Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого

Максим досмотрел сюжет до конца и хмыкнул — тоже мне новость, не вмэр Данила, так болячка вдавыла. Слава богу, что этим ребятам-депутатам было вообще с чего сходить. В Самой Верхней Раде у многих с мозгами были проблемы, вернее, они были заняты одним-единственным делом — день и ночь считать гривны, которым по черт знает какой причине не было у них ни конца ни края. Максим давно привык к тому, что любую, даже никакую новость, которая подходила для эфира из рейтинговых соображений, многие телевизионщики высасывали из пальца и раздували до немыслимых пределов, искажая ее до полного неузнавания в борьбе за аудиторию. Наверняка кому-то понадобилось опорочить какую-то партию в Раде и отнять у нее голоса избирателей, для чего и была придумана невероятная пьянка в национальном достоянии.

Странно, что эта история произошла именно в Збараже, в который он собирался добраться завтра. Максим позвонил в отель «Гетман» при замке, принадлежащий тернопольскому музею. Свободные места в маленькой, но очень красивой гостинице под старину были, Максим заказал номер с видом на въездную башню и подъемный мост, заметив, что администраторша говорила очень напряженным голосом. В ответ на вопрос историка, что на самом деле произошло с депутатами в средневековом ресторане, она скороговоркой выпалила на западно-украинском говоре какую-то фразу, в которой Максим разобрал только слова «купа дурных» и «нэма кебетив».

От Меджибожа до Хмельницкого, в котором великий гетман не был ни разу, было всего тридцать километров, архив открывался в десять часов утра, последний автобус из города, до середины XX века называвшегося Проскуровым, на Тернополь отходил в семь часов вечера, и Максим решил лечь спать, почему-то попытавшись перед сном вспомнить все, что ему было известно о привидениях в замках, любивших сводить их обитателей с ума.

Московский историк не знал, что перед сном попал в самую точку, и совсем скоро ему придется проверить на собственном опыте, справедлива или нет очень популярная в украинских местечках пословица: «Нема розуму — вважай каліка».

Исторические источники всех стран во весь голос утверждали, что привидения обычно обитали в старинных замках, дворах и домах. Призрачные фигуры, среди которых самыми опасными называли белых дам и черных монахов, часто ночами попадались на глаза средневековым жителям в их готических жилищах.

Свидетельства очевидцев о встречах с жуткими призраками, которые сводили с ума одним своим видом, были похожи друг на друга. Многие десятки и сотни людей слышали в гулких коридорах и подземельях замков неизвестно откуда берущиеся звуки лошадиных копыт, звон колоколов, тоскливый вой, видели туманные мужские фигуры с отрубленными головами под мышкой, удивительных красавиц в старинных платьях, после жгучего поцелуя приказывавших своим визави выброситься из окна или со стены, молчаливых монахов, бормочущих жуткие заклинания над книгой, написанной самим Князем Тьмы. Те, кто не сходил с ума и не умирал от ужаса после встречи с привидениями, оставляли о них рассказы, которыми полны средневековые хроники и сборники легенд и преданий. При этом в рассказах всегда особо подчеркивалось, что физического насилия со стороны призраков не было, их жертвы умирали только от страха и потери равновесия на лестницах и башнях.

В средневековой Украине наиболее известными мистическими фигурами были знаменитые конотопские ведьмы, умевшие отводить глаза всем без разбору, молчаливые русалки, водившиеся не только в тихих омутах, но и во множестве лесных озер, и, конечно, вытащенный гением великого Гоголя из преисподней ужасный глава всей нечистой силы на берегах Днепра и Ворсклы — демон Вий, которого при появлении на земле всегда сопровождала толпа упырей, вурдалаков и бесов.

На этом месте своих воспоминаний Максим незаметно заснул, не использовав до конца весь рабочий день 28 февраля 2016 года, что случалось с ним крайне редко. Последнее, что пронеслось в его мозгу перед тем, как он выключился на ночь, были прилетевшие откуда-то слова, сказанные низким хриплым голосом: «Поднимите мне веки…».

В 10 часов утра случавшегося раз в четыре года 29 февраля московский историк Максим Дружченко, даже не предполагавший, какой странной чертовщиной для него закончится этот последний зимний день, уже был в Государственном архиве Хмельницкой области. Оформив разрешение на поиск, он попросил сотрудницу читального зала подсказать, где могут храниться документы Меджибожа начала XVIII века. У крепости в ГАХО был свой архивный фонд, но рукописи копииста Максим в нем не обнаружил. Она нашлась в фондах личных коллекций, и Максим, довольный до невозможности, тут же заказал ее и еще девять разрешенных на одного исследователя дел в течение дня и стал просматривать справочники административно-территориального деления Подольской губернии, в которую до 1917 года входили Меджибож и Проскуров. Заказанные им дела принесли на удивление быстро, и Максим тут же углубился в чтение, не забывая расписываться в начале каждого тома на особом месте.

Рукопись копииста из канцелярии войска Запорожского не была датирована, но сотрудники архива определяли ее написание 1711 годом, так как в ней на последней странице упоминался Прутский поход Петра Первого, в котором участвовали казацкие полки. Текст был тяжелым, с бесконечными завитушками и росчерками на половину листа, и Максим читал тридцать два листа записок несколько часов, до самого обеденного перерыва. Слава богу, он сделал это совсем не зря. Неведомый автор записок, не указавший на обложке своего имени, цитировал личный журнал гетмана только один раз. Максим начал его переписывать в свой блокнот и тут же споткнулся взглядом на хорошо знакомом ему слове. В октябре 1656 года Богдан Хмельницкий выехал из Меджибожа не только в Збараж, но и в Вишневец. Прочитав отрывок из рукописи до конца, Максим попытался сосредоточиться на дальнейшей работе, но у него ничего не вышло.

Вишневец! Самый мистический, как и Збараж, замок Украины, один из центров знаменитого монашеского ордена Святого Бернара Клервосского, средневекового знатока оккультизма, активно использовавшего эти знания в своей многогранной деятельности. Максим дважды был в этом пышном дворце в двадцати пяти километрах к северу от Збаража. Когда он изучал его для своей книги «Украинские замки», пожилой научный сотрудник в конце четырехчасового осмотра дворца сказал историку, что на это прекрасное здание никогда не садятся вороны. Услышав это, Максим вздрогнул. Он знал, что эти черные ракеты, сами не отличавшиеся доброжелательностью, на дух не переносили мест скопления зла. Да, воронам Вишневца было чего опасаться!

Максим вышел из архива и двинулся искать недорогое кафе, справедливо предполагая, что поесть еще раз сегодня не удастся. Проскуров-Хмельницкий был сильно разрушен во время войны, и средневековых домов в нем совсем не было. Историк подошел к драматическому театру в виде железобетонного кирпича постройки второй половины XX века, увидел рядом с ним опрятную вареничную, зашел в нее, набрал на поднос еды и сел за столик, продолжая размышлять.

До 1648 года Вишневец и Збараж с округой принадлежали польско-украинским православным князьям Вишневецким, самым страшным из которых был перешедший в католичество Иеремия. Это был личный враг не только Богдана Хмельницкого, но и всего народа, в историю которого за свою кровожадность вошел с прозвищем Бешеный Ярема. Когда после битвы под Берестечком крымский хан Ислам Гирей захватил гетмана Богдана, он держал его именно в Вишневце, в который с огромным выкупом из Люблина мчался Иеремия Вишневецкий, мечтая тут же посадить Хмельницкого на кол. Максим восстановил эту историю во всех подробностях по особой причине. Отряд Тайной стражи гетмана, в котором служил предок Максима, сделал невозможное и забрал Богдана у Ислама за три часа до приезда Бешеного Яремы с бочонком золота и ларцом с драгоценностями. Замещавший Хмельницкого наказной атаман Иван Богун послал к хану характерника Максима Гевлича с товарищами, который освободил создателя Украины, не пролив ни капли крови, и московский историк чрезвычайно гордился, что в этом судьбоносном для Украины деле принимали участие его предки.

До конца обеденного перерыва оставалось пятнадцать минут, и Максим поспешил в архив. По дороге он купил хмельницкие газеты, отметив, что они были на русском языке, и поднялся в читальный зал. Просмотрев за несколько часов дела из меджибожского фонда и не найдя в них упоминаний об Олексе Дружченко, Максим в пять часов вышел из архива и в приближающейся темноте поспешил на автовокзал.

Ему повезло. Автобус на Тернополь отправлением в 16.45 еще не ушел, и Максим даже успел занять в нем место в предпоследнем ряду. Местные автобусы, переданные в частные руки, уже давно выходили в рейсы не по расписанию, а по заполнению. Семичасовой автобус, не набрав пассажиров, мог вообще не пойти на маршрут, и тогда Максиму пришлось бы ночевать в Хмельницком, а не в Збараже, что было бы для него невыносимой задержкой в поисках архива Богдана.

Всего через двадцать минут все места в автобусе были наконец заняты, и с почти часовым опозданием он отошел от платформы Хмельницкого автовокзала. Максим откинулся на сиденье и развернул карту Западной Украины. До Тернополя было сто десять километров, с остановками в Волочиске, Подволочиске и Великих Борках. Время в пути, учитывая, что водитель будет подбирать и высаживать пассажиров на каждом столбе, составит часа два, следовательно, в Тернополе Максим будет до восьми часов вечера и успеет до ночи доехать до Збаража. Историк сел поудобнее и начал восстанавливать в своей голове главы из книги «Украинские замки» о Збараже и Вишневце, не забыв вспомнить и о Бешеном Яреме и его Лубнах. Автобус, конечно, был без рессор, на неровной дороге его трясло необычайно, проход салона был забит до не раз отодвинутого упора взятыми за углом автовокзала пассажирами, деньги которых благополучно перекочевали в бездонный карман водителя, но Максиму уже было все равно. Он медленно и неотвратимо проваливался в любимый XVII век, где черный дым от пушечных залпов над средневековым Збаражем 1649 года стал быстро затягивать яркое летнее солнце.

Впервые местечко Збараж на реке Гнезне упоминается в «Повести временных лет» в 1211 году как крепость Галицко-Волынского княжества, которая через несколько десятилетий была сожжена ордами хана Батыя. Сюда, в Збараж, собирались со всей округи добровольцы, выступавшие затем навстречу татарам.

В 1393 году новгород-северский князь Дмитрий Корибут из литовской династии Гедиминовичей выстроил на месте разрушенного деревянного каменный замок. В течение веков Збараж на Княжей горе стоял преградой на пути непрестанно нападавших на украинские земли татарских орд. В 1474 году огромная орда хана Айдара сожгла бывший центром удельного княжества Збараж вместе с дружиной потомка Корибута князя Василия Несвитского.

Дети и внуки Несвитского восстановили крепость со стенами толщиной около метра и получили титул князей Збаражских. Каменный замок успешно отбивался от крымских татар до второй половины XVI столетия, когда украинские земли с великим княжеством Литовским в результате Люблинской унии 1569 года вошли в состав польской Речи Посполитой. Она считала Украину только естественной преградой на пути крымских орд в Польшу. Збараж отбился от татар в 1558, 1567, 1572, 1588 годах, но в 1589 году огромное турецко-татарское войско с осадными пушками разрушило стены и взяло замок на Княжей Горе.

В начале бурного XVII века новый замок на другом месте начали строить князья Юрий и Христофор Збаражские, учившиеся во Львовской коллегии иезуитов, Краковском и Падуанском университетах у гениальных мыслителей Галилео Галилея и Эразма Роттердамского. Они решили выстроить новый Збараж по последнему слову техники.

Проект замка знаменитого венецианского архитектора Виченцо Скамоцци в 1620 году воплотили на Замковой горе, расположенной в трех верстах от Княжей, голландский и итальянский фортификаторы Генрик ван Пеен и Андреа дель Аква. Новый замок со всех сторон защищали река Гнезна, два пруда и болотистый Черный лес.

Замок строился как мощнейший фортификационный узел с несколькими линиями обороны, последняя из которых в виде стен с башнями защищала быстро возникшее вокруг Збаража местечко.

В 1627 году от бездетных князей Збаражских замок перешел их ближайшему родственнику, князю Янушу, чья крепость Вишневец располагалась в тридцати верстах севернее Збаража.

В 1335 году общий предок князей Збаражских и Вишневецких Дмитрий Корибут Гедиминович на низком правом берегу реки Горынь выстроил крепость для защиты богатых черноземов от нашествий крымских татар. В 1463 году привилеем польского короля его потомкам был присвоен титул князей Вишневецких. Крепость несколько раз брали татары, и в 1494 году на крутой горе на левом берегу Горыни был выстроен новый замок, неприступный с опасного юга и запада. Вишневец на несколько веков стал резиденцией рода могущественных князей Речи Посполитой.

Новый Вишневец успешно отбивался от крымских татар. В 1512 году в битве у замка войско князя Константина Острожского разгромило большую татарскую орду и освободило пятнадцать тысяч угоняемых в рабство невольников.

В Вишневце родился основатель Запорожской Сечи на Днепре князь Дмитрий Иванович, вошедший в историю с именем Байда. В 1542 году войско Дмитрия Вишневецкого в страшной битве у замка разбило тридцатитысячную орду хана Менгли Гирея.

Его потомок князь Януш Вишневецкий сильно укрепил Вишневец и закончил строительство нового Збаража на Замковой Горе.

Два гектара збаражской земли квадратом были окопаны широкими и глубокими рвами и еще более мощными валами, на которых были выстроены каменные эскарпированные стены высотой двенадцать метров с четырьмя угловыми бастионами. В центре юго-западной стены была возведена квадратная двухъярусная въездная башня с подъемным мостом через ров сорокаметровой ширины. У восточной стены выстроили двухэтажный дворец.

Замковая гора располагалась на юго-востоке разросшегося местечка, также названного Збаражем. Он представлял собой неправильный пятиугольник, окруженный высокими казематированными валами, на которых выстроили восемь каменных бастионов с пушками, которые могли вести фронтальный и фланговый огонь. Перед валами вырыли рвы с водой, защищенные наклонным частоколом. Новое местечко, как и замок на горе, с трех сторон защищали озера и болота. Взять штурмом или осадой этот стратегический узел было почти невозможно.

В 1636 году опекуном маленького владельца Збаража и Вишневца стал магнат Иеремия Вишневецкий. Двенадцать лет он укреплял замки. В Збараже появились мощные приземистые казематы с угловыми бастионами без башен, которые легко разбивали осадные пушки, калеча обломками гарнизон. На бастионах установили пятьдесят больших пушек. Бешеный Ярема мечтал получить гетманство в Польской Короне, которое могли дать только военная сила и богатство.

В 1590 году близкий родственник князей Збаражских и знатный магнат Речи Посполитой князь Александр Вишневецкий по утвержденному сеймом королевскому привилею получил почти полностью разоренные татарами земли на левобережье Днепра. На высокой горе в тридцать пять сажен, прикрытой от нападения реками Сулой, Ольшанкой и Каменным потоком, князь выстроил крепость, которую назвал Александрово. Название не прижилось, и новое местечко стали называть Лубны.

Замок был выстроен не на пустом месте. В 988 году небольшое укрепление Лубно, Лубяное или Деревянное по приказу великого киевского князя Владимира Святославича было выстроено на притоке Днепра Суле для охраны южных границ Киевской Руси от печенегов, а затем половцев. В 1107 году под Лубно объединенное русское войско Владимира Мономаха разгромило огромную орду ханов Шарукана и Боняка. Во время татаро-монгольского нашествия все население Левобережья Днепра было перебито или уведено в плен, а через земли будущей Полтавщины и Черкащины год за годом проходили орды кочевников, что привело их к полному запустению на несколько веков.

За несколько лет к новому владетелю Левобережья перешли огромные территории, которые он стал называть «Заднепровская держава». В начале XVII века сын князя Александра Михаил Вишневецкий, женившийся на дочери богатого молдавского господаря Иеремии Могилы, выстроил каменный Лубенский замок, вокруг которого стало быстро образовываться одноименное местечко.

В 1616 году князь Михаил попытался посадить на освободившийся молдавский трон родственника своей жены Раины, но не успел довести дело до конца, так как был отравлен конкурентами в политической борьбе, подославшими к нему убийцу под видом православного священника. Это отравление отца вызвало у его выросшего сына Иеремии стойкую ненависть к православию.

Князь Иеремия Вишневецкий, потомок великого литовского князя Ольгерда Гедиминовича, родился в 1612 году в Вишневце. После гибели отца враги его рода в борьбе за огромные земли в 1618 году сфабриковали дело против Раины Могилянки и отправили гордую княжну с двумя маленькими детьми в изгнание-баницию. Дочь молдавского господаря с горя умерла, но знатному роду погибнуть не дали. Иеремия и его сестра Анна попали под опеку к дяде Константину Вишневецкому. Иеремия с его детьми учился во Львовской коллегии иезуитов, в которой перешел из православия в католичество, путешествовал по Испании, Голландии, Италии, слушал лекции в европейских университетах и учился фортификации.

В 1632 году двадцатилетний князь Иеремия Михаил Вишневецкий вступил во владение огромной Заднепровской державой и тут же ушел на русско-польскую войну за Смоленск. Его частные хоругви осаждали Путивль и Рыльск, опустошали московские пограничные земли. Иеремия лично уничтожал целые деревни, за что получил свое первое прозвище «Поджигатель».

В 1636 году Иеремия женился на дочери коронного канцлера Фомы Замойского и стал опекуном маленького Дмитрия Вишневецкого, получив в управление Збараж и Вишневец с их богатейшими землями. Он разбогател еще больше, огромную прибыль врагу православия приносила торговля солью и лошадьми с Москвой. Иеремия занялся укреплением своих замков и создал собственную трехтысячную армию, сделав штаб-квартирой Лубны. Везде в своих городах он поддерживал католических монахов, возводивших монастыри и костелы для распространения веры Ватикана. Иеремия отдавал предпочтение ордену Святого Бернара.

