Буддизм. Один учитель, много традиций

4. Будда всегда пребывает в состоянии самадхи, свободен от всех завес и сосредоточен на окончательной реальности.

5. Мудрость будды неистощима и никогда не ослабевает. Он в совершенстве знает 84 000 учений Дхармы и положения всех трех колесниц, а также то, как и когда их следует даровать живым существам.

6. Будда не может утратить состояние полного пробуждения, свободного от всех завес. Он знает, что ум по природе своей светоносен, свободен от каких-либо двойственных видимостей и не цепляется за двойственность.

Три уникальные пробуждающие активности

1. Физические действия Будды пронизаны возвышенной мудростью и всегда направлены на благо других. Он проявляет множество тел, которые возникают там, где карма живых существ позволяет вести их на путь к пробуждению. Все действия будды позитивно влияют на живых существ, усмиряя их умы.

2. Зная предрасположенности и склонности каждого живого существа, будда учит Дхарме подходящим каждому конкретно способом. Его речь течет плавно; она точна, и ее приятно слушать. Эта речь не обманывает и не вводит других в заблуждение; она ясна, сведуща и добра.

3. Исполненный неизбывных любви и сострадания, ум будды охватывает всех существ с намерением делать только то, что приносит наибольшую пользу. Он без усилий непрерывно познает все явления.

Три уникальных вида возвышенной мудрости

Возвышенная мудрость будды без завес и ошибок ведает все, что происходит во всех трех временах — в прошлом, настоящем и будущем. Его знание будущего не подразумевает, что все предопределено. Вместо того Будда знает: если живое существо совершит конкретное действие, последует один результат; если будет совершено другое действие, отличаться будет и плод. Он ведает все поля будд и царства живых существ, а также всех находящихся там существ и их деяния.

Чтение подобных отрывков из сутр дает нам представление об исключительных качествах будды. Размышление над ними вызывает радость и расширяет горизонты познания. Эти отрывки также дают нам представление о тех качествах, которые мы сами обретем, если будем практиковать Дхарму в соответствии с указаниями Будды.

Описания четырех видов бесстрашия и десяти сил в палийской и санскритской традициях различаются не слишком сильно, но санскритская традиция делает особый упор на том, как эти способности приносят пользу живым существам.

Три Драгоценности в палийской традиции

Все буддисты принимают прибежище в Трех Драгоценностях, а не в какой-то конкретной школе, линии преемственности или отдельном учителе. Наше основное прибежище — это Три Драгоценности. Их описание в двух традициях во много схоже, но есть и определенные различия. Сначала мы рассмотрим палийскую традицию.

Драгоценность Будды — это исторический Будда, который жил приблизительно 2600 лет назад и повернул колесо Дхаммы на благо живых существ. Говоря о самом себе, Будда часто использовал термин Татхагата, «так ушедший», потому что он ушел к ниббане, необусловленному состоянию, доведя до совершенства безмятежность и прозрение, пути и плоды. «Татхагата» также означает «так пришедший»: Будда пришел к нирване таким же образом, как и все предыдущие будды — совершенствуя тридцать семь факторов пробуждения и реализуя десять совершенств; отдавая другим свое тело и имущество и совершая деяния ради блага всего мира.

Татхагата полностью пробудился, познав природу этого мира, его происхождение, его прекращение и путь, ведущий к его прекращению. Он полностью постиг и напрямую познал все, что можно увидеть, услышать, почувствовать, узнать, постичь и обдумать, — так, как есть. Все, что говорит Татхагата, истинно и верно. Его слова согласуются с действиями, и в нем нет лицемерия. Он одолел врагов — все омрачения — и свободен от их власти. Посему он обладает огромной способностью приносить миру пользу.

Татхагата познал два великих принципа: взаимозависимое возникновение и ниббану. Зависимое возникновение относится ко всему обусловленному миру сансары — истинной дуккхе — и истинным причинам. Все мирские явления возникают в зависимости от конкретных условий (идаппаччаята, идампратьяята) и непостоянны. Ниббана — необусловленное — это истинное прекращение, к которому можно прийти, если следовать истинным путям. Взаимозависимое возникновение и ниббана вместе включают все сущее, а посему понять их — значит понять все, что существует.

Будду восхваляют как того, кто реализовал Дхамму и преподал ее другим. Известный отрывок из палийского канона описывает связь между Дхаммой и Буддой. Беседуя с монахом Ваккали, который был тяжело болен и сожалел, что не мог встретить Будду раньше, Татхагата заметил (SN22:87):

Довольно, Ваккали! Отчего ты хочешь видеть это загрязненное тело? Тот, кто видит Дхамму, видит и меня; видящий меня видит и Дхамму.

Мы видим и познаем Будду не на физическом уровне, а посредством развития ума. Приблизиться к Будде — значит реализовать те же истинные пути и истинные прекращения, что и он. Чем больше наш ум преображается в Дхамму, тем больше мы видим Будду. Что касается приведенной выше цитаты, в своем комментарии «Сарраттхаппакасини» Буддагхоша объясняет:

Здесь Благословенный являет [себя] как тело Дхаммы (дхаммакая), как сказано в следующем отрывке: «Татхагата, великий царь, есть тело Дхаммы; ибо девятеричная надмирская Дхамма [четыре пути арий, их плоды и ниббана] зовется телом Татхагаты».

Драгоценность Дхаммы состоит из истинного прекращения и истинного пути. Истинное прекращение — это окончательная цель духовной практики. Это то, что необусловлено, ниббана, бессмертное состояние. Ниббана не возникает из причин и условий; она свободна от непостоянства и не меняется каждое мгновение. Четыре синонима слова «ниббана» описывают ее с разных точек зрения:

1) это уничтожение — неведения, привязанности, гнева и особенно желания;

2) это бесстрастие: отсутствие привязанности, желания, жадности и вожделения;

3) это нечто бессмертное: свободное от сансарических рождений, старения, болезни и смерти;

4) это превосходное, высшее, нескончаемое и неисчерпаемое состояние.

Термин «истинный путь» относится к надмирскому благородному восьмеричному пути (ария аттхангика магга, арьяштангамарга), что ведет к ниббане. Для продвижения по этому пути мы сначала осваиваем обыденный восьмеричный путь, практикуя нравственное поведение, четыре установления памятования и мирское правильное сосредоточение. Укрепляя сосредоточение и углубляя понимание того, что тело, чувства, ум и явления непостоянны, неудовлетворительны и бессамостны, мы дойдем до уровня, на котором произойдет осуществляемый мудростью прорыв (панньяя абхисамая), и реализуем ниббану. Пока ум пребывает в сосредоточении, мудрость проникает в окончательную истину. Исчезают определенные загрязнения, и когда практикующий выходит из сосредоточения, он становится арьей и вступившим в поток. Такое сосредоточение восхваляется превыше всех остальных видов самадхи, потому что оно приводит к долгосрочным благим результатам — хотя мирские виды самадхи приводят к перерождению в мире материальном (форм) или нематериальном (без форм).

Драгоценность Сангхи — это собрание арьев: тех, кто достиг ниббаны и, таким образом, стал «благородным». Она включает восемь типов личностей, разделенных на четыре пары — пары из приближающихся к конкретному состоянию и пребывающих в нем. Эти состояния — вступившие в поток (сотапанна, сротапанна); единожды возвращающиеся (сакадагами, сакритагами); невозвращающиеся (анагами) и араханты (архаты). На стадии приближения в каждой паре практикующий находится в процессе освоения пути, что в конечном итоге приведет к соответствующему плоду, или результату. На каждом пути происходит прорыв, благодаря которому практикующий все яснее видит ниббану, при этом усмиряя или устраняя определенную часть загрязнений. Эти четыре пары личностей называются «савака» (шравака) — «последователь» или «слушатель»; благодаря своим духовным достижениям они достойны подношений. Те, кто делает подношения арья-савакам, накапливают большую заслугу, которая приводит к благому перерождению и к возникновению обстоятельств, способствующих практике Дхаммы.

Реализация четырех истин — это суть пути арьи. До тех пор, пока люди не достигнут духовной зрелости, Будда дает им учения на другие темы. Полное проникновение в суть четырех истин происходит благодаря практике тридцати семи факторов, способствующих пробуждению и развитию безмятежности и прозрения. Когда практикующий становится вступившим в поток, он переживает прорыв, который называется «возникновением ока Дхаммы», поскольку он впервые непоредственно видит Дхамму, истину учения Будды, ниббану. В этот момент он перестает быть обычной личностью и становится арьей.

Благодаря непосредственной реализации ниббаны, вступившие в поток полностью устраняют три вида оков (самьоджана). (1) В них больше нет воззрения личной самости (саккаядиттхи, саткаядришти), которое цепляется за истинное «я», что существовало бы в связи с пятью совокупностями. Такое «я» может быть тождественно одной из совокупностей, владеть совокупностями, принадлежать им, находиться внутри них (подобно самоцвету в ларце) или содержать их в себе (подобно ларцу, вмещающему пять самоцветов). (2) Сомнения (вичикиччха, вичикитса) в том, что Будда, Дхамма и Сангха — надежные источники прибежища, исчезают благодаря непосредственному переживанию Дхаммы, дарованной Буддой. (3) Вступившие в поток также избавляются от воззрения правил и практик (силаббатапарамаса, шилавратапарамарша). Вступившие в поток хранят обеты и выполняют различные церемонии, но не цепляются за правила или представление о том, что безошибочное исполнение ритуалов само по себе обладает особой способностью приносить освобождение.

Вступившие в поток могут быть как монахами или монахинями, так и практикующими-мирянами. Первые строго хранят монашеские обеты; вторые придерживаются пяти обетов мирянина. Хотя вступившие в поток могут по-прежнему допускать незначительные нарушения предписаний (например, говорить что-то резкое вследствие гнева), они никогда не скрывают такие проступки и немедленно в них исповедуются, проявляя решимость впредь себя сдерживать. Благодаря силе своей реализации вступившие в поток не могут совершить шесть великих проступков: пять ужасных деяний (убийство своей матери, отца или араханта, внесение раскола в Сангху или злонамеренное нанесение ранений Будде), или признание высшим духовным наставником кого-либо, кроме Будды. В силу этих причин достижение уровня вступившего в поток высоко восхваляется.

Вступивший в поток никогда больше не переродится в адах, в мирах голодных духов, животных или асуров; до достижения арахантства он переродится в сансаре не больше семи раз. Вступивший в поток с выдающимися способностями переродится только один раз; у вступившего в поток со средними способностями будет от двух до шести перерождений; вступивший в поток с малыми способностями переродится еще семь раз.

Хотя вступившие в поток достигли глубокого духовного прозрения и твердо встали на путь к освобождению, они преодолели только три из десяти оков, и их ум все еще может быть подвержен восьми мирским заботам: 1) радости от материальной прибыли, 2) похвале, 3) хорошей репутации и 4) чувственным наслаждениям и унынию по поводу (5) материальных утрат, 6) хуле, 7) дурной славе и 8) неприятным чувственным переживаниям. Вступившие в поток все еще могут создавать разрушительную камму — но не столь сильную, чтобы ее плодом стало неблагое перерождение. В некоторых случаях по своему поведению они на внешнем уровне даже похожи на обычных людей. Вступившие в поток могут испытывать привязанность к своей семье, получать удовольствие от похвалы или соревноваться с другими. Иногда они даже могут вести себя необдуманно. Тем не менее их вера в Три Драгоценности непоколебима, и они непременно продолжат свой путь к состоянию араханта.

По сравнению со вступившими в поток у единожды возвращающихся значительно меньше чувственных желаний и злых умыслов, хотя они пока и не полностью их устранили. Единожды возвращающиеся переродятся в мире желаний только раз. Невозвращающиеся полностью избавились от оков чувственных желаний и злых умыслов и больше никогда не переродятся в мире желаний. Если они не достигнут ниббаны в этой жизни, то переродятся в материальном мире (мире форм) — часто в чистых землях; родятся в особой совокупности миров, где пребывают только невозвращающиеся и араханты. Там они достигнут нирваны.

На стадии пути приближающиеся к состоянию араханта с усердием и прилежанием практикуют учения Будды. На стадии плода они достигают своей цели — становятся арахантами; они больше не связаны путами страстного желания. Все оставшиеся оковы: желание существовать в материальных и нематериальных мирах, заносчивость, неусидчивость и неведение — оказываются преодолены, и практикующие достигают бессмертия — состояния, свободного от повторных рождений и смертей в сансаре — и наслаждаются покоем подлинной свободы.

Три Драгоценности в санскритской традиции

Описание Трех Драгоценностей в палийской традиции в значительной степени согласуется с тем, как они представлены в традиции санскритской. Для понимания превосходных качеств Трех Драгоценностей и их окончательного и условного аспектов санскритская традиция также полагается на такие трактаты, как «Ратнаготравибхага» (Уттаратантра-шастра). Изучение этих тем и размышление над ними укрепляет наше доверие к этим объектам прибежища и указывает направление, в котором мы должны продвигаться в своей духовной практике, с тем чтобы самим стать Тремя Драгоценностями.

У каждой из Трех Драгоценностей есть относительные и окончательные аспекты, которые включают в себя четыре тела (кая)[7] будды:

Драгоценность Будды на окончательном уровне — это дхармакая, обладающая природой совершенного оставления и совершенной реализации. У нее есть два аспекта:

1. Дхармакая мудрости (джняна дхармакая) обладает тремя основными качествами. Благодаря всеведению будды без усилий и совершенно понимают все многообразие явлений, включая предрасположенности и способности живых существ. Благодаря своему любящему состраданию и своим способностям будды без колебаний или сомнений в себе обучают живых существ надлежащим путям в соответствии с их различными склонностями.

2. Дхармакая природы (свабхавика дхармакая) необусловлена и свободна от возникновения и распада. Она включает два аспекта:

• Естественная незапятнанная чистота — это пустотность ума будды от неотъемлемого существования.

• Чистотой от поверхностных омрачений называется достигнутое буддой истинное прекращение, которое свободно от завесы омрачений, что удерживает нас в сансаре, и завесы познания (неяварана, джнеяварана), что препятствует знанию всех явлений и способности без усилий трудиться ради блага всех живых существ

Драгоценность Будды на условном уровне — это формные тела (рупакая) будды, которые включают два подвида:

1. Тело наслаждения (самбхогакая) пребывает в чистой земле и обучает арья-бодхисаттв.

2. Тела проявления (нирманакая) — это проявления будды в формах, которые могут воспринимать обычные существа.

Размышление о четырех телах будды позволяет нам глубже понять Будду Шакьямуни. Физический облик будды в образе человека — такого, как Будда Гаутама, — это тело проявления: форма, которую будда принял в соответствии с духовными склонностями и нуждами обычных существ. Тело проявления возникает из более тонкого тела наслаждения. Тело наслаждения возникает из всеведущего ума будды — дхармакаи мудрости.

Дхармакая мудрости возникает в основополагающей природе реальности, дхармакае природы будд.

Драгоценность Дхармы на окончательном уровне — это истинные прекращения и истинные пути в потоке ума арьев всех трех колесниц — колесницы шравак, пратьекабудд и бодхисаттв.

1. Истинные пути — это виды сознания, которые наполнены мудростью, напрямую и неконцептуально постигающей тонкую бессамостность личностей и явлений. Среди этих путей непрерывный путь — это напрямую постигающая пустотность мудрость, которая находится в процессе устранения определенной степени загрязнений. Когда эти конкретные загрязнения полностью устранены, эта мудрость становится освобожденным путем.

2. Истинное прекращение — это очищенный аспект пустотности ума, который устранил конкретную степень завес. У истинного прекращения есть два фактора: естественная чистота и чистота от поверхностных загрязнений, что описано выше. Мы познаем истинное прекращение в процессе медитативного сосредоточения на пустотности, при котором исчезают все двойственные видимости.

Драгоценностью Дхармы на условном уровне называется передаваемая Дхарма, 84 000 учений, двенадцать ветвей писаний — слова Будды, сострадательно и искусно преподанные им на основе собственного опыта.

Драгоценность Сангхи на окончательном уровне — это знания (истинные пути) и освобождения (истинные прекращения) в потоке ума арьи. Истинные прекращения и истинные пути — это одновременно и окончательная Драгоценность Дхармы, и окончательная Драгоценность Сангхи.

Драгоценность Сангхи на условном уровне — это арья или собрание арьев любой из трех колесниц. Эта сангха включает в себя восемь видов шравак и бодхисаттв.

Драгоценность Сангхи обладает внутренней мудростью, которая правильно познает реальность и ведает часть многообразия явлений. Арья-Сангха свободна от определенной части завесы омрачений — неведения, омрачений, их семян и загрязненной кармы. Некоторые арьи также частично свободны от стремления к обретению исключительно личной нирваны, которое препятствует зарождению бодхичитты. Некоторые арья-бодхисаттвы свободны и от части завес познания — отпечатков неведения и видимости неотъемлемого существования.

Драгоценность Сангхи представлена собранием четырех или более полностью посвященных монахов или монахинь.

Перечисление превосходных качеств Трех Драгоценностей показывает, почему они представляют собой ценный и совершенный источник прибежища. Понимая это, мы будем снова и снова от всего сердца принимать в них прибежище, усиливая свою с ними связь. Таким образом, мы всегда сможем на них положиться — в любых ситуациях при жизни или в момент смерти.

Это описание Трех Драгоценностей делает упор на внутреннем, основанном на опыте аспекте религии и духовности. Наши объекты прибежища — те, кому мы полностью вверяемся, чтобы нас привели к освобождению и полному пробуждению, — отличаются от институтов религии. Хотя реализованные существа и могут быть частью религиозных институтов, деятельность этих организаций обычно обеспечивают обычные люди. Когда мы принимаем прибежище, нам важно осознавать разницу между подлинными объектами прибежища и религиозными институтами.

Пробуждение, паринирвана и всеведение Будды

Три Драгоценности называются «драгоценностями», потому что они исключительны и драгоценны. Подобно мифическому исполняющему желания самоцвету, который удовлетворяет все наши желания и потребности, Три Драгоценности всегда готовы и в силах даровать нам прибежище, защитить нас от страданий сансары и указать нам путь к достижению устойчивого, чистого и полного блаженства удовлетворения. Драгоценность Будды — это источник добродетельных намерений живых существ, вдохновляющий нас на стремление к высокому перерождению, освобождению и полному пробуждению.

Хотя прибежище в Будде принимают последователи обеих традиций, у них могут быть разные представления о его пробуждении, паринирване и всеведении. Палийская традиция утверждает, что в своих предыдущих рождениях Будда практиковал как бодхисатта, а полного пробуждения достиг под деревом бодхи, когда был Сиддхартхой Гаутамой. Став буддой, он не испытывал никаких умственных страданий, но ощущал физическую боль, порождаемую телом, сформированным под воздействием страстного желания и каммы. Некоторые утверждают, что после смерти Будды и достижения им махапараниббаны все сансарические перерождения пресеклись, а сознание его вошло в ниббану — нескончаемую, устойчивую, необусловленную, безмятежную реальность, которую невозможно представить в контексте времени и пространства. В этом случае париниббана — это реальность, противоположная омраченным, непостоянным совокупностям. Другие утверждают, что париниббана — это устранение и загрязнений, и непрерывности существования совокупностей. В этом случае успокоением считается полное прекращение совокупностей.

Санскритская традиция в целом считает, что Будда Гаутама практиковал как бодхисаттва во множестве предыдущих перерождений, а полного пробуждения достиг еще до жизни в образе Сиддхартхи Гаутамы. Тем не менее он явил облик непросветленного существа, которое достигло просветления в этой конкретной жизни, и так показал важность усилий и прилежания в тренировке ума. Своим примером Будда вселил в других уверенность в том, что они могут практиковать и достичь того же пробуждения, что и он.

Хотя санскритская традиция согласна с тем, что после устранения причин перерождения в сансаре загрязненные совокупности перестают существовать, она также утверждает: не существует средств или противоядий, способных полностью пресечь поток светоносной и познающей природы ума. Он остается непрерывным и бесконечным. В некоторых текстах говорится, что совокупности во время паранирваны были «оставлены», и Нагарджуна поясняет: речь о том, что они не проявляются в направленном на пустотность медитативном сосредоточении архата. Во время паранирваны совокупности в целом продолжают существовать; тем не менее теперь это совокупности очищенные. Поскольку Будда проявился из тела наслаждения, а в конечном итоге — из дхар-макаи (а оба этих тела нескончаемы), после его смерти непрерывность его пробужденного ума сохранилась. Хотя Будда Гаутама больше не существует, поток того же всеведущего ума продолжает исполнять цель, ради которой он так долго и прилежно практиковал Дхарму: вести всех живых существ к полному пробуждению. Для этого он без усилий порождает тела проявления, дабы приносить пользу живым существам по всей Вселенной.

Будда со своей стороны всегда готов и в силах нам помочь, но нам не хватает заслуг и духовного опыта, чтобы его увидеть. Подобно солнечному свету, который повсюду распространяется равномерно, проявления будд и их пробужденная активность исходят повсюду. Тем не менее свет не в силах попасть в перевернутый сосуд — и точно так же наши кармические завесы и нехватка заслуг ограничивают способность будд нам помогать. Когда сосуд стоит устьем кверху, лучи солнца попадают в него естественным образом; когда мы очищаем свои умы и накапливаем заслуги, восприимчивость нашего ума к пробужденным деяниям будд возрастает, и мы обретаем способность понять такие вещи, как четыре тела будды, которые до того казались нам непостижимыми.

Я слышал, что некоторые монахи тхеравады из числа опытных практикующих утверждают, что ясная, яркая и ведающая читта (ум) — хотя на поверхностном уровне она и увязла в омрачениях — в отличие от сансарических явлений не подвержена полному разрушению. Омрачения — не сущностная часть читты, хотя ее и нужно очистить от замутняющих загрязнений. Бессмертная и независимая от времени и пространства, читта продолжает существовать после того, как мудрость устранила все загрязнения. Один из этих монахов, Аджан Маи из тайской лесной традиции, жил в конце XIX — начале XX веков. У него были видения Будды Шакьямуни и арахантов, благодаря чему он поверил, что поток ума этих реализованных существ не пресекся в момент смерти. Такие переживания становятся возможны, когда очищены загрязнения.

Что до всеведения Будды (саббанньутаньяна, сарвакараджняна), с точки зрения санскритской традиции, все существующие явления прошлого, настоящего и будущего проявляются в уме будды ежемгновенно. Это возможно в силу того, что природа ума — ясная и познающая; как только все препятствия устранены, ничто не мешает уму познавать объекты.

Некоторые тексты в палийском каноне показывают: хотя Будда и ведает все сущее, он не воспринимает все явления одновременно, одним сознанием. Когда странник Ваччхаготта напрямую спрашивает Будду, действительно ли в нем постоянно присутствует знание всего — независимо от того, чем он занят, — Будда отвечает, что это не так (MN71). Авторы палийских комментариев интерпретируют ответ Будды так: хотя он ведает все, что есть, это знание не проявляется в его уме непрерывно. Вместо того — хотя все знания ему и доступны — он должен направить свой ум на конкретную тему, и тогда соответствующее знание проявится без усилий. Современные последователи палийской традиции придерживаются на этот счет разных точек зрения.

Некоторые сомневаются, что Будда может видеть будущее, утверждая, что в таком случае оно было бы предопределено. Однако второе вовсе не обязательно следует из первого. В любой конкретный момент Будда способен видеть все собрание причин и условий, которые могли бы привести к конкретному событию в будущем — и в то же время знать, что эти причины и условия в последующий момент изменятся. В комментарии к «Висудхимагге» говорится, что Будда знает прошлые и будущие события благодаря непосредственному восприятию[8]; «Патисамбхидамагга» подтверждает, что сфера познания Будды охватывает все прошлые, настоящие и будущие явления.

Различия в том, как палийская и санскритская традиции описывают Будду, не должны нас смущать; мы не обязаны выбирать одну точку зрения. Вместо того нужно понять, какое из воззрений вдохновляет в конкретный период. Когда у нас опускаются руки, полезно думать о Сиддхартхе Гаутаме как об обычном существе, которое сталкивалось на пути с теми же трудностями, что и мы. Гаутама усердно практиковал путь и достиг пробуждения — значит, можем это сделать и мы.

Пещеры Эллоры. Индия

В других случаях полезнее рассматривать Будду Шакьямуни как того, кто достиг пробуждения множество эонов назад и явил в нашем мире тело проявления. Такое восприятие позволяет нам почувствовать, что о нас заботятся многочисленные будды: они с нами, чтобы направлять нас по пути.

Когда я размышляю над качествами Будды, перечисленными в ранних палийских суттах, описанные в санскритских сутрах способности кажутся мне их естественным продолжением. К примеру, Будда говорит Ананде (DN16:3.22), что помнит, как посещал много сотен собраний кшатриев (правящей касты), на которых он сидел и вел с кшатриями беседу. Для этого он принимал их внешний облик и речь; давал им наставления, вдохновляя и радуя их изложением Дхармы. При этом эти люди не знали, кто перед ними, и задавались вопросом, дэва это (небесное существо) или человек. Дав им наставления, Будда исчезал. То же Будда поведал и о своих действиях на собраниях брахманов, домохозяев, аскетов и дэв. Этот отрывок напоминает мне об активности тел проявления будды.

Нигде — ни в палийских, ни в санскритских сутрах — Будда не рассматривается как всемогущее существо или Творец. Он не требует от нас поклонения, и нам не нужно умилостивлять его, чтобы получить некие дары. Он не вознаграждает тех, кто следует его учениям, и не наказывает тех, кто этого не делает. Будда на основе своего опыта описал путь к пробуждению. Его намерение — только в том, чтобы приносить живым существам пользу в соответствии с их индивидуальными склонностями и темпераментом.

Как бы мы ни думали о Будде — как о достигшем пробуждения прежде или при жизни на Земле, — его жизнь оказывается примером для подражания, а его достижения — источником вдохновения. Будда обладал внутренней силой, позволившей ему последовать за его духовными устремлениями. Его уверенность в потенциале человеческого ума была непоколебима. Он с огромным упорством упражнялся в безмятежности и прозрении.

Размышляя о трех высших видах знания, которые упоминаются в палийских суттах, я вижу соответствие с тем, что тибетский мудрец Е1, онкапа позже назвал тремя основами пути — отречением, бодхичиттой и правильным воззрением. Хотя практикующий зарождает эти качества до того, как становится буддой, в полной мере они раскрываются при достижении буддовости. Благодаря первому высшему знанию Будда увидел свои предыдущие жизни — их дуккху и скоротечность. На знание о том, что все мучения вызваны омрачениями и кармой, он откликнулся полным отречением от сансары: решимостью достичь освобождения. Благодаря второму высшему знанию он увидел смерть и перерождения живых существ, пребывающих под властью омрачений и кармы. Его реакцией на этот ужас были непредвзятые любовь, сострадание и бодхичитта. Чтобы реализовать это альтруистическое обязательство, Будда очистил свой ум от всех загрязняющих факторов и завес, реализовав правильное воззрение тонкой бессамостности личностей и явлений. Многократно применяя эту мудрость для очищения ума, он достиг третьего вида знания — осознал, что его ум полностью очищен и что он достиг нирваны.

Как палийская, так и санскритская традиция говорят о том, что наш эон — счастливая эпоха, где Будда Гаутама стал четвертым вращающим колесо буддой, а Майтрея будет пятым. Вращающие колесо будды — те, кто дают учения в те времена и в тех местах, где Дхамма пока не известна. Согласно палийской традиции, такие будды — единственные будды нашего мира по ходу этого эона; все остальные практикующие становятся архатами. С точки зрения санскритской традиции, потенциал на достижение состояния будды есть у каждого живого существа, и в нашем зоне будд множество.

Принятие и правильное поддержание прибежища

Я считаю, что существуют разные уровни принятия прибежища в Трех Драгоценностях; люди могут принимать прибежище на том уровне, который им удобен и подходит. Это поможет им на духовном пути и вдохновит их на дальнейшее изучение и практику учений Будды. Для некоторых людей комфортный уровень принятия прибежища подразумевает приверженность учению о любви и сострадании, для других — веру в перерождение. Важно то, что люди доверяют Трем Драгоценностям и уважают их.

В контексте буддийского мировоззрения, включающего идею перерождения, для принятия прибежища существует несколько причин:

1) Непосредственная причина, которая побуждает нас искать прибежище в Трех Драгоценностях, — это опасения относительно возможности неблагого перерождения. Опасения относительно дуккхи всепроникающей обусловленности побуждают нас устремиться к прибежищу в Трех Драгоценностях, чтобы те смогли вывести нас из сансары.

2) Понимая качества Трех Драгоценностей и их способность нас направлять, мы развиваем по отношению к ним веру и уверенность, основанные на знании.

3) Последователи бодхисаттваяны принимают прибежище в Трех Драгоценностях с мотивацией сострадания — чтобы достичь полного пробуждения и обрести способность устранять дуккху других живых существ.

Важно размышлять над качествами Трех Драгоценностей, причинами принятия прибежища в них и смысле этого действия. Если по итогам этих размышлений мы признаем, что Три Драгоценности — это надежный источник прибежища, и посему искренне вверяемся им, чтобы они вели нас по духовному пути, мы постигли подлинный смысл прибежища и стали буддистами. Тем не менее чтобы практиковать учения, которые помогут им в жизни, людям не обязательно становиться буддистами; остальное можно пока отложить.

Некоторые желают подтвердить принятие прибежища в Трех Драгоценностях, участвуя в церемонии, по ходу которой они повторяют слова прибежища за духовным наставником и принимают некоторые (или все пять) из обетов мирянина (панчасила, панчашила). Эти пять обетов — отказ от убийства, воровства, лишенного мудрости и доброты сексуального поведения, лжи и употребления одурманивающих веществ.

После принятия прибежища люди следуют определенным предписаниям, которые позволяют поддерживать прибежище и углублять его. Среди этих предписаний — указание избегать причинения вреда живым существам, критики в адрес всего, что нам не нравится, грубости и высокомерия, погони за за объектами желания, совершения десяти недобродетелей[9], принятия прибежища в мирских духах или богах и установления дружбы с людьми, которые критикуют Три Драгоценности или совершают недобродетельные поступки. Мы также по максимуму стараемся следовать за духовным учителем; изучать и применять учения в своей повседневной жизни; уважать членов Сангхи и следовать их благому примеру; относиться к другим живым существам с состраданием; дважды в месяц принимать восемь однодневных обетов; делать Трем Драгоценностям подношения; побуждать других принимать прибежище в Трех Драгоценностях; ежедневно принимать прибежище — по три раза утром и вечером; подносить пищу перед каждой трапезой и с уважением относиться к буддийским изображениям и книгам по Дхарме.

Одно из предписаний для поддержания чистоты прибежища — это отказ от обращения к иным объектам прибежища, ведь они лишены способностей и качеств, позволяющих вести нас к пробуждению. Будда Шакьямуни — наш Учитель; его изображение должно располагаться в центре нашего алтаря. Свое духовное благополучие мы вверяем Будде. Если мы сожалеем о своих вредоносных поступках, то исповедуемся в них и очищаем их в присутствии Будды. Там же мы зарождаем добродетельное устремление стать подобным Будде и его Сангхе.

В большинстве буддийских традиций описываются защитники Дхармы — существа, которые помогают практикующим на пути. Эти защитники могут быть надмирскими или мирскими. Надмирские защитники напрямую познали пустотность и входят в Драгоценность Сангхи. С точки зрения тибетской традиции, такие защитники, как четыре великих царя и Нечунг — это мирские существа, которые дали великим мастерам обещание защищать Дхарму и практикующих. Они не входят в Три Драгоценности. Мы можем обращаться к ним за временной помощью с добродетельными целями — так же, как в минуту нужды обращаемся к влиятельным людям. Тем не менее мы не принимаем в них духовного прибежища.

Духи — это сансарические существа. Подобно людям, некоторые духи приносят пользу, а другие — вред; одни обладают ясновидением, а другие — нет; одни обладают добродетельными качествами, а другие полны гнева и злобы. В силу неведения некоторые люди обращаются за прибежищем к духам местности и таким духам, как Дордже Шугден. Поскольку эти существа помогают лишь на временном уровне, мотивация практикующих мельчает; вместо того чтобы стремиться к пробуждению, они стремятся заполучить богатство и власть, угождая этим духам. Это извращает практику Дхармы и идет вразрез с учениями Будды, в которых ясно сказано: мы создаем причины счастья, отказываясь от разрушительных действий и совершая созидательные. Прибежище в Трех Драгоценностях и оглядка на закон кармы и ее следствий — вот подлинная защита от дуккхи.

Люди мирские часто прибегают к таким внешним атрибутам, как амулеты, благословленная вода и защитные шнурки, надеясь, что те уберегут их от опасности. Если эти вещи помогают помнить об учениях Будды и необходимости практиковать, все в порядке; но если люди думают, что эти объекты сами по себе обладают некой внутренней силой, это ошибка. На самом деле, это людям приходится оберегать амулеты, шнурки и тому подобное — их очень легко повредить!

Мы должны все время помнить, что практика Дхармы происходит в нашем уме. Истинная практика подразумевает, что мы замечаем свои омрачения и применяем противоядия от них.

Глава 3. Шестнадцать качеств четырех истин

Четыре истины арьев (пали: ариев), больше известные как «четыре благородные истины», — основа для понимания всех буддийских учений. Глубокие размышления над ними побудят нас устремиться к освобождению и позволят понять, как применяемые нами практики к этому освобождению ведут. Как в палийской, так и в санскритской традициях описываются шестнадцать качеств четырех истин. Хотя этот список — и тонкие оттенки смысла — в двух традициях различаются, общий смысл одинаков.