Монах. За Порог

Глава 1

За этот год количество пропавших людей превысило 1.000.000 человек. Согласно статистике, количество без вести исчезнувших граждан США за последние двадцать лет неуклонно растет. От 9 до 15 % пропавших не были найдены ни в живом, ни в мертвом состоянии.

Более того, участились случаи донесений о «воронках», в которых исчезали друзья и знакомые очевидцев (См. папку D-23, 7533 случая).

Требую начать проверку по факту исчезновения людей при загадочных погодных условиях.

Начальник Департамента ФБР по похищениям и исчезновениям людей,

Рональд Глосгоу

— Вот ты где, чужак!

На пол тяжело ухнула бадья с водой, в которой плавали куски льда, а рядом упала грязная до черноты половая тряпка.

— Нужно вылизать подземную галерею и кухню, — ненавистный голос лениво цедил слова сквозь зубы. — До блеска.

— Почему вода ледяная-то? — осторожно возмутился худощавый парень с абсолютно лысой, обожжённой головой.

То, что пол придется мыть именно ему уже даже не обсуждалось. Несколько раз он пробовал отказаться от сомнительной чести и каждый раз его бунт оканчивался побоями. А после того, как на прошлой неделе ему сломали руку, парень решил сменить тактику.

Сейчас самым главным для него было сохранить остатки достоинства и не дать себя искалечить. Поэтому… черт с ним, с полом, главное — здоровье!

— Хочешь, поменяй, — великодушно разрешил долговязый послушник. — Или… — он расплылся в глумливой улыбке, — подогрей!

Парень молча скрипнул зубами, стараясь не обращать внимания на очередное указание его неполноценности, и нагнулся за тряпкой и ведром.

В последний момент он почувствовал неладное, но было поздно. Смачный пинок, угодивший ему под зад, швырнул его вперед — прямо на ведро.

Изогнувшись в воздухе, он чудом не задел бадью с ледяной водой, но зато со всего маху приложился об каменный пол и испачкал свою одежду об грязную и вонючую помойную тряпку.

— Какой я неловкий, — злорадно хохотнул послушник, над чьей головой появилась полупрозрачная надпись:

Кицан, адепт II ступени школы Огненного кулака

Скрыто, Скрыто

— Теперь тебе придется еще и штаны с рубахой новые найти, иначе влетит от наставника!

Парень с обожжённой головой не ответил, прикидывая, как далеко стоит обидчик и успеет ли он окатить его водой из бадьи, а потом запихать эту зловонную тряпку ему в горло.

— К обеду проверю! — резко перестав хохотать, послушник угрожающе зыркнул на тощего паренька и вальяжно направился к лестнице, ведущей на первый этаж. — Слабак…

— Ненавижу… — еле слышно пробурчал поломойщик и с натугой оторвал от пола бадью, — ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

С каждым словом его голос звучал все дальше, а плохо освещенный коридор исчезал в сером тумане. Туман, в свою очередь, начал окрашиваться в золотистый цвет и, спустя два удара сердца, со всех сторон бушевало золотое торнадо.

Несмотря на приятный внешний вид, от него так и веяло страхом, сумасшедшей тревогой и… проблемами.

Казалось, торнадо вот-вот засосет в себя наблюдателя, но неожиданно все поменялось. Гигантская воронка осталась где-то в вышине, а вместо тревоги пришел дикий страх падения с высоты.

Томительная секунда неконтролируемого полета вниз, и Ник вздрагивает всем телом, просыпаясь у себя в кровати в холодном поту.

— Опять эти сны и воронка, — прохрипел парень, без сил откидываясь на подушку. — Что-то я засиделся в Большом яблоке (прим. автора: так американцы называют Нью-Йорк), пора двигать отсюда!

Он сел на кровать и задумчиво посмотрел в окно.

И хоть снаружи накрапывал промозглый дождик, а вместо привычного рассвета над окошком нависала хмурая кирпичная стена, Ник улыбнулся.

Он не умел долго грустить или хандрить, стараясь ценить каждый миг жизни. Ведь зачем откладывать счастье на потом, если можно наслаждаться им здесь и сейчас?

