С явной неохотой он последовал за ней на танцпол.

Несколько человек засвистели и закричали.

Покачиваясь под музыку, Либерти то и дело прижималась к мужчине, сводившему ее с ума. Она хотела, чтобы он снова сосредоточился исключительно на ней. Став зависимой от его внимания, Либерти чувствовала себя наркоманкой. Связь с Адамом кардинально отличалась ото всех ее прошлых любовных авантюр.

Поймав ритм, он приобнял Либерти, и она прильнула к нему. Заиграла быстрая веселая мелодия, буквально созданная для танцев.

— Видишь? Совсем не страшно.

— Я не говорил, что не умею танцевать, — проворчал Адам. — Просто я не танцую. Не принято генералу и лидеру панибратски плясать со своими подчиненными.

— Я отучу тебя держаться особняком даже ценой своей жизни, — закатила глаза Либерти.

— Не говори о смерти, — он сжал ее крепче, почти причинив боль.

— Ты прав, — от накала в его глазах у нее перехватило дыхание. — Сегодня речь только о жизни.

Затерявшись в музыке и слабом мускусном аромате, Либерти поняла, что Адам все еще был напряжен. Как будто не знал, как отпустить ситуацию и расслабиться.

Пускай ее генерал еще не догадывался, она только что вышла на тропу войны.

Либерти поклялась, что сегодня Адам расслабится и насладится вечером. Она твердо решила выиграть их личное сражение.

***

Люди вокруг отплясывали бипоп и джайв. Шоу и Клодия учили Селену танцевать. Инопланетянка напряженно запоминала шаги, но улыбалась. Маркус, в свою очередь, был не из тех, кто станет скакать. Как и Гейб Джексон. Однако Эмерсон все-таки вытащила своего мужчину на танцпол. Он почти не шевелился, пока она извивалась и крутилась возле него. Судя по выражению лица, Гейб был не слишком-то расстроен положением дел.

Как и Адам. Танцуя, он растворялся в латинских мотивах и чувствовал, что его мышцы начали расслабляться одна за другой.

Время от времени Либерти смеялась и с искренней радостью поднимала на него взгляд. Адам едва противостоял искушению притянуть ее ближе.

Либерти Лоулер была не для него. Слишком жизнелюбивая и веселая. В скором будущем она бы заскучала с мужчиной вроде Адама. Черт, с ним заскучала даже уравновешенная, рациональная, консервативная Диана.

Но он собирался наслаждаться моментом и танцем. Адам впитывал светлые мгновения, чтобы потом вспоминать их в самые сложные минуты. Темными одинокими ночами, когда его преследовал шепот мертвецов.

Адам сглотнул. Даже сейчас ему в голову уже закрадывались мрачные мысли.

Он посмотрел на своих людей. Смеявшихся, угощавшихся, танцевавших.

Оно того стоило. Адам забирал себе тьму, чтобы избавить от нее остальных. Чтобы в их душах не множились тени, и чтобы им не пришлось проходить через новые испытания.

— Эй, — Либерти дотронулась до его щеки, — куда ты пропал? — она не сводила с него голубых глаз.

— Извини, — покачал головой Адам, снова задвигавшись под музыку.

— Генерал, — мимо проходил Рот Мастерс со своей женщиной Эйвери и сунул Адаму в руку стакан.

Господи помилуй, хрустальный стакан — огромная редкость в новые времена — из кухонного автобуса.

— Что это?

— Либерти заказала для вас, — подмигнув, Рот схватил Эйвери и увлек ее в толпу.

— Попробуй, — усмехнулась Либерти.

Адам сделал глоток и застонал.

— Односолодовый шотландский виски. Где, черт возьми, ты его взяла? И как узнала, что он мой любимый?

— Я же говорила, что у меня свои источники, — придвинувшись ближе, она положила руки ему на грудь. — Наслаждайся.

И Адам наслаждался. Наслаждался мягким, но сильным жжением виски и близостью фигуристой женщины. Она покачивалась под музыку, натираясь об него грудью и бедрами.

Адам поспешно осушил стакан одним глотком. Даже виски не ослабил животное желание, выворачивавшее само нутро.

Либерти выхватила у Адама пустой стакан и передала кому-то. Мелодия сменилась, став страстной и эротичной. Ритм наводил на мысли о разгоряченных потных телах и откровенном первобытном сексе.

Круз больше не играл на гитаре. Теперь он обнимал свою женщину Санту, и они плавно танцевали сальсу. Будучи более опытным танцором, Круз вел, и она подстраивалась под него. Они сходились и расходились, совмещаясь, как идеально подходящие друг другу части головоломки. Покружив Санту, Круз отклонил ее назад и повернулся вместе с ней.

— Черт, они смотрятся сексуально, — сказала Либерти.

— Тебе нравится сальса? — спросил Адам.

— Нравится смотреть, но я не умею ее танцевать, — рассмеялась она.

Он не позволил себе думать. Схватив Либерти, Адам притянул ее ближе и протолкнул бедро между ее ногами.

Она округлила глаза. Выражение ее лица было точно таким же, как той ночью в машине, когда Адам снял рубашку.

— Ты танцуешь сальсу?

— В детстве брал уроки. Мама надеялась, что я освою вальс. Но педагоги добавили в программу несколько других танцев, о которых я ей не рассказывал, — покачивая бедрами в ритме музыки, Адам оттеснял Либерти назад. Она же смеялась, глядя на свои ноги. — Нет, — он притянул ее ближе. — Смотри на меня. Позволь мне вести.

— Я и позволяю. Уже полтора года. Ты всегда вел меня в верном направлении.

Слова Либерти крутились у него в голове вместе с сексуальной мелодией и физической тягой.

Адам увлек Либерти за собой, шагая нога в ногу с ней и крепко ее обнимая. Отклонив ее назад, он провел рукой от изящной шеи до восхитительного бедра. Адам смутно слышал, что люди вокруг них ликовали и одобрительно кричали.

Желание опаляло его изнутри и скручивало все туже. Обжигающая потребность сводила с ума.

Когда музыка стихла, Адам прижал Либерти к своей груди. Оба тяжело дышали, и их кожа поблескивала от пота.

— Ого, — облизнулась Либерти. — Я и не думала, что способна на такое, — и уже тише она добавила: — Лучше бы тебе поблагодарить публику.

Попятившись, Либерти низко поклонилась. Толпа снова возликовала. Заставив себя кивнуть, Адам понадеялся, что никто не заметил твердую выпуклость в его штанах.

Заиграла следующая песня — медленная, но не менее эротичная и чувственная.

Либерти тут же снова прильнула к Адаму и спрятала лицо у него на груди. Она глубоко вдохнула, словно не могла насытиться его ароматом. Член дрогнул. Не в силах противостоять притяжению, Адам снова ее обнял.

Он решил позволить себе последний танец, прежде чем сбежать в свою машину.