В 1630-х годах в полукилометре от Збаражского замка монахи-бернардины выстроили монастырь в виде мощной крепости. Между монастырем, ставшим центром обороны местечка, и замком монахи вырыли подземный ход. Еще одну подземную галерею великолепные монахи-фортификаторы вырыли из замкового колодца под рекой Гнезной к лесу. Отцы-бернардины, пропагандировавшие не только католическую веру, знали многие тайны высшей польской и литовской шляхты и пользовались огромным влиянием на украинских землях.

Самый многочисленный и богатый средневековый Бенедиктинский орден к XVI веку погряз в роскоши и былых заслугах, ставя под удар Реформации католическую веру. Ватикан вместе с новым орденом иезуитов утвердил и Братство Святого Бернара. На улицах европейских городов вместе с бенедиктинцами в черных появились бернардины в белых рясах, символизировавших чистоту их намерений.

Устав ордена называл главным монашеским делом не занимавшие почти весь день и ночь церковные службы и молитвы, а настоящее соблюдение заповедей Христа и борьбу за спасение души. Бернардины, фанатики веры и тонкие богословы, с помощью мистики пытались увидеть бога, активно несли в мир свои идеи, не презирали покинутое ими общество, однако действовали по собственным правилам, придуманным создателем быстро ставшим очень влиятельным ордена.

В начале далекого XII века идеологом возрождения святости с помощью нового братства стал цистерцианский монах Бернар Клервосский, прославившийся многими талантами во главе с огромным личным мистическим обаянием и духовной силой.

В двадцать пять лет потомок знатного и богатого бургундского дворянского рода Бернар и тридцать его сторонников основали новое братство в Клерво. В монастыре бернардины носили белые рясы с черными капюшонами, наплечниками и поясами, но в городах стали появляться в сером, получив в народе название серых братьев. Новые монахи называли основой церковного служения труд, не имели и не принимали в дар крепостных.

Аббат Бернар из Клерво (1090–1153), ставший абсолютным авторитетом Римско-католической церкви, на всю Европу потребовал от раздобревшего духовенства возвращения к евангельским идеалам справедливости. Он заявил, что духовная власть римских пап выше светской власти европейских государей. Бернар прославился как отец крестовых походов и духовно-рыцарских орденов иоаннитов, тамплиеров и тевтонов и вскоре после смерти был признан святым.

Трактаты аввы Бернара, особенно «О благодати и свободе воли», были мистическими. Он вдохновлял крестоносцев на завоевание Гроба Господня в «Похвале новому рыцарству», воодушевляя их на борьбу за распространение католической веры:

«Война во имя благородной цели не может иметь порочных результатов, однако несправедливая война не может считаться благородным делом. Рыцарь-монах, не ведая сомнений, не страшится ни человека, ни дьявола, ни самой смерти. Вперед, рыцари! С неустрашимой душой разите врагов Господа, с уверенностью, что ничто не может лишить вас милости божей!»

Последователи Святого Бернара активно занимались миссионерством. За пятьсот лет они выстроили сотни монастырей по всей Европе. В 1630-х годах бернардины возвели монастыри-крепости во владениях Иеремии Вишневецкого.

Выдающиеся фортификаторы, вырывшие тысячи подземных ходов, использовали при строительстве накопленные орденом мистические знания, наполнив их тайниками и ловушками для непосвященных. В Збараже и Вишневце московскому историку Максиму Дружченко предстояло ознакомиться с ними в полной мере и испытать достижения ордена в оккультизме на себе.

К 1648 году Иеремия Вишневецкий собрал в Лубнах, Вишневце и Збараже огромные богатства, которые приносили ему крепостные на Левом берегу Днепра. Его замок и дворец в Лубнах, построенный и украшенный лучшими польскими архитекторами, имел древнеримскую колоннаду, тронный мраморный зал с куполом в виде звездного неба и множество дорогих украшений. От замка к Суле был устроен пейзажный парк с экзотическими деревьями, искусственными озерами, гротами, фонтанами и статуями греческих богов.

То, что эти богатства приносили Вишневецкому десятки тысяч украинских крестьян, называемых посполитыми, живших в ужасных условиях, Иеремию не волновало. Его беспокоили только защищавшие народ от жрущей в три горла шляхты запорожские казаки, которых он хотел всеми силами стереть с лица земли. Князь Иеремия писал нобилям Речи Посполитой, выжимавшим из Украины все соки:

«Нужно, чтобы Польша уничтожила и погубила всех казаков в пыль и дотла, чтобы не было слышно даже их имени. Когда Речь Посполитая это сделает, я уверен, что вся Русь, которая верит и защищается казаками, будет находиться в полной покорности Польской Короне. Украинские хлопы думают, что они такие же люди, как польские паны».

