Вождь чернокожих. Black Alert

Когда ко мне прибыл давнишний переговорщик Хуссейн ибн Салех, я так ему и сказал.

— Наш договор в силе, уважаемый, так и передайте своим вождям. Иоанн Тёмный держит своё слово и дальше Фашоды не пойдёт, если вы не попросите. Но если я пойду, то готовьтесь расплачиваться со мной золотом и территориями.

Хуссейн ибн Салех всё понял и, более не задерживаясь, решил тихонько удалиться. Ну, на всё воля Аллаха! А, как известно, Аллах Велик! Но Аллах далеко, а я близко. И никакой Аллах их не спасёт от поражения.

Я же не собирался заниматься вероломством, пока меня к этому, конечно, не вынудят. Сейчас я копил силы, вникал в обстановку, докупал оружие, которое мне передавали через Абиссинию. Расплачивался слоновой костью, перьями страуса, зерном и другими африканскими товарами, которые затем перепродавались дальше.

Менелик II прислал ко мне Аксиса Мехриса, с договором о ненападении. Вот же умный человек, учёл опыт прошлых ошибок и решил подстраховаться. Да я и не против. Время Абиссинии ещё не пришло. Внебрачный сын негуса Иоханныса IV был в ссылке, лишённый власти и влияния, но попыток её взять силой, по крайней мере, в мыслях, не оставлял.

Мне же предложили династический брак, с некой Хайдди Селассие. Невесте было то ли тринадцать, то ли пятнадцать. Малолетка, в общем, но здесь и сейчас это был выгодный брак. Никому были не интересны её юные прелести, а вот приобретённые связи всех интересовали, и очень сильно.

Невесту я не видел, да и не до неё мне сейчас было, но устное согласие я всё же дал. Так, на всякий пожарный случай. Потом всегда можно будет отказаться. Передумал, мол. Мужик слово дал, мужик слово взял!

Как бы там ни было, а к концу 1897 года я уже обладал двадцати пятитысячным войском, расквартировав его в неделе пути друг от друга, чтобы не создавать антисанитарию и не провоцировать заразные болезни, которые я сам и активировал, но не здесь.

Все больные, покорные моей воле, по-прежнему уходили умирать на побережье. Жестоко, конечно. Всё для фронта, всё для победы. Буду добрым сейчас, придётся быть жестоким потом. Мне никто и ничего не простит, и я прощать никому и ничего не собираюсь.

Я мстю, и мстя моя страшна. Эту решимость подкрепил очередной случай покушения на меня.

* * *

— Федот, смотри вот он, вот!

— Где, где?

— Да вот же он идёт.

Мимо двух русских, заросших по уши густыми чёрными бородами и щеголявших длинными, нечесаными усами, стоящих в конце улицы, прошёл король Иоанн Тёмный, окруженный почётной охраной.

Окинув равнодушным взглядом этих двух замызганных и заросших европейцев, судя по одежде, выходцев из России, я прошёл мимо них, мельком подумав: «Наверное, наниматься пришли».

Но тут, какое-то внутреннее чувство опасности заставило меня обернуться и снова взглянуть на них, и как раз вовремя. Один из русских, вытащив из-за пазухи револьвер, торопливо оттягивал курок. Второй скинул с плеча короткоствольный карабин и, загнав патрон в патронник, собирался целиться в меня.

Наученный горьким опытом, я не сомневался, по чью душу они прибыли, и понял, что сейчас собирались сделать.

— Взять, — коротко рявкнул я и бросился за угол ближайшего здания. Грянул револьверный выстрел и пуля впилась в стену дувала. Вслед за ним протрещал ружейный. На этот раз, пуля попала в моего телохранителя.

Но моя охрана не растерялась, и стреляющий из револьвера был убит сразу, а у второго был отобран карабин, а сам он схвачен и избит. На допросе он во всём признался, лишь бы не потерять свою душу, о чём был уже весьма наслышан.

