Скандал на драконьем факультете

Однако помнила о своем плане – если нужно произвести хорошее впечатление и задать несколько вопросов, которые сотрудникам могут показаться глупыми, то вперед себя нужно выпускать монстра. Потому и понеслась за Мией, тоже подхватив постельное белье и полотенца.

Прачечную это чудо эволюции нашло быстро – оно рассекало пространство впереди криком, потому перепуганные прохожие от страха указывали верное направление. Лишь бы оно летело мимо. На месте каких-то тридцать минут скандала – и мне, стоявшей за спиной, стало все предельно ясно, даже вопросов не осталось. Форму чистим сами, а «орущие белоручки и больные скандалистки могут и в грязной ходить, ежели им это угодно». Мия – просто волшебница, мне даже рот открывать не пришлось, а было достаточно улыбки, чтобы мне в ответ с облегчением принялись улыбаться и желать отличного вечера.

Именно улыбки прачек меня и подбодрили на другой шаг. Сдав белье и получив свежий комплект, я сразу не убежала за Мией, а осталась – так, поболтать о том о сем: тяжела ли их работа, хватает ли жалованья на жизнь, не болят ли руки от горячей воды и знают ли они о травяных настойках из осенней корушки, которая очень помогает при ожогах. Их первоначальное удивление было очень ощутимым, но прачки в ответ на приветливость стали болтать, а через несколько минут и позабыли, что я – студентка, а они – челядь. Но удивление прачек не шло ни в какое сравнение с тем, как изумлялись мои подходящие сокурсницы – почти все делали вид, что со мной незнакомы. Ну, понятное дело, все они по пятьдесят золотых на семестр обучения нашли, зачем им за людей считать тех, у кого жалованье меньше золотого в месяц? Я мысленно плюнула на косые взгляды, и без того отношения со студентками у меня не ладились – так одним грехом больше, одним меньше. Зато мне было приятно почувствовать себя почти дома, перекинуться шутками с такими же, как я, а заодно и выведать, смогу ли я устроиться на подобную работу, если с учебы все-таки вышвырнут. Наверное, я в маму характером пошла – та тоже в бытовых вопросах всегда на три хода вперед рассчитывает.

Разумеется, не только прачек я здесь причисляла к нормальным людям. После ужина, когда уже доела, увидела знакомую троицу, которая оккупировала столик рядом со следующим входом в столовую. Конечно же, пошла к ним, чтобы лишний раз поприветствовать и пожелать приятного аппетита. Мия, не слышавшая моих разговоров с прачками, только теперь смогла впасть в ужас и завопить так громко, что ее во всем бесконечном зале можно было услышать:

– Позор! Какой позор! Мало того, что поселили с выскочкой, так она еще и с ведьмами здоровается! Помогите мне кто-нибудь! Па-а-апенька! Забери меня из этого дурдома.

Часть зрителей с ней согласились, а вторая часть согласилась с тем, что лучше бы папенька действительно забрал ее из этого дурдома, после чего дурдом перестанет быть таким дурным. Я даже не оглянулась – привыкла.

С Карой, Саей и Тани перекинулась парой фраз, но с этого места мне стало лучше видно и другой конец зала. Привлекла внимание новая компания входящих студентов. Я забыла о подругах, прищурилась и выдала коротко:

– Ха!

Махнув на прощание и пытаясь сдержать вырывающуюся улыбку, пошла туда. Парень мне помог, он фактически в два раза увеличил мою производительность в учебе, такие дары нельзя оставлять без реакции, ведь получилось бы как с лисами, которых я назвала поначалу неблагодарными.

Он тоже меня заметил и остановился, правда, в мою сторону не направился. Волосы черные – чернее не бывает. И глаза – кромешная тьма. В окружении таких же драконов – он был прав, их не перепутаешь, торчат как бельмо на глазу, хоть и в самом конце зала. Понятия не имею, что он сотворил со своей внешностью во время ночной вылазки, но теперь я видела все доказательства своей догадки.

Но путь мне преградил плечистый русоволосый парень. Глянул исподлобья и поинтересовался с угрозой:

– Куда? Разве столики твоего факультета не в другой стороне?

Я перевела на него недоуменный взгляд. Предполагаю, что он из волков, поскольку уж очень мускулист, да и сразу несколько его товарищей тоже поднялись на ноги, – стайный инстинкт, они поодиночке и думать не умеют. Но я не собиралась ни с кем ругаться, просто удивилась:

– Неужели мне даже пройти здесь нельзя? – Глянула на знакомого дракона, но он так и застыл на месте, наблюдая за происходящим. Мне же происходящее не нравилось: – Разве я нарушаю какие-то правила?

Оборотень расслабился, и из его улыбки пропала первая агрессия, однако ответил неприятное:

– Разве что правила этикета.

Меня как будто на место поставили. Он, даже не представляя, что говорит с безродной девкой, всех обычных смертных определил за черту – вон там твое место, дорогуша. Хотя нет никакого этикета, запрещающего вежливо общаться с представителями любых рас!

Но в тот момент понимала я одно – любая моя реакция может превратиться в неприятную сцену. Через небольшой проход в стороне от волков сидели рыжие лисы, их я вообще не сразу заметила. Но уловила несколько знакомых хитрых улыбок – им тоже было интересно, что происходит. Немая сцена, в которой я очутиться совсем не мечтала: все замерли, все уставились на меня, и самое поразительное – Мия далеко позади заткнулась. Провалиться сквозь землю у меня никак не получалось, хотя я и пожалела о порыве – надо было подумать или с ведьмами посоветоваться. Деревенское прошлое, где все было просто, сказалось – толкнуло меня и привело в эту ужасающую тишину. Я начала краснеть. Но не развернулась, чтобы молча уйти – показалось, что хуже, чем молча уйти, вообще ничего не придумать.

Я усилием воли чуть приподняла подбородок и заговорила громко, хотя голос неприятно и стыдно задребезжал:

– Вижу, что здесь все как-то не по-человечески! – я обращалась только к знакомому дракону. – Но в тех местах, где я росла, учили быть благодарными. Я просто хотела сказать искреннее спасибо. И все.

Он не изменился в лице, и улыбка не пропала. За целую секунду не ответил и даже не кивнул. А мне казалось, что за секунду до того глубина моего позора была самой огромной, но теперь она стала еще больше. Зато теперь могу развернуться и уйти. Уж по крайней мере родителям, сестрам и братьям за меня не было бы стыдно, а все остальные не имеют такого же значения.

Но как раз на повороте со стороны раздалось бархатное лисье мурлыканье:

– О, Кларисса, я сразу не узнала. Привет! Представляешь, я даже все тетради нашла. Ты сама как?

Я нервно сглотнула и едва слышно промямлила:

– Рада знать, Оли… Все… прекрасно.

И все-таки пошла обратно по залу, теперь вокруг нарастал шепот. Лиса Оли сделала мое унижение не таким унизительным – уж не знаю почему. Может, это тоже традиция. А может, пакостная натура заставила ее захотеть подкинуть раздражения волкам или драконам. Мне это было неважно, но я чувствовала благодарность. Важнее сейчас было другое – дойти до своей арки выхода из столовой и ни обо что не споткнуться.

И вдруг меня догнало негромкое, но уверенное, пробившееся через десятки шепотков – вполне возможно, только до моих ушей:

– Пожалуйста.

На этот раз я не стала оборачиваться, чтобы ответить. Подавится, его высокоблагородное высокопревосходительство, тьфу, бес выговоришь даже в мыслях. А я вообще не понимаю, как до сих пор передвигаю ноги.

Обстановка как-то сразу разрядилась, Мия вновь стала Мией:

– Кошмар! Далеко пойдешь, лохушка! У тебя, я смотрю, вообще никакого воспитания нет?! Тебя где манерам учили? В хлеву?!

Не выдержав, я ответила ей впервые с почти той же интонацией:

– Иди к бесам, Мия. И кто бы говорил о воспитании!

До двух часов ночи я слушала визг на тему «что я себе позволяю и как с этим бороться», декан Зинно бы позавидовала скорости речи и накидыванию сопутствующих аргументов.

Глава 10

Так или иначе, но я протянула целую учебную неделю! Притом почти никто не пострадал, и все почти отлично. На выход с территории академии я бросилась сразу после завтрака – очень хотелось побыстрее встретиться с Клариссой, рассказать о делах, упасть лицом в ее махровый пол и проспать до завтрашнего утра.

Ее повозка стояла сбоку от въезда – я не удивилась, что она тоже не могла выдержать время. Но выскакивать наружу девушка не поспешила, нам обеим было невыгодно, чтобы ее лицо лишний раз видел кто-то из сотрудников. Но зашептала она громогласно, пронзительно – видимо, не страшилась, что ее голос после этого все изучат:

– Сюда, быстрее! Ты почему так долго?

– Долго?! – зашептала я так же проникновенно. – Выпускают только после завтрака!

Мия, вышедшая вслед за мной, проводила меня взглядом, и уже из окошка я различила на ее лице хмурое удивление. Возможно, до сих пор она была твердо уверена, что я домой на своих двоих пошагаю – причем до самой приморской провинции. Платье у меня было скромным, из чего она сделала одни выводы, а вот повозка благоухала духом Клариссы – побольше блеска и золотых ободков, поменьше стиля. Удивленная заторможенность и дала возможность моей напарнице ее разглядеть.

– О! – воскликнула Кларисса, тоже глянув в мое окошко. – Это же эта… как ее? Нас представляли друг другу на банкете, когда мы с отцом только приехали в столицу! Розовые кикиморы, ты видела ее платье? Образец безвкусия!

Сейчас на сравнение их вкусовых пристрастий у меня не было сил, я схватилась за грудь от паники.

– Кларисса, то есть она знает твое имя?!

Кларисса легкомысленно отмахнулась:

– Ага, примерно, как я ее. Да кто все эти представления запоминает? На банкете присутствовали не меньше двухсот молодых девушек, которые должны были чинно друг перед другом раскланяться и навсегда забыть.

Но ее объяснение не уменьшило страх:

– Но лицо ты ее сразу вспомнила! Представляешь, по какой грани мы ходим?!

Кларисса за эти несколько дней изменилась – пропала ее постоянная тревога за исход нашей авантюры. Должно быть, она была твердо уверена, что нас раскроют в первый же день, а целая неделя – это показатель, что не настолько уж мы безмозглые. И потому отвечала без напряжения:

– Я ее вспомнила, потому что у нее отец… этот, как его, – Кларисса пощелкала пальцами, припоминая: – Королевский казначей! Я тогда еще удивилась, что для дочери настолько состоятельного человека не смогли найти нормальную портниху. Нет, Лорка, ты видела ее платье? Это же тихий ужас!

– Да погоди ты про платья! Это высокая должность? – мне было интересно что-нибудь узнать о Мие, не у самой же нее спрашивать.

– Очень высокая, – подтвердила Кларисса.

Я впала в настоящее веселое удивление:

– Вот это да! Она постоянно голосит о своем отце – я уже решила, что он восьмой помощник пятого сапожника! Ведь только в том случае надо обязательно голосить, да погромче!

Кларисса просто плечами пожала и потребовала немедленно перейти к рассказу. Я постаралась выложить ей все – ее реакция меня не пугала, а мы действуем на одной стороне. Если Кларисса даже в порыве злости даст дельный совет – и то будет польза. Про Мию она заметила:

– Не беспокойся насчет нее, Лорка. Да, отец ее занимает высокую должность, но не станет же он вмешиваться во внутренние дела академии! Ему просто не по статусу. Наоборот, осаждай мерзавку. Пусть казначейская гадюка знает, что и семья Реокка не лыком шита! Мы, может, и не в этих их столицах живем, и всяких там титулов не имеем, но богатство заработали на честной торговле и не совсем честной контрабанде – это вам не какие-то подачки от двора, а характер и жилка! Тристан Реокка в любой ситуации наверх выкарабкается и мешок золота прихватит, а эти все должности – исключительно везение, а не талант. Потому смотри на нее как Реокка, пусть знает свое место, чучело в рюшах!

Я тихо рассмеялась над тем, как Кларисса и меня бездумно в ту же семью вписала. Хотя я понимала ее негодование и разделяла эпитеты. Но вопрос меня все еще немного беспокоил:

– Он в академические дела вмешиваться не будет, а как же после академии?

Кларисса глянула на меня, недоумевая:

– А чего тебе после, Лорка? Действуем по оговоренному плану! Ты учишься и получаешь мне диплом, а знания помогут найти тебе преотличную работу, пусть и без нужной бумаги. Сильно сомневаюсь, что работа та будет настолько отличной, чтобы ты с кем-то из королевского двора могла встретиться. Если же окончательно ее на место поставишь, то я тобою гордиться буду, но тогда лучше после учебы работу не в столице ищи – а то мало ли…

Меня объяснение устроило. Я раньше и о таком прорыве мечтать не могла, да и диплом, по сути, не будет играть никакой роли во многих профессиях – я, похоже, смогу стать высококлассной портнихой или кем угодно. Не будут же заказчики документ спрашивать, если увидят чудо модного искусства. В моих навыках, а также способности быстро схватывать бытовые заклинания, я уже не сомневалась, но вот по поводу самих фасонов еще надо будет разобраться – Кларисса, так яростно критикующая наряд Мии, на мой вкус, была одета не лучше, если это вообще можно назвать словом «одета».

Успокоившись, я бегло перечисляла все остальные события. Кларисса не перебила на лисах, только отмахнулась от позорной ситуации в столовой, но на ведьмах предсказуемо вскипела:

– С ума сошла?! Это что же, я в тебе два месяца вытравливала село, а там еще поле непаханое?!

Я попыталась объяснить ей, что мне нужна хоть какая-то поддержка, хоть кто-то в окружении из моего социального уровня, – это, может быть, и помогает мне выдержать другие испытания. А уж про помощь в освоении чтения и говорить не приходится! Я действительно в последний день стала читать и писать чуть быстрее – скорее всего, сказывалась и практика на грани истощения, но мне как будто физически стало легче это делать. И кто знает, какова настоящая ценность подарка ведьм?

Кларисса ругалась-ругалась, а потом неожиданно замолчала, словно мои аргументы достигли ее мозга с запозданием. Крепко задумалась, а потом выдала:

– А знаешь, Лорка, может, это и неплохой способ…

– Это отличный способ! И если ты считаешь, что я могла иначе, так сама бы там полдня посидела – сборище каких-то ненормальных! – я была готова продолжать отбиваться до самых апартаментов, потому по инерции сразу не сдалась.

Но она продолжила спокойно:

– Вот об этом я и говорю. Это не они ненормальные, Лорка, а ты. Это именно ты единственная там не вписываешься. Даже орущая Мия – более нормальна, понимаешь? К таким в какой-то степени привыкли, мы все таких видели – если ни красотой, ни умом не вышел, то надо же чем-то компенсировать родовитое имя.

Я серьезно кивнула, признавая мудрость ее рассуждений. Кларисса, на самом деле, тоже горазда поорать, но теперь я видела в сравнении – она, оказывается, очень даже терпелива, по крайней мере ее не хочется прибить на месте тяжелым сапогом, хоть иногда и раздражает. Не в том ли ответ, что Кларисса – красавица-блондинка и великолепно образованна? Она скорее этим кичиться станет, а не прикрываться всякий раз именем отца. Она, заметив понимание, продолжила объяснение:

– А таких, как ты, никто из наших не видел близко. И рано или поздно внимательные бы заметили, что ты не умеешь пользоваться десертной вилкой или произносишь какие-то слова, которых в столице уже двести лет не слыхали. Заметили бы и додумались до разгадки. Ты же пошла другим путем – выпячиваешь свою странность: с ведьмами якшаешься, к дракону без спроса обращаешься, бросаешься кого-то спасать. Дикость! Зато дикость настолько большая, что мелочей за ней не видно. И раз ты все равно ненормальная, так и будь ею с самого начала – съедят или поморщатся, но не догадаются о настоящей причине.

Я не до конца понимала, почему это именно я «ненормальная», но признавала за ней право смотреть с той позиции, с которой на меня смотрят все сокурсники. Может, им и правда проще обсуждать мое странное поведение, чем замечать, как я пользуюсь столовыми приборами?

* * *

Мой план отдохнуть провалился. Кларисса и не думала мне дать возможность хотя бы отлежаться – заявила, что нужно купить другое платье, не в том же снова являться?

– Почему не в том? Вряд ли оно сильно истрепалось, пролежав неделю в шкафу, – ответила я, все еще надеясь уснуть хотя бы сидя на круглом пуфе.

Но Кларисса не унималась – она вновь вошла в тот же кураж, как в первый день после нашей встречи. Опять какие-то маски для лица и отвары для волос, опять мне каждый ноготок ювелирно подточили, а потом поволокли почти бессознательное тельце в ресторан – уже в который раз учить этикету за столом.

– Выберем поближе к академии! – заявила Кларисса уже в повозке.

– Зачем? – немного проснулась я.

– У многих студентов нет в городе квартир, но кто-то захочет посетить ресторан в выходной – наверняка в ближайшем окажется хоть кто-нибудь из учащихся. Нет способа лучше подтвердить твое состояние, чем отобедать в дорогом заведении. Плюс ты сегодня все-таки научишься пользоваться десертной вилкой!

Я устало пробурчала:

– Такое ощущение, что я из академии и не выходила…

– Хватит ныть, Лорка! – звонко отреагировала она. – Я весь этот план придумала и для каждой ситуации найду решение – тебе и делать ничего не надо!

– Во-он оно как, – протянула я. – У меня чувство, что я гору с места сдвигаю, а оказывается, я ничего не делаю…

– Именно! – Кларисса не уловила сарказма и громко рявкнула, отчего я мигом проснулась: – Спину выпрями!

Ресторан располагался за два квартала от стен академии, но Кларисса не ошиблась в предположении. Мы еще и заказ не успели сделать, как я встретила знакомую.

– Кларисса?

Кларисса изящно повернулась, глянула на девушку, а потом мне незаметно подмигнула – дескать, давай, держи планку.

– Привет, Зои! – я поздоровалась с сокурсницей. – А мы тут решили перекусить с… сестренкой.

Зои вежливо улыбнулась Клариссе, и мне показалось, что она очень хорошо оценила ее открытое платье – по крайней мере, глаза заблестели то ли завистью, то ли желанием спросить имя портного. И мне, чтобы закрыть паузу, пришлось добавить, вспоминая уроки манер:

– Сестра, это Зои, мы учимся вместе. Зои, это… Лорка, – другого имени я с ходу придумать не смогла.

Но Кларисса не скривилась, а наоборот – улыбнулась еще шире:

– Приятно познакомиться, Зои! Не возражаешь, если мы с сестренкой останемся наедине? Посмотри, сколько пустых столиков.

Зои смутилась и тут же отошла к подругам. Я подалась вперед, чтобы сказать:

– Это было грубо. Разве не ты меня учила перед всеми лебезить?

– Лебезить? – возмутилась Кларисса. – Ты это так про себя назвала? Быть вежливой и почтительной – это не лебезить. И я была почтительна – ровно на столько, сколько стоит ее обувь. Кстати, Лорка, на эту наплюй, она ничего не решает, а на ее учебу, наверное, всем родом собирали.

Я закатила глаза к потолку. И она мне еще про нормальных людей вещала? Кларисса взвесила, прикинула и вынесла вердикт. Хоть мне самой Зои не очень нравилась, и никаких приятельских отношений у меня с ней не было, но все равно такая оценка была какой-то в корне неправильной. Да и училась Зои хорошо, то есть безмозглой ее точно не назовешь…

Я открыла посеребренную папку со списком блюд и тут же захлопнула – одна из цен все-таки попала в глаза и начала проедать мозг. Боюсь, мне эта цифра теперь в кошмарах будет являться. Клариссу, разумеется, то же самое смутить не могло – вот она на нас обеих и закажет. Про себя же я подумала, что Зои, которую Кларисса почти открытым текстом причислила к нищему классу, здесь может перекусить. Это же какая глобальная разница между мной и Зои, а потом от Зои до Клариссы? Это ж как я умудрилась перемахнуть сразу так высоко вверх? И опять голова закружилась, как в самом начале нашей сделки, словно я всерьез делала настоящие прыжки все выше и выше – туда, откуда оглянуться назад боязно.

Мы уже посещали с Клариссой подобные места, и я старалась выглядеть расслабленной. Столиков было не так уж и много, и все они постепенно заполнились. Но мы уже не замечали ничего вокруг: то я вспоминала еще какие-нибудь мелочи, то Кларисса рассказывала о веселой жизни в столице. Меня направление ее разговоров рассмешило:

– Аккуратнее, Кларисса, а то все-таки выскочишь замуж – а ведь ты именно этого и хотела избежать!

– Замужества я избежать не хотела. Но есть большая разница – я выбираю или выбирают меня. И всегда предпочту башковитого торговца какому-нибудь высокородному зазнайке, чтоб ему до самой старости не приносить в зубах тапочки. Ты сама там, Лорка, замуж не выскочи – за какого-нибудь, прости бес, дракона. А то ведь выйдет, что это я за него выскочила… Или не выйдет?..

Теперь мы со смехом шутили, что же произойдет, если Кларисса Реокка выскочит замуж за дракона, а потом мы с ней по очереди будем ему носить в зубах тапочки.