Не так сталося, як гадалося Бешеному Яреме и магнатам. Весной 1648 года украинские казаки ответили польской шляхте, висевшей жирными вшами на народном воротнике: «Ляхи своей злобой и жадностью сами наварили себе кулеша, пускай теперь жрут его, пока не лопнут».

В июне 1648 года казаки и посполитые Максима Кривоноса взяли и сожгли Лубенский замок, из которого едва успел сбежать князь Иеремия, сумев забрать с собой свои несметные сокровища. Перед этим он сжег десятки украинских сел, посадив на кол сотни беззащитных крестьян, и вошел в историю с прозвищем Бешеный Ярема.

Под Лубнами был вырыт целый подземный город, в котором при нашествии татар прятались жители со всем домашним скарбом, включая лошадей и коров. Подземные галереи с готическими сводами на глубине от трех до восьми метров, высотой четыре и шириной два метра, пронизывали все местечко, идя от замка к Суле, монастырю бернардинов, Валу, Старому Городу. Такими в страшный и кровавый XVII век были многие украинские города.

В подземные Лубны казаки Кривоноса загнали защищавших замок польских жолнеров и стерли их вместе с замком в прах и пепел, стараясь уничтожить все следы Бешеного Яремы на украинской земле.

Обобрав богатый Львов вместе с обещаниями его защитить, Иеремия при подходе казацкого войска сбежал в Збараж. Когда к замку подошли полки Кривоноса, Ярема переметнулся в Вишневец, из которого был выбит через несколько месяцев. Казаки взяли оба замка почти без боя. Полковник Максим предложил шляхте и ее наемникам уйти или умереть, и хоругви Вишневецкого выбрали, конечно, первое.

С бастионов Збаража открывалась великолепная панорама окрестностей, и были хорошо видны подходившие к городу войска. Под двухэтажным дворцом с главным входом на каменных консолях и балконом находились глубокие подвалы, из которых подземные галереи шли к замковым казематам, бастионам и двойным стенам, что позволяло в любой момент перебрасывать подкрепления к слабым местам обороны.

У бастионов Иеремия устроил большой лагерь для польского войска, сделав по его периметру множество земляных и деревянных укреплений, шанцев и редутов, собрав внутри большие запасы вооружений, продовольствия и фуража. В июне 1649 года к этой почти неприступной крепости подошло огромное войско Богдана Хмельницкого, в сопровождении еще большей крымской орды хана Ислама Гирея, еще не решившего, на какой стороне он будет воевать. Великий гетман был вынужден мириться и договариваться с этой страшной и безжалостной силой, так как двойного удара польской и татарской армий казацкое войско выдержать не могло.

Казаки полностью окружили Збараж. С 3 июля бои на валах шли ежедневно, с 13 по 23 июля казаки пытались штурмами ворваться в лагерь, в сражениях обе стороны понесли тяжелейшие потери. 26 июля Иеремия, надеясь дождаться шедшего ему на помощь короля, предложил Хмельницкому перемирие, но гетман в ловушку не попался. 27 июля казаки атаковали польский лагерь башнями гуляй-города и начали бить жолнеров в упор.

Войско короля Яна Казимира попыталось зайти в тыл казакам, но у Хмельницкого подобные истории не случались, и 6 августа он с полками разнес королевские хоругви под Зборовом. Участь Збаража и Польши на Украинских землях была решена, однако судьба Украины еще не свершилась. В ночь на 7 августа советники Яна Казимира завалили Ислама Гирея золотом, и хан потребовал у Хмельницкого подписать с королем мир под угрозой татарского удара в казацкую спину.

Великий гетман, выигрывавший все битвы, которые проводил, с лицом из камня мир подписал, и Польша впервые признала Гетманщину в виде автономии в составе Речи Посполитой. 14 августа 1649 года казаки, поляки и татары разошлись в разные стороны, оставив под Збаражем пятьдесят тысяч убитых.

В Збараже опять укрепился Вишневецкий, но ненадолго. В 1651 и 1655 годах ходившее освобождать украинские земли казацкое войско дважды занимало Збараж и вывезло оттуда все пушки и арсенал.

В Вишневце после Берестечской битвы чуть не погиб Богдан Хмельницкий, которого захвативший его Ислам Гирей пытался дорого продать Вишневецкому. Под угрозой гибели от тяжелой казацкой руки хан не довел это подлое дело до конца, и освобожденный Хмельницкий у Белой Церкви быстро собрал войско снова.

Бешеный Ярема с магнатами попытался взять Киев, но умер в августе 1651 года в лагере у Паволочи от отравы или эпидемии, уйдя, наконец, из истории Украины в небытие.

Вишневец, под которым также был устроен подземный город, и Збараж оставались в составе Речи Посполитой и испытали на себе всю тяжесть начавшихся турецких нашествий. В 1672 году турки с помощью местных жителей по подземному ходу ворвались в Вишневец и вырезали его гарнизон. В 1678 году шедшее на Чигирин огромное турецкое войско взяло Збараж, вырезав всех его защитников. В 1683 году после разгрома под Веной турецкие войска наконец ушли с украинских земель, на которые продолжали нападать крымские татары.

В 1707 году через Збараж и Вишневец на Жолкву проехал царь Петр Первый в сопровождении гетмана Ивана Мазепы.

В 1720 году последний из рода князей Вишневецких, Михаил Сервилий, решил оставить после себя в Вишневце удивительный дворец. В нем были устроены картинная галерея с полотнами великих европейских художников, удивительная коллекция оружия из разных стран и веков, отличная библиотека из нескольких тысяч томов, что в те годы было огромным количеством. В XVII и XVIII веках в Вишневце побывали многие короли, владетельные князья и вельможи, большинство знаменитостей своего времени.

В середине XVIII столетия Вишневец перешел к роду Мнишек, но еще долгое время дворец продолжал оставаться одним из чудесных культурных центров Волыни. Выдающийся пейзажный мастер Жан Бургийон в конце XVIII века устроил перед дворцом удивительный английский парк на двух уровнях и шести партерах, наполнив его экзотическими растениями, цветами, прудами, ручьями, водопадами, висячими мостами, античными скульптурами, гротами и беседками.

В середине XIX века князь Андрей Мнишек продал Вишневец, который перешел к российскому магнату Андрею Демидову.

После 1920 года Вишневец, как и Збараж, который тоже переходил из рук в руки, вошел в состав восстановленной Польши Юзефа Пилсудского. В годы Второй мировой войны в Вишневецком дворце гитлеровцы устроили гестапо и тюрьму. С 1945 года Вишневец и Збараж в составе Тернопольской области Украины вошли в СССР, а с 1991 года, когда Украина стала независимым государством, стали ее национальными музеями-заповедниками и национальным достоянием.

Збараж в 1734 году был взят восставшими гайдамаками, и это был его последний бой. Замок перешел к князьям Потоцким, попытавшимся извлечь из него выгоду. В 1896 году устроенный в нем сахарный завод сгорел, нанеся замку большой ущерб, а в годы Первой и Второй мировых войн Збараж подвергся более сильным разрушениям. Замок, как и дворец в Вишневце, вошел в музейное объединение «Замки Тернопольщины» и много лет восстанавливался, став национальным достоянием Украины.

Збаражскому замку и Вишневецкому дворцу очень повезло в страшном XX столетии, ведь они вообще дошли до нашего времени. От великолепного Лубенского замка не осталось даже фундамента.

Максим верил, что это произошло потому, что Збараж и Вишневец собрали в своих стенах столько интриг, тайн и загадок, сколько могли вместить их огромные подвалы с бесконечными и запутанными подземными ходами. Эти удивительные тайны ни в коем случае не должны были исчезнуть из истории вместе с разрушенными замковыми стенами.

Збаражский замок, Вишневецкий дворец и родное Белополье

Автобус уже давно стоял на платформе Тернопольского автовокзала, а Максим никак не мог вернуться из прошлого в настоящее. Была половина восьмого, и рядом негромко урчала мотором маршрутка, на лобовом стекле которой висела табличка «Тернополь-Збараж». Максим занял последнее свободное место, и микроавтобус тут же тронулся с места. Историку повезло — это был последний рейс к долгожданному замку.

Ехать было недалеко, вокруг в зимней ночи не было ни одного огонька, но дорога была наезженной, и всего через полчаса маршрутка остановилась на Збаражской автостанции. Максим вышел, закинул сумку на плечо и пошел наверх в замковый парк, на улицу имени казацкого героя Олексы Морозенка, погибшего в 1649 году во время штурма Збаража.

Отель «Гетман» был, конечно, на месте, историк оформился у администратора, поднялся в свой номер, быстро привел себя в порядок и опять спустился вниз, чтобы успеть прогуляться по парку, где не раз ступала нога Богдана Великого. На вопрос Максима о недавнем происшествии администратор ответила, что корчма в замке закрыта, наверно, для проведения следственных действий. В местечке, конечно, говорили об истории с депутатами Самой Верхней Рады. Их перевезли в Тернополь, но подробностей скандала никто не знал, так как корчма в этот вечер была закрыта на спецобслуживание.

Администратор сказала, что ресторан под старину открылся в замке прошлой весной, слева от входа в пристенном каземате. Максим с удовольствием отметил, что музейщики все сделали правильно, не устроив корчму во дворце, а поужинать в средневековом ресторане во дворе легендарного замка он не отказался бы и сам. В древней ратуше знаменитого белорусского Несвижа давно работал старинный ресторан с потрясающей народной кухней и великолепными интерьерами из холодного рыцарского оружия. В несвижской корчме пахло не только вкусной едой, но и настоящей историей, а этот удивительный запах привлекал Максима всегда.

Было начало девятого, последний зимний вечер только начинался, и Максим, в прошлый приезд обошедший Збараж вдоль и поперек трижды, с удовольствием прошелся по старинному парку. У подъемного моста он остановился в восхищении — в вечерней темноте могучая громада замка производила сильное впечатление. Максиму слышался лязг оружия, и он легко представил, как триста пятьдесят лет назад здесь бурлила жизнь.

До утра здесь делать было нечего. Максим спустился с Замковой Горы и по широкой дороге мимо ставка вышел в исторический центр местечка. Здесь располагался шинок с симпатичным названием «Вытребеньки», в котором он раньше с удовольствием обедал. Шинок с залами под старину на двух уровнях был там, где и полагалось, Максим спустился по девяти узеньким ступенькам в подвал и зашел с холодной улицы во вкусно пахнувшее тепло. В зале были заняты только два стола в нишах, историк сел за свободный, заказал горячий чай с травами и мясо по-вытребеньковски, которое здесь готовили просто отлично.

Официантка принесла чай, и Максим заговорил с ней о недавней истории в замковой корчме. Он спросил, хорошая ли там кухня, и могли ли депутаты свихнуться от еды и выпивки. И вообще, что они делали в Збараже в нескольких сотнях километрах от Самой Верхней Рады? Вопрос был задан правильно, и историк получил на него исчерпывающий ответ, узнав все, что было известно об этой истории в местечке.

Депутаты приехали из Тернополя на одной большой машине сразу в замок. В зале корчмы с огромным старинным камином стояли один круглый и семь обычных столов. В позавчерашний вечер в нем, кроме депутатов, никого не было. Официант накрыл богатый стол и вышел, и то, что произошло потом, никто точно не знает.

Ужин начался в шесть часов вечера, а через два часа водитель депутатского автомобиля, ожидавший начальство в небольшом помещении для гостей услышал странный протяжный вой, а затем звон разбитого стекла и грохот. Вместе с охранником въездной башни они бросились в корчму и вбежали в каминный зал. В нем почему-то не горел только что ярко полыхавший камин, было совсем темно, и охранник включил вмонтированные в стены лампы.

Водитель увидел разбитое окно во двор, из которого сильно тянуло холодом, круглый стол со стулом на нем, ножки которого были аккуратно поставлены в тарелки с недоеденным мясом и копченой рыбой. На спинке стула аккуратно висел пиджак со значком депутата Самой Верхней Рады. Еще два стула с пиджаками на спинках валялись с разных сторон стола.

Депутаты, на которых не было ни одной царапины, сбились в кучу в дальнем углу и дрожали. Водитель и охранник помогли всем троим подняться, но они молча пытались опять залезть в угол, чтобы, очевидно, спастись от какой-то неведомой опасности. Охранник вызвал «Скорую», которая приехала очень быстро, депутатов погрузили в машину и увезли в местную больницу, где врачи констатировали у них помутнение рассудка.

Максим спросил, что было на столе кроме еды и алкоголя. Оказалось, что ничего. Однако официантка сказала, что депутаты в ожидании дичи и копченой рыбы выпивали, закусывали, чем бог послал, и играли в карты. Охранник, сразу же после того, как их увезли на скорой, спешно вставлявший стекла в разбитое окно, не видел ни одной игральной карты ни на столе, ни на полу, на котором валялись только опрокинутые стулья и две пустые коробочки от колод. Также нигде не было ни одной из четырех бутылок экспортной «Золотой горилки», менявшей цвет при наливании в граненые стаканы.

Официантка рассказывала Максиму обо всем с округлившимися глазами, шепотом и почему-то оглядываясь, словно чего-то или кого-то боясь. Услышав о необычных пропажах, историк и сам почувствовал, как его начала пробирать дрожь. Вся Украина отлично знала, что со времен великого Гоголя любимыми занятиями отчаянных местных чертей были выпивка и игра в карты, каковым занятиям бесы постоянно предавались в свободное от хулиганства и козней время. Колоды карт, которые не продавались в чертовых магазинах, свободно могли забрать бесы, чтобы использовать их по прямому назначению.