История Христианской Церкви

А. В Палестине. Часть иудеев, по преимуществу простой народ, верования которого в обетованного Мессию были только извращаемы книжниками и фарисеями, чрез проповедь апостолов присоединялась к христианской Церкви. Партия же ревнителей национальных интересов и отечественной религии, понявшая после проповеди архидиакона Стефана об отмене Моисеева закона, что новое христианское общество стремится вместо древней религии поставить новую, решилась отстаивать старые убеждения и старый порядок. Иерусалимская Церковь, во главе с апостолами бывшая центром, откуда распространялось христианство, и стоявшая близко к иудейским властям, по преимуществу подвергалась преследованиям со стороны последних. Римские правители, не вмешиваясь в религиозные дела иудеев, еще несколько сдерживали их религиозный фанатизм, а сами иудеи не имели права объявлять смертные приговоры. Но римские императоры, занимавшие престол по смерти Тиверия (37 г.), Кай Калигула и Клавдий, были настолько благосклонны к Ироду Агриппе, внуку Ирода Великого, что соединили под его управлением почти всю Палестину и усвоили ему титул царя. Теперь партия иудейских ревнителей могла настойчивее начать преследования. Действительно, в 43 или 44 году Ирод Агриппа, заботившийся о национальных интересах иудеев и желавший быть популярным, возбудил гонение на христиан. Святой апостол Иаков Зеведеев, брат Иоанна Богослова, был жертвою этого гонения. Видя, что смерть его приятна иудеям, Ирод вслед за тем взял апостола Петра и заключил его в темницу, намереваясь после праздника Пасхи осудить и его на смерть в угождение народу. Но ангел Господень ночью освободил Петра от оков и вывел его из темницы. Ирод Агриппа в скором времени умер.

После Ирода Агриппы Палестина снова была обращена в римскую провинцию и управлялась прокураторами. Иудейские власти потеряли свое значение в деле управления, и прокураторы по-прежнему начинают сдерживать их порывы к религиозным преследованиям. К тому же деспотизм почти всех правителей, голод, возмущения иудеев против римлян и тому подобные бедствия и волнения отвлекали внимание иудеев от христиан. При всем том, если представлялся случай, первосвященники всеми силами старались вредить христианам. Так, когда в 58 году явился в Иерусалим апостол Павел, иудейские власти восстали на него с такою яростью, что хотели его убить, так как он своей проповедью о Христе особенно выдавался из всех уверовавших иудеев. С 22-й главы и почти до конца книги Деяний апостольских описывается процесс апостола Павла; первосвященники требуют осуждения его на смерть пред римскими правителями Клавдием Феликсом и его преемником Фестом в продолжение двух лет, пока апостол не был отправлен в Рим на суд кесаря. В 62 году в Иудее не было римского правителя, так как Фест умер, а его преемник Альбин не прибыл еще из Александрии. Первосвященник Анан Младший, воспользовавшись этим обстоятельством, захватил в свои руки верховную власть и употребил ее против христиан. Святой апостол Иаков Праведный, пребывавший все время в Иерусалиме и управлявший тамошнею Церковью, по внушению первосвященнической партии был побит камнями после того, как открыто, по вызову книжников и фарисеев, исповедал Иисуса Христа Богом.

С 67 года началось восстание иудеев против римлян; римляне двинули свои войска в Палестину и осадили Иерусалим. В 70 году, при императоре Веспасиане, Иерусалим, наконец, был взят и разрушен; разрушен был и Иерусалимский храм. Во время осады Иерусалима иудеев погибло более миллиона не столько от оружия римлян, сколько от голода и собственных междоусобий; тысячи отведены были в рабство и рассеяны по разным странам. Христиане, принадлежавшие к Иерусалимской Церкви, еще прежде осады Иерусалима ушли из него в сирийский город Пеллу и этим возбудили ненависть в неуверовавших иудеях как мнимые изменники отечеству. По разрушении Иерусалима иудеи уже не могли так вредить христианам, как прежде.

Б. Вне Палестины иудеи рассеяния сначала относились к проповедникам христианства благосклонно. Апостол Павел, проповедовавший в языческих странах, прежде всего обращался к проживавшим в них иудеям и многих из них обращал к христианству. Но где были иудеи, там были и синагоги, а при последних книжники и законники, которые, руководствуясь фарисейскими взглядами, старались противодействовать распространению христианства. Тот же апостол Павел много потерпел со стороны таких законников и возбуждаемых ими иудеев. Так, в первое свое путешествие, прибыв в Антиохию Писидийскую, он обратил ко Христу множество обрезанных и необрезанных; за это иудеи, конечно, по влиянию начальников синагоги, подстрекнув набожных и почетных женщин, а также знатных людей в городе, выгнали из своих пределов Павла и Варнаву33. В Иконии, куда прибыли апостолы из Антиохи Писидийской, было то же; здесь иудеи со своими начальниками довели жителей города до того, что они разделились на партии, и партия, противная апостолам, во главе с иудеями, хотела побить их камнями. Апостолы принуждены были бежать в ликаонские города, Листру и Дервию. Но по стопам апостолов из Антиохии и Иконии иудеи пришли и в Листру и убедили народ отстать от них, говоря: «Они ничего не говорят истинного, а все лгут», и, возбудив народ, побили Павла камнями и вытащили за город, почитая его умершим34.

Во второе путешествие апостол Павел встретил такое же противодействие со стороны неуверовавших иудеев в Солуни. Они возбудили против него весь город, выставляя пред городскими властями его и уверовавших во Христа всесветными возмутителями общественного спокойствия и противниками кесаря. Апостол со своими спутниками ушел в Берию, но и сюда пришли из Солуни иудеи, возмущая и возбуждая против него народ35. В Коринфе, куда прибыл апостол чрез Афины, жившие там иудеи также не оставили его в покое. Они схватили Павла и привели его к проконсулу Галлиону, обвиняя в извращении закона Моисеева, но проконсул отказался разбирать дела веры36. Почти везде, где проповедовал Павел, иудеи, предводимые начальниками синагог, оказывали противодействие христианству.

После разрушения Иерусалима, при Веспасиане, в римских областях иудеев появилось еще больше. Не имея возможности вредить христианам собственными средствами, они доносили на них римскому правительству как на людей вредных для общественного блага и содействовали ему отыскивать их.

§ 16. Причины гонений со стороны язычников

В первое время после появления христианства языческое население Греко-Римской империи не отличало христиан от иудеев, вследствие чего христиане наравне с иудеями пользовались с его стороны полною терпимостью. Когда же с увеличением числа христиан, и притом из среды самих же язычников, выяснилось, что христиане и иудеи не одно и то же, то языческое общество отнеслось к ним крайне враждебно. Прежде всего обратили внимание на христиан как на людей особенных, отличных от иудеев, те из язычников, которые лично были заинтересованы в существовании языческой религии, каковы, например, жрецы, прорицатели, делатели идолов и тому подобные лица. Видя, что христиане не ходят в храмы, не поклоняются идолам, не приносят им жертв и вообще отвергают все языческое, они сделались их злейшими врагами и стали обвинять их в отступничестве от отечественной религии и безбожии. Вслед за жрецами и другими служителями язычества и все вообще языческое общество, особенно же простой народ, усвоило себе взгляд на христиан как на безбожников. Те из язычников, которые хотели или имели случай ознакомиться с христианством, делались сами христианами; вообще же язычники не были знакомы с вероучением христиан, но в то же время знали, что они отвергают все религии и всех богов, и потому думали, что они действительно безбожники. Притом же язычники понимали религию только в виде идолов, жертвоприношений, храмов и тому подобное, а у христиан они не видели ни изображений их Бога, ни храмов, ни алтарей и вообще никаких внешних принадлежностей религии. Хотя греко-римское общество само не особенно усердно содержало свою народную религию, но совершенное безбожие, каким представлялось ему христианство, было в его глазах величайшим нечестием. Далее, отчуждение христиан от языческого общества, от всех языческих увеселений и зрелищ и сосредоточенная жизнь в собственном кружке естественно располагали язычников смотреть на них подозрительно. Люди злонамеренные, в числе которых первое место занимали евреи, постарались дать этой подозрительности определенные формы и начали объяснять образ жизни христиан разного рода гнусными преступлениями, которые они будто бы совершают вдали от общества. Так, например, про христиан говорилось, что они в своих таинственных собраниях предаются разврату, умерщвляют младенцев и питаются их телом и кровью. Такого рода толки привели к тому, что в языческом обществе сложился еще взгляд на христиан как на людей самой позорной жизни и человеконенавистников. Общество таких людей в глазах язычников было очень опасным для общественного спокойствия, а более ревностные из язычников были даже убеждены, что за нечестие христиан гнев богов может постигнуть всех. Образованные язычники составили свой взгляд на христиан, но также не в их пользу. Отрицая возможность истины, они смотрели на них с презрением и насмешками за их уверенность в достижении истинного богопознания, называли их за веру в распятого Христа и будущую жизнь грубыми суеверами и самообольщенными мечтателями и также признавали их людьми вредными для общества. Таким образом, с точки зрения язычников, христиане являлись виновными в массе преступлений: в отступничестве от отечественной религии, безбожии, безнравственной жизни, человеконенавистничестве и прочем. Мнимая преступность христиан и послужила для языческого общества причиной к гонению и преследованию их.

Что касается правительства римского, то оно также на первых порах не отличало христиан от иудеев. По крайней мере не видно, чтобы императоры Тиверий (14-37 гг.), в последние годы царствования которого явилось христианство, Кай Калигула (37-41 гг.) и Клавдий (41-54 гг.) имели понятие о христианах как составляющих особое от иудеев религиозное общество. Правда, по повелению Клавдия христиане были изгнаны из Рима, но такое распоряжение направлено было собственно против иудеев, поднявших возмущение в Риме, и коснулось христиан только потому, что в римской христианской общине находились уверовавшие из иудеев. Когда же и для правительства выяснилось, что христиане составляют отдельное от иудеев религиозное общество, оно отнеслось к ним так же враждебно, как и все население империи. Разделяя взгляд народа на христиан как на людей нечестивых, ненавистников человеческого рода, оно, кроме того, в распространении ими нового религиозного учения видело нарушение законов империи. Римские законы различали два рода религий: дозволенные — к каковым, кроме национальной, принадлежали все древние религии покоренных народов, — и недозволенные; христианство, как религия новая и не принадлежавшая никакому отдельному народу, на этом основании являлось верою недозволенною. Ввиду этого правительство считало своей обязанностью преследовать как эту новую религию, так и последователей ее. Далее христианство, распространявшееся с такой необыкновенной быстротой, грозило совершенно вытеснить национальную римскую религию, а это, по мнению правительства, угрожало разрушением и всего государственного строя империи, тесно связанного с национальной религией. Отсюда для него вытекала другая причина к преследованию христиан. Наконец, вследствие того, что христиане не признавали императора богом, не поклонялись его изображению и не приносили в честь него жертв, правительство видело в них противников установленной власти и даже подозревало, что они составляют тайное общество заговорщиков, которые под покровом религиозных стремлений замышляют ниспровергнуть существующий порядок. Такого рода подозрения еще более возбуждали в правительстве негодование и озлобление против христиан и служили для него новой причиной к преследованию их.

Таким образом, против христиан по тем или другим причинам вооружился весь языческий мир, и в течение двух с половиной веков Христова Церковь испытывала жестокие гонения от язычников.

§ 17. Гонения на христиан со стороны языческих императоров в I веке

Гонения на христиан со стороны язычников начинаются собственно при императоре Нероне (54-68 гг.). До того же времени, если и были преследования, то частные и случайные, вроде того, как народ и воеводы напали на апостола Павла в Филиппах, по поводу изгнания им нечистого Духа из одной служанки37, или как в Ефесе поднял против него возмущение некто Дмитрий, среброковач, в среде ремесленников, благосостояние которых зависело от того, что они работали на языческие храмы, которым христианство угрожало падением38. Гонение при Нероне началось по следующему поводу. Деспот-император, губивший для своего удовольствия жизнь и благосостояние своих подданных, сжег более половины Рима. Общественное мнение в этом пожаре обвиняло его. Чтобы отклонить от себя подозрения и успокоить волновавшийся народ, Нерон обвинил в поджоге христиан. А так как о христианах сложилось уже мнение как о людях самой позорной жизни и человеконенавистниках, то народ без труда поверил такой клевете, — и как правительство, так и народ начали преследовать христиан. В Риме правительство схватило множество христиан и обвиняло их, по отзыву Тацита, «не столько в зажигательстве, сколько в ненависти к человеческому роду». Многие их них претерпели ужасные мучения, пока не были замучены до смерти. Их одевали в шкуры зверей и травили собаками, распинали на крестах, обливали горючими веществами и сжигали по ночам вместо факелов для освещения садов Нерона. Гонение при Нероне, начавшееся с 65 года, продолжалось до 68 года, когда этот государь самоубийством положил конец кровопролитию. В это гонение пострадали в Риме апостолы Петр и Павел; Петр был распят на кресте вниз головою, а Павел усечен мечом. Хотя Нерон не издавал никакого общего для всей империи закона относительно христиан, тем не менее гонение едва ли ограничилось одним Римом; по крайней мере, правители провинций могли теперь безнаказанно дозволять черни выражать свою ненависть к христианам насильственными мерами. Гонение при Нероне, в первый раз так жестоко разразившееся над христианами, было причиною того, что между ними составилась легенда, будто Нерон не умер, а ушел за Евфрат, откуда явится впоследствии в качестве антихриста.

Императоры Веспасиан (69-79 гг.) и Тит (79-81 гг.) оставили христиан в покое; это были государи справедливые и вообще терпели в своей империи все как философские, так и религиозные системы и учения. Напротив, при Домициане (81-96 гг.) положение христиан изменилось к худшему. Этот государь отличался крайней подозрительностью и жестоко преследовал всех, кто казался ему опасным. Христиан он считал опасными для своей власти на том основании, что они ожидали наступления царства Христова. В этом случае он смотрел на них, как на единомышленников иудеев, которые все еще надеялись на явление Мессии-царя и постоянно, даже после разрушения Иерусалима, возмущались против римлян. Одних из христиан Домициан предавал смерти, других ссылал в заточение. Так, например, он предал смерти одного консула-христианина, Флавия Климента, а жену его, Домициллу, также христианку, отправил в ссылку. Не ограничиваясь преследованием христиан римских, Домициан вызывал к себе на суд последователей Христа и из отдаленных провинций. Так, около 96 года он вызвал из Ефеса в Рим святого Иоанна Богослова, приказал ввергнуть его в котел с кипящим маслом и, когда он остался невредим, сослал в заточение на остров Патмос. В гонение же Домициана святой Антипа, епископ Пергамский, сожжен был в медном быке. Чтобы отнять у иудеев всякую надежду на явление Мессии-царя, Домициан приказал разыскать в Палестине и привести к нему потомков Давида. Такими потомками оказались родственники Господа Иисуса Христа по плоти, внуки апостола Иуды, брата Господня, которые и были приведены в Рим. Но подозрительный царь скоро отпустил их, не сделав им никакого вреда, так как увидел перед собой людей бедных, с загрубелыми от земледельческих работ руками, а из ответов их узнал, что они ожидают Царства Христова — небесного, а не земного.

После Домициана императором был Нерва (96-98 гг.). Этот добрый государь возвратил из заточения всех сосланных его предшественником, между прочим, и христиан. Он не любил доносов, которые были в ходу при Домициане, и даже издал против них эдикт, особенно запрещавший доносы рабов на господ. Вследствие этого христиане в его правление не были тревожимы даже и доносчиками, но христианство все-таки и при нем оставалось религией недозволенной.

§ 18. Гонение на христиан со стороны языческого правительства в первой половине II века

С наступлением II столетия положение христиан в Римской империи снова изменилось к худшему. После Нервы императором был Траян (98-117 гг.). Этот государь считается лучшим правителем империи; тем не менее он был гонителем христиан, так как смотрел на них со своей языческой точки зрения. Заботясь о спокойствии в империи, Траян в 99 году возобновил закон, запрещавший тайные общества. Этот закон прежде всего касался христиан, так как о них в языческом мире составилось уже мнение как о людях, принадлежащих к тайному обществу. Кроме того, богослужебные собрания христиан, происходившие по большей части в ночное время и в местах, ни для кого не доступных, по мнению римской администрации, составляли прямое нарушение упомянутого закона. Поэтому, наблюдая за точным выполнением закона, правители областей считали своей обязанностью преследовать христиан как нарушителей его. Кроме закона против тайных обществ, касавшегося христиан косвенным образом, Траян в 104 году39 издал еще положительный закон относительно их. Повод к изданию его был следующий. Правитель Вифинии и Понта Плиний Младший на основании закона 99 года делал в своей области розыски о христианском обществе. Когда оказалось слишком много принадлежащих к этому обществу, особенно же когда язычники подали ему безыменный донос со списком христиан, Плиний недоумевал, как поступить в этом случае, и обратился за разъяснением к императору. В своем докладе он, между прочим, писал, что, по его расследованию, ничего особенно преступного в христианах не оказалось, кроме «суеверия грубого и безмерного», почему он слишком упорных в этом суеверии (т. е. христианстве) казнил, а отказывавшихся от него (т. е. от христианства) отпускал; в заключение же доклада спрашивал императора, нужно ли наказывать христиан за самое имя «христианин», или только тогда, когда они окажутся виновными в других определенных преступлениях. В ответ на этот доклад Траян послал Плинию эдикт, который затем сделался обязательным для всех областных правителей. «В судопроизводстве над теми, которые представлены тебе как христиане, — писал он, — ты поступал как должно. Вообще нельзя постановить одного правила, которое служило бы определенною нормою для всех случаев. Разыскиваемы они не должны быть; если же их представляют и обвиняют, они должны быть наказываемы; впрочем, так, что если кто не признает себя христианином и подтвердит это самым делом, то есть поклонением нашим богам, хотя бы прежде и был подозреваем в непочитании их, тот получает прощение за раскаяние. Безымянные же доносы не должны иметь места ни в каком судопроизводстве, так как это может произвести дурные последствия и должно быть чуждо нашего времени». Таким образом, Траян признал принадлежность к христианству государственным преступлением, подлежащим наказанию. Правда, по своим административным соображениям он смягчил несколько суровость своего решения, запретив разыскивать христиан и принимать на них безыменные доносы, но это мало облегчало их участь, так как теперь каждый из язычников на законном основании мог возбуждать против них судебное преследование. Так, действительно, и было: фанатики из язычников, особенно же жрецы, начали открыто и настойчиво привлекать христиан к судам, по решению которых их и предавали смертной казни. В гонение Траяна в числе многих других претерпели мученическую смерть Климент, епископ Римский, Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский, и Симеон, епископ Иерусалимский, стодвадцатилетний старец, сын Клеопы и преемник Иакова Праведного по кафедре. Климент сначала был сослан в заточение в пустынный Херсонес и затем утоплен в Черном море (101 г.); Игнатий Богоносец по приказанию самого Траяна отправлен был из Антиохии в Рим и здесь брошен на растерзание львам в амфитеатре (107 г.); Симеон обвинен был пред проконсулом Аттиком как христианин и потомок Давида и после многих истязаний распят на кресте.

Закон Траяна относительно христиан действовал и при его преемнике Адриане (117-138 гг.). Поэтому гонение на христиан продолжалось и в правление этого императора, с той только разницей, что Адриан старался ограничить самоуправство черни по отношению к гонимым. Пользуясь тем, что Адриан своим посвящением в эллинские мистерии заявил себя ревностным почитателем языческой религии, чернь, подстрекаемая жрецами, перестала стесняться формальным судопроизводством над христианами и часто требовала, особенно во время больших праздников, немедленной казни их без суда. Подобное положение дел дало повод к изданию нового закона относительно христиан. Вследствие представления проконсула Малой Азии, Серенния Граниана, Адриан издал на имя преемника его, Минуция Фундана, эдикт, которым повелевалось принимать на христиан только формальные доносы, а на крики толпы не обращать внимания, и, если после судебного разбирательства обвинения подтвердятся, наказывать христиан, если же нет, то подвергать наказанию обвинителя как клеветника. Изданию такого, отчасти благодетельного для христиан, закона содействовали апологии Кодрата, христианского писателя, и Аристида, христианского философа, которые они представили императору. При Адриане в первый раз являются защитники христиан.

Преемник Адриана Антонин Пий (138-161 гг.) держался той же политики относительно христиан, какой и его предшественник. В его время Римскую империю постигли разные общественные бедствия: голод, наводнения Тибра в Италии, землетрясения в Греции и Малой Азии, пожары в разных городах и тому подобное. Народные массы, видя в этих бедствиях выражение гнева богов за нечестие и безбожие христиан, волновались и производили на них нападения. По этому поводу Антонин издал эдикт, которым запрещал предпринимать что-либо новое против христиан, оставляя, таким образом, в силе действовавшие до него законы. Во время народного возмущения против христиан в Греции в это царствование погиб мученически епископ Афинский Публий.

§ 19. Гонение на христиан при Марке Аврелии и последующих императорах до Гелиогабала (161-219 гг.)

При преемнике Антонина Пия Марке Аврелии Антонине Философе (161-180 гг.) произошла существенная перемена в отношениях римского правительства к христианскому обществу. Доселе правительство не разыскивало христиан, производя над ними суд лишь тогда, когда их приводили пред судилища и обвиняли; теперь оно само начинает разыскивать и преследовать их. Марк Аврелий, замечая постоянное увеличение христианских обществ и опасаясь за государственную религию, а вместе с нею и за целость империи, старался всеми мерами поддержать в народе отечественное служение богам. Кроме того, как государь-философ и притом стоик, он смотрел на христиан, как на заблуждающихся, упрямых фанатиков, и ненавидел их за их, по его понятию, суеверное учение, особенно за их горячую веру в будущую жизнь и святое одушевление при встрече со смертью. Такой государь не мог безучастно смотреть на христиан; если они, думал он, суеверы и фанатики, не разумеющие лживости своих убеждений и еще вредные для государства, то надо их разубедить, сообщить им правильные убеждения, чтобы они были достойными членами государства, хотя бы для достижения этой цели пришлось употребить насилие. И вот Марк Аврелий не только не останавливает, подобно прежним императорам, обычных народных возмущений против христиан, но даже сам издает новый эдикт касательно их, отличный от эдиктов прежнего времени. Теперь повелевается разыскивать христиан, убеждать их отказаться от своих заблуждений и, если они останутся непреклонными, предавать пыткам, которые прекращать только тогда, когда они сознают свои заблуждения и поклонятся богам. Таким образом, преследование христиан началось и было очень жестоким. По-прежнему они обращались с просьбами о защите к самому императору в лице своих апологетов, Мелитона, епископа Сардийского, Афинагора, христианского философа, и других, которые, опровергая установившиеся на христиан взгляды, просили его, прежде чем гнать христиан, узнать их. Но государя-философа, твердо убежденного в истинности своих взглядов на христиан, ничто не могло отклонить от принятых мер. Христиан разыскивали, принуждали отказываться от христианства, предавали пыткам в надежде отречения, пока, наконец, не замучивали до смерти. В это жестокое гонение христиане заявили себя особенной ревностью в вере; никогда в предшествовавшие преследования не было столько мучеников, сколько теперь. Святой Иустин Философ, основавший в Риме христианскую школу, погиб там мученически в 166 году вместе со своими учениками. Особенно сильны были преследования в Смирне в 167 году и в галльских городах, Лионе и Вьене, в 177 году. Здесь народ и общественные власти соединились против христиан; в Смирне, кроме того, возбуждали народ еще евреи. Святой Поликарп, епископ Смирнский, ученик Иоанна Богослова, сожжен был на костре; также и многие из его паствы или были сожжены, или преданы на растерзание диким зверям. В Лионе девяностолетний епископ Пофин после бесчеловечных истязаний, полуживой, брошен был в тюрьму, в которой чрез два дня и умер. Вместе с ним пострадали и многие из его паствы. Особенно было поразительно, даже для язычников, то, что и малолетние из христиан твердо переносили все мучения и не отпадали от веры; таковы, например, были в Лионе пятнадцатилетний Понтик и сестра его Бландина, которых прежде их собственного мучения заставляли смотреть на мучения других. Общей формой казни христиан в это гонение было: для римских граждан — усечение мечом, для не граждан — костер и растерзание дикими зверями. Бывало так, что тела замученных христиан лежали массами на улицах городов.

Преемником Марка Аврелия был сын его Коммод (180-192 гг.). Это был государь слабый, не занимавшийся делами правления; с его правления начинается ослабление Римской империи. Он не старался поддерживать планов и распоряжений своего отца относительно христиан, тем более что лично он был благосклонен к ним по влиянию на него одной женщины, вероятно, тайной христианки, Марции. Поэтому положение их при нем было довольно спокойным, хотя он и не издавал никаких законов в пользу христиан и не отменял прежних. Все-таки и при этом государе отдельные случаи преследования христиан были. Так, в Риме был казнен сенатор Аполлоний, защищавший христианство в сенате, обвиненный своим рабом в принадлежности к христианскому обществу, за каковой донос, впрочем, казнен был и раб, по закону Нервы.

После междоусобной войны за императорский престол (192-196 гг.) занял его Септимий Север (196-211 гг.)40, который в начале правления благосклонно относился к христианам, потому что один раб, христианин Прокул, исцелил его от болезни. Но после иудейской войны он стал подозревать христиан в политических замыслах, поэтому, не отменяя прежних эдиктов против них, в 202 году издал еще новый, которым под страхом смерти запрещалось принятие вновь иудейства и христианства. Руководствуясь прежними законами относительно христиан и новым, запрещавшим распространение христианства, областные правители начали опять преследовать христиан. В это время в Александрии в числе других был обезглавлен ритор Леонид, отец знаменитого Оригена, а также брошена была в кипящую смолу девица Потамиена, поразившая своей красотой служителей казни и своим мужеством обратившая ко Христу одного из них — Василида, также принявшего мученический венец; в Лионе замучен святой Ириней, бывший епископом после Пофина, со многими из своей паствы. Особенно замечательны своим мужеством мученики Карфагенской области, где гонение было сильнее, чем в других местах. Здесь Фивия Перпетуя, молодая женщина благородного происхождения, несмотря на просьбы и слезы отца и материнскую любовь к своему ребенку, объявила себя христианкой, за что была брошена в цирке на растерзание зверям и добита мечом гладиатора. Та же участь вместе с нею постигла и другую христианку, рабыню Фелицитату, мучившуюся родами в темнице, и ее мужа, Ревоката. При сыне и преемнике Севера жестоком Каракалле (211-217 гг.), положение христиан не изменилось: частные и местные преследования продолжались по тем же причинам, на основании того или другого закона касательно христиан.

§ 20. Положение христиан со времени Гелиогабала до Декия Траяна (218-249 гг.)

Со времени Гелиогабала (218-222 гг.) правительство римское на некоторое время оставило христиан в покое. Гелиогабал не преследовал христиан, потому что сам не был привязан к римской государственной религии. Следуя, по всей вероятности, эклектическому миросозерцанию, он особенно увлекся сирийским культом солнца, с которым стремился объединить и христианство. К тому же в это время народные возмущения против христиан начинают ослабевать. При ближайшем знакомстве с ними, особенно в лице христианских мучеников, народ начинает разубеждаться в своих подозрениях относительно их жизни и учения, чему лучшим доказательством служит преемник Гелиогабала, император Александр Север (222-235 гг.). Сын почтенной Юлии Маммеи, почитательницы Оригена, Север смотрел на христианство с более правильной точки зрения, чем его предшественники. Христиане не составляли в его глазах общества заговорщиков, заслуживающих общую ненависть своей позорной жизнью. Усвоив себе миросозерцание неоплатоников, по которому истинного богопознания надо искать не в одной какой-либо частной религии, а во всех, он познакомился и с христианством, и если не признал за ним значения безусловно истинной религии, то нашел в нем много достойного уважения и многое из него принял в свой культ. В его божнице, наряду с признаваемыми им божественными существами, Авраамом, Орфеем, Аполлонием Тианским, стояло изображение Иисуса Христа. Вообще, по своему благородству и особенным воззрениям на христианство такой государь, как Александр Север, не мог быть гонителем христиан. Известен даже случай его заступничества за них: в Риме произошел спор между христианами и язычниками за право владения одним городским местом, на котором была построена христианская церковь, и Александр Север решил этот спор в пользу христиан. Впрочем, правительство римское все еще не объявляло христианства религией дозволенной.

Преемник его Максимин Фракиянин (235-238 гг.) был врагом христиан из ненависти к своему предшественнику, которого он был убийцей. Чтобы утвердить себя на престоле, он решился поддерживать фанатическую партию в язычестве. Впрочем, царствование этого императора было непродолжительно, и он успел только по требованию префекта Каппадокийской провинции Серениана, ненавистника христиан, издать эдикт, которым на основании существующих законов повелевалось преследовать христиан и особенно пастырей Церкви. Разразившись в Понте и Каппадокии, гонение не было повсеместным, так что в других местах империи христиане пользовались спокойствием.

После Максимина Фракиянина один за другим были императорами Гордиан (238-244 гг.) и Филипп Аравитянин (244-249 гг.), оба настолько благосклонные к христианам, что впоследствии возникло о последнем из них мнение, что он был сам тайным христианином. Вероятно, эти государи, как и Александр Север, держались в религии эклектического образа мыслей. Преследования христиан при них не было. Таким образом, за исключением времени Максимина Фракиянина, христиане в течение тридцати лет по возможности пользовались покоем. В это время христианские общества успели распространиться в Римской империи настолько, что не было города, где бы не было большого количества христиан. Христианство принимали даже многие из богатых и знатных людей. Но если народные массы по отношению к христианам сделались сдержаннее, если некоторые из императоров были лично благосклонны к ним, вследствие чего христианство так быстро и распространялось, то, с другой стороны, фанатическая партия в язычестве ненавидела их еще более и дожидалась случая, когда императорская власть будет в руках человека, разделяющего ее взгляды, чтобы произвести решительное истребление христиан. Это и случилось при Декии Траяне.

§ 21. Гонение на христиан при Декии Траяне и последующих императорах до Диоклетиана

Император Декий Траян (249-252 гг.)41, достигший престола после борьбы за него с Филиппом Аравитянином, был ненавистником христиан уже по тому одному, что его предшественник был к ним благосклонен. Кроме того, как человек грубый, он не размышлял много о верованиях, следуя древнему идолопоклонству и разделяя убеждение, что целость и благосостояние государства стоит в неразрывной связи с сохранением древней религии. Партии языческих фанатиков такой государь и был нужен. С христианами, отступившими от древней государственной религии и стремившимися заменить ее новой религией, Декий задумал поступить очень просто — истребить их совершенно. В 250 году он издал эдикт ко всем областным правителям, которым повелевалось всеми мерами, не исключая и насильственных, принуждать христиан следовать древней государственной религии. Преследование христиан, которое началось вследствие этого эдикта, превосходило все предшествующие, за исключением разве гонения Марка Аврелия, своей жестокостью. Правительство установило определенный порядок преследования. К определенному времени все христиане известной области должны были являться в назначенное место и приносить жертвы. Если же они не являлись добровольно, то полиция разыскивала их при пособии пяти избранных граждан. Некоторые из христиан при начале гонения спасались бегством; у таких конфисковывалось имущество, и они теряли все гражданские права; некоторые изменяли христианству и приносили жертвы идолам; иные, хотя не приносили жертв, но получали от суда «свидетельства» в принесении их; некоторые исповедовали себя христианами, но после жестоких мучений ослабевали и отрекались от христианства; наконец, некоторые претерпевали всевозможные мучения, иногда оставались в живых, а большей частью были замучиваемы до смерти. В это жестокое гонение было как много отпадших от христианства, вследствие того, что в предшествовавшее ему спокойное время многие принимали христианство не по истинному убеждению, так много и мучеников. Вся тяжесть гонения первоначально обрушилась на предстоятелей церквей, которые были опорою для христианских обществ. Многих из них Церковь ублажает как мучеников и исповедников. В Риме в начале гонения пострадал епископ Фабиан, равно как приняли мученическую кончину Карп, епископ Фиатирский (в Пергаме), Вавила, епископ Антиохийский, Александр, епископ Иерусалимский и другие; знаменитый же учитель Церкви Ориген претерпел множество истязаний. Некоторые из епископов, чтобы в такое тяжкое время не оставить паствы своей без пастырского руководства, удалялись на время из тех мест, где они жили, и издали управляли ими. Так поступили святой Киприан Карфагенский и Дионисий Александрийский. А святой Григорий Неокесарийский собрал всех своих пасомых и удалился с ними на время гонения в пустыни, вследствие чего у него совсем не было отпадших. К счастью христиан гонение продолжалось только около двух лет — Господь хранил Свою Церковь. В конце 251 года Декий Траян был убит во время войны с готами, и гонение на короткое время стихло.

При Галле, преемнике Декия (252-253 гг.)42, началось было снова гонение на христиан по поводу того, что они отказались от языческих жертвоприношений, назначенных императором для умилостивления богов по случаю общественных бедствий, но скоро прекратилось. В это гонение пострадали в Риме Корнилий и Луций, бывшие один за другим епископами.

Император Валериан (253-260 гг.) в начале своего правления был благосклонен к христианам, но по влиянию своего друга, Макриана, фанатика-язычника, в 257 году начал преследовать христиан. Чтобы ослабить христианские общества, Валериан первым эдиктом 257 года приказал ссылать в заточение епископов, пресвитеров и диаконов, с запрещением остальным христианам составлять собрания. Эдикт не достиг цели — сосланные епископы из мест заточения управляли своими паствами, например, святой Киприан Карфагенский и Дионисий Александрийский, и христиане по-прежнему составляли собрания. Поэтому в 258 году последовал второй эдикт, которым повелевалось: всех епископов, пресвитеров и диаконов казнить, сенаторов и всадников, если они по лишении всех прав и имущества остаются христианами, обезглавливать чрез усечение мечом; знатных женщин, если они остаются христианками, по лишении имущества ссылать в заточение; находящихся на службе при дворе лишать прав и имения и в оковах отправлять на работы в царские поместья. О низших классах общества в эдикте даже не упоминалось, так как с ними и всегда поступали жестоко. После такого распоряжения началось жестокое избиение христиан. В числе пострадавших были: епископ Римский Сикст II с четырьмя диаконами Римской Церкви, святой Киприан, епископ Карфагенский, принявший мученический венец на глазах своей паствы, как «враг римских богов и глава преследуемого общества», и множество других епископов, пресвитеров, диаконов и простых верующих.

В 259 году43, во время войны с персами, Валериан был взят в плен и на престол вступил сын его Галлиен (260-268 гг.). Этот государь, не расположенный к крутым мерам по своему характеру, счел за лучшее изменить политику по отношению к христианам. Двумя эдиктами он объявил христиан свободными от преследования, возвратил им конфискованные в предшествовавшее царствование имущество, молитвенные дома, кладбища и тому подобное. Таким образом, римское правительство предоставляло христианскому обществу права религиозного общества, дозволенного в империи, признавая за ним право имущественного владения. Для христиан наступает теперь надолго спокойное время. Хотя один из последующих императоров Домиций Аврелиан (270-275 гг.) как грубый язычник был не расположен к христианам, но и он признавал за ними предоставленные им права. Так, в 272 году, будучи в Антиохии, он принял к своему рассмотрению просьбу тамошних христиан, касавшуюся имущественных интересов Церкви, и решил дело в их пользу. Случай был такой: антиохийский епископ Павел (Самосатский), низложенный за ересь, продолжая считать себя законным епископом, не хотел отдать епископского дома и церкви избранному на его место Домну; антиохийские христиане обратились за помощью к Аврелиану, который и решил отдать дом и церковь тому из них, с кем согласны в вероучении епископы италийские и римский; когда последние оказались согласными с Домном, Аврелиан приказал антиохийским властям Павла изгнать, а Домна ввести во владение спорным церковным имуществом. В 275 году Аврелиан решился было уничтожить данные христианскому обществу права дозволенного общества изданием эдикта о возобновлении преследования христиан, но в том же году был убит во Фракии, и эдикт остался без выполнения.

В наступившее, таким образом, с 260 года мирное время, продолжавшееся до конца третьего столетия, христианство начинает распространяться с необыкновенной быстротой. В общество христиан вступают лица, высокопоставленные в государстве. Пользуясь правами дозволенного религиозного общества, христианская Церковь открыто вступает в мир; появляются благоустроенные христианские храмы, в которых на глазах язычников совершается богослужение; члены Церкви более не скрываются от язычников; епископы разных церквей делаются известными язычникам и пользуются среди них уважением и почетом. Но фанатическая партия в язычестве была еще очень сильна; более чем когда-либо, она понимала, что теперь, при быстром распространении христианства, возникает уже вопрос о том, что должно существовать — христианство или язычество? А за этим вопросом, по представлению язычников, следовал другой — о существовании самой Римской империи, которая тесно была связана с языческой религией. Поэтому она употребляла все усилия к тому, чтобы решить этот вопрос в пользу язычества совершенным истреблением христиан.

§ 22. Гонение на христиан в начале IV столетия при Диоклетиане и других императорах (до 313 г.)

В 284 году вступил на императорский престол Диоклетиан (до 305 г.), именем которого обозначается последнее жестокое гонение на христиан, хотя лично он принимал в нем не особенно большое участие. Это был государь благоразумный, справедливый, поставивший задачею своего правления восстановить блеск Римской империи. Сознавая, как трудно одному управлять таким обширным государством, какова была тогдашняя империя, на окраины которой производили постоянные набеги варварские народы (германцы), он в 285 году выбрал себе соправителем одного из своих полководцев, храброго Максимиана Геркула, которому поручил западную половину империи, с титулом августа. В 292 году он избрал еще двух помощников в управлении, с титулом кесарей: Констанция Хлора для Британии, Галлии и Испании, и Галерия для Иллирии. С последним Диоклетиан вступил в родственную связь, отдавши ему в замужество свою дочь Валерию. При таких переменах в управлении империей спокойствие христиан зависело от личных взглядов на них правителей и отношения последних к языческой фанатической партии.

Что касается самого Диоклетиана, то в продолжение почти двадцати лет своего правления он не преследовал христиан, хотя лично был привержен к языческой религии. Как благоразумный политик, стремившийся успокоить свое государство, постоянно волнуемое внутренними смутами, и, может быть, еще по чувству человеколюбия, признаки которого были заметны в нем, он страшился начать кровопролитие христиан, тем более что их было слишком много и общество их в недавнее еще время правительством признано законно существующим. Максимиан Геркул, грубый солдат, не входивший в политические соображения Диоклетиана, готов был преследовать христиан, особенно находившихся в его войске и нарушавших воинскую дисциплину отказом в принесении языческих жертв. Напротив, помощник Геркула, кесарь Констанций Хлор, человек добросовестный, уважавший добродетель, где бы ее ни находил, смотрел на христиан без предубеждения, даже уважал их за твердость в вере, основательно предполагая, что они также твердо должны быть преданы государю. Но злейшим из всех правителей врагом христиан является зять Диоклетиана, жестокий кесарь Галерий. Происходя из низшего сословия и находясь под влиянием своей матери, Ромулы, грубой и суеверной язычницы, он суеверно предан был языческой религии и был страшным ненавистником христиан. В нем фанатическая партия язычников нашла сильную поддержку своей ненависти к христианам; он стал во главе ее и готов был истреблять христиан огнем и мечом, если бы вся власть была в его руках. Но как подчиненный кесарь он не мог произвести открытого и всеобщего гонения на христиан; поэтому на первых порах ограничился только частными преследованиями: удалением их от своего двора, изгнанием из военной службы и тому подобное. Вообще же Диоклетиан, пока был в силах и не состарился, сдерживал вредные для империи порывы Галерия к уничтожению христианства; кроме эдикта об удалении христиан из военной службы, он долгое время не соглашался издать какой-либо общий закон относительно их.

Наконец, в 303 году Галерий достиг своей цели. Он приехал в Никомидию, что в Вифинии, местопребывании Диоклетиана, и, поддерживаемый жрецами и другими фанатиками, настоятельно требовал издания общего закона против христиан. Старый, больной и тяготившийся делами правления Диоклетиан подчинился влиянию своего зятя и допустил преследование. Никомидийские христиане прежде других испытали нападение: их «великолепная церковь» была разрушена до основания, святые книги были отняты и сожжены. Вслед за этим последовал общий эдикт следующего содержания: все богослужебные собрания христиан запрещаются; христианские храмы должны быть разрушены; списки Священного Писания должны быть отбираемы и сожигаемы; все содержащие христианство лишаются своего достоинства и гражданских прав: У христиан-рабов отнимается навсегда надежда на освобождение; при суде над христианами дозволяется употреблять пытки, без принятий от них жалоб. Один христианин увлекся до того несправедливостью такого эдикта, что публично изорвал его, за что и был осужден на смерть.

После такого эдикта началось преследование христиан по всей империи; западные правители, к которым он препровожден был для исполнения, должны были поступать также сообразно ему. Благосклонный к христианам Констанций Хлор нашел, однако, возможность применять его без особенного отягощения для христиан, допустив только для формы разрушить несколько церквей, тогда как Максимиан Геркул начал дело разрушения храмов и сожжение священных книг со свойственной ему настойчивой жестокостью. После продолжительного спокойствия, которым христиане пользовались в последнее время, начавшееся гонение было особенно тяжело для них, но они показали себя достойными последователями Христа. Несмотря на все запрещения, они составляли богослужебные собрания, если не в храмах, которые разрушались, то в подземельях (катакомбах); книги Священного Писания скрывали в потайных местах, и если невозможно было скрыть, то отдавали вместе со своею жизнью. Некоторые, впрочем, из христиан из страха пред пытками выдавали книги Священного Писания, и таких Церковь отлучала как предателей.

Вскоре после издания эдикта преследование христиан усилилось еще более. В Никомидии во дворце Диоклетиана два раза открывался пожар; Галерий обвинил в поджоге христиан и успел убедить Диоклетиана, что в этом случае следует предполагать заговор. В Никомидии начались розыски и пытки христиан. Заставляли всех приносить жертвы идолам; между прочим, жена Диоклетиана, Приска, и жена Галерия, Валерия, по подозрению в принадлежности к обществу христиан, — а они действительно были христианками — принуждены были отказаться от него и принести жертвы идолам. При этом казнены были христиане, занимавшие при дворе важные должности: Петр, Дорофей и Горгоний. Епископ Никомидийский Анфим был обезглавлен, а также множество других христиан всякого возраста, пола и состояния было или сожжено на кострах, или утоплено в море. Происшедшее вскоре возмущение в Сирии и Армении дало Галерию новый повод обвинить в этом христиан, особенно лиц духовных, мнимых зачинщиков бунта, и еще более усилить преследование. По этому поводу был издан второй эдикт, которым повелевалось всех предстоятелей церквей и других духовных лиц, как политических преступников, заключить в темницы. Немедленно заключено было в темницы множество епископов, пресвитеров и диаконов. Скоро появился и третий эдикт: всех заключенных, принесших жертвы идолам, освобождать, остающихся же непреклонными мучить жестокими пытками. И вот много предстоятелей церквей и других духовных лиц замучено было до смерти. Наконец, в 304 году вышел четвертый эдикт, которым все христиане поголовно были осуждены на пытки и мучения с целью принудить их к отречению от христианства и принесению жертв идолам. Теперь жестокость мучителей не знала никаких границ. Почти во всех областях империи началось открытое избиение христиан. Мучители нарочно выдумывали разные формы мук и пыток, чтобы склонить христиан к отречению. Современник настоящего гонения Евсевий, епископ Кесарийский, в своей Церковной истории рассказывает подробно о всех ужасах, сопровождавших преследование христиан в разных областях и городах империи. В Тире Финикийском44, после ужасных бичеваний, на христиан выпускали пантер, медведей, диких кабанов, разъяренных огнем и железом быков. Как христиане переносили все это, примером служит один юноша, не имевший еще двадцати лет, который стоял без оков, молясь Богу, с крестообразно сложенными руками, не двигаясь и не уклоняясь в сторону от того места, где находился, между тем как медведи и пантеры, дыша яростью и смертью, почти касались его тела. В Египте45 христианские Семейства были предаваемы различным родам смерти. Одни после скоблений, колесований, самых тяжких бичеваний и тысячи прочих различных пыток были сожигаемы, других топили в море, иным отсекали головы; некоторые умирали еще в пытках, а многие погибали от голода. Были мученики, которых распинали на крестах даже головою вниз, и если они оставались еще в живых, то скоро погибали от голода. Особенно поразительны были пытки христиан в Фиваиде46: здесь тела мучеников терзали черепками вместо когтей, пока они не испускали последнего издыхания; женщин привязывали за одну ногу и поднимали вверх, так что они висели на воздухе вниз головою, других разрывали на части, привязывая к двум согнутым деревьям, которые мгновенно распускались. В Александрии47, по рассказу епископа Филеаса, одних били палками, других розгами, иных бичами, тех плетьми, этих кнутами; одних, со связанными назад руками, прикрепляли к столбу и некоторыми орудиями растягивали им руки, потом, следуя приказанию, терзали им все тело и обрубали ножами не только бока, как делали с убийцами, но и чрево, и голени, и щеки. Других привешивали за одну руку к портику, так что они качались на воздухе, испытывая ужаснейшее всяких мучений растяжение суставов и членов. Иных привязывали к столбам, с обращенными друг к другу лицами, так что ноги их ни на что не опирались, отчего узы, по причине тяжести тела, должны резать его тем с большею силою. И терпеть это приходилось им не до той только поры, когда говорил или занимался ими проконсул, но едва не в продолжение целого дня. Во Фригии48 воины, окружив целый христианский городок и подложив огонь, сожгли его жителей с младенцами и женами при громких их воплях ко Христу.

И такие мучения христиан производились не несколько дней и не в течение какого-нибудь краткого времени, но в продолжение целых годов49. Число убиенных христиан простиралось иногда в один день от десяти до ста человек. Производя такую кровавую резню христиан, императоры полагали, что христианское имя будет истреблено совершенно, и хотели торжествовать победу над христианами, приказавши выбить медаль в память истребления ими христианского имени и восстановления почитания богов.

Но торжество врагов христианства было преждевременное. Выступали все новые и новые поборники его, отдававшие себя на всевозможные мучения, но не отказывавшиеся от содержимого ими вероучения. Вообще в этой последней борьбе с отживающим язычеством падших христиан было гораздо менее, чем в гонение Декия.

Между тем в управлении империей произошли существенные перемены. Чрез два года после начала гонения, в 305 году, оба императора, Диоклетиан и Максимиан Геркул, удалились от дел правления. Титул августов получили: на Востоке Галерий, а на Западе Констанций Хлор; место же кесарей, по избранию Галерия, заняли: на Востоке родственник его, Максимин, а на Западе Север. Север, впрочем, скоро был свержен Максентием, сыном Максимиана Геркула, который сам на время принял участие в управлении для поддержки сына. Затем в 306 году произошла еще перемена в управлении империей, особенно важная для христиан. Констанций Хлор умер, и титул императора на западе принял сын его Константин, наследовавший благосклонность своего отца к христианам. Галерий не доволен был положением дел на западе; против Максентия он посылал войска в защиту Севера, хотя и не успел помочь ему; Константина, которого он ненавидел еще раньше, когда тот находился при дворе Диоклетиана, некоторое время не признавал августом, опасаясь его противодействия как вообще в политике, так и в преследовании христиан.

Такие политические обстоятельства были для христиан, с одной стороны, очень не выгодны. Галерий, сделавшись августом, не стесняясь ничем, продолжал преследование их с такой же жестокостью, с какой начал, в чем усердным помощником его был на востоке кесарь Максимин. Но с другой стороны, после таких перемен для христиан западной половины империи наступило более или менее спокойное время. Константин не преследовал христиан, а кесарь Максентий как человек мало заботившийся о делах правления если преследовал их, то не так систематично, как это было на востоке, ограничиваясь только частными истязаниями и поруганиями над ними. Таким образом, когда на западе гонение почти совсем прекратилось, на востоке оно продолжалось в ужасающих размерах.

Но, наконец, силы нападающих язычников истощились. Христианская Церковь, которую, по словам Спасителя, не одолеют и врата ада, не могла погибнуть от злобы людей. Злейший враг христиан восточный император Галерий, пораженный тяжкой и неизлечимой болезнью, убедился наконец, что никакая человеческая сила не может уничтожить их. Поэтому в 311 году, незадолго до своей смерти, выбрав себе преемником одного из своих полководцев, Ликиния, вместе с ним и западным императором Константином издал эдикт о прекращении гонения на христиан. Этим эдиктом римское правительство торжественно засвидетельствовало свое бессилие в борьбе с христианами, признавши, что, несмотря на все старания его обратить их к древнему учению отцов, то есть идолопоклонству, при чем многие из них подвергались смерти и разного рода лишениям, они всегда оставались твердыми в своей вере. Правительство принуждено было сказать: «Пусть снова будут христиане, и пусть они строят свои молитвенные домы, с тем только, чтобы ни в чем не поступать против порядка».

Вследствие эдикта Галерия, Ликиния и Константина, христиане, гонимые и ссылаемые, были освобождены от поисков и возвращены из заточений. Опять стали появляться христианские храмы, в которых по-прежнему начало совершаться богослужение. Даже язычники, познакомившиеся в последнее время еще ближе с христианами, радовались вместе с ними, изумляясь силе христианского Бога, защитившего Свою Церковь. Гонение прекратилось повсюду, потому что эдикт, изданный тремя императорами, был обязателен для кесарей. Впрочем, кесарь Максимин, управлявший Сирией и Египтом, сначала по необходимости покорившийся требованию императоров, лично не сознавал необходимости прекратить гонение, тем более что по смерти Галерия (311 г.), не признавая Ликиния августом, присвоил себе императорское достоинство. Он начал было по-прежнему преследовать христиан: запрещал им строить церкви, изгонял из городов, некоторых увечил, вырывая ноздри или глаза, отрубая уши или руки и тому подобное, наконец, предавал некоторых даже смерти. Между пострадавшими известны эмесский епископ Сильван, сорок лет проходивший свое служение, кесарийский пресвитер Памфил, антиохийский пресвитер Лукиан, александрийский епископ Петр и другие.

На Западе Максентий хотя тоже должен был подчиниться эдикту, но оставался таким же тираном своих подданных, как христиан, так и язычников. Но скоро оба кесаря, не расположенные к христианам, принуждены были совсем оставить правление. В 312 году император Запада Константин, поразивший тирана Максентия, сделался единодержавным правителем Запада и склонился окончательно в пользу христиан; а в 313 году случилось то же самое на Востоке с Максимином, который был низвержен Ликинием, утвердившим свое господство в его провинциях.

§ 23. Эдикт Константина Великого в пользу христиан

В начале IV века при постоянных столкновениях христиан с язычниками последние знали уже хорошо, что такое христианское общество, какие его цели и стремления, и не находили во всем этом ничего преступного, ничего достойного порицания. Массы народа во время последних гонений не принимали уже в них участия; даже некоторые проконсулы, например в Карфагене, были настолько благосклонны к христианам, что позволяли им скрывать священные книги. Видя, что христианская Церковь после трехвековой кровавой борьбы за свое существование не уничтожилась, не поколебалась даже в последнее, жесточайшее из всех, гонение, язычники начали сознавать, что в ней присутствует истинная божественная сила, чудесно защищающая ее. Это сознание было присуще большинству язычников; только грубые фанатики, поднявшие последнюю борьбу за умиравшее язычество, чужды были его.

Император Константин, поистине великий святой и равноапостольный, первый открыто высказал это тяготевшее над языческим миром убеждение в истинности христианства и ложности язычества. До обращения своего в христианство он был одним из тех язычников, которые смотрели разумно, без предубеждения как на язычество, так и на христианство. Первоначальное воспитание его под руководством отца, Констанция Хлора, и матери, Елены, благосклонно относившихся к христианам, развило в нем то беспристрастие и благосклонность к христианскому обществу, которыми он отличался впоследствии. Далее, с умом, философски образованным, Константин по самому положению своему имел возможность беспристрастно провести сравнение между отживающим язычеством и полным жизни и силы христианством. В юности своей он состоял при дворе Диоклетиана и Галерия, видел все ужасы гонения на христиан, видел их твердость и мог понять, какая божественная сила одушевляла их идти на мученичество. Под влиянием живых и сильных впечатлений юности в душе Константина, не находившего удовлетворения своему религиозному чувству в язычестве, начинается религиозный переворот. Хотя до 312 года он считался еще язычником и даже в 308 году совершал служение богам, но религиозное сомнение не покидало его. Сближение с христианами, находившимися при дворе его, окончательно склонило его к предпочтению христианства пред язычеством. Кроме удовлетворения своего религиозного чувства новой религией, Константин, в противоположность своим предшественникам, императорам, видел в замене язычества христианством не падение империи, а обновление ее жизни новыми началами; он знал, каким братством соединены были между собою христиане, какими верными подданными они могут быть и какой прочный оплот могут составить для государства. Чудесное видение креста в 312 году, перед битвой с Максентием, утвердило еще более Константина в намерении принять христианство и заявить об этом открыто. После победы над Максентием он велел в Риме на видном месте поставить себе статую с крестом в правой руке и с надписью: «Этим спасительным знамением, истинным доказательством мужества, я спас и освободил ваш город от ига тирана». Очень скоро Константин, хотя еще он не принимал крещения, доказал самим делом свой переход в христианство. В начале 313 года в Медиолане появился эдикт за подписью его и Ликиния, дозволявший каждому свободное исповедание веры и, в частности, разрешавший свободный переход в христианство всякому желающему. Затем Константин повелел возвратить все отнятое у христиан и у церквей их во время последнего гонения недвижимое имущество.

§ 24. Нападения на христиан со стороны языческих ученых и философов

В первые три века своего существования христианская Церковь, кроме нападений со стороны общества и правительства, испытывала еще нападения со стороны языческой учености. Даже такие ученые, как Тацит и Плиний Младший, от которых можно было бы ожидать ученого беспристрастия, не входя в исследование сущности христианства, называли его «суеверием», первый — «пагубным», второй — «грубым и безмерным». Но главным образом производили нападения на христианство последователи тех или других философских систем, из которых в особенном ходу были стоицизм, эпикуреизм и неоплатонизм; в этих системах главным образом сосредоточивалась ученость языческого мира первых времен христианства. Прежде всего, для каждого философа или, лучше, принадлежащего к какой-либо философской школе казалось странным и нелепым то, что люди, называемые христианами, вышедшие из Иудеи, страны, никогда не имевшей философии и науки, составившие общество по преимуществу из низших необразованных классов населения, берут на себя смелость решать безусловно те мировые вопросы бытия и жизни, над решением которых трудилось столько великих умов древности. Такие люди, по понятию языческих ученых, были не больше, как самооболыценные мечтатели, грубые суеверы. И вот языческие мудрецы начинают клеймить христианство и христиан презрением и насмешками, нисколько не заботясь о том, чтобы узнать, что такое христианство в своей сущности. Так стоики, смотря на христианство со своей языческой философской точки зрения, презирали христиан за их будто бы грубый фанатизм при встрече со смертью, за их мнимую грубость и упорство в своей ереси, за святое одушевление мучеников и тому подобное. Ученик Эпиктета Флавий Арриан (II в.) прямо приписывал христианам «помешательство», которое так укоренилось в них, что сделалось «обычаем». Стоик Марк Аврелий к своему философскому презрению христиан как упорных суеверов присоединил еще жестокие правительственные преследования.

Также и эпикурейцы, ограничивая человеческое бытие одним только чувственным миром и его наслаждениями и отрицая в человеческой природе присутствие высших стремлений, смеялись как над языческими богами, так и над христианством, видя в возвышенном учении последнего одно только «блуждание по воздуху». Лукиан Самосатский (II в.), принадлежавший к школе эпикурейцев, в своем сатирическом сочинении «О смерти Перегрина» особенно несправедливо-дерзко осмеивал общество христиан. Он выводит действующим лицом циника Перегрина, человека развратной жизни, который, приставши к обществу христиан, своей будто бы удивительной мудростью приобрел в нем величайшее уважение, так что достиг того, что сделался учителем, пророком, пресвитером, епископом и даже исповедником за имя Христово. Наконец, обогатившись за счет благотворительности христиан, он успел освободиться из темницы, в которую был заключен, и бросил христианское общество; в конце же концов, после разных похождений, Перегрин добровольно подверг себя сожжению. Осмеивая мнимую простоту и безрассудную будто бы благотворительность христиан, которой может воспользоваться всякий ловкий обманщик из корыстных целей, Лукиан в самосожжении Перегрина хотел выставить пародию на христианское мученичество. Впрочем, он далек был от того, чтобы желать преследования христиан силою; как вообще все эпикурейцы, Лукиан осмеивал только все достойное, по его взглядам, смеха и, между прочим, христиан этих будто бы глупых людей, которые выбрали себе Богом и Учителем Распятого и веруют в загробную жизнь. «Несчастные, — говорит он, — окончательно уверили себя, что они совершенно бессмертны и будут наслаждаться вечной жизнью, поэтому презирают смерть и многие добровольно предают себя осуждению на нее. Так как первый их Законодатель убедил их, что все они делаются братьями друг другу, как скоро, оставив всех, отрекутся от эллинских богов, будут поклоняться своему распятому Учителю и жить по Его законам, то, без дальних доказательств поверив этому, они одинаково презирают и считают неважным все другое»50.

Но более решительным и ожесточенным врагом христианства является Цельс, по своим воззрениям эпикуреец, усвоивший идеи платонической школы. В своем сочинении «Истинное слово», написанном, по всей вероятности, около 150 года, он собрал и выставил все, что в его время говорили языческие ученые в опровержение христианства. Цельс не ограничивается уже одними насмешками и ругательствами над христианством; он старается при посредстве научных приемов доказать его несостоятельность. С предвзятой, злонамеренной целью опровергнуть христианство он читал книги Священного Писания, не отличая, впрочем, еретических писаний от принятых Церковью, равно не отличая и истинной христианской Церкви от еретических обществ, отделившихся от нее. С очень поверхностной критикой и остроумием разбирает он евангельскую историю и заподозривает достоверность всего в ней описываемого, представляя воскресение Спасителя — обманом, чудеса Его — какими-то волхвованиями или просто вымышленными баснями и тому подобное. По его представлению, христианство не больше как произведение презираемого иудейства. Если есть в нем что истинного, так это заимствовано от греческих философов, как, например, основной догмат христианства о Втором Лице Святой Троицы, Боге Слове, учение о Котором будто бы развито Платоновой философией. Впрочем, воплощения Бога Слова и искупления людей Цельс не допускал никаким образом, выходя из того воззрения, что как неизменяемо Божество, так и мир во всей совокупности своей жизни, с добром и злом, существует и должен существовать неизменно, в силу однажды навсегда положенных Творцом законов; почему искупление человека чрез воплощение Божества представляется ему несообразным с неизменяемостью Творца, не имеющим места и невозможным для мира. Кроме нападений на основы христианства, Цельс постарался еще выставить христианское общество опасным для всех общественных и политических учреждений.

§ 25. Нападения неоплатоников на христиан

Греческая философия, подорвавшая народные языческие религии и стремившаяся заменить их собою, едва не достигла своей цели, когда неоплатонизм принял на себя задачу объединить философию и религию и тем удовлетворить религиозным потребностям общества. Философы неоплатонической школы, строя свою систему на началах греческой философии, особенно Платона, Пифагора и Аристотеля, принимали в свое миросозерцание и религиозные верования язычников. Философия теперь уже не отрицает языческих мифов и культов, как прежде, но, не принимая, впрочем, их вполне, дает им философский смысл, одухотворяет, так сказать, чувственные формы языческой религии, объясняя все иносказательно. Языческие боги, например, являются не действительными существами, как веровали язычники, а простыми олицетворениями идей верховного существа, понятие о котором выработано Платоном. С другой стороны, языческие мудрецы — Сократ, Платон, Пифагор, Аполлоний Тианский и другие являются не просто представителями философского движения человеческой мысли, но благочестивыми мужами и провозвестниками божественных идей в мире. Некоторые из этих мудрецов выставляются даже чудотворцами, например Пифагор (около 500 г. до Р. X.), Аполлоний Тианский (родился во 2 г. после Р. X., умер в 97 г.). В жизнеописании Аполлония, составленном в первой половине III века ритором Филостратом, ему приписываются разные сказочного свойства чудеса, вроде того, что он понимал язык зверей. Что касается христианства, то неоплатонические философы не исключали и его из своего миросозерцания, признавая Основателя его, Иисуса Христа, великим и святым и причисляя Его, сообразно с общими основами своей системы, к великим мужам древности, отличавшимся мудростью и благочестием, почему многое из учения Христа Спасителя и было введено в систему неоплатонизма.

Представителями такого направления философии были: Аммоний Сакк, живший в Александрии в конце II и начале III века, и ученик его Плотин, уроженец египетского города Ликополя, около 240 года основавший свою школу в Риме, из которой вышло много замечательных поборников неоплатонизма, распространившихся по Италии и Востоку. Конечной целью этой философии было достижение религиозного созерцания, и философы вроде Плотина приписывали уже себе созерцание Божества.

Под влиянием неоплатонизма в языческом обществе в III веке началось оживленное религиозное движение, разрешившееся религиозно-философским эклектизмом, направлением крайне неопределенным, следуя которому, каждый мог составлять свое особое религиозное миросозерцание. Известны личности даже из римских императоров, которые держались в религии эклектического образа мыслей, например Гелиогабал, Александр Север, Филипп Аравитянин и, по всей вероятности, Констанций Хлор. Но если эти государи, усвоившие философию неоплатоников не как мыслители, а как люди, искавшие себе правильных религиозных понятий, не считали нужным вооружаться против христианства, то рьяные поборники неоплатонизма не могли оставить его в покое. Имея в виду основную задачу своей системы — дать обществу религию, хотя составленную из тех же религиозных систем, но очищенную от грубого материализма философскими воззрениями, религию, по их понятию, совершенную, — они относились неприязненно к христианству, которое, не делая никакой уступки в пользу их системы, по-прежнему оставалось единственно истинною религией в мире, религией божественной; без всякого слияния с языческими религиями и философией: а это-то и было противно желаниям неоплатоников, стремившихся преобразовать его в свою систему. Отсюда, естественно, происходят нападения неоплатоников на христианство и тем более опасные, что они признавали за ним известную долю истины, относясь к нему, по-видимому, беспристрастно.

Первым из неоплатоников начал полемику против христианства Порфирий, родом из Тира, ученик Плотина (233-304 гг.). Он написал несколько сочинений, из которых более замечательны два: «Пятнадцать книг против христиан» и «О философии оракулов»; в них, и преимущественно в первом, он старается доказать ложность христианства или, по крайней мере, подорвать к нему доверие. С приемами ученой критики, на основаниях исторических и философских, он рассматривает Священное Писание Ветхого и Нового Завета и приходит неожиданно к ложным заключениям, находя в божественном лице Христа Спасителя мнимые внутренние противоречия, непонимание Его учения апостолами, различие Его учения от учения апостолов, разделение апостолов между собою, разность в их учении и тому подобное. Общее воззрение у Порфирия то, что основатель христианства Христос был муж благочестивый; Он Сам не желал, чтобы Его почитали за Бога, но Его последователи будто бы дошли до такого ослепления, что сделали Его Богом. По отзыву церковного историка Евсевия, Порфирий, написавший против христианства сочинение, в котором, порицая святые книги, касается их толкователей и, не могши найти ничего худого в христианских догматах, за недостатком доводов прибегает к ругательству и нападает на изъяснителей51.

С подобными же приемами и еще с большей наглостью и лживостью в гонение Диоклетиана выступил против христианства другой неоплатоник, Иерокл, написавший сочинение в двух книгах под названием «Правдивое слово христианам». Не находя никаких возражений против христианства, он опровергает его клеветами и нелепыми ругательствами, подобно своим предшественникам на этом поприще, обвиняет, без всяких оснований, во лжи апостолов, порицает жизнь Иисуса Христа, поставляя Его ниже языческого философа и ложного чудотворца Аполлония Тианского, чудеса которого, как, например, понимание языка зверей, будто бы выше чудес Спасителя и тому подобное.

Сочинения языческих ученых, направленные против христианства, дошли до нашего времени только в отрывках, сохранившихся по большей части у христианских писателей, писавших опровержения на них; а многие, известные в первые века, и совсем не дошли, так как христианские государи IV и V веков с особенной ревностью заботились об истреблении их.

§ 26. Христианские апологеты

Испытывая жестокие нападения со стороны правительства, народа и ученых, христиане для ограждения себя и своей веры предпринимали некоторые меры. С одной стороны, они обращались с просьбами к правительству о справедливом разбирательстве их дела и прекращении преследований, с другой — старались опровергать ходячие взгляды на них язычников и сочинения, написанные против них языческими учеными. Задачу хлопотать в пользу христиан пред правительством и опровергать язычников принимали на себя христианские писатели, называемые поэтому апологетами. Их апологетические сочинения были двоякого рода: апологии судебные, написанные для правительства с целью побудить его остановить преследования христиан, и апологии научного характера против нападений на христианство языческой философии и вообще язычества. Апологии первого рода начинают появляться со времен Адриана. Этому императору представляли свои апологии Кодрат и Аристид. От апологии Кодрата сохранился только небольшой отрывок, по которому можно, впрочем, судить о высоком достоинстве всей апологии. Именно Кодрат, как надо полагать, для доказательства того, что христиане содержат истинную религию и что их не следует гнать, настаивает на том, что дела Спасителя — факт исторический и что исцеленные и воскрешенные Им жили на земле после отшествия Господа, а некоторые дожили даже до его времени. Аристид в своей апологии, подвергнув беспристрастной критике верования язычников и иудеев, доказывает, что истинное понятие о Боге имеют только христиане и что об истинности их учения свидетельствуют чистота и святость их жизни, в заключение же обращается к императору с просьбой ознакомиться с писаниями христиан, чтобы узнать истину об их учении и жизни и отвергнуть все клеветы на них, распространяемые злонамеренными людьми. В царствование Антонина Пия выступил новый защитник христиан, святой Иустин Философ, до принятия христианства принадлежавший к школе платоников. Он написал две апологии, из которых особенно замечательна первая. Возмущенный несправедливыми нападениями на христиан со стороны народной массы и правительства, он, опровергнув все обвинения, возводимые на них язычниками, и доказав, что христиане — люди невинные и безвредные — просит у императора, называющегося благочестивым и философом, только справедливости и защиты невинных. Но особенно много апологетов выступило во время жестокого гонения на христиан при Марке Аврелии. Тогда писали апологии Мелитон, епископ Сардийский, Клавдий Аполлинарий, епископ Иерапольский, Афинагор, христианский философ, и Мильтиад, христианский писатель. Только апология Афинагора сохранилась в целости, да в отрывках апология Мелитона, прочие же потеряны. И Мелитон, и Афинагор, обращаясь к императору-философу, выражают надежду, что он беспристрастно рассмотрит дело христиан, признает несостоятельными все обвинения против них и прекратит преследование. При этом Афинагор основательно доказывает несостоятельность всех обвинений на христиан. Но все такого рода апологии большей частью не достигали своей цели, почему к концу II века совсем прекратились. Грубой физической силе языческого правительства христиане могли только противопоставить свое необыкновенное мужество и терпение в перенесении всевозможных преследований и мучений.

Не то было при нападениях языческого мира, устных и письменных, на самые основы христианства. На все возражения против христианства последователи его отвечали множеством сочинений, в которых не только с успехом отстаивали свое вероучение, но в свою очередь выставляли основательные опровержения самого язычества с его религией и философией. Начиная со II века, на поприще христианской защитительной литературы, выступает целый ряд писателей, которые по своему научному образованию могли вполне спорить с языческими учеными.

Святой Иустин Философ, написавший кроме двух апологий, представленных правительству, еще несколько сочинений и, между прочим, «Обличение эллинов», с философско-научными приемами доказал в нем истинность христианства и нелепость язычества. Против эллинов написано было еще несколько сочинений, например Клавдием Аполлинарием, епископом Иерапольским (времен Марка Аврелия), христианским писателем Мильтиадом (в конце II в.) и другими. Христианский философ Афинагор (во второй половине II в.) в сочинении «О воскресении мертвых» весьма основательно доказал язычникам истину воскресения. В «Послании к Диогнету», писатель которого неизвестен, разрешаются все недоумения образованного язычника относительно христианской веры: например, какому Богу веруют христиане. Кто основатель христианства, почему Он явился в это время, а не прежде, и тому подобное. Также и в «Книге о вере» Феофила, епископа Антиохийского († 181 г.), основательным образом опровергаются все возражения против христианства образованного язычника Автолика — для которого и написана была книга, — как-то: о христианском Боге, Который невидим для людей, о воскресении, о том, что святые книги христиан новы и потому будто бы не заслуживают доверия и прочее. При этом с обширным знанием языческих философов и поэтов святой Феофил обстоятельно доказал Автолику лживость и нелепость языческой религии, созданной самими же людьми, а именно, поэтами. Известны также сочинения Тертуллиана (в конце II и в начале III в.) в защиту христианства, особенно «Две книги к народам». Римский адвокат Минуций Феликс († 210 г.) в своем сочинении «Октавий», написанном в форме разговора между христианином и язычником, с убедительным красноречием опровергал те возражения язычников против христианства, какие были в ходу после Цельса. А христианский философ Ермий (около 189 г.) в своем сочинении «Осмеяние языческих философов» сделал решительное нападение на философские системы, которыми язычники особенно гордились, выставив их противоречия взаимные и по отношению к здравому смыслу. «Я готов следовать мудрецам образованного мира, — говорит Ермий52, — если хотя двое из них будут согласны между собою в самых основных вопросах и если они научат меня какой-либо истине ясно и доказательно; но вот я вижу, что они делят душу на несколько родов, что один объясняет ее природу так, другой иначе, и, признаюсь, подобная путаница отвращает меня. То я бессмертен и радуюсь, то смертен и стенаю; вдруг меня разделяют на атомы, делают меня из воды, воздуха, огня; немедленно после того я уже не воздух, не огонь, а какой-то дикий зверь или рыба... Великие мудрецы Греции попеременно превращают меня во всех животных: я плаваю, летаю, пресмыкаюсь, лежу. Наконец является Эмпедокл и доказывает мне, что я не более, как растение».

Помимо отдельных личностей выступает на защиту христианства и опровержение язычества известное Александрийское огласительное училище. Здесь, по крайней мере, со второй половины II века, главной задачей всего обучения было поставлено опровержение язычества и защита христианства. Александрия, бывшая центром языческой учености, сделалась рассадником и христианского просвещения. По своей близости к языческому ученому миру Александрийское училище должно было необходимо войти в столкновение с ним и защищать христианство научным путем. Учители его, знакомые со всей языческой ученостью, так и поступали. Знаменитый Климент Александрийский, бывший с 191 до 202 года учителем Александрийского училища († 220 г.), пред своими слушателями, нередко образованными и даже философами, выставлял христианство с его богооткровенным учением как единственно истинную философию и единственно истинное знание. При этом, с научным беспристрастием относясь к языческой философии, Климент находил в ней, как некогда и Филон, особенно в философии Платона, проблески истины, которым давал значение, подобное Моисееву закону, то есть что греческая философия в лучших своих проявлениях служит приготовлением к принятию христианства, единственно истинного знания, подобно тому как Моисеев закон служил тем же для евреев. С этою целью Климентом, между прочим, написано сочинение под названием «Протрептик» или «Увещательное слово к эллинам». С полным знанием дела Климент доказывает в этом сочинении ложь и ничтожество созданной поэтами языческой религии сравнительно с христианством, раскрывает все безобразие языческих мистерий, гнусность идолов и бесчеловечие языческих жертвоприношений. Рассматривая философские системы и находя в них нечто достойное уважения, Климент показывает, что все это давно известно из Откровения, и в заключение говорит, что истинное учение о Боге заключается только в Откровении, которому и должно следовать.

Ориген, ученик и преемник Климента на поприще учительства, еще более знаменитый, чем сам Климент, продолжал дело защиты христианства в том же направлении. Он сознавал нужду в знании языческой философии для защиты христианства и потому сам слушал уроки известного представителя неоплатонизма Аммония Сакка. Александрийское огласительное училище в лице этих учителей своих оказало великую услугу Церкви в деле защиты христианства. Климент и Ориген не усомнились поставить защиту христианства на научную почву, так что борьба с языческими учеными производилась одним и тем же оружием. Они облекли в систему христианское вероучение и, в противоположность языческой философии, произведению заблуждающегося человеческого ума, торжественно выставили его как высшее богооткровенное ведение, единственно совершенную философию.

Тот же Ориген оставил после себя бессмертный труд на том же поприще защиты христианства. Это восемь книг «Против Цельса» — сочинение, написанное в 249 году, но имеющее значение и в настоящее время. Известное сочинение Цельса, под названием «Истинное слово», направленное против христианства, наконец было опровергнуто достойным образом. Ориген в своих книгах не держится особого плана; он выписывает по порядку все возражения Цельса против христианства из его «Истинного слова» и тут же делает на них свои опровержения, не оставляя, таким образом, без опровержения ни одного пункта. При обширном знании языческой философии и глубоком понимании Священного Писания Ветхого и Нового Завета, Ориген со спокойным сознанием своей силы и ничтожества возражений противника опроверг все, что выставлено было против христианства злонамеренным клеветником Цельсом. Его доказательства касательно божественности лица Господа Иисуса Христа и Его воплощения приводятся в сочинениях и современных богословов. В опровержение того возражения Цельса, что воплощение Бога несообразно с Его неизменяемостью, а также неизменяемостью мира, Ориген глубокими рассуждениями доказывает, что понятия язычников о Боге и Его отношении к миру, из которых выходит это возражение, ложны; что Бог, промышляя о мире и человеке, по Своей божественной воле устраивает жизнь мира и спасение человека, оставаясь Сам неизменяемым. Действительность воплощения Бога Слова Ориген доказывает ветхозаветными пророчествами, которые все исполнились на Господе Иисусе Христе, о чем свидетельствует история, достоверность повествований которой не подлежит сомнению. Равным образом в доказательство того, что чудеса Господа Иисуса Христа не волхвования и не баснословные вымыслы, а также Его воскресение — не обман, как говорит об этом Цельс, Ориген ссылается на историю; он заявляет, что Господь Иисус Христос жил в историческое время, что повествования евангелистов о чудесах Его — не басня, а история; что воскресение совершилось при таких обстоятельствах, при которых не возможен обман; наконец, в доказательство божественности лица Господа Иисуса Христа и истинности Его воскресения Ориген представляет известный даже его современникам факт — проповедь апостолов и распространение ими христианства, несмотря на все препятствия. Вообще, в сочинении Оригена основательным образом опровергаются не только возражения на главные пункты христианского вероучения, но обстоятельно выясняются и второстепенные вопросы, поставленные Цельсом, например: почему иудеи не приняли Иисуса Христа; почему Он явился в мир в последнее время, а не раньше; отчего происходят в христианской Церкви еретические общества; о достоверности сказаний Моисея о миротворении; об истинности воскресения мертвых и прочее.

Сочинение неоплатоника Порфирия «Против христиан» также встретило множество опровержений со стороны христиан. Так, святой Мефодий, епископ Патарский (пострадал около 310 г.), написал против него несколько книг, из которых, впрочем, ничего не дошло до нашего времени, кроме нескольких выражений, записанных Иоанном Дамаскиным. Церковный историк Евсевий, ученый епископ Кесарийский († 340 г.), в опровержение Порфирия написал двадцать пять книг, равно как он же написал и против Иерокла небольшое сочинение. Вообще против неоплатоников написано было много сочинений христианскими писателями, и христианская письменность против них и вообще против язычества продолжалась во втором периоде церковной истории, после времен Константина Великого, когда христианство фактически уже восторжествовало над язычеством.

Глава II Учение Церкви

§ 27. Источники вероучения Церкви новозаветной

Господь Иисус Христос во время общественного служения спасению людей Свое божественное учение, на котором имела быть основана Его Церковь, преподавал устно. Апостолы, посвященные Им во все тайны Царствия Божия и озаренные еще Святым Духом, были охранителями Его учения. Выступая сами на проповедь сего учения, они распространяли его также устно, — так что христианское учение первоначально заключалось в вере и сознании каждого, уверовавшего во Христа. Но в то же время апостолы позаботились о том, чтобы божественное учение Основателя христианства сохранялось не по преданию только, но и в письменах. По внушению Святого Духа они сами или под их надзором ближайшие их сотрудники, с одной стороны, записали деяния Спасителя и Его учение, с другой — оставили письменные памятники того, как они распространяли это учение, как понимали его сами и как оно должно быть понимаемо верующими. Таким образом, в первое же время существования христианской Церкви ее божественное учение прочно было ограждено от примеси сторонних учений. Четыре Евангелия — Матфея, Марка, Луки и Иоанна, — Деяния апостолов, семь соборных апостольских посланий, четырнадцать посланий апостола Павла и Откровение апостола Иоанна заключили в себе всю сущность христианского вероучения. Все эти книги составили Священное Писание Нового Завета; оно и сделалось первым источником христианского вероучения. Что касается Священного Писания Ветхого Завета, то и оно, как богодухновенное и полезное для научения, обличения, исправления и наставления в праведности53, также было источником христианского вероучения в подлежащих пунктах учения о домостроительстве спасения рода человеческого.

Но если евангелист Иоанн заметил, что самый мир не вместил бы написанных книг с подробным изложением всех деяний Христа Спасителя54, если принять во внимание, что апостолы постоянно и довольно долгое время проповедовали евангельское учение, то будет несомненно, что в святых книгах, оставленных ими Церкви, христианское вероучение изложено только в основных существенных пунктах. Частности учения развиты были апостолами устно и переданы вере и сознанию христиан, особенно предстоятелей церквей, основанных или посещенных ими. Поэтому апостольское предание относительно частных и второстепенных сторон вероучения является вторым после Священного Писания источником христианского вероучения. Преданием объясняется и дополняется все вероучение, изложенное в письменном виде.

§ 28. Канон священных книг и Священное Предание

Христианское вероучение, сосредоточенное в двух источниках — Священном Писании и Священном Предании, на все последующие времена должно было остаться неизменным в том самом виде, в каком оно заключалось в этих источниках. Поэтому первой заботой Церкви времен послеапостольских было привести к единству источники своего вероучения. Прежде всего нужно было составить сборник всех писаний, несомненно принадлежащих апостолам или запечатленных их авторитетом, который бы был образцом апостольской веры для всей Вселенской Церкви. К этому побуждало Церковь и то, что еще во времена апостолов, а особенно во II веке, стали появляться, с одной стороны, писания учеников апостольских, а с другой — сочинения подложные, надписываемые именами апостолов, нередко заключающие еретическое учение. Нужно было отделить священные, собственно апостольские писания от неапостольских и еретических. В этом случае Церковь поступала со строгой разборчивостью и только после продолжительных исследований о той или другой книге, хотя принадлежавшей апостолам, но не общеизвестной, принимала ее в состав сборника священных книг. Таким образом, постепенно образовался один во всей Вселенской Церкви сборник Священного Писания Нового Завета, или канон священных книг Нового Завета. На существование канона священных книг в конце I и в начале II века указывают отчасти ссылки на Евангелия, Деяния и послания апостольские в писаниях мужей апостольских. Но более ясные указания на канон священных книг и состав его начинаются с половины II века. Еретик Маркион, живший около половины II века, имел уже канон священных книг, в котором, впрочем, не поместил тех книг, которые особенно не благоприятствовали его лжеучению. Конечно, Маркион при составлении своего канона взял пример с Церкви. И действительно, писатели второй половины II века, например, Ириней, Климент Александрийский, Тертуллиан, свидетельствуют о каноне священных книг, в состав которого входили четыре Евангелия, Деяния апостольские, тринадцать посланий апостола Павла, кроме Послания к Евреям, Первое послание Петра, Первое Иоанна и Апокалипсис. Прочие книги Священного Писания, известные как несомненно апостольские в одних церквах, не были известны в других и поэтому не упоминаются вышеозначенными церковными писателями в числе канонических и даже остаются под сомнением, хотя на некоторые из них и у них есть ссылки. То же было и в III веке: писатели разных церквей говорят без всяких колебаний о тех книгах, которые известны в их церквах, как о канонических, о других же выражаются нерешительно. Так, например, Ориген высказывается неопределенно о следующих книгах, подлинность которых не всеми еще церквами была признана: Послании к Евреям, Втором послании Петра, Втором и Третьем послании Иоанна и соборных посланиях Иакова и Иуды. А Дионисий Александрийский высказывает сомнение относительно принадлежности Апокалипсиса апостолу Иоанну. В начале IV века, по свидетельству Евсевия Кесарийского, были еще спорными книгами Второе и Третье послания Иоанна, соборные послания Иакова и Иуды и Второе Петра, то есть те, о которых выражался неопределенно Ориген, кроме Послания к Евреям. Но в IV веке и эти книги признаны были Церковью каноническими. Принимая, таким образом, в канон священных книг писания апостольские, Церковь вместе с тем исключила из числа священных книг писания неапостольские и решительно отвергла все книги подложные и апокрифические, каковы, например, «Евангелие от Евреев», «Евангелие от Египтян», «Евангелие Никодима», «Евангелие Фомы», «Деяния Павла», «Апокалипсис Петра» и прочие.

Также заботливо охраняла Церковь неприкосновенность Священного Предания. Только то предание признавала она священным, апостольским, которое несомненно шло от самих апостолов и притом не противоречило их писаниям. Таким образом, предание, сохранявшееся в Церквах, основанных самими апостолами, считалось истинно апостольским преданием. А что эти Церкви сохраняли предание неповрежденным, — за это ручался надежный и верный способ его хранения. Хранителями апостольского предания были предстоятели Церквей, непосредственные ученики апостолов, ими самими поставленные, которые, в свою очередь, передавали оное своим преемникам. О таком способе хранения предания есть замечательное свидетельство Иринея Лионского, ученика святого Поликарпа Смирнского. «Быв еще отроком, — писал он к Флорину, впавшему в ересь, — я видел тебя в нижней Азии у Поликарпа. Тогдашнее я помню тверже, чем недавнее; потому что познания детского возраста, укрепляясь вместе с душой, укореняются в ней. Так, я могу наименовать даже место, где сидел и разговаривал блаженный Поликарп; могу указать все входы и исходы его; начертать образ его жизни и внешний вид; изложить его беседы с народом, описать его обращение с Иоанном, как он сам рассказывал, и с прочими самовидцами Господа; изобразить, как он сам припоминал слова их, как и что слышал от них о Господе, как он пересказывал о Его чудесах и учении, о чем получил предание от людей, которые сами видели Слово жизни. Я записывал слова его не на бумаге, а в сердце, и благодать Божия помогает мне всегда сохранить их в свежей памяти»55. Предание имело весьма важное значение в Церкви. Нередко — когда возникали в частных Церквах недоразумения и споры относительно того или другого пункта вероучения, на который не было указания Священного Писания или было, но краткое, — предстоятели Церквей, сохранявшие апостольское Предание, на основании его разъясняли недоразумения. Всякое учение, несогласное с Преданием, Церковь отвергала как неправильное, и всякое учение правильное тогда только признавала правильным, когда оно проверено было Преданием. О таком значении Предания говорят особенно Ириней и Тертуллиан. Ириней в письме к вышеупомянутому Флорину говорит между прочим, что его учение не согласно с Церковью и что ему никогда не преподавали его предшествовавшие пресвитеры, которые слушали самих апостолов56. А Тертуллиан в своей книге «О давности против еретиков» выражается таким образом: «Учение, сообразное с учением Церквей апостольских, надобно признавать за истинное, так как оно заключает в себе то, что приняли Церкви от апостолов, апостолы — от Христа, Христос — от Бога»57. Свидетельство Предания, по Тертуллиану и Иринею, важно также для оценки подлинности писаний апостольских; только тогда, по учению их, то или другое писание должно быть признано апостольским, когда таким оно признается Церквами апостольскими и теми, к которым первоначально написано. С течением времени мало-помалу, при постоянном общении всех частных Церквей по возникавшим касательно вероучения и книг Священного Писания вопросам, составилось единое Предание всей вселенской Церкви, которое стало сохраняться не устно только, но и письменно, в творениях православных отцов Церкви.

§ 29. Краткое изложение церковного учения в символах

Спаситель дал апостолам заповедь принимать в Его Церковь всех после предварительного научения истинам веры58. Поэтому апостолы, прежде чем принимать в Церковь новых членов, стараются научить их. Так делал апостол Петр, когда после сошествия Святого Духа обратил ко Христу около трех тысяч человек, или при обращении сотника Корнилия. Так же поступал диакон Филипп в Самарии, равно как и апостол Павел и другие апостолы. Из примеров предварительного научения истинам веры, представленных в книге Деяний апостольских, видно, что такое научение ограничивалось только главными истинами. Апостолы говорили о важнейших событиях ветхозаветной и новозаветной истории в приложении их к домостроительству спасения, убеждали покаяться и уверовать в Иисуса Христа как в обетованного Мессию и Спасителя и тому подобное. После того как слушавшие апостольскую проповедь усваивали основные истины христианства и заявляли о своей вере в эти истины, апостолы принимали их в Церковь чрез крещение. Таким образом, при обращении верующих апостолами положено было начало краткому изложению основных истин веры, которые должен был знать и принимать с верою каждый вступающий в Церковь.

После апостолов краткие изложения истин веры, составляемые на основании их писаний и предания, были во всеобщем употреблении в Церкви и получили название символов59, то есть образцов веры. Знания и исповедания веры в том виде, как она изложена в символах, Церковь требовала от своих членов, по примеру апостолов, при крещении их. Первоначально не было во всех Церквах одного общего символа; та или другая частная Церковь имела свой символ. Но различие было только в форме, в выражениях, а не в сущности заключающегося в них учения. Содержание всех символов — одно и то же учение о Едином и Троичном Боге, развиваемое так же одинаково, но с дополнением в некоторых из них особых определений и выражений, прилагаемых к Лицу Бога Отца или Бога Сына, направленных против лжеучения тех или других еретиков. Известны символы Церквей Иерусалимской, Римской, Антиохийской, Кесарийской, Галльской (в творениях Иринея), Карфагенской (в сочинениях Тертуллиана), Александрийской (в сочинениях Оригена) и других. Но уже в III веке все символы мало-помалу стали получать единообразную форму; в IV веке на Первом Вселенском соборе окончательно определен был общий для всех Церквей Символ веры, который сделался как бы суммой всего христианского вероучения и из которого возможно развитие его во всей полноте.

§ 30. Частные догматы, раскрывавшиеся Святой Церковью

Излагая свое основное вероучение в символах вкратце, Церковь вместе с тем, в лице своих отцов и учителей, некоторые догматы по требованию времени и обстоятельств раскрывала и уясняла в сознании верующих подробнейшим образом. Таковы, например, догматы: о единстве Божием, о Святой Троице, о лице Иисуса Христа, о таинствах, о призывании и почитании святых.

В противоположность языческому многобожию Церковь с особенной ясностью должна была выставлять свое учение о единстве и единовластительстве Божием. При самом вступлении в общество христиан каждый уверовавший, если был язычник, обязан был засвидетельствовать свою веру в Единого Бога, и потому во всех символах первым пунктом стоит учение о Едином Боге. Затем все отцы и писатели Церкви, опровергавшие язычников, со всей обстоятельностью раскрывали не только действительность, но и необходимость существования Единого Бога. В доказательство этого, кроме указаний на Священное Писание и Священное Предание, церковные писатели приводили то соображение, что совместное существование многих богов ведет за собой отрицание Божества вообще, так как боги, если их несколько, взаимно ограничивают один другого, а истинный Бог должен быть неограничен и потому един.

Другой догмат, раскрытый Церковью во II и III веках, — это догмат о Святой Троице. Учение о Святой Троице в первое же время существования Церкви подвергалось многим возражениям со стороны язычников и искажениям со стороны почти всех еретиков, а особенно антитринитариев. Поэтому Церковь вынуждена была настоятельно утверждать троичность лиц в Боге. Все отцы и учители Церкви II и III веков, на основании Священного Писания и Священного Предания, положительно, без всяких колебаний, в своих сочинениях излагают учение о Святой Троице — Отце, Сыне и Святом Духе, приписывают одинаковое Божеское достоинство всем трем Лицам, называя каждое Богом, утверждают самостоятельность и отдельное бытие каждого и прочее.

Вместе с догматом о Святой Троице раскрывался также и догмат о лице Иисуса Христа. Церковь в лице своих отцов и учителей положительно утверждала, что Иисус Христос есть Бог и вместе Человек, с душою и телом человеческими. Такое учение о лице Иисуса Христа с особенной полнотой и обстоятельностью раскрыто в сочинении Мелитона Сардийского «О воплощении Христовом». «Для не лишенных смысла, — говорит Мелитон60, — не нужно тем, что творил Христос после крещения, доказывать действительность, чуждую призрачности, души и тела Его и одинаковость человеческого естества Его с нашим. Дела Христовы после крещения и особенно чудеса показывали и доказывали миру, что в плоти Его сокрыто Божество. Будучи Богом и вместе Человеком совершенным, Он явил нам два Свои естества. Божество — чудесами, совершенными в три года после крещения, а человечество — в те 30 лет, когда немощь плоти скрывала знамения Божества Его, хотя Он был истинным Богом предвечным». Такие же мысли развивались и другими церковными писателями, например Иринеем. Но вопрос об образе соединения в лице Иисуса Христа божества и человечества не был еще вполне раскрыт отцами II и III веков.

Что касается таинств, то учение о них, раскрытое Церковью во II и III веках, то же самое, какое содержит Православная Церковь и в настоящее время61. Все церковные писатели II и III веков согласно признавали таинства такими священнодействиями, чрез которые невидимо сообщается благодать Божия, возрождающая, обновляющая и освящающая человека, принимающего их. Также согласно учили многие писатели Церкви, что таинства имеют божественное происхождение, что они должны быть совершаемы в известных определенных формах и уполномоченными на то лицами, и от такого совершения таинств поставляли в зависимость их действительность. Что касается числа таинств, то хотя ни один из писателей II и III веков не говорит о всех таинствах в совокупности, но порознь они говорят о всех семи, один об одном таинстве, другой — о двух, третий — о трех и даже четырех. В частности: о таинстве крещения они учили, что оно должно быть совершаемо над всеми, вступающими в Церковь, чрез троекратное погружение в воду во имя Отца и Сына и Святого Духа, для возрождения в новую духовную жизнь, с отпущением всех грехов. Только Тертуллиан имел свой особый взгляд на условия действительности этого таинства. Поставляя силу и действительность крещения в совершенную зависимость от веры принимающих его, он допускал крещение только для возрастных и не допускал крещения младенцев. О евхаристии учили, что в ней под видом хлеба и вина преподаются верующим истинное Тело и истинная Кровь Господа Иисуса Христа; что хлеб и вино становятся действительным Телом и действительною Кровью Господа после молитвы с призывами на Святые Дары Святого Духа; что причащаться должны все верующие и под обоими видами: то есть как Тела, так и Крови Христовой; что евхаристия есть благодарственная и умилостивительная жертва за живых и умерших и тому подобное. О покаянии учили, что оно должно быть совершаемо через устное исповедание грехов пред пастырями Церкви и чрез формальное, именем Божиим, разрешение кающегося от грехов.

Наконец, у некоторых церковных писателей II и III веков есть следы учения о призывании и почитании святых. С самого начала общим верованием Церкви было, что между Церковью земною и Церковью небесною существует взаимное общение, что святые, принадлежащие к Церкви небесной, своими молитвами ходатайствуют пред Богом за живущих на земле. Это верование, основание которого заключается в изречении Иоанна Богослова в Апокалипсисе62, раскрыто у Киприана и особенно у Оригена. Вместе с этим верованием и на основании его, естественно, в первые же времена церковной жизни установилось учение о необходимости призывания святых и почитания их, как посредников между Богом и людьми. Из церковных писателей, раскрывавших учение о призывании и почитании святых, известны: Ириней, Тертуллиан, Киприан, Ориген. Ириней и Тертуллиан называли Пресвятую Деву Марию Ходатаицею за Еву; Киприан высказывал, что отшедшие от сей жизни прежде других должны молить Милосердного Отца об оставшихся братьях и сестрах; Ориген в молитве к Иову сам просил его ходатайства пред Богом; он же говорил и о почитании ангелов, хотя не таком, какое воздается Богу; равно как об этом же есть свидетельство святого Иустина Мученика. Самый факт почитания мучеников и их останков во II и III веках говорит за распространенность учения о почитании святых.