Дело №1

Женя Л

Детектив из книжной лавки. Дело № 1

Понедельник

Уже стемнело, когда колокольчик у входной двери звякнул. Хорошо бы еще один просто любитель детективов. После того, как «Детективная лавка: книги и расследования» полностью осталась на мне, я с ужасом думала о том, как придет настоящий клиент и попросит для него что-нибудь расследовать. Не то, чтобы я совсем ничего не соображала в детективном деле, все-таки у меня была лицензия (правда по законам Южной Дакоты — это была лишь лицензия на ведение бизнеса) и даже кое-какой опыт, но я никогда не работала одна. Впрочем, если Вам интересно, могу рассказать поподробнее. К тридцати двум годам я уже успела побывать официанткой, продавщицей, переводчиком, секретаршей, поучиться в колледже и даже в университете, снова поработать секретаршей и понять, что ходить на работу каждый день не только скучно, но и разрушительно для интеллекта, который, у меня, как я полагала, имелся. Однако, работа была единственным надежным средством к существованию, и я уже почти убедила себя в том, что надо-таки подыскать какое-нибудь место с приличным заработком, как вдруг, совершенно неожиданно, на меня свалилось наследство. В середине января позвонил поверенный в делах некоего Джозефа Р. и сказал, что этот Джозеф завещал мне все свои сбережения. Я очень удивилась, так как с Джозефом мы не только не виделись лет двенадцать, но и обстоятельства, при которых мы расстались, никак не располагали к тому, чтобы снова встретиться, а, тем более, что-то наследовать. Джозеф был вторым мужем моей матери, которая познакомилась с ним по интернету и приехала в Су-Фолс в качестве невесты. Через год они привезли меня из России, где я жила у бабушки в Кемерово. Джозеф хорошо ко мне относился, несмотря на мои подростковые выкрутасы, проводил со мной много времени, помогал осваивать английский и даже свозил меня на каникулы во Флориду. А через четыре года моя мать заявила, что больше не может выносить Су-Фолс, что ей здесь скучно и холодно, собрала вещи и уехала в Атланту, где жила ее школьная подруга. Мне было уже почти девятнадцать, и я только-только поступила в колледж. Джозеф как раз собирался на пенсию и присмотрел небольшой фермерский домик в соседней Айове, где и хотел провести остаток жизни с моей матерью, садом и козами. Именно это решение и привело в бешенство мою мать, которая была почти на двадцать лет моложе Джозефа и не хотела себя гробить хоть и в американской, но деревне. И мы расстались: Джозеф поехал на свою ферму, мать — в большой город, а я — в съемную квартиру на Луиз авеню. С тех пор мы с Джозефом не общались. Совсем. И его наследство сначала скорее напугало меня, чем обрадовало. Однако, с деньгами надо было что-то делать. Я понимала, что это мой не очень большой, но шанс, и… купила дело у Старика с Филлипс Авеню. Старик держал лавку с книгами, в основном детективами и приключениями, и иногда подрабатывал частными расследованиями. Оказалось, что при магазинчике были еще небольшая квартира и кабинет сыщика, по совместительству — управляющего лавкой, с большим старинным рабочим столом, двумя креслами для посетителей и шкафами, опять же, с книгами. Я купила дело и помещение, почти не задумываясь. Мне давно нравились и лавка, где я время от времени покупала книги на вечер и выходные, и сам Старик. Некоторое время он вводил меня в курс дела, потом уехал в Техас к детям, а месяца через четыре вернулся. Я не задавала вопросов, а он особо не рассказывал, но получилось так, что он снова оказался в лавке, и нам даже удалось немного оживить торговлю за счет удачной идеи о воскресной школе детективов, куда по началу дети и подростки валом валили. Еще мы провели несколько небольших расследований, одно из которых требовало найти пропавшую кошку то ли серой, то ли голубой британской породы, сбежавшую из особняка на 22-й улице по недосмотру служанки. Кошку мы нашли в приюте для животных, куда ее сдали бдительные граждане с 18-й улицы. Потом Старик неожиданно попал в больницу, откуда уже не вернулся. И я осталась одна.

* * *

И вот звякнул колокольчик. Женщина была красивой и ухоженной. Ее очень светлые волосы были тщательно уложены, платье и легкое пальто — хорошо сшитыми, кожаная сумочка и туфли — изящными и дорогими. Все говорило за то, что у женщины был достаток. Правда, одета она была уж слишком нарядно. «Наверное, у нее сегодня свидание,» — без зависти подумала я, принюхиваясь к запаху дорогой косметики, исходящий от посетительницы. «И вряд ли ее интересуют книги». Так и оказалось. Женщина направилась прямо ко мне.

— Здравствуйте! Как дела сегодня? Что я могу для Вас сделать? — разулыбалась я, но увидев озабоченное лицо женщины перестала скалиться.

— Мне нужен детектив, — сказала женщина.

— Это ко мне, — и, повесив на двери табличку «Закрыто», я предложила ей пройти в кабинет, пытаясь справиться с охватившими меня волнением и страхом.

— Вы и есть детектив? — она не очень доверчиво посмотрела на меня.

— Да, я, — и показала ей лицензию в рамке. Хорошо, что она не стала читать текст потому, что там ни слова не было сказано о детективной деятельности.

— Тогда у меня к Вам дело.

Она села в кресло для посетителей и стала рассматривать комнату. Я украдкой следила за ней. Красивая, пожалуй, чуть-чуть полноватая, волосы модно подстрижены и уложены, на руках свежий маникюр, хотя, может, он и не тускнеет у нее никогда. Женщина, наконец, откинулась на спинку кресла и положила ногу на ногу. Туфли у нее были очень элегантные с пряжками и на каблуке. «Мне бы такие,» — тоскливо подумала я, а вслух сказала:

— Так, чем я могу Вам помочь?

— Видите ли, я хочу, чтобы Вы выяснили, чем занят мой муж.

И она рассказала, что они с мужем живут уже больше двадцати лет, что она его вторая жена, он ученый, и полтора года назад они переехали в Су-Фолс из Омахи потому, что мужу предложили здесь выгодную работу. У них взрослый сын учится и работает неподалеку, в Брукингсе. Они с мужем живут вдвоем и довольно дружно. Но некоторое время назад она стала замечать, что с Грегом, так звали мужа, начало твориться что-то неладное. Обычно добродушный и спокойный, он стал нервным, иногда даже вспыльчивым, подолгу задерживался на работе, а вечерами и в выходные закрывался в своем кабинете. Он мало с ней разговаривал, они перестали ходить обедать в «Минерву» по субботам и воскресеньям, а эти обеды были, по сути, их единственным совместным развлечением. Она довольно долго рассказывала мне о том, как он переменился, сообщала подробности, какие-то малоинтересные детали. Накануне, например, ей показалось, что Грег слишком тщательно выбирал рубашку и галстук перед работой, а потом неожиданно слишком нежно поцеловал ее перед уходом. Она подумала, что этим, он, возможно, затупляет чувство вины. Я слушала, старалась делать пометки в блокноте и перестать паниковать. Уже было понятно, что женщина хотела, чтобы я проследила за ее мужем. Это не самое страшное дело. Это мне по силам.

— Я хочу, чтобы Вы проследили за Грегом. Дело еще в том, что я не работаю и материально полностью от него завишу. Я боюсь, что он бросит меня и я застряну здесь. Он на два года моложе меня, а мне уже за сорок.

«За сорок пять,» — подумала я.

И что им так не нравится Су-Фолс? Я имела в виду еще и свою мать. Но это не мое дело. Хотя, мне показалось, что для женщины, которая боится, что ее бросят, переживает и беспокоится по этому поводу, моя посетительница выглядела слишком оживленной что-ли. Может быть, слишком энергичной. Она явно не была подавлена или угнетена мыслью о грядущем разводе и всеми его последствиями для нее. Хотя, может быть, ситуация, в которой она оказалась, наоборот, встряхнула ее и вынудила действовать. Впрочем, это было не моим делом. У меня появилось задание, и, как мне тогда казалось, я вполне могла с ним справиться. Джина, так звали женщину, сказала, что они живут в апартаментах на Мэйн стрит, и, что обычно ее муж уезжает на работу к половине восьмого утра, то есть из дома он выходит где-то в четверть восьмого. Машина у него на стоянке во внутреннем дворике. Она покопалась в сумочке и вытащила кошелек, чтобы показать мне фотографию мужа. Я отсканировала фотографию, мы договорились об оплате и о том, что я буду докладывать ей о результатах расследования (мы не говорили о слежке, только о расследовании) каждый день по телефону, а компрометирующие или нет фотографии отсылать по электронной почте. Джина написала мне адрес своего электронного ящика на yahoo. Я подала ей «книжную» визитную карточку. Это была идея Старика сделать визитные карточки с рекламой нашей детективной деятельности и карточки с невинными словами «книги: приключения и детективы». Эту вторую карточку я и вручила Джине на всякий случай. Она посмотрела на часы, сказала, что ей еще нужно успеть кое-что купить, оставила мне задаток и ушла. Я не стала больше открывать лавку, так как было уже почти семь часов, а мне еще нужно было хорошенько подготовиться к следующему дню. И прежде всего, нужно было заправить машину.

Я съездила на заправку, остановилась по пути в World Market, чтобы купить шоколад и печенье для предстоящего расследования, то есть слежки. Подумала и взяла еще небольшой современный термос для кофе взамен того, что достался мне от Старика, плед и красный браслет, который давно хотела купить, но никак не решалась. На все это у меня ушло около часа. Я еще немного покаталась по городу, раздумывая над предстоящим делом и воображая возможные трудности. Домой вернулась около половины девятого. А когда я уже разделась и улеглась, заведя будильник на шесть утра, зазвонил телефон. Это была женщина, медсестра из реанимационного отделения Санфордской больницы. Она сказала, что Джина Лойсли пришла ненадолго в сознание и очень просит меня срочно к ней приехать. Я спросила, что случилось. «Ее сильно ранили,»- ответила сестра и положила трубку. «Еще этого не хватало», — подумала я. «Неужели этот муж, как его там — Грег? Может быть, просто случайность». Но что-то уже подсказывало мне — навряд ли. И я стала собираться.

Сэнфорд — это гигантский госпиталь и находится почти в самом центре Су-Фолса, занимая целый квартал. Мне понадобилось минут сорок, чтобы собраться, добраться и выяснить, в какой палате лежит Джина. Я опоздала, она умерла. Сестра, средних лет женщина с уставшим лицом по имени Кристина, равнодушно передала мне, что Джина, ненадолго придя в сознание перед смертью, несколько раз повторила «Скажите Дженни (это я), что это не муж». Я поблагодарила, подумала, что завтра с утра надо будет съездить в полицию, чтобы не было неприятностей, и пошла искать выход. Теперь это было уже не моим делом и надо было решать, что сделать с задатком — оставить себе или вернуть мужу, но как? «Здравствуйте, Грег. Ваша жена наняла меня, чтобы следить за Вами, но поскольку ее больше нет…» Чушь какая-то. «Надо отдохнуть, а там все как-нибудь рассосется,» — решила я, сворачивая в очередной коридор. Наконец, я наткнулась на лифт и нажала на кнопку вызова. Из коридора, который привел меня к лифту, вышел высокий белобрысый мужчина, наверное, с трехдневной щетиной на все лицо, в добротном клетчатом пиджаке и с красивым кожаным портфелем в виде чемоданчика. Наверное, врач — хорошая работа. Открылись двери лифта, и мы вошли. «Привет, Джен!» — бросилась мне на шею Лиля. Она была выше меня на всю длину своих непомерно высоких каблуков. Мы познакомились с ней, когда я подрабатывала переводчиком в больницах, и вроде как подружились. Лиля тоже была из России, немного младше меня. Они с мужем приехали в Су-Фолс из Краснодарского края как беженцы лет пять назад.

— Как хорошо, что я тебя встретила, а то у меня сегодня машина встала. Позвонила Толику, он только минут через сорок сможет меня забрать, а такси вызывать неохота — все, что заработала, истрачу. Подвезешь? — тараторила она.

— Конечно.

Мужчина спросил, куда нам и нажал на кнопки. Он вышел на втором уровне.

— А ты как здесь? Снова работаешь? — она перешла на русский и имела в виду переводческое агентство. Мне не хотелось ничего рассказывать, да и лучше было помолчать, поэтому я соврала, что навещала знакомую и стала расспрашивать Лилю о ее делах. У нее всегда была куча новостей о семье, о родственниках из России и просто из жизни русскоговорящих в Су-Фолсе. Когда мы подъехали к ее дому, она пригласила зайти, а потом оставила ночевать. Так закончился мой первый самостоятельный детективный день. Ничего обнадеживающего.

Вторник

На следующее утро перед открытием лавки я заехала в полицию и честно обо всем рассказала. На правдивые добровольные показания у меня ушла почти половина дня, и домой или в лавку я вернулась лишь к обеду. Теперь еще моя детективная деятельность мешала моему, так называемому, бизнесу. На душе было паршиво. В шесть утра в одном из подсобных помещений в больнице было найдено тело медсестры Кристины Топлинг. Она была задушена. Не нужно владеть дедукцией в совершенстве, чтобы предположить, что ее смерть связана с тем, что она дежурила у постели Джины и разговаривала с той перед смертью. Ничего особенно важного, кроме, конечно, того, что это не муж прикончил жену, медсестра не узнала. Тогда, за что ее задушили? Возможно Джина могла еще что-то сказать, но не успела, и убийца, не зная наверняка, решил подстраховаться. Это означало, что он был в больнице и находился где-то неподалеку от палаты Джины. Это также означало, что он знал и о моем визите и, вполне вероятно, о разговоре с медсестрой, а следовательно, я тоже в списке. На удушение или зарезание. Мне было страшно. Правда, у меня имелся пистолет, даже два — один газовый, и разрешение на оружие, но стрелять по людям мне никогда не доводилось, и потом, как ты узнаешь, в кого палить. Он, убийца, может и сзади подкрасться, тогда никакой пистолет не поможет. Давно надо было записаться на курсы карате, а не валяться вечером на кровати перед телевизором. С этими невеселыми мыслями я перекусила прямо у кассы, продала несколько книг, договорилась о встрече с журналистом из местного рекламного журнала, в котором хотела дать рекламу лавке. Близился ноябрь, а там и Рождество, перед которым американцы скупают все подряд, почему бы не предложить им коллекции детективов или приключений на холодные зимние вечера перед камином. Я еще не закончила разговаривать с журналистом, когда в лавку вошел мужчина. Как и накануне с женщиной, я сразу поняла, что его не интересуют ни детективы, ни приключения. Мне показалось, что я где-то видела это лицо, а когда я положила трубку, то уже точно знала, что это Грег, муж убитой Джины — моей клиентки. Я пригласила его в кабинет и повесила на входную дверь табличку «Закрыто». «Надо нанимать помощника», — подумала я и пошла в кабинет.

— Здравствуйте, что я могу для Вас сделать?

— Я муж Джины. Меня зовут Грег. Грег Лойсли. Мне сказали, что это Вам Джина просила передать, что, — он осекся. — Что не я ее убил.

Грег был красивым и, что называется, видным мужчиной — загорелое мужественное лицо, коротко стриженные темные, почти черные волосы, карие выразительные глаза. Наверное, он многим нравился и любил нравиться, но в тот день он выглядел не очень. Веки его покраснели то ли от недосыпания, то ли от слез, костюм был слишком мятым, рубашка несвежей, а из кармана пиджака свисала узкая полоска яркого галстука.

— Могу я спросить, как долго Вы были знакомы с Джиной?

Значит, он ничего не знал про Джинин заказ. Я прикинула, что Грег все равно в конце концов узнает правду о том, что его жена наняла меня за ним следить, и рассказала ему все о визите Джины. И еще добавила что, поскольку я задание не выполнила, то готова вернуть ему задаток.

— Джина думала, что у меня кто-то есть? Нелепость какая-то. Видите ли, я — ученый-химик. Последние несколько лет преподавал и занимался кое-какими исследованиями и, наконец, решил открыть небольшое собственное дело, взял кредит, открыл контору. Я не хотел ничего говорить Джине заранее, чтобы она не переживала. Дело все-таки рискованное, а у меня нет опыта в бизнесе. И правда, сначала дела шли не очень. Я сильно нервничал, почти паниковал. Надо было все рассказать ей, — и он замолчал, обхватив голову руками.

— Я понимаю, и мне очень жаль. Она так много и хорошо о Вас говорила, — начала я и осеклась.

— Послушайте, Дженни, я хочу Вас нанять, чтобы Вы нашли убийцу. Вы оставите себе залог Джины и я заплачу Вам, хорошо заплачу за расследование. Какие бумаги я должен подписать?

Такого поворота я не ожидала и, честно говоря, не была к нему готова. Одно дело следить за неверным, или подозреваемым в неверности, мужем, разыскивать кошку диковинной породы, и совсем другое дело — расследовать убийство. Да еще двойное убийство, если связать убийство медсестры со смертью Джины. Мне не хотелось думать о третьем убийстве по понятной причине, так как третьей жертвой в этой цепочке должна была быть я. Но, с другой стороны, раз уж я вляпалась в это дело, да еще так глубоко, то, видимо, надо как-то выкарабкиваться. Надеяться на полицию, конечно, можно и нужно, но они могут и опоздать. А тут мне, по сути, предложили заплатить за поиски моего же собственного потенциального убийцы. Перед таким предложением я не смогла устоять и согласилась.

— Я уже все, что знал, рассказал в полиции, — начал Грег после того, как мы закончили с формальностями. — Они меня продержали несколько часов. Я понятия не имею, кто это сделал. Мы здесь недавно, и Джина сначала занималась обустройством квартиры, практически ни с кем не общалась. Хотя мы ходили пару раз на университетские вечеринки, но я не думаю, что это может быть связано с моей работой. Бывшей работой, — добавил он.

— Давайте я буду задавать вопросы, а Вы попробуете на них ответить поподробнее, — брякнула я, открывая блокнот. Теперь нужно было придумывать вопросы.

Грег сидел, сгорбившись, на стуле напротив меня. Глаза его смотрели в одну точку. Мне показалось, что он как будто погружается в транс. Я предложила ему кофе. Он поблагодарил и отказался, сказав, что в полиции выпил достаточно кофе. Потом спросил, есть ли у меня минералка. Я принесла бутылку и стакан. Он отвинтил крышку и вода, взбунтовавшись, брызнула во все стороны, он, не обращая внимания, припал губами к горлышку и выпил почти пол-бутылки. Это маленькое происшествие, вроде, вернуло его к реальности. Я принесла бумажные полотенца, и мы начали.

— Грег, — помявшись, сказала я. — Давайте сразу договоримся, что Вы не будете мне врать или вводить в заблуждение. Вы — мой клиент, если не хотите чего-нибудь говорить, так и говорите, только не пытайтесь все запутать.

— Хорошо, — ответил он.

— Что ж, я полагаю, что это не случайное убийство. Джина должна была хоть немного, но знать преступника. Вы утверждаете, что в Су-Фолсе она почти ни с кем не общалась.

— Нет, не совсем так. Она только первые три или четыре месяца была занята обустройством, а потом она стала ходить в спортклуб, а недавно еще и в хор записалась. У нее неплохой голос, то есть был голос.

— Давайте начнем с клуба. Что за клуб?

— Я точно не знаю, где-то в районе 41-й улицы. Я посмотрю и скажу Вам позже. Я знаю, что ее тренера зовут Линн, она какая-то победительница каких-то соревнований. Я не помню что, но Джина про нее рассказывала иногда. Они даже как-то обедали вместе. Я последнее время слишком много работал. Мне жаль, я не очень много знаю про ее жизнь, как выясняется, — он снова обхватил голову руками.

— Ничего, все в порядке. Помните, она очень хорошо и тепло про Вас говорила, хотя и пришла сюда с таким делом… — я не знала, что говорить.

— Не надо, давайте продолжать.

— Конечно. А хор?

— В хор она стала ходить месяца два назад, и достаточно часто. Хор при церкви, здесь недалеко на Спринг стрит. Она часто туда ходила, — повторил Грег. — Ей, похоже, там нравилось, и она любила петь. Она всегда пела, когда делала что-нибудь. Еще она пела в ванной. Но про хор она не рассказывала много, хотя мы, то есть я, в последнее время был очень занят. Очень, — голос у него дрожал.

Я понимала, что ему плохо, он, очевидно, винит себя в смерти жены, и, что он провел целую вечность в полицейском участке. Мне было его жаль.

— Грег, Вы устали. Поезжайте домой, отдохните. Только перезвоните и дайте мне адреса спортзала и хора, если найдете. Я начну с них, а потом мы еще раз встретимся, я к тому времени набросаю план расследования, и, вероятно, задам Вам еще кучу вопросов. Идет?

— Хорошо, — он встал, аккуратно приставил кресло к столу, попрощался и ушел. Я заперла наружную дверь, повесив табличку с извинениями для покупателей. Мне было страшно. Подумав, я напечатала на листе бумаги большими буквами «Требуется помощь», что означало, что мне нужен помощник в лавке, и повесила лист на витрину.

* * *

Мысль про план расследования показалась мне дельной, и я взялась за дело. Прикрепив степлером визитную карточку Грега к блокноту, на котором жирным фломастером нарисовала цифру один, я открыла первую страницу и в центре написала «Джина» — большими печатными буквами. Уже ясно, что она ходила в спортклуб и хор, возможно, там и познакомилась с убийцей — два круга не совсем правильной формы, два вопроса. Впрочем, она также могла что-то случайно увидеть или заметить, и не обязательно в хоре или клубе. Еще один круг — случайность. Надо постараться восстановить ее последние дни по минутам, вплоть до мелких покупок, парикмахерских и т. д. Так, парикмахерская и маникюр. Когда она ко мне приходила, у нее были тщательная укладка и свежий маникюр. В деньгах она, судя по всему, не нуждалась и вряд ли сама делала себе укладку и красила ногти. При ее образе жизни она, наверное, с удовольствием находила разные поводы выйти из дома. К тому же парикмахерши любят разговаривать с клиентом. Про маникюр я знала меньше, но думаю, что они тоже любят разговорить клиента, как таксисты. Итак, круг побольше — парикмахерская, маникюр, доктор. Надо выяснить, не ходила ли она к врачу. Правда при современных конвейерных клиниках и практиках они особо с клиентами не разговаривают, но, может, она там что-нибудь увидела или услышала. Это уже походило на паранойю, но мотивов для убийства Джины на поверхности не было никаких. Вообще, казалось, это ошибка, какая-нибудь роковая случайная встреча с каким-нибудь наркоманом. Ее нашли на стоянке возле дома. Соседи возвращались домой и, возможно, спугнули преступника. Муж? Я бы не стала его исключать, если бы не слова Джины, переданные медсестрой. Да и убийство медсестры, пожалуй… Кстати, я не спросила, есть ли у него алиби на время убийства. Хотя, им обязательно займется полиция, вернее, уже занимается. Затем, прошлое Джины. Надо было хоть что-то спросить Грега про ее прошлое, откуда она, есть ли у нее родственники. Она говорила, что у них есть сын, который живет в Брукингсе. Еще два круга — сын и родственники. У сына, например, могла быть подружка, которую Джина не любила. Но не резать же за это человека, да еще медсестру душить в придачу. Хотя, кто его знает. Я взяла карандаш и нарисовала еще один бледный круг, в котором все-таки написала имя Грег. Поскольку дело касалось и моей жизни, то нужно прорабатывать все варианты, несмотря на то, что будет делать полиция. Я решила, что не буду выставлять Грегу счет за время, потраченное на выяснение подробностей, касающихся его личной жизни и проверки его алиби, если таковое было. Идеи кончились. Я подошла к окну — витрине и стала смотреть на улицу. Я представила, что кто-то ведет расследование моего убийства (а вдруг?). И что он сможет выяснить? Я почти ни с кем не общаюсь, не считая разовых, как накануне с Лилей, и случайных встреч с не очень близкими знакомыми. Родственников у меня почти нет, знакомые есть, но друзей нет. Коллеги — только бывшие, и как-то наши отношения не складывались после того, как я увольнялась. В колледже и университете я ни с кем особо не сошлась. Тусклая какая-то жизнь. Похоже, такая же тусклая она была и у Джины. Муж, который в последнее время с ней почти не общался. Правда выяснилось, что она зря его подозревала в неверности, но она-то этого не знала. Спортклуб. Не думаю, чтобы там у нее появилось много знакомых. В такие места люди приходят сгонять килограммы или поддерживать форму, это стоит денег, и тратить время на общение мало, кто будет. Я пробовала несколько раз ходить в спортклубы, но ни разу ни с кем даже не заговорила по настоящему. Дальше оскала «Как дела?» и «Привет» общение не пошло. Церковный хор? Вот там могут быть люди, которые бы не прочь пообщаться, выпить чаю или кофе после пения. Во многих церквях есть даже такие тихие уголки с диванами и креслами, где прихожане и не только могут посидеть, отдохнуть или поговорить. Я забыла спросить у Грега, по каким дням Джина ходила петь. Раздался телефонный звонок. Это был Грег. Он сказал, что в его отсутствие кто-то взломал дверь и разнес всю квартиру. Он уже позвонил в полицию, они должны вот-вот подъехать.

— Можно я тоже приеду? — спросила я.

— Да, обязательно, — и он положил трубку.

Я набрала номер Лили, так как вспомнила, что она упоминала племянника Алика, который учился в колледже и работал на какой-то местной фабрике. Работа была слишком физически тяжелой, чтобы успевать учиться, и он недавно уволился и искал работу полегче. Я подумала, что, во-первых, лавка — идеальное место для студента, а, во-вторых, в моей ситуации лучше нанять кого-нибудь из знакомых, чем человека с улицы, который может оказаться кем угодно. Лиля очень обрадовалась моему предложению и, не успела я завести машину, когда позвонил Алик, представившись на английский манер Алексом. Мы договорились, что он подойдет на следующее утро к открытию лавки.

* * *

В квартире Грега уже была полиция. Меня не пускали сначала, но потом, когда Грег объяснил инспектору, что я нанята как частный детектив, дали пройти. Инспектора я уже видела в участке утром. Он попросил, чтобы я особо ничего пока не трогала, так как криминалисты еще не совсем закончили. Я и не собиралась ничего трогать. В гостиной, соединенной с кухней, был разбит большой плазменный экран, музыкальный центр в углу тоже был бит небольшой металлической птицей, которая валялась тут же в осколках стекла и пластика. Ноутбук с оторванной крышкой лежал на барной стойке в луже чего-то коричневого, то ли колы, то ли кофе. Сильно же ему досталось, бедняге. Везде были разбросаны вещи — диванные подушки, салфетки, какие-то статуэтки. Деревянную вазу с яблоками, похоже, смахнули с большого африканского барабана, и она слишком красным пятном застыла у окна, с которого были сдернуты шторы, но жалюзи не тронуты. Яблоки раскатились по комнате зелеными и желтыми шарами. В другой комнате тоже были разбиты телевизор и DVD-плейер, в кабинете Грега — небольшой стационарный компьютер. Везде валялись какие-то вещи, по-видимому, сброшенные на пол с нескольких маленьких столиков, подставок и тумбочек..

— Что-нибудь ценное пропало? — спросила я Грега.

— По-моему, нет.

— Деньги, драгоценности?

— Деньги я дома не хранил, глупо это сейчас, а драгоценностей Джина не любила. У нее было обручальное кольцо, и еще золотой кулон, но он потерялся, давно. Она много покупала дешевых украшений из дерева, стекла, еще чего-то. Всегда говорила, что если потеряет или сломает, то не обидно.

— А в компьютерах что-нибудь ценное было?

— Ничего особенного. К счастью, мой ноутбук почти всегда со мной в машине или на работе. В конторе у меня пока нет стационарного, вот я и не расстаюсь со своим. Домашним компьютером пользовалась в основном жена. А на день рождения, в апреле, я подарил ей ноутбук, чтобы было удобнее. Я не знаю, что она делала. Смотрела новости, наверное, пасьянсы любила раскладывать. Иногда покупки делала он-лайн. Вот и все, наверное.

— Вы кого-нибудь подозреваете?

— Нет. Это невозможно. У меня нет конкурентов, то есть, конечно, есть, но не настолько. Я никому не наступаю на хвост. Это кошмар какой-то. Да, вот адрес клуба, — и он протянул мне конверт.

За хор он не платил, поэтому адреса не знал, но на Спринг авеню было только две больших церкви, так что можно было найти при желании. Я поблагодарила и попросила еще фотографию Джины на всякий случай. Он достал два небольших фото из бумажника, а потом еще поднял с пола и вынул из рамки фотографию побольше.

— Вот, пожалуйста, выбирайте.

Я выбрала одну маленькую и взяла большую, где Джина с Грегом в обнимку стояли где-то на пляже — за их спинами было море, вторую маленькую фотографию я протянула Грегу. Он взял ее, аккуратно вернул в бумажник, тяжело вздохнул и сказал, что поедет поспать в Холидей Инн, и мы договорились созвониться на следующий день, чтобы поговорить более подробно. Я попрощалась и собралась уходить. Инспектор остановил меня, отвел в сторону и попросил, чтобы я не забывала, что это убийство и что я обязана делиться с полицией всей информацией, касающейся убийства. Он смотрел на меня откровенно насмешливо и снисходительно. Я хотела сказать что-нибудь умное или, хотя бы, едкое, но ничего не придумала, поэтому просто уверила его, что непременно буду держать всех в курсе дела, добавила, что вряд ли смогу составить конкуренцию полиции с ее опытом и техникой, улыбнулась, взяла его визитную карточку и ушла. Было без четверти пять, и я спешила, чтобы к концу рабочего дня успеть запереть лавку и закрыть жалюзи. А еще нужно было купить продукты. Интересно, где Джина покупала еду? В Хай-Ви, наверное. И я поехала в Хай-Ви на Миннесота авеню. Ничего подозрительного я там не обнаружила, купила оливок, сыра и фруктов, несколько пакетиков растворимого бульона и ровно в шесть вечера задраила в лавке все окна, заперла дверь и включила сигнализацию.

* * *

Перед тем, как засесть за бумаги по магазину, я позвонила в спортклуб. Мне сказали, что Линн сейчас не работает, я попросила ее домашний телефон, представившись Джиной Лойсли — клиенткой. К моему удивлению, Джину вспомнили и номер дали. Я тут же перезвонила Линн. Она подвернула ногу и сидела дома. Когда я представилась и рассказала о том, что случилось с Джиной, она предложила мне приехать к ней:

— Вы же хотите задать мне вопросы? Я особо, наверное, Вам помочь не смогу, но тем не менее, приходите. Вам повезло, что Вы меня застали, я сейчас живу у друга, сюда прихожу только цветы поливать.

Она продиктовала адрес и объяснила как лучше ехать. Мы договорились, что я заеду на следующий день в половине одиннадцатого после того, как ее друг уедет на работу. Ну, а мой новый помощник начнет приглядывать за лавкой. Вечер прошел без особых событий, если не считать того, что пару раз звонил телефон — кто-то набирал неправильный номер. Я разобрала бумаги по магазину, написала подробную памятку для Алекса и, открыв новую страницу в моем «детективном» блокноте, начала составлять список вопросов для Линн:

1. Как долго знакомы?

2. Не делилась ли с ней Джина своими подозрениями относительно мужа? Если делилась, то, что рассказывала.

3. Не знает ли, с кем еще общалась Д. - близко или не очень близко? Может быть, с кем-то из клуба? Из хора?

4. Рассказывала ли Д. про свое прошлое?

5. Родственники? Отношения с сыном?

Больше вопросов я придумать не смогла. Впрочем, для начала разговора и так было достаточно, а там попробую сориентироваться на месте. Я уже ложилась спать, когда вспомнила про новый красный браслет. Забавно, я так давно хотела его, и вот, наконец, купила и даже ни разу не надела. Я поискала браслет, нашла его на гладильной доске и внимательно рассмотрела. Браслет был красивого, скорее насыщенно оранжевого, чем красного цвета, с тонкой резьбой. «Наверное, это все-таки не пластмасса,» — подумала я и решила, что браслет будет очень хорошо смотреться с чем-нибудь черным, например кашемировой водолазкой. А вообще-то, мне не мешало обновить гардероб, и я пообещала себе что-нибудь купить как только закончу это дело. «Если дело не прикончит меня,»- закончила я про себя и пошла спать.

Среда

На следующее утро я проснулась минут на пять раньше будильника. Не вставая с кровати, просмотрела еще раз свои вопросы к Линн и добавила два — не подозревала ли она кого-нибудь, и про ее собственное алиби на время убийства. По правде говоря, в то утро я была на грани отчаяния. Все эти попытки расследования казались смешными и тщетными. Я вспомнила как насмешливо смотрел на меня инспектор полиции. Наверное, потешался от души, да еще всем рассказывал про чудо сыска, то есть меня. Мне было стыдно, обидно и страшно, но у меня также были клиент, лицензия, и еще убийца, который, вполне вероятно, ломал голову над тем, как бы меня прикончить. От этой мысли легче мне не стало, но я вспомнила, что к девяти должен был подойти Алекс, а на часах уже половина девятого, и пошла в душ.

* * *

Алекс оказался очень приятным молодым человеком, немного застенчивым, высоким и худым, с длинными густыми волосами, прихваченными на затылке резинкой. Одет он был в несколько длинных рубашек, клетчатые брюки и ботинки на очень толстой подошве. На мой взгляд, у него была самая подходящая внешность для книжного детективно-приключенческого магазина. Я ввела его в курс дела, вручила написанную накануне памятку и пригласила выпить кофе. Он согласился, достал два громадных домашних бутерброда и разделил их по-братски. Я не стала отказываться, показала ему кухню, сказала, что он может ею иногда пользоваться, не пренебрегая обязанностями в лавке, вымыла чашки, попрощалась и поехала к Линн.

Я припарковала машину у дома Линн ровно в половине одиннадцатого, как и договаривались. Мне навстречу уже выходила среднего роста сухопарая женщина с загорелым лицом. Трудно было определить ее возраст — ей могло быть и чуть за тридцать, как мне, и чуть за пятьдесят. У нее были рыжеватые волосы, лицо в веснушках и широкая улыбка. Одета она была просто — в просторные спортивные брюки и ярко желтую футболку, наверное, мужскую, поскольку футболка была размера на три-четыре больше, чем нужно.

— Здравствуйте, я — Линн, а Вы, наверное, Дженни. Очень рада с Вами познакомиться. Заходите. Я немножко хромаю, поэтому Вы идите первой и располагайтесь в гостиной, — тараторила женщина. — Хотите чаю или кофе?

Я не хотела ни чая, ни кофе, я хотела только одного: как можно быстрее покончить с этим разговором или допросом, но женщине, похоже, было скучно, и мой приход оказался как нельзя кстати.

— Задавайте свои вопросы, а я пока сварю кофе, — кричала она мне из кухни.

Орать в ответ мне было неудобно, спорить тоже, и я стала рассматривать гостиную. Особо, впрочем, рассматривать было нечего. В комнате был кожаный диван напротив огромного телевизора, небольшой кофейный столик с двумя чашками, огромный тренажер под названием, по-моему, беговая дорожка и еще один, поменьше, велосипед. Если я правильно уловила идею, то телевизор здесь смотрели, наматывая километры на тренажерах. Больше в комнате ничего не было. Совсем. Никаких мелочей, кроме чашек на столике — ни фотографий, ни книг, ни цветов, даже занавесок на окнах не было. «Наверное, ее друг недавно здесь поселился», — подумала я. Наконец, появилась Линн с кофейником.

— Устраивайтесь, пожалуйста, на диване, — предложила она, разливая кофе.

Я села. Передо мной был серый огромный экран на большой сероватой стене. Линн устроилась на полу и, таким образом, немножко оживила пространство.

— Недавно здесь? — начала я.

— Вы меня имеете в виду? — насторожилась Линн. Я прикусила язык. Надо было как-то исправить ошибку.

— Нет. Здесь так все подчеркнуто аккуратно и чисто — мечта каждой хозяйки, — ляпнула я первое, что пришло в голову. Линн не заметила нестыковки и улыбнулась.

— Да, нам с Грегом нравится, когда ничего лишнего не загромождает жизнь. У нас удивительно много общего.

— А Грег — это Ваш друг?

— Да. Знаете, как мы с ним познакомились? — она выдержала короткую паузу и закончила. — По интернету!

Мне стало нехорошо, хотя вряд ли муж Джины, тоже Грег, был еще и дружком Линн. Не стал бы он меня нанимать, да еще адрес клуба давать в придачу. А вот последние слова Джины были про то, что это не муж ее убил. Я хорошо помнила, что разговаривая со мной, Джина называла мужа по имени, а не просто мужем. Но если ее убийцу тоже звали Грегом, то это объясняло, почему в больнице, опять же со слов медсестры, которую уже не спросишь, она говорила про мужа, не называя имени. Я решила, что нужно быть крайне осторожной, и спросила:

— А как знакомятся по интернету?

— Я просто зарегистрировалась на местном сайте знакомств. Сначала переписывалась с несколькими, но не долго. Потом появился Грег! Уже через неделю мы решили встретиться и сразу поняли, что это судьба!

Она, по-видимому, и вправду была без ума от этого Грега.

— У Вас с Грегом, похоже, и увлечения одни и те же? — показала я на тренажеры.

— Точно. Он преподает фотодело в школе и увлекается бодибилдингом. И я тоже люблю фотографировать, ну а, где я работаю, сами знаете, — она вдруг замолчала. — Простите, я болтаю без умолку, а Вы ведь по поводу Джины пришли. Какой ужас!

— Линн, скажите, Вы давно знаете Джину?

— Нет, не очень.