Пришлось его прилюдно утопить в Ниле, пустив на корм крокодилам, но осадочек у меня от этого случая остался. Я стал ещё более осторожен и подозрителен, но не собирался прятаться, а наоборот, решил выявить предателей и убийц, отрубив все головы этой гидре.

* * *

Полковник Ричард Вествуд прибыл в город Бартер поздно ночью и, остановившись в караван-сарае, под личиной арабского купца, стал вникать в ситуацию.

Прибыл он сюда с единственной целью — уничтожить короля Иоанна Тёмного. Ну, и выполнить, попутно, тайную миссию, по добыванию копья судьбы. Прибыл он вовремя, чтобы увидеть гибель двух глупых агентов, решивших, что они смогут приобрести себе славу террористов.

Не получилось…, и в целом их можно было оправдать, особенно, глядя на спину здорового негра, бывшего когда-то приближённым вождя, а сейчас выполнявшим при нём роль то ли блаженного, то ли живого напоминания о последствиях предательства. Одним словом, это существо человеком уже не было.

Но копья судьбы у вождя больше не было. Точнее, не копья, а старого кинжала, который всегда висел у него на поясе. Истратив кучу денег, Ричард Вествуд узнал, что Иоанн Тёмный прибыл в Бартер без кинжала. И никто его не видел уже очень давно, с того самого времени, как король вышел из джунглей, в сопровождении всего лишь одного человека, и то приблудного.

— Потерял, осёл, — выругался Вествуд, — какой же ты осёл, Мамба. Потерять такую реликвию…

Тайная миссия полетела в тартарары. В том, что у короля кинжала больше нет, Вествуд уже не сомневался, он это чувствовал шестым чувством, о наличии которого никто не знал, но все говорили.

При этом, обострившееся чутьё опытного авантюриста и мастера подсказывало, что у Мамбы есть что-то другое, не менее ценное. Только что это, он не знал. Мысленно вздохнув, он решил приступить к той миссии, ради которой его прислали сюда, пользуясь подвернувшимся случаем.

На днях должен был прибыть второй его подельник, по прозвищу Весёлый Роджер. Вместе они планировали гарантированно уничтожить вождя.

Лучшим вариантом было напасть ночью на его резиденцию и, в начавшейся суматохе, убить его. Второй вариант был — взорвать, третий — отравить его или застрелить на улице, но не так топорно, как это сделали двое русских. Были ещё женщины, но порасспросив разных людей, пришлось от этого варианта отказаться, так же, как и от отравления.

Весёлый Роджер прибыл не один, а с целым отрядом арабских наёмников, которые рядились под торговый караван. Вычислив резиденцию и подготовив нападение, они отправились ночью на дело.

* * *

Я проснулся от рывка. Как будто меня кто-то укусил за ногу. Осмотревшись вокруг, я не обнаружил никого, кто это бы мог сделать. Хотел заснуть снова, но ирреальность происходящего вокруг меня заставила насторожиться.

Воздух был недвижим, все звуки как будто повисли, и вокруг царила мёртвая тишина. Отбросив лёгкое покрывало, из местной ткани, защищавшее меня от ночного холода, я, первым делом, схватился за деревянную кобуру маузера, и только почувствовав его успокаивающую металлическую прохладу, предпринял следующие шаги.

— Жало, — громко заорал я, взбудоражив охрану.

— Грёбаный вождь, — чертыхнулся Вествуд и, в свою очередь, заорал: — К бою, черти!

Бесшумные тени, одетых во всё чёрное людей, обнажив короткие мечи, бросились на охрану. Но, проснувшаяся охрана, взбудораженная криками своего короля, оказала ожесточённое сопротивление, сразу открыв огонь на поражение.

Загремели выстрелы. Поняв, что мечи уже бесполезны, нападающие достали револьверы и тоже открыли огонь. Завязалась скоротечная схватка. Охраны было немного, всего пять человек, а нападавших — больше тридцати.

Время было дорого. С минуты на минуту должен был примчаться отряд личной гвардии короля. И дело надо было успеть сделать до их прибытия. Потеряв восьмерых, нападающие бросились в узкий проём внутреннего помещения, где спал Иоанн Тёмный.

Яркая вспышка выстрела на мгновение ослепила их, и первый из подбежавших отдал богу душу. Какому именно, он не уточнил. Вслед за ним, вместе с выстрелами из маузера, отправились и остальные, пополнив когорту убитых лично королём.

Все пятнадцать патронов были выпущены в тёмные фигуры, жаждущие прорваться внутрь. Я же лежал на глиняном полу и расстреливал их, как в тире, ориентируясь по лунному свету, отблески которого перекрывали убийцы.

Расстреляв весь магазин, из своего верного, в будущем революционного, друга, я ползком стал пробираться в сторону потайного хода. Его ещё не успели до конца выкопать, но спрятаться там уже было можно. Нащупав замаскированную крышку, я откинул её правой рукой и нырнул в тёмное круглое отверстие. Захлопнув за собой крышку, я стал неспешно перезаряжать свой маузер, опираясь спиной о холодную стену.

Весёлый Роджер с болью в сердце смотрел, как гибнут его лучшие люди. Маузер короля, с лёгкостью, отправлял их на тот свет, одного за другим. К тому же, часть людей пришлось отправить для отражения атаки, спешащих на помощь, солдат Мамбы.

Наконец, выстрелы из дома стихли, и нападающим удалось прорваться внутрь. Но там никого не оказалось. Только валялись по углам разбросанные, в суматохе, подушки, да лежало скомканное тонкое одеяло, и больше ничего. Ругаясь по-английски, он начал обшаривать помещение в поисках вождя, но тот словно испарился.

Условный свист, а затем, разгоревшаяся пальба, заставили его бросить своё занятие и устремиться на выход. «Мистика», — успел подумать он, выбегая из здания, и не услышал, как затоптанная, покрытая слоем глины и плотно пригнанная к глиняному полу, крышка съехала в сторону, и оттуда выглянул любопытный чёрный глаз. Два раза моргнул, из-за чего белый белок отразил лунный свет. Со стороны бы показалось, что сама Африка выглянула из своих недр, чтобы посмотреть, кто решился нарушить её покой.

Увиденное ей не понравилось. Из отверстия высунулась рука с маузером, ствол которого сопроводил убегающую мишень. Грянул выстрел, пуля толкнула в спину ничего не ожидающего Роджера, и он перестал быть весёлым, а стал мёртвым.

Так его потом и нашли, с маской недоумения на породистом, «лошадином» лице английского аристократа, самых чистых кровей, лежащего у выхода, среди убитых людей своего отряда наёмников.

Ричард Вествуд, забрав жалкие остатки отряда, поспешно ретировался, так и не решившись себя обнаружить. Вместе с ним ушли пятеро выживших убийц. Раненых среди них не было, все раненые, как только осознавали свою неспособность выжить, и перспективу попадания в плен, сразу же переходили в статус мёртвых.

Первый вариант устранения Мамбы с треском провалился. Следовало переходить ко второму и третьему. Чтобы всё сделать наверняка, Вествуд решил совместить оба варианта: взорвать и застрелить. Два в одном, всё же предпочтительнее одного в двух. А пока, он решил переждать пару дней, чтобы улеглась вся эта суматоха и король немного расслабился.

Между первой и второй, перерывчик небольшой. Между третьей и второй, перерывчик уже большой. Мамба дураком не оказался. То ли он, действительно, был гением, то ли подсказывал ему кто, но по всем караван-сараям стали рыскать гвардейцы чёрного короля, во главе с мелким «укурком», пигмеем, по кличке Жало.

Этот мелкий гадёныш, чуть ли не копал землю носом, в поисках пропавших несостоявшихся убийц, напавших на его короля. Хорошо, что это был пигмей. Слухи, разносившиеся по городу и среди торговцев, вещали, что у чёрного короля был ещё и хлеще пёс, по кличке Палач. И уж тот был намного хуже, чем эта доморощенная шавка, и уже, наверняка, нашёл бы их.

Пришлось менять место дислокации и съезжать из караван-сарая в другое место. В дом одного из арабских купцов, тайного агента Великобритании, получающего от этого немалую выгоду. Риск его обнаружения, конечно, был большим, но и на кону стояло очень многое.

Короля надо было уничтожить, и Вествуду было не с руки возвращаться не солоно хлебавши. Еще и потеряв почти всех людей. Попытка — не пытка, а у него ещё был шанс. Ну, а если опять не получится убить Мамбу, то тогда это ни у кого больше и не получится, и следует временно отступиться от этого самородка, пока не вышло хуже.

Обо всём, происходящем на восточном побережье Африки, Ричард Вествуд был уже наслышан и оценил задумку короля, мысленно поставив ему пять баллов, по шести балльной шкале. Сам бы он сделал это тоньше, и с ещё более худшими последствиями.

В итоге, эпидемия так и не добралась до Великобритании, остановившись в Момбасе и других прибрежных городах. Но паника, и в правду, была знатная. Все так и визжали от страха. «Господа, господа, у меня умирает жена и ребёнок, помогите!».

— Бог поможет, или Мамба — идите все к нему, — отбивался от плантаторов, осипший от крика и бессонных ночей, английский врач. Вествуд усмехнулся про себя от этих воспоминаний.

Подходящий случай взорвать вождя представился через неделю. В городе всё утряслось, охрана была утроена. Резиденция расширена и перекрыта со всех сторон, но король продолжал, время от времени, устраивать смотр своим войскам, для чего отправлялся, в сопровождении охраны, в сторону полигона.

Вместе с ним выдвигалась полусотня бойцов личной гвардии. Сейчас, сопровождая короля в пути, впереди шёл десяток, позади два десятка, и непосредственно рядом с ним, все остальные воины, защищая со всех сторон своими телами. Гарантировало ли это безопасность, ведь, в прошлый раз, только отменная реакция самого короля спасла его от гибели.

Вествуд выбрал удобную позицию, обосновавшись на крыше одного из крайних домов. Всё семейство, проживающее в нём, было отправлено арабским купцом в другой дом, за большие деньги и без объяснения причин. Да они и не интересовались, зачем понадобился их дом богатому и уважаемому купцу, потому как, себе дороже.

Во дворе дома находились солдаты, выжившие после неудачных попыток покушения, и ещё с десяток нанятых арабов, без роду, без племени, живущих под кустом, накрывшись листом, не знавших, для какой миссии их будут использовать.

Арабы Мамбу не то, чтобы ненавидели, просто они с ним считались, и считали своим долгом уничтожить, как возможного конкурента в борьбе за будущую власть, несмотря на то, что он был их номинальным союзником.

Но ситуация в Судане сейчас напоминала гордиев узел, который невозможно было развязать. В нём сплелись интересы и арабов, и самих суданцев, и Абиссинии, и англичан, и французов, которые на словах поддерживали во всём Великобританию. А на самом деле, дико завидовали успехам и расценивали англичан как конкурентов в борьбе за пески севера Африки.

Этот узел можно было только разрубить, что и собирался сделать генерал Китченер, не подозревая, что у него появился чернокожий конкурент. Ну, а Ричард Вествуд собирался повесить на свою грудь очередную медаль, которую не принято носить на парадном мундире, а только на гражданском сюртуке, и только в одном очень приличном доме, на территории закрытого интерната.

А также, приобрести очень весомую сумму денег, которая поможет ему встретить безбедную старость, в окружении исключительно приятных женщин, и не менее приятных развлечений, но для этого придётся сильно постараться.

Английский цинизм и выверенная практичность подсказали ему план уничтожения Мамбы, и сейчас он собирался воплотить его в жизнь. Приложив к глазам миниатюрный цейсовский бинокль, он увидел долгожданное облачко пыли, которое, наконец, появилось на линии горизонта.

Верблюжьи всадники, а это оказались именно они, были наняты далеко отсюда, в одном из берберских племён, и вознаграждены новыми английскими винтовками, с большим запасом патронов, помимо полновесного мешочка серебра, уплаченного каждому из полусотни стрелков.

Вествуд не собирался мелочиться. А ля гер ком а ля гер. Гулять, так гулять. Дело — прежде всего. Кто водится с волками, научится выть. Бросив перебирать в голове пословицы разных народов, он внимательно смотрел, как разогнавшаяся полусотня ринулась в атаку.

* * *

Я спокойно выходил из города, намереваясь посетить полигон и порадоваться успехам своих воинов, как слегка различимый гул, от которого подрагивала земля, насторожил меня. Оглянувшись вокруг, в поисках непонятного звука, я увидел вдали облачко пыли, стремительно приближающееся ко мне и моим телохранителям.

— Ёрш, твою медь, опять гадская муха по мою душу, — выругался я, ни минуты не сомневаясь.

— К бою, мои верные воины, к бою!

Телохранители быстро перестроились, окружив меня со всех сторон, и мы, сохраняя порядок, медленно стали отступать обратно в город, чтобы укрыться за стенами его дувалов, пока на помощь не примчатся мои сотни, с полигона или с других концов города.

Из облака пыли показались верблюжьи морды, а потом прозвучали и первые выстрелы. Всадники, нахлёстывая поводьями, зажатыми в левой руке, своих верблюдов, доставали на ходу ружья и винтовки. Телохранители открыли ответный огонь, вышибая седоков и отстреливая верблюдов.

Верблюжьи всадники, не снижая темпа, бросились на нас. Отчаявшись стрелять на ходу, они вытащили вместо винтовок сабли, решив изрубить нас в капусту. Решение надо было принимать мгновенно.

— Стрелять только по верблюдам, — проорал я приказ и, оставив заслон из тридцати воинов, бросился назад в город.

Вествуд внимательно наблюдал за развитием событий. Увидев, что король снова правильно отреагировал, и берберам не удастся его поймать, он отдал приказ напасть на Мамбу сзади.

Его воины хлынули из неприметной калитки, выбегая, поочерёдно, на узкую улочку, ведущую в сторону полигона. Раздались выстрелы, и посредине улицы закипела ожесточённая схватка.

Первый раз я оказался застигнут врасплох. Казалось бы, в каких только переделках я не побывал, но сейчас, явно, была одна из самых сложных ситуаций.

Не успел я добежать до ближайшей городской улицы, по которой вышел не более десяти минут назад, как там уже кипел бой, неизвестно с кем. Сердце, укрытое кожаной жилеткой, со вставленными в неё толстыми свинцовыми пластинами, гулко забилось.

Брызнул в кровь адреналин, выработанный надпочечниками. Верный маузер, как влитой, сидел в моей руке. С нами Бог и духи Вуду, ничего я не забуду. Всех достану, всех поймаю, на кусочки поломаю.

Круто повернувшись, я бросился назад, на помощь своим воинам, которые сражались с всадниками на верблюдах. В этой схватке было проще затеряться, чем на городской улице. И, поднятая верблюдами, пыль вскоре накрыла всех сражающихся, даря преимущество тем, кто чувствовал врага сердцем.

Схватка на тесной улочке, где преимущество было у нападающих, осталась позади. Присоединив деревянную кобуру к маузеру и приложив её к плечу, я стал расстреливать всадников.

Кружась на своих верблюдах, теряя бойцов, те рубили саблями моих воинов. Негры отбивались от них штыками и прикладами винтовок, временами ссаживая берберов вниз. Бросившись в самую кучу сражающихся и подхватив с земли чью-то саблю, я полностью отдался азарту битвы, полосуя своих врагов острой саблей.

Вествуд с яростью смотрел на то, что происходило под ним. Его сброд добивал тех воинов Мамбы, которые вернулись в город. Хотя, слово «добивал» не совсем соответствовало действительности. Чёрный король опять спутал его планы своим неожиданным манёвром. И ведь, бежал уже в объятия смерти. Осталось всего ничего… и Вествуд застрелил бы его прямо с крыши, или закидал гранатами, не оставив ему не единого шанса.

Но, гадский вождь опять выкрутился и устремился назад, в самую гущу своих воинов, сражающихся с верблюжьими всадниками, безошибочно приняв единственное верное решение.

Подхватив три гранаты, специально сделанные и доставленные ему ещё в Момбасе, Вествуд кубарем скатился с плоской крыши и, добив выстрелами из револьвера в спину двух рослых негров, побежал в сторону, где сражался Мамба.

С собой он забрал троих выживших, из своего отряда, и они бежали позади, тяжело дыша ему в спину. Впереди клубилась пыль, гремели выстрелы, мелькали быстрыми росчерками изогнутые сабли, и блестели потом чёрные спины сражающихся.

Где-то там был и вождь. В этом мельтешении человеческих тел и тел животных не было никакой возможности разобраться. И Ричард Вествуд решил не разбираться, а закончить всё одним метким движением.

В который раз, за этот день, я почувствовал надвигавшуюся опасность. И это, несмотря на то, что вокруг меня убивали друг друга люди, а также, угрожали и мне. Но, увидев бегущую к нам любопытную троицу незнакомых воинов, один из которых держал в руках штуки, очень похожие на корявые ручные гранаты, я смекнул, что дело пахнет керосином, и быстро нырнул под брюхо убитого верблюда.

Через пару минут нудного ожидания, зарядив опустевший магазин маузера патронами, я услышал, лёжа на боку, долгожданные разрывы.

— Брах! — и рваные клочья почвы взлетели вверх, салютуя моей прозорливости.

— Браааах! — и в разные стороны разлетелись гранатные осколки, с кусками погибших людей и животных. Третьего взрыва не последовало. Пыль, поднятая взрывами, медленно оседала вниз.

Уцелевшие в скоротечной битве, всадники разворачивали верблюдов и, разрывая металлическими удилами им рты, гнали вперёд, стремясь поскорее выйти из мясорубки, в которую ненароком угодили все вместе. Было их очень немного, так же, как и воинов Мамбы, оставшихся в живых.

Выглянув из-за туши убитого верблюда, принявшего в своё тело многочисленные осколки, я увидел, рыщущих среди мёртвых и раненых, двух чужаков.

Разбираться, кто из них ХУ, я не стал, а, прицелившись, застрелил из маузера сначала одного, а потом… больше ничего сделать мне не дали. В меня полетела очередная граната. Вот же, гад!

Не знаю, какой системы была граната, здесь они мне пока ещё не встречались, но, после того, как она, ударившись о круп верблюда, скатилась мне под ноги, я быстро подхватил её и швырнул обратно. А то, ишь, дураков нашли. Знаем, плавали. По уши в дерьме и задницей кверху.

Граната разорвалась в воздухе, не долетев до того, кто её метнул, засыпав всё окружающее пространство своими осколками. Выглянув, в очередной раз, я увидел, как прихрамывая на раненую ногу, последний из выживших убийц стремился убежать в сторону Нила, чтобы затеряться среди густых прибрежных кустов.

Ну, уж нет, прицелившись, я открыл по нему огонь из маузера, опираясь руками на тушу мёртвого верблюда. Пули, жужжа как рассвирепевшие пчёлы, вспороли воздух вокруг Вествуда. Одна из них сорвала с его головы чалму, обнажив светлые волосы европейца.

— Агрх, так вот ты какой… северный олень! А ну-ка, иди сюда, сволочь недобитая. Волк тряпичный, заяц заскорузлый, помесь кота с бегемотом. Я сейчас покажу тебе, как я умею ненавидеть.