Босиком по пеплу. Книга третья

«Новые подробности о самом грандиозном событии этого года.

Последние месяцы общественность королевства с неугасаемым интересом обсуждала тайную свадьбу наследника Амирана аль-Мактума и старшей дочери шейха Адама аль-Саадата. Сегодня пресс-секретарь принца поведал нашему издательству истинную причину, по которой бракосочетание наследника несколько дней держалось в строжайшей тайне.

Выяснилось, что желание двух влюблённых соединить свои сердца в благословенном союзе не нашло поддержки у глав семей жениха и невесты. Чтобы заполучить в жены прекрасную дочь шейха, его высочество Амиран аль-Мактум организовал  самую романтичную в истории королевства секретную операцию, целью которой было похищение девушки и вступление с ней в законный брак. Как мы можем наблюдать — спецоперация наследнику удалась.

Пресс-секретарь его Высочества сообщил, что невеста была похищена прямо из резиденции  отца с помощью своего телохранителя, который теперь занимает одну из руководящих должностей в свите его Высочества, получив поистине бесценный и прекрасный  подарок — вторую дочь «алмазного короля в качестве законной супруги.»

 Прочитав содержимое, я ошеломленно застываю. Мышцы брюшного пресса каменеют от напряжения.

— Эта статья пару дней назад появилась на всех таблоидах Анмара, — сухим тоном поясняет аль-Мактум. — Завтра утром появится в местной прессе.

— Зачем?

— А ты как думаешь? — прищурившись, с яростным шипением спрашивает эмир. — Или «думать» для тебя слишком сложно, Каттан? Тебе и не придется. Просто выучи слово в слово и вбей в свою голову, что все так и было, как написано здесь. Это понятно?

— Да, — отзываюсь севшим голосом. Эмир удовлетворённо кивает. — Она не пострадает?

— Научился думать о ком-то, кроме себя, Каттан? — в голосе наследника сквозит скепсис и высокомерие. Стиснув зубы, я проглатываю злость, предпочитая промолчать.

— Свободен, — небрежно бросает аль-Мактум, и принимает телефонный звонок, мгновенно забыв о моем присутствии.

Захлопнув дверь своего номера, практически с порога начинаю раздеваться. Сразу отметаю мысли о холодном душе. После двенадцатичасового дежурства, сон — это единственное, о чем я могу думать. Стаскиваю себя пиджак, вставляя ключ-карту в выключатель. Датчик не срабатывает, чтоб его. Чертыхнувшись про себя, прохожу к кровати, попутно скидывая обувь, пытаюсь нащупать в кромешной темноте панель ночника. И снова безрезультатно.

Тьма, хоть глаз выколи. Окна выходят на внутреннюю часть улицы.  Свет фонарей и блики рекламных щитов практически не проникают в номер. Сбросив в кресло пиджак и рубашку, остаюсь в одном бронежилете и брюках.

Нашарив рукой трубку отельного телефона, собираюсь высказать администрации гостиницы все, что я думаю о качестве предоставляемого сервиса, и резко застываю, услышав в трубке полную тишину. Сердце пропускает удар, а все инстинкты усиленно вопят об опасности.

Задержав дыхание, я разворачиваюсь в сторону окна и медленно пячусь спиной к выходу. Легкое шевеление за портьерами вынуждает замереть на месте. Напрягаю зрение до рези, но все что могу рассмотреть, это размытые очертания невысокой фигуры в черном. В правый глаз попадает красный блик, и когда я понимаю его источник, инстинктивно дергаюсь назад.

— Не советую, Хамдан. Еще одно движение, и в твоей головы появится аккуратное отверстие, — произносит механический измененный голос прячущегося в темноте сталкера. Единственное, что можно определить наверняка, мой неизвестный гость — женщина.

— Парень, чей прицел сейчас находится в центре твоей лобной кости, еще ни разу не промахнулся, — безэмоционально продолжает леди в черном. —  Поэтому давай договоримся сразу — ты слушаешь, отвечаешь, когда я спрошу, и, если твои ответы меня устроят, я уйду и никто не пострадает, — деловито переходит к конструктивному диалогу. — Пока не пострадает, — уточняет для непонятливых.

— Я — агент разведки. Это помещение прослушивается и просматривается, как и весь периметр отеля, — мой голос звучит уверенно и ровно. Если бы ей нужен был мой труп, то мы бы не разговаривали сейчас.

— Ты же не считаешь, что я пришла сюда, не подготовившись? Не волнуйся, Хамдан Каттан, никто не узнает о нашем тайном свидании.

— Откуда тебе известно мое имя?

— Я все о тебе знаю. Но вопрос неверный.

— Чего ты хочешь?

Женщина удовлетворенно хмыкает:

— У нас есть общий враг. Мне нужно твое содействие.

— Если я откажусь?

— Пострадают люди, которые тебе очень дороги. Я могу назвать их по именам, начиная с твоих младших братьев и заканчивая женой человека, которого ты охраняешь.  Ты же не хочешь этого, Хамдан?

— Кто тебя послал? — как правило, на этот вопрос отвечают после нескольких суток в пыточной камере, но попробовать стоило.

— У меня нет хозяина. Я сама по себе, — жестко отзывается сталкерша. — А ты? — делает выразительную паузу. — А ты хочешь избавиться от своего хозяина?

— Кто ты такая?

— Мое имя тебе ничего не даст, Хамдан. Мы не знакомы, но я владею исчерпывающей информацией о каждом из твоего окружения. Поэтому запомни первое правило нашего сотрудничества: затеешь игру со мной, и я начну отстрел без предупреждения. Не советую испытывать судьбу.

— Тогда, как я могу обращаться к тебе?

— Называй меня Ястреб.

Глава 4

Алисия

— Как ты? — в который раз за рабочий день интересуется Камила.

Время от времени, сестра под любым предлогом заглядывает в мой кабинет, и не покидает его до тех пор, пока я не замучаю её тонкими намеками и кипой задач, которые ей будет куда лучше решить в своем рабочем пространстве.

Вот уже неделю я фактически живу в офисе. Беру пример со своего мужа, полностью посвятившего служению королевству. Выполнять необходимую рутину на автопилоте, не покладая рук и сил — то, что мне необходимо сейчас.

Не думать. Не чувствовать. Не перебирать в голове страх за страхом… Я уже все выплакала, от всего себя опустошила. Каждое утром я целый час провожу наедине с личным психологом, которую заодно собеседую и тестирую для работы в будущем центре.

— Не спрашивай меня, Ками. Хватит. Прошу, — расставляя акценты между четкими фразами, отвечаю сестре я, вновь замечая её в дверях своего кабинета. — Ты уже сделала все, о чем я тебя просила?

— Нет, — Камила нервно закусывает нижнюю губу, расправляя невидимые складки на парандже стального цвета.

Ей трудно справляться с моим ледяным настроением, но я знаю: Камила не винит меня за то, что я на некоторое время превратилась в требовательную и безэмоциональную снежную королеву.

— Я привела к тебе новую ассистентку. Я лично её собеседовала. Девушка соответствует всем твоим требованиям.

— Проходите обе, — разрешаю, одобрительно кивая.

Как раз вовремя. Рамилия до сих пