Помоги проекту - поделись книгой:
Он дарит подарки на Рождество мне и моему сыну и мне на день рождения. Для работы моего типа повышения не бывает, я могу перейти только в другой отдел. Но я сопротивляюсь мыслям о переходе. Мой начальник уже предпенсионного возраста, и думаю, я уйду, когда он выйдет на пенсию… А пока я чувствую, что должна остаться, потому что он был так мил со мной.
Однако подарки являются одним из примитивных способов применения правила взаимности. В более тонких вариантах оно дает менеджеру, который пытается добиться позитивного отношения и продуктивных отношений с персоналом, преимущество первого хода: они могут добиться желаемого поведения от коллег и сотрудников, продемонстрировав его первым. Идет ли речь о доверии, духе сотрудничества или приятных манерах, лидерам следует подавать пример поведения, которое они хотят видеть от других.
То же самое относится и к менеджерам, столкнувшимися с проблемами доставки информации и распределения ресурсов. Если вы одолжите сотрудника коллеге, которому не хватает рук, чтобы вовремя завершить работу, то значительно повысите свои шансы получить помощь, когда она понадобится вам. Вероятность увеличится еще больше, если, когда коллега будет благодарить за помощь, вы скажете что-то вроде: «Рад был помочь. Хотел бы рассчитывать на твою помощь, когда она понадобится».
Принцип социального доказательства
Люди – существа социальные и часто оглядываются на окружающих, чтобы понять, что думать, чувствовать и как действовать. Мы знаем это интуитивно, но интуитивные знания подтверждены экспериментами, например впервые описанным в 1982 году в
Для людей, которых просили о пожертвовании, имена их друзей и соседей в списке были формой социального доказательства того, как они должны реагировать. Но доказательство не было бы таким же убедительным, если бы в списке присутствовали имена незнакомых людей. В эксперименте, проводившемся в 1960-х годах и впервые описанном в
Из этих двух экспериментов руководители могут извлечь следующий урок: убеждение может быть крайне эффективным, когда исходит от коллег. Научные данные подтверждают то, что и так знают большинство специалистов в области продаж: свидетельства удовлетворенных клиентов дают наибольший эффект, когда удовлетворенные и потенциальные клиенты находятся в схожих обстоятельствах. Этот урок может помочь менеджеру, перед которым стоит задача выступить с новой корпоративной инициативой. Представьте, что вы пытаетесь модернизировать рабочие процессы своего отдела. Группа сотрудников-ветеранов сопротивляется. Вместо того чтобы пытаться убедить этих сотрудников в преимуществах модернизации самому, попросите «старожила», поддерживающего инициативу, выступить на собрании команды. У «своего» больше шансов убедить группу, чем у начальника. Попросту говоря, часто горизонтальное влияние бывает эффективнее вертикального.
Принцип последовательности
Симпатия – это сила, но, чтобы убедить человека, недостаточно сделать так, чтобы он начал испытывать теплые чувства к вам, вашей идее или продукту. Вы должны не только нравиться, люди должны чувствовать себя обязанным сделать то, что вы от них хотите. Дружеские услуги являются одним из надежных способов сделать так, чтобы люди чувствовали себя обязанными. Другой способ – получить с них публичное обещание.
Мое собственное исследование продемонстрировало, что большинство людей, заняв позицию или выступив официально в поддержку позиции, предпочитают придерживаться ее. Другие исследования подтверждают эти результаты и показывают, как даже небольшое и вроде бы незначительное обязательство может оказать мощное влияние на будущие действия. В 1983 году израильские исследователи описали в
Факты доказывают, что выбор, сделанный активно, то есть высказанный вслух или записанный на бумаге, гораздо вероятнее будет влиять на поведение человека в будущем, чем тот же выбор, сделанный молча. В 1996 году Делия Сайоффи и Ренди Гарнер описали в журнале
Менеджеру, который хочет убедить подчиненного выполнить определенные действия, понятно, какие он может сделать выводы: возьмите с подчиненного письменное обязательство. Предположим, вы хотите, чтобы сотрудник предоставлял отчеты своевременно. Когда вы поймете, что достигли договоренностей, попросите его написать вам служебную записку с кратким содержанием решения и отправить вам. Таким образом, вы значительно повысите шансы, что он выполнит обязательство, потому что, как правило, люди выполняют то, что пообещали письменно.
Исследования социальной стороны обязательств предполагают, что письменные заявления приобретают еще бóльшую силу, когда делаются публично. В классическом эксперименте, описанном в 1955 году в
Затем экспериментаторы представили всем трем группам доказательства того, что их первоначальный выбор был неправильным. Те, кто просто запомнили ответы, с наибольшей легкостью пересматривали их. Студенты, записавшие ответы и затем стершие их, сильнее отстаивали свой выбор. Но те студенты, кто подписал и передал исследователю свои ответы, гораздо неохотнее отказывались от первоначального выбора.
Благодаря нескольким десятилетиям тщательных эмпирических исследований ученых-бихевиористов мы стали как никогда широко, глубоко и подробно понимать, как и почему работает убеждение. Но они были не первыми, кто изучал данный предмет. История исследований убеждения является древней и заслуженной и породила длинный список героев и мучеников.
Прославленный ученый, изучавший социальное влияние, Уильям Макгир утверждал в отдельной главе 3-го издания Handbook of Social Psychology («Справочник социальной психологии») (Oxford University Press, 1985), что из четырех тысячелетий записанной истории западного мира исследования убеждения занимаются четыре века. Впервые вопросом заинтересовались в эпоху Перикла в древних Афинах, затем во времена Римской республики, в следующий раз интерес возник во времена европейского Ренессанса, и последний продолжался более ста лет, закончившихся совсем недавно, в течение которых мы могли наблюдать расцвет рекламы, информации и кампаний в СМИ. Каждый из трех предыдущих веков систематического изучения убеждения был отмечен расцветом человеческих достижений, которые внезапно прерывались, когда по приказу властей мастеров убеждения убивали. Философ Сократ, вероятно, является самым известным из специалистов по убеждению, который был в неладах с властями.
Информация о процессе убеждения представляет угрозу, так как создает основу для силы, совершенно не контролируемой политическими властями. Столкнувшись с конкурирующим источником влияния, правители прошлых веков без колебаний устраняли тех редких людей, которые по-настоящему понимали, как применять средства, которые главы государств не могли монополизировать, например мастерское построение речи, стратегически размещенную информацию и, самое главное, понимание психологии.
Сказать, что специалисты по убеждению больше не видят угрозы со стороны облеченных властью, означало бы выразить слишком много веры в человеческую природу. Но, поскольку правда об убеждении больше не принадлежит всего нескольким блестящим, вдохновенным личностям, специалисты в данной области могут вздохнуть чуть легче. Большинство людей, находящихся во власти, заинтересованы в том, чтобы сохранить свое положение и приобрести навыки убеждения, а не уничтожить их.
Этот эксперимент подчеркивает, насколько большинство людей хотят казаться последовательными. Вспомним еще раз сотрудника, опаздывающего с отчетами. Признавая силу этого желания, вы должны, после того как убедили его в необходимости соблюдать сроки, усилить его обязательство, сделав так, чтобы о нем узнали другие. Например, можно отправить этому сотруднику и-мейл следующего содержания: «Думаю, у вас отличный план. Я показал его Диане из производственного отдела и Филу из отдела поставок, и они тоже считают его абсолютно правильным». Каким бы образом ни были формализованы подобные обязательства, они не должны напоминать новогодние обещания, которые люди потихоньку дают сами себе и о которых затем забывают, и никто этого не замечает. Обязательства следует брать публично и заметно.
Более 300 лет назад Самюэль Батлер написал двустишие, в котором коротко и ясно объясняется, почему обязательства должны быть добровольными, чтобы о них долго помнили и выполняли: «Тот, кто подчиняется против воли, остается при своем мнении». Если обязательство навязано извне, это не обязательство, а бремя. Подумайте, как бы вы реагировали, если бы ваш начальник вынуждал вас сделать пожертвование на избирательную кампанию политического кандидата. Захотелось бы вам голосовать за этого кандидата, оказавшись в избирательной кабине? Вряд ли. В книге 1981 года Psychological Reactance («Психологическое сопротивление») (Academic Press) Шэрон Брем и Джек Брем представили данные, доказывающие, что вы скорее будете голосовать против, чтобы выразить недовольство принуждением со стороны начальника.
Подобный обратный эффект может произойти и в офисе. Давайте снова вернемся к нашему запаздывающему с отчетами сотруднику. Если вы хотите добиться стойких изменений в его поведении, избегайте угроз или давления. Или он будет рассматривать любое изменение поведения как результат запугивания, а не личных обязательств. Лучше найти что-то, что сотрудник искренне ценит в своей работе, – высокое мастерство или командный дух – и объяснить, как вовремя сданные отчеты согласуются с этими ценностями. Таким образом, у сотрудника появятся собственные причины для совершенствования. И поскольку они принадлежат ему, он будет руководствоваться ими, даже когда никто не следит.
Принцип авторитета
Две тысячи лет назад древнеримский поэт Вергилий дал простой совет тем, кто стремится к правильному выбору: «Поверьте специалисту». Хорош этот совет или нет, но именно так люди и поступают. Например, когда в выпуске новостей представлено мнение эксперта на какую-либо тему, оно оказывает резкое влияние на общественное мнение. Согласно исследованию 1993 года, описанному в издании
Поскольку у людей есть все основания прислушиваться к мнению специалистов, руководителям следует постараться и зарекомендовать себя специалистом, прежде чем пытаться оказывать влияние. На удивление часто люди ошибочно полагают, что другие признают и ценят их опыт. Именно это произошло в одной больнице, где мы с коллегами проводили консультацию. Специалисты по лечебной физкультуре были расстроены из-за того, что многие из их пациентов, перенесших инсульт, переставали выполнять упражнения, сразу как покидали больницу. Сколько бы врачи ни говорили о важности регулярного выполнения упражнений дома – а это действительно совершенно необходимо для восстановления независимого функционирования организма, – пациенты не придавали их словам значения.
Побеседовав с некоторыми пациентами, мы смогли выявить проблему. Они знали об образовании и опыте работы своих терапевтов, но практически ничего не слышали о профессиональной подготовке врачей ЛФК, призывающих их выполнять упражнения. Нужно было просто восполнить пробелы в информации: мы попросили заведующую отделением лечебной физкультуры развесить на стенах кабинетов почетные грамоты, дипломы и сертификаты ее сотрудников. Результат был поразительным: на 34 % больше пациентов стали регулярно выполнять упражнения дома.
Особенное удовлетворение мы получили даже не от того, насколько повлияли на пациентов, а как добились этого. Мы не обманывали и не запугивали их. Мы убедили их с помощью информации. Нам не пришлось ничего изобретать, процесс не потребовал времени или ресурсов. Опыт сотрудников был настоящим, все, что нам понадобилось, – это продемонстрировать его. Задача менеджеров, которые хотят доказать, что имеют опыт, выглядит несколько сложнее. Они не могут просто повесить на стену свои дипломы и ждать, пока их заметят. Здесь нужно действовать более тонко. За пределами США принято пообщаться, прежде чем впервые начать работать вместе. Люди часто встречаются за ужином накануне встречи или переговоров. Такие встречи могут облегчить дискуссии и помочь уменьшить разногласия – а также дать возможность продемонстрировать свой опыт. Можно рассказать короткую историю о том, как вы решили проблему, аналогичную той, что будет обсуждаться на следующий день. Или описать годы, проведенные за изучением сложной дисциплины, – не хвастаясь, а просто принимая участие в разговоре.
Конечно, не всегда бывает время для подробного знакомства. Но даже во время предварительной беседы, предшествующей большинству встреч, почти всегда найдется возможность слегка коснуться темы вашего опыта. Такое раскрытие личной информации дает вам возможность продемонстрировать свой опыт на начальном этапе взаимодействия, чтобы, когда вы обратитесь к теме текущего вопроса, ваши слова воспринимались с должным уважением.
Принцип дефицита
Исследование за исследованием показывают, что вещи и возможности начинают считаться более ценными по мере того, как они становятся менее доступными. Это крайне важная информация для менеджеров. Они могут использовать принцип дефицита с организационными эквивалентами: ограниченным временем, запасами и уникальными предложениями. Честно сообщив коллеге о закрывающемся окне возможности – например, шансе переговорить с начальником, прежде чем он уедет в отпуск, – вы можете заметно ускорить его действия.
Менеджеры могут поучиться у розничных сетей формулировать свои предложения и подчеркивать не то, что они могут получить, а что могут упустить, если не предпримут действия. Сила «языка упущений» была продемонстрирована в 1988 году на примере калифорнийских домовладельцев, описанном в
Формулируя свои предложения, руководителям следует помнить, что эксклюзивная информация выглядит более убедительно, чем широко доступные данные. Мой аспирант Амрам Книшински в 1982 году написал диссертацию на тему решений о покупке среди оптовых закупщиков говядины. По его наблюдениям, они более чем удваивали заказы, когда им говорили, что из-за погодных условий за границей в ближайшем будущем ожидается дефицит импортной говядины. Но их заказы возрастали на 600 %, когда им говорили, что об этом еще никто не знает.
Убедительностью эксклюзивности может воспользоваться любой менеджер, который станет обладателем информации, не доступной широким массам и поддерживающей идею или инициативу, одобрение которой он хотел бы получить в организации. В следующей раз, когда вам попадется подобная информация, соберите ключевые фигуры вашей организации. Сама информация может быть ничем не примечательной, но эксклюзивность придаст ей особый лоск. Положите бумаги перед ними и скажите: «Я только сегодня получил этот отчет. Эта информация будет распространяться не раньше следующей недели, но я хочу, чтобы вы пораньше взглянули на нее». Затем понаблюдайте, как ваши собеседники склонятся над бумагами.
Позвольте мне подчеркнуть очевидное. Не следует предлагать эксклюзивную информацию, побуждать к действию, чтобы не упустить возможность, если это не правда. Обманом заставлять коллег соглашаться не только сомнительно с этической точки зрения, но и безрассудно. Если обман будет обнаружен – а это неизбежно случится, – вы загасите все искры энтузиазма, которые изначально зародило предложение. Кроме того, этим вы позволите действовать нечестно по отношению к себе. Не забывайте о правиле взаимности.
Обобщая сказанное
В шести принципах убеждения нет ничего трудного или непонятного. Они четко кодифицируют наше интуитивное понимание того, как люди оценивают информацию и формируют решения. В результате большинство людей легко усваивают эти принципы, даже те, кто не имеет психологического образования. Но на своих семинарах я всегда подчеркиваю две мысли.
Во-первых, несмотря на то что шесть принципов и их применение можно обсуждать отдельно, чтобы лучше понять, их следует применять в сочетании, чтобы усилить эффект. Например, обсуждая важность опыта, я предложил менеджерам демонстрировать свои профессиональные успехи в неформальных беседах. Но такой разговор дает возможность не только передать, но и получить информацию. Демонстрируя за ужином своему компаньону, что вы обладаете навыками и опытом, которого требует ваша проблема, вы также можете узнать о его опыте, симпатиях и антипатиях – информацию, которая поможет вам найти с ним что-то общее и искренне сказать что-то приятное. Продемонстрировав свой опыт и установив отношения, вы удвоите свою силу убеждения. И если вам удастся привлечь на свою сторону партнера по ужину, то, возможно, за ним подтянутся и другие, благодаря силе социального доказательства.
Вторая мысль, которую я хотел бы подчеркнуть, заключается в том, что правила этики применяются к науке социального влияния так же, как к любой другой технологии. Добиваться согласия обманным путем не только неэтично, но и неблагоразумно с практической точки зрения. Тактика нечестной игры или сильного давления работает только в краткосрочном плане, и то не всегда. Долгосрочный же эффект оказывается пагубным, особенно внутри организации, которая не может нормально функционировать без основополагающего уровня доверия и сотрудничества.
Эта мысль наглядно иллюстрируется в следующем примере, который рассказала руководительница отдела крупной текстильной компании на моем семинаре. Она описала вице-президента своей компании, который с помощью манипуляций требовал от руководителей отделов публичных обещаний. Вместо того чтобы дать подчиненным время обсудить или тщательно обдумать его предложения, он подходил к ним по одному в самый занятой момент рабочего дня и описывал преимущества своего плана до мельчайших подробностей, сводя их с ума. Затем он наносил последний удар. «Мне важно знать, что вы меня поддерживаете, – говорил он. – Я могу рассчитывать на вашу поддержку?» Запуганные, измученные, мечтающие избавиться от него и вернуться к работе руководители отделов соглашались на его просьбу. Но, поскольку обещания никогда не были добровольными, руководители отделов не доводили дело до конца, и в результате инициативы вице-президента расстраивались или сходили на нет.
Эта история произвела глубокое впечатление на других участников семинара. Некоторые судорожно сглотнули, узнав собственное поведение. Но особенно всех поразило выражение лица руководительницы отдела, когда она рассказывала, как рушились инициативы ее начальника. Она улыбалась.
Я не знаю примера, который бы более наглядно демонстрировал, что использование принципов социального влияния с обманом и принуждением неэтично и ошибочно с прагматической точки зрения. Однако те же самые принципы, примененные правильно, могут корректно направлять решения в нужную вам сторону. Настоящий опыт, искренние обязательства, подлинное сходство, реальное социальное доказательство, эксклюзивные новости и свободно данные обещания могут привести к решениям, выгодным для обеих сторон. А любой метод, ведущий к взаимной выгоде, – хороший метод, не правда ли? Конечно, я не настаиваю, но если вы согласны, то набросайте мне об этом записку.
Сила речи
Кого и почему слышат
Дебора Таннен
Глава крупного подразделения многонациональной корпорации вел собрание, посвященное оценке деятельности сотрудников. Каждый из старших менеджеров вставал, рассказывал о членах своей группы и оценивал их для возможного повышения. Хотя в каждой группе были женщины, ни одна из них не прошла отбор. Один за другим все менеджеры заявляли, что женщинам в их группах не хватало уверенности в себе, необходимой для повышения. Глава подразделения не верил своим ушам. Как могло быть, что все талантливые женщины подразделения страдали нехваткой уверенности в себе?
Скорее всего, это было не так. Вспомните обо всех тех женщинах, что ушли из крупных корпораций и начали собственное дело, демонстрируя при этом достаточную уверенность в своем успехе. Суждения об уверенности можно сделать только по тому, как люди подают себя, и бóльшая часть этой презентации происходит в форме речи.
Генеральный директор крупной корпорации рассказывал мне, что часто ему приходится принимать в течение пяти минут решения о том, над чем другие работали пять месяцев. Он пользуется следующим правилом: если человек, вносящий предложение, выглядит уверенно, то одобряет его. Если нет, он говорит «нет». Такой подход выглядит вполне разумно. Но моя область исследований, социолингвистика, говорит об обратном. Очевидно, генеральный директор думает, что знает, как говорит уверенный человек. Но его суждения, совершенно верные в отношении одних людей, могут быть совершенно неверными для других.
Коммуникации – это не просто выражение мыслей. Как вы говорите то, что думаете, имеет крайне важное значение, и манера речи отличается у разных людей, потому что применение языка является усвоенным социальным поведением: на то, как мы говорим и слушаем, глубоко влияет наш культурный опыт. Мы считаем, что наша манера говорить то, что мы думаем, выглядит естественно, однако можем столкнуться с проблемами, если станем интерпретировать и оценивать других, как если бы они чувствовали себя так же, как чувствуем мы, говоря так же, как они.
С 1974 года я занимаюсь исследованиями влияния стиля речи на беседы и человеческие отношения. В последние четыре года я расширила область исследований и включила в них отношения на работе, где наблюдаю, как манера говорить, усвоенная в детстве, влияет на суждения о компетенции и уверенности, а также кого слышат, кто получает признание и что при этом делается.
Глава подразделения, ошарашенный новостью, что всем талантливым женщинам в организации не хватает уверенности, не напрасно был настроен скептически. Старшие менеджеры судили о женщинах в своих группах с точки зрения собственных лингвистических норм, но женщины, как и люди, выросшие в другой культуре, часто имеют другую манеру говорить, чем мужчины, и поэтому могут казаться менее компетентными и уверенными в себе, чем есть на самом деле.
Бо́льшая часть работы менеджеров связана с речью: обсуждения, встречи, презентации, переговоры. С помощью речи они оценивают других и другие оценивают их. Используя исследования, проводившиеся в разнообразных рабочих условиях, лингвист Дебора Таннен демонстрирует, как стиль беседы одерживает верх над содержанием, влияя на то, кого слышат, кто получает признание и что при этом делается. Точка зрения Таннен как лингвиста помогает менеджерам лучше понять, почему коммуникации часто оказываются неэффективными. Важную роль играет пол. Таннен демонстрирует, как женский стиль может навредить женщинам на рабочем месте, заставив их казаться менее компетентными, уверенными и смелыми, чем они есть на самом деле. Она анализирует лежащую в основе их стиля социальную динамику, создаваемую с помощью речи в распространенных видах взаимодействия на рабочем месте. Она доказывает, что если менеджеры начнут лучше понимать лингвистический стиль, то научатся лучше слушать и более эффективно общаться, что позволит им развить более гибкий подход к целому ряду управленческих действий.
Что такое лингвистический стиль?
Все, что мы говорим, должно говориться определенным образом – определенным тоном голоса, с определенной скоростью и с определенной громкостью. Мы часто сознательно обдумываем, что сказать, прежде чем начать говорить, если только не находимся в напряженной ситуации, например на собеседовании при приеме на работу или во время сложной аттестации. Лингвистическим стилем называется характерная для человека манера говорить. Он включает такие свойства, как прямота или обтекаемость, темп и паузы, выбор слов и использование таких элементов, как шутки, фигуры речи, истории, вопросы и извинения. Иначе говоря, лингвистический стиль – это набор усвоенных культурных сигналов, с помощью которых мы не только сообщаем свои мысли, но и интерпретируем мысли других и оцениваем друг друга.
В таблице показаны примеры стилей речи (включая предположения, стоящие за каждым) и ненамеренные последствия, от которых может пострадать компания, неправильно интерпретировав стилистические различия.
Возьмем очередность, один из элементов лингвистического стиля. Разговор – это форма общения, в которой люди говорят по очереди: один говорит, затем другой отвечает. Однако этот на первый взгляд простой обмен репликами требует умения тонко улавливать сигналы, чтобы понять, когда один человек закончил и наступила ваша очередь. Культурные факторы, такие как страна или регион происхождения и этнические особенности, влияют на естественную длину пауз. Когда Боб из Детройта разговаривает со своим коллегой Джо из Нью-Йорка, ему трудно вставить слово, так как он ожидает несколько более длинных пауз между очередностью, чем делает Джо. Пауза нужной для Боба длины никак не наступает, потому что Джо она кажется неловким молчанием и он заполняет ее самостоятельно. Оба не могут понять, что им мешают различия в стиле ведения беседы. Боб считает Джо слишком напористым и незаинтересованным в его словах, а Джо думает, что Бобу нечего сказать. Аналогично, когда Салли переехала из Техаса в Вашингтон, она все время искала момент, чтобы вставить слово во время собраний на работе, и никак не находила. В Техасе ее считали общительной и уверенной в себе, однако в Вашингтоне она прослыла застенчивой и отстраненной. Начальник даже предложил ей пройти курс по повышению уверенности в себе. Таким образом, небольшие различия в разговорном стиле – в этих случаях несколько секунд паузы – могут оказать удивительное воздействие на то, услышат ли вас и как оценят ваши психологические качества и способности.
Каждое высказывание функционирует на двух уровнях. Первый уровень всем знаком: язык передает мысли. Второй по большей части невидим для нас, но играет важную роль в коммуникациях. В качестве формы социального поведения язык также говорит об отношениях. С помощью манеры речи мы сигнализируем об относительном статусе говорящих и их уровне отношений – и создаем его.
Если вы говорите «Садитесь!», вы сигнализируете о том, что ваш статус выше, чем у того, к кому вы обращаетесь; что вы так близки, что можете отбросить формальности, или что вы сердитесь. Если вы скажете «Сочту за честь, если вы сядете», то сигнализируете о большом уважении – или большом сарказме, в зависимости от тона голоса, ситуации и того, что вы оба знаете о степени своей близости. Если вы скажете «Должно быть, вы устали, почему бы вам не сесть», вы сообщаете или о близости, или о беспокойстве, или о снисхождении. Во всех перечисленных случаях вы говорите «одно и то же» – предлагаете сесть, – но значение сказанного сильно отличается.
В любом сообществе, известном лингвистам, модели, составляющие лингвистический стиль, отличаются для мужчин и женщин. То, что выглядит «естественным» для большинства мужчин, говорящих на конкретном языке, в некоторых случаях отличается от того, что «естественно» для большинства женщин. Так происходит потому, что мы учимся говорить в детстве, пока растем, особенно у окружающих, и дети обычно играют с другими детьми того же пола. Исследования, в ходе которых социологи, антропологи и психологи вели наблюдения за американскими детьми в процессе игр, показали, что и девочки, и мальчики находят способы установить отношения и статус, однако девочки усваивают больше разговорных ритуалов, направленных на установление отношений, а мальчики – статуса.
Девочки чаще играют с одной лучшей подружкой или в маленьких группах и больше разговаривают. С помощью языка они договариваются, насколько у них близкие отношения, например, девочка, которой вы рассказываете свои секреты, становится вашей лучшей подругой. Девочки учатся не заострять внимание на том, чем одна лучше других, и подчеркивать, чем они похожи. С детства большинство девочек усваивают, что, если разговаривать слишком самоуверенно, будешь непопулярной среди своих ровесниц, хотя по-настоящему никто не скромничает. Группа девочек не будет водиться с той, что привлекает внимание к своим преимуществам, и будет критиковать ее, говоря: «Она думает, что она особенная». А девочку, которая говорит другим, что им делать, называют «командиршей». Таким образом, девочки учатся говорить так, чтобы уравновесить собственные потребности с потребностями других – сохранить лицо друг перед другом в самом широком смысле.
Мальчики играют совсем по-другому. Обычно они объединяются в б
Я не хочу сказать, что все мальчики и девочки растут именно так, чувствуют себя комфортно в таких группах или одинаково успешно общаются в таких рамках. Но по большей части мальчики и девочки усваивают стиль речи в детских групповых играх. В этом смысле они растут в разных мирах. В результате у мужчин и женщин вырабатываются разные привычки выражать свои мысли, и общение между ними может напоминать межкультурные коммуникации: нельзя быть уверенным, что другой человек, говоря то же самое теми же словами, имеет в виду то же самое.
Мои исследования в различных компаниях США показывают, что уроки, усвоенные в детстве, переносятся на рабочее место. Возьмем следующий пример. В крупной международной компании организовали фокус-группу с целью оценки недавно введенного гибкого графика работы. Участники уселись в круг, чтобы обсудить новую систему. Они пришли к выводу, что система прекрасна, но наметили, что можно в ней улучшить. Собрание прошло успешно, согласно моим наблюдениям и отзывам участников. Но на следующий день меня ждал сюрприз.
После собрания у меня сложилось впечатление, что большинство предложений, принятых группой, принадлежало Филу. Но, печатая свои заметки, я обнаружила, что почти все из них внесла Шерил. Я подумала, что основные идеи исходили от Фила, потому что он подхватывал мысли Шерил и поддерживал их, говоря о них более подробно, чем сама Шерил.
Можно было бы подумать, что он украл их и Шерил рассердится. Но это было бы неверно. Фил не утверждал, что это его идеи. Как позже сказала мне сама Шерил, после собрания она была уверена, что внесла значительный вклад, и оценила поддержку Фила. «Часто бывает, что женщина что-то говорит и ее игнорируют, а затем то же самое говорит мужчина и его идею подхватывают, но в этот раз было по-другому», – со смехом добавила она. Иначе говоря, Шерил и Фил работали как команда, группа выполнила свою задачу, и компания получила необходимую информацию. Так в чем проблема?
Я снова обратилась к участникам и спросила, кого они считали наиболее влиятельным членом группы, кому принадлежало большинство одобренных идей. Ответы были весьма показательными. Две женщины назвали Шерил. Двое из троих мужчин назвали Фила. Из мужчин только Фил назвал Шерил. Иными словами, в данном случае женщины оценили участие другой женщины более точно, чем мужчины.
Подобные встречи ежедневно проходят в компаниях по всей стране. Если менеджеры не обладают особенными способностями внимательно слушать, как люди выражают свои мысли, талантливых сотрудников вроде Шерил будут недооценивать, а их способности будут использовать не в полной мере.
Один выигрывает, другой проигрывает
В разговоре люди по-разному чувствуют социальную динамику языка, то есть мельчайшие нюансы того, что другие говорят им. Мужчины более чувствительны к расстановке сил при взаимодействии и говорят так, чтобы находиться в выигрыше и не давать поставить себя в невыгодное положение. Женщины сильнее реагируют на динамику отношений и говорят так, чтобы дать другим сохранить лицо, и смягчают высказывания, которые могут поставить других в невыгодное положение. Эти языковые модели широко распространены; их можно услышать во время сотен рабочих разговоров ежедневно. И, как в случае Шерил и Фила, они влияют на то, кого слышат и кто получает признание.
Даже такая вроде бы незначительная стратегия, как выбор местоимения, может повлиять на то, кто получит признание. Во время моих исследований на рабочих местах я слышала, как мужчины говорят «я» в ситуациях, когда женщины говорят «мы». Например, руководитель одного издательства говорил «Я беру на работу нового менеджера. Я назначу его ответственным за мое подразделение маркетинга», как будто корпорация принадлежала ему. Но мне встречались женщины, которые говорили «мы» о работе, которую выполнили в одиночку. Одна из женщин объяснила, что требовать признания таким очевидным образом, говоря «Это сделала я», было бы слишком очевидной саморекламой. Однако она ожидала, иногда тщетно, что другие поймут, что работу выполнила она, и она получит признание, которого не требовала для себя.
Некоторые менеджеры делают поспешный вывод, что женщин, не требующих признания за проделанную работу, следует учить этому. Но такое решение проблематично, потому что манера речи ассоциируется у нас с моральными качествами: с помощью речи мы демонстрируем, кто мы и кем хотим быть.
У Вероники, старшего исследователя компании, работающей в области высоких технологий, был наблюдательный начальник. Он заметил, что многие идеи, исходившие от группы, принадлежали ей, однако часто их распространял по офису и получал признание кто-то другой. Он посоветовал ей напоминать коллегам, что это ее идеи, и самой получать признание. Но Вероника поняла, что не получает удовольствия от работы, если ей приходится «прибирать к рукам». Она избегала такого поведения именно потому, что оно не нравилось ей.
Какова бы ни была мотивация у женщин, они реже мужчин занимаются самовосхвалением. И гораздо чаще мужчин считают, что если будут так делать, то их не будут любить.
Многие считают, что растущая тенденция давать задания командам может оказаться особенно благоприятной для женщин, но она же может привести к сложностям при оценке результатов деятельности. Когда идеи генерируются и работа выполняется в рамках группы, результат усилий всей команды может ассоциироваться с человеком, наиболее активно сообщающим о нем. Многие женщины и мужчины, но, вероятно, женщины чаще не хотят выделяться подобным образом и постоянно рискуют не получить признания за свой вклад.
Генеральный директор, принимавший решения, исходя из уровня уверенности говорящих, озвучил ценность, широко распространенную в американском бизнесе: оценивать уверенность по поведению человека, особенно вербальному. И снова женщины оказываются в невыгодном положении.
Исследования показывают, что женщины чаще преуменьшают уверенность, а мужчины чаще минимизируют сомнения. Психолог Лори Хезерингтон и ее коллеги разработали оригинальный эксперимент, о котором рассказали в журнале
Привычка выглядеть скромно или уверенно является результатом социализации мальчиков и девочек среди других детей во время игр. Во взрослом возрасте и у женщин, и у мужчин поведение подкрепляется с помощью положительной реакции, которую они получают от друзей и родственников, разделяющих их нормы поведения. Но нормы поведения в американском мире бизнеса опираются на стиль взаимодействия, более распространенный среди мужчин, по крайней мере американских.
Умение задавать правильные вопросы является одним из отличительных признаков хорошего менеджера, однако формулировка и момент, когда задаются вопросы, непреднамеренно посылают сигнал о компетенции и авторитете. Если в группе вопросы задает только один человек, он может выглядеть некомпетентным. Более того, мы судим о других не только по тому, как они говорят, но также по тому, как говорят с ними. Человеку, задающему вопросы, возможно, в конце концов, придется выслушать лекцию, и к нему будут относиться как к новичку на попечении учителя. Способы социализации мальчиков позволяют им лучше чувствовать расстановку сил, при которой на человека, задающего вопросы, будут смотреть как на занимающего менее выгодное положение.
Одна врач-терапевт на собственном опыте убедилась, как обмен информацией может стать основанием для суждений – иногда неверных – о компетенции. Во время обучения она получила отрицательную оценку за аттестацию, которую посчитала несправедливой, и обратилась к своему руководителю за объяснениями. Тот заявил, что она знает меньше коллег. Пораженная его ответом, она спросила, как он пришел к такому выводу. «Вы задаете больше вопросов», – ответил он.
Кроме культуры и индивидуальных качеств на то, задают ли люди вопросы и когда это делают, также влияет пол. Из всех наблюдений, которые я сделала во время лекций и чтения книг, одно показалось мне особенно узнаваемым: мужчины гораздо реже женщин спрашивают дорогу, если заблудились. Я объясняю их нежелание обратиться за помощью тем, что мужчины чувствуют, что это ставит их в невыгодное положение, и они ценят независимость, которая приходит, когда они находят дорогу сами. Спросить дорогу, находясь за рулем, – всего один пример из многих других, изученных исследователями, когда мужчины менее охотно, чем женщины задают вопросы. Думаю, это связано с тем, что они лучше женщин, улавливают потенциальную возможность потерять лицо, задавая вопросы. А мужчины, которые считают, что вопросы могут бросить на них тень, в свою очередь формируют отрицательное мнение о тех, кто задает вопросы в ситуациях, в которых они не стали бы этого делать.
Речевые ритуалы
Беседа, по сути, является ритуалом в том смысле, что мы говорим так, как принято в нашей культуре, и ожидаем ответов определенного типа. Возьмем, к примеру, приветствия. Я слышала от людей, приезжавших в США, что американцы – лицемеры, потому что спрашивают, как у вас дела, хотя ответ их не интересует. Для американцев вопрос «Как дела?», очевидно, является ритуалом начала беседы, а не буквальным запросом информации. В других частях мира, в том числе на Филиппинах, люди спрашивают друг друга при встрече «Куда вы идете?». Американцам этот вопрос кажется бестактным, так как они не понимают, что это тоже ритуал и единственным ожидаемым ответом на него является туманное «Туда».
Наблюдать за ритуалами в других странах легко и забавно. Но мы не ожидаем, что столкнемся с различиями, и реже распознаем ритуализированный характер бесед, когда ведем их со своими соотечественниками на работе. Отличающиеся ритуалы могут представлять еще бóльшую проблему, когда мы думаем, что говорим на одном и том же языке.
Рассмотрим простую фразу «I’m sorry»[1].
Кэтрин: Как прошла твоя презентация? Боб: Не очень хорошо. Вице-президент по финансам раскритиковал ее, и я не знал цифры как свои пять пальцев. Кэтрин: I’m sorry. Я знаю, как много ты работал над ней.
В этом случае «I’m sorry» означает «Мне жаль, что так случилось», а не «Извини», если только Кэтрин не отвечала за цифры для презентации Боба. Женщины чаще говорят «I’m sorry», и для них эта фраза часто является ритуализированным способом выразить заботу. Это один из многих усвоенных элементов стиля речи, которые девочки часто используют для установления отношений. Ритуальные извинения, как и другие речевые ритуалы, работают, если обе стороны пользуются ими одинаково. Но люди, часто произносящие ритуальные извинения, могут казаться более слабыми, менее уверенными и более заслуживающим порицания, чем те, кто этого не делает.
Поделиться книгой: