Иерусалимское дело

Картер Ник

Иерусалимское дело

Ник Картер

Killmaster

Иерусалимское дело

Посвящается служащим секретных служб Соединенных Штатов Америки

Когда вы встречаетесь с неверующими, отрубайте им головы, пока не устроите великую резню среди них; и связать их узами, а потом либо отпустить их бесплатно, либо потребовать выкуп ...

Коран

Пролог

Кондиционеры работали на максимальной скорости в позолоченном бальном зале отеля «Эдем», но комната была заполнена двумя сотнями участников одиночной вечеринки, и от дыма, мяса и отчаяния было жарко, как в джунглях. .

Большие двойные двери в конце комнаты вели в дальний конец, на каменистую тропу, спускавшуюся к пляжу, к прохладному свежему воздуху, к тихому месту, где иссиня-черный океан без всякой помощи встречался с песчаным берегом. Сонни, твой хозяин на выходных.

По мере того как вечер подходил к концу, некоторые из тусовщиков ушли. Те, кому повезло, пошли рука об руку, мужчина расстелил куртку на песке для девушки. Несчастные вышли одни. Подумать о том, почему им так не повезло; подумать о потраченных деньгах и ушедшем отпуске или подышать свежим воздухом, прежде чем повторить попытку. А некоторые просто вышли посмотреть на звезды перед тем, как отправиться домой в квартиры в Штатах, в города, в которых больше нет звезд.

Никто не заметил высокого человека в куртке Кардена, который шел к дальнему концу пляжа. Он шел быстро с фонариком, шел с собакой от дорогого отеля на Багаме вниз, туда, где пляж был самым темным и тихим. Однажды он взглянул на проходящих мимо одиноких. Взгляд, который можно было интерпретировать как раздражение. Но никто этого не заметил.

Вертолет тоже никто не заметил. Только когда он опустился так низко, что вы подумали, что он летит прямо на вас, и если он не приземлится быстро, он вылетит через большие стеклянные двери и приземлится посреди сверкающего бального зала.

Из вертолета вывалились трое мужчин в капюшонах. У них было оружие. Мужчина в пиджаке Кардена, как и все остальные, поднял глаза в тихом изумлении. Он сказал: «Какого черта! А потом они схватили его и быстро, грубо подтолкнули к вертолету. Люди на берегу стояли неподвижно, неподвижно, как пальмы на пляже, гадая, было ли то, что они видят, было сном, а затем маленький человек из Бруклина крикнул: «Остановите их!» Что-то оборвалось в тихой толпе, толпе суетливых неудачников из большого города, и некоторые из них побежали навстречу мечте, чтобы сразиться, возможно, впервые в своей жизни. люди в капюшонах улыбались, поднимали пистолеты-пулеметы и покрывали пляж пулями и криками, и под грохот пушек, слабое шипение фосфорной гранаты, а затем огонь - быстро распространяющийся огонь, который пожирал купленные платья. по случаю, и маленькие подходящие свитера, и взятые напрокат смокинги, и маленький человечек из Бруклина, и учитель из Байонны ...

Четырнадцать убитых, двадцать два раненых.

А человека с собакой взяли на вертолет.

Первая глава.

Я лежал голый на солнышке. Я не шевелил ни мускулом больше часа. Мне это начинало нравиться. Я начал думать о том, чтобы больше никогда не шевелить мышцами. Я подумал, если вы пролежите на солнце пустыни достаточно долго, сможет ли жар превратить вас в статую? Или памятник? Может, я мог бы стать памятником. Здесь лежит Ник Картер. Бьюсь об заклад, я бы сделался статуей туриста

Привлечение. Семьи навещали меня по четырехдневным выходным, и детишки стояли и корчили рожи - как они это делают с охранниками Букингемского дворца - пытаясь заставить меня пошевелиться. Только я бы не стал. Может быть, мне удастся попасть в Книгу рекордов Гиннеса: «Рекорд по отсутствию движения мышц - 48 лет и двенадцать минут, установленный Ником Картером в Тусоне, штат Аризона».

Я прищурился, глядя на длинный горизонт, на смутно-голубые горы, окружающие пустыню, и глубоко вдохнул воздух, настолько чистый, что мне показалось, что мои легкие - это трущобы.

Я посмотрел на свою ногу. Она снова стал выглядеть как часть меня. По крайней мере, она стала таким же темно-коричневым, как и остальная часть моего тела, больше походя не на шланг пылесоса, а на настоящую человеческую ногу.

Говоря о том, чтобы не двигать мышцами, шесть недель назад это было деликатной темой. Шесть недель назад гипс все еще был на моей ноге, и доктор Шилхаус издавал кудахтанье и обсуждал мое выздоровление в «если» вместо «когда». Пуля, с которой посчастливилось ублюдку Дженнингсу, расколола кость, а осколки врезались в мышцы, нервы или что-то еще, что заставляет ногу делать свое дело, и мы не шутили, когда больше не двигаемся.

Я снова посмотрел на вид. В бескрайнем мире песка, шалфея и солнца, вдалеке - одинокий всадник на бронзовой кобыле. Я закрыл глаза и поплыл прочь.

Бей!

Она ударила меня свернутой бумагой и разбудила меня от снов категории «Х». Она сказала: «Картер, ты безнадежен. Я оставлю тебя на час, а ты уйдешь».

Я открыл глаз. Милли. Красивая. Даже в этой дурацкой белой униформе медсестры. Большой пучок сочных белокурых волос, золотисто-платиновые и желто-розовые волосы, большие карие глаза, блестящий загар и мягкий полный рот, а затем двигаясь вниз и читая слева направо, две самые прекрасные груди в мире, богатые и высокие, и круглые, а потом - черт возьми, я пошевелил мускулом.

Я застонал и перевернулся. «Давай, - сказала она. "Вернуться к работе." Работа означала физиотерапию моей ноги. Милли была физиотерапевтом. Для моей ноги. Все остальное было неофициальным.

Я взял полотенце и обернул его вокруг себя. Я лежал на брезентовом коврике на массажном столе на балконе частной спальни в большом испанском особняке в миссионерском стиле примерно в тридцати пяти милях к юго-западу от Тусона. Приют тети Тилли Или, как его менее ласково называют, A.T.R. AX терапия и реабилитация. Дом-интернат для ветеранов "холодных войн".

Я был там благодаря любезности Гарольда («Хэппи») Дженнингса, бывшего бутлегера, бывшего заключенного, экспатрианта, владельца крошечной гостиницы на островах Кайкос, прямо напротив Гаити. Гостиница Хэппи оказалась расчетной палатой для группы фрилансеров под названием Blood And Vengeance. Его общепризнанной целью было получить кровь и отомстить избранной группе американских ученых. Движение финансировалось богатым южноамериканским экс-нацистом, который делал все это достойным Хэппи. Кровь и возмездие остались в прошлом, но я заплатил за победу двухнедельной комой и сломанной ногой. В обмен на это AX предоставил мне два месяца солнечных и восстановительных упражнений и Милли Барнс.

Милли Барнс схватила мою левую ногу и прикрепила к ней металлический груз. «И потянуться, - сказала она, - и согнуться… и согнуться… и потянуться, два-три - эй! Это неплохо. Держу пари, на следующей неделе ты будешь ходить без костылей». Я посмотрел на нее с сомнением. Она пожала плечами. «Я не сказала бегать».

Я улыбнулся. «Это тоже нормально. Я просто решил, что мне не очень-то торопиться. Я лежал здесь, думая, что жизнь коротка, и слишком много времени тратится на бег».

Она подняла брови. «Это не похоже на реплику Killmaster».

Я пожал плечами. «Так что, возможно, это не так. Может, я подумываю о том, чтобы бросить AX. Валяться. Делать то, что делают настоящие люди». Я покосился на нее. "Что делают настоящие люди?"

«Лежи, желая, чтобы они были Ником Картером».

"Изо всех сил."

«Продолжай двигать ногой».

"Кем ты хотел бы быть?"

Она подарила мне открытую девичью улыбку. «Когда я с тобой, я счастлива быть Милли Барнс».

"А когда я уйду?"

«Ах! Когда ты уйдешь, я запрусь в этой самой комнате со своими воспоминаниями, моими слезами и моими сборниками стихов». Она поджала губы. "Это тот ответ, который вы хотели услышать?"