Сладко потянувшись, Ник вскочил с постели и принялся за утреннюю зарядку, к которой пристрастился с шестнадцати лет. Именно тогда ему приснился его первый кошмар про послушника с обожжённой головой, и именно тогда он начал работать над собой.

Месяц еженощных кошмаров кого хочешь заставят что-то поменять в своей жизни, и пухлый Ник, после консультации с доктором Робинсоном, начал со своего веса. В тот момент ему казалось, что ночные кошмары мучают его из-за постоянных перееданий вкусных, но вроде как вредных гамбургеров.

Но время шло, а вместо облегчения, к кошмарам присоединился постоянный голод и отвратительное самочувствие.

Как же ему тогда повезло, что начались каникулы и дядя Юрий вывез его из родного городка Ньюпорт в Хот Спринг. Кошмары мгновенно прошли, но к гамбургерам и картошке фри Ник больше не притрагивался.

Те две недели, проведенные с дядей Юрием, Ник был счастлив. Они ходили на вечерние танцы в отель Арлингтон, гуляли по национальному заповеднику, посещали горячие источники, катались на велосипедах. А на пятнадцатый день Нику приснилось, как пятеро послушников старательно запинывают сжавшегося в комок парня. Потом снова все заволокло туманом, появилась ненавистная воронка, и Ник проснулся в холодном поту.

Он, как сейчас, помнил, как умолял дядю отвезти его подальше из этого места. Хоть в Алабаму, хоть в Теннесси. Ник был согласен даже, о ужас, на Луизиану! Дядя отнесся к просьбе племянника с пониманием, и они в тот же день уехали из Палм Спрингс в Литл Рок.

Старый форд дяди Юрия доставил их в столицу штата ближе к вечеру, и Ник долгое время ворочался, боясь уснуть. Но усталость в конце концов сморила мальчика, и он забылся тревожным сном без сновидений и кошмаров. Проснувшись следующим утром, он понял одну простую вещь: на новом месте кошмары его не беспокоили.

Так и началось бесконечное путешествие Ника Вотчера.

Вынырнув из воспоминаний, Ник потряс головой, словно вытряхивая из нее печальные мысли и, закончив малый разминочный комплекс, упал на пол — отжиматься.

Отжавшись, он встал в планку, с удовольствием следя, как мышцы наливаются усталостью и начинают слегка подрагивать. На одиннадцатой минуте, когда руки уже ходили ходуном, он ловко вскочил на ноги и, подхватив, белое вафельное полотенце, с улыбкой направился в душ.

Он не признавал разрекламированные в фильмах махровые полотенца, предпочитая обходиться или полотенцами из микрофибры, которыми пользовались военные, или и вовсе копеечными вафельными полотенцами из России.

Путешественник по своей природе, Ник не любил долго сохнущих вещей и всеми силами стремился улучшить свой походный гардероб. «Легче, удобней, теплее» — вот был его девиз, особенно касательно одежды.

Привычно помывшись раствором горчицы, он расчесал свои густые сильные волосы и убрал их в короткий хвост.

От шампуней и магазинного мыла он отказался еще два года назад, когда пару недель жил в походном городке тайских кикбоксеров. Ребята во главе со своим тренером наивно приехали в Вегас, чтобы покорить UFC — Международную Бойцовскую Лигу.

Во время бесед с тайцами Ник с удивлением для себя узнал, сколько химии содержится в привычных шампунях и мыле и с каким-то нездоровым любопытством попробовал помыться смесью из сухой горчицы, разведенной в воде.

Он щедро намазывал получившуюся кашицу на тело, следя за тем, чтобы ненароком не коснуться глаз своими горчичными пальцами. Больше всего его смущала не сама смесь, а собравшиеся вокруг уличного душа тайцы, обменивающиеся друг с другом загадочными улыбками.

Не прошло и минуты, как он понял зачем собрались тайцы, но ему резко стало не до них.

Горчица оказалась ядреной.

Но не просто щипала кожу, она горела огнем, особенно в области подмышек и паха.

— Терпи! — на ломаном английском кричали ему тайцы, — она убивать микробы!

Но Ник, изгибаясь ужом, поспешно смывал с себя сжигающую кожу смесь. Если бы в тот момент в душе закончилась вода, он не раздумывая выскочил бы из кабинки в её поисках, наплевав на свою наготу. Все, что интересовало его в тот момент — мощная струя воды, которая поможет смыть этот мучительный огонь.

— Все кожные паразиты сгорают, — объяснял ему чуть позже тренер кикбоксёров. — Питание плохое, много вреда телу.

Тогда Ник подумал про себя, что больше ни в жизнь не прикоснётся к горчице, но со временем вошел во вкус и полностью заменил всю химию натуральными средствами. Тело и волосы мыл горчицей, зубы начал чистить ирригатором и полюбил аромомасла.

Отблагодарив тренера тайцев правкой, Ник засобирался дальше. Этот мир был чертовски интересным и подкидывал ему одну встречу за другой!

Улыбнувшись своему отражению, Ник быстро, но аккуратно собрал свой верный рюкзак, натянул на себя штаны и рубаху и посмотрел на до сих пор дрыхнущего кота.

— Котя, подъем!

Черный кот с белой грудкой лениво приоткрыл правый глаз и неохотно посмотрел на Ника.

— Пора, дружище, — Ник приглашающе раскрыл переноску, — сейчас на правку, а потом в аэропорт. Больше мы в эту комнатушку не вернёмся.

Кот страдальчески открыл второй глаз, сладко зевнул и потянулся, грациозно прогнувшись в спине. Мягко соскользнув с кресла, он исчез в ванной, а Ник, привалившись к косяку, с интересом принялся наблюдать за своим котом.

За 20 лет жизни, это был его третий питомец, но Ник точно знал, что это был один и тот же кот.

Первого сбила машина, когда Нику было еще лет пять. Он уже не помнил, но отец рассказывал, что маленький Ник в тот вечер катался по дороге на своем трёхколёсном велосипеде. Семья русско-немецких эмигрантов нашла в США то, что так долго искала: свой дом, лужайку с газоном и самое главное — любимую работу.

Отцу Ника предложили должность в ASU — государственном университете Арканзаса и профессиональный агроном с двадцатилетним стажем работы и сотнями научных публикаций, которые почему-то никак не ценились на его родине, с радостью согласился.

В Америку переехала вся семья — отец Ника, его брат — дядя Юрий, мать, две старшие сестры, он сам и кот Васька. Васька появился в семье Вотчеров когда Нику исполнился годик. В какой-то момент в дверь обычной квартиры в обычной кирпичной пятиэтажке поскребся тощий кот.

При первом же взгляде на решительно настроенный комочек шерсти сердце мамы, открывшей дверь, дрогнуло, и кот был принят в семью. Отец Ника по началу ворчал, но, убедившись, что кот ни на шаг не отходит от Ника, сменил гнев на милость. И ничуть не пожалел о принятом решении. Особенно через четыре года, когда пьяный рэднек на своем джипе чуть было насмерть не сбил его сына.

Все случилось на глазах Вотчера старшего.

Вечерняя улица была умиротворенно безлюдна, как в следующий момент из-за поворота вылетел джип и понесся прямо на замершего на дороге Ника. Тело отца оцепенело от страха, и все, что он мог — смотреть, как машина, ревя движком, летит на его пятилетнего сына.

Но за секунду до удара, мелькнула серая тень, и Ник, сбитый с велосипеда котом Васькой, летит в сторону. Послышался негромкий влажный хруст, и джип унесся прочь, оставляя после себя переломанное тело кота и плачущего на газоне ребенка.

По Ваське тогда, по рассказам отца, горевали всей семьей. Хотели взять нового котенка, но так и не смогли. А еще через пять месяцев в дверь двухэтажного дома Вотчеров, кто-то поскребся.

Мама Ника, открывшая дверь, сначала шугнула пришлого котенка, но потом, выронив из рук корзину с бельем, со слезами на глазах прижала его к себе. Материнское сердце было не обмануть. Все тот же решительно настроенный комочек шерсти и худоба, будто котенок добирался к ним через несколько штатов.

На семейном совете, который состоялся сразу же, стоило отцу Ника вернуться с работы, было решено котенка оставить, вот только обе дочери наотрез отказались называть его Васькой. Кота, который первым делом бросился к Нику, решили называть просто Кот.

Кот умер спустя десять лет, за неделю до дня рождения Ника. На пятнадцатилетнего пацана набросилась бешенная собака и Кот встал на защиту своего хозяина.

Ник тогда бежал, что было силы, но не домой, а к соседскому забору, в поисках палки или камня — любого оружия! В итоге, подхватив валяющуюся на газоне биту — спасибо Богу и обожающему бейсбол соседу — он помчался обратно и со всей силы врезал бешеному псу по морде.

Пацану повезло — он попал в нос и лохматый пес, с зубов которого летели ошметки пены, отступил и забился под фургон мистера Уайта. Но переломанный и разодранный в мясо Кот, подаривший Нику драгоценные мгновения, уже не дышал, захлебнувшись кровью из пробитых легких.

Как тогда горевал Ник и вся семья… И лишь одна мама, хоть и плакала, но нет-нет, да поглядывала в окно. Мудрая женщина верила, что спустя полгода в их дверь поскребется худющий и усталый от дальнего пути котенок.

Ник был уже взрослым мальчиком — пятнадцать лет как никак! — и не верил в эти женские выдумки, но когда за два дня до Рождества у порога кто-то поскребся, он первый ринулся к двери.

Тощий, уставший и черный как ночь котенок с аристократической белой грудкой и преданным взглядом молча ждал его на крыльце.

Ник вынырнул из воспоминаний и с любовью посмотрел на Котю. Расскажи он кому, что этот кот сам ходит в унитаз, смывает за собой и с легкостью открывает себе кран, чтобы напиться воды, его бы публично засмеяли, а то и дали бы по шее — за совсем уж наглое вранье. Но Ник сторонился популярности.

Застегнув переноску, он аккуратно повесил на плечо и вышел из малюсенькой квартиры, которую он снял вчера вечером.

Ему не очень понравился Брайтон Бич, но вчерашний мастер-класс по правке затянулся до самой ночи, и Ник решил не возвращаться в хостел у Таймс-сквер парк. К тому же встреча у него была назначена на Статен-Айленд в Нью-Джерси, и Ник планировал отправиться туда на автобусе через мост Вераццано.

Расплатившись с угрюмой владелицей дома, Ник вышел на улицу. Поморщился от запаха гнилых фруктов и бодро зашагал в сторону автобусной остановки. Отец много рассказывал ему про свою родину, в особенности подчеркивая, что Брайтон Бич — это американизировавшийся кусочек Советского Союза. Поэтому парень с любопытством крутил головой по сторонам.

Взяв из газетоприемника бесплатную газету, он прочитал пару объявлений и невольно рассмеялся. Вроде бы текст был русский, но слова — английские: «Ищу руммэйта», «Сдам флэт с двумя бэдрум», «Продам хаус в пригороде».

У Ника, всю жизнь прожившего в США и исколесившего всю Америку вдоль и поперек, на Брайтон Бич возникло странное чувство затхлости. Будто время в этом районе отстало лет на двадцать.

Размышляя о застрявшем во времени месте, Ник сам не заметил, как добрался до нужной ему автобусной остановки. Пять минут ожидания и вскоре он едет по одному из самых грандиозных мостов в мире.

Вид с Вераццано открывался просто великолепный. Даже Котя и тот вылез из переноски и некоторое время глазел в окно. Потом, впрочем, ему это занятие наскучило, и он скрылся в переноске, где и проспал до прихода Ника по назначенному адресу.

Обычно Ник снимал на пару дней какую-нибудь йога-студию, и правил людей там, но сегодня его попросили приехать на дом и перевели более, чем щедрый аванс.

«Красивый домик», — оценил парень трехэтажный особняк и мягко утопил кнопку звонка.

Прозвучала приятная мелодия, и дверь открыла не менее приятная девушка в форме гувернантки.

— Мистер Вотчер? Мы вас ждем, проходите.

Ник приветливо улыбнулся и зашёл в просторный холл.

— В гостиную, пожалуйста, — девушка терпеливо дождалась пока Ник скинет кроссовки и повела рукой в сторону прикрытых дверей.

Ник благодарно кивнул и вошел в гостиную.

Внушительные кресла с золотыми ножками, диван, на котором не зазорно было бы расположиться и королю, ореховая мебель, от которой так и веяло стариной. Гостиная… внушала. Любой посетитель, оказавшись в этой полной достоинства роскоши, немедленно начал бы робеть. Любой, но не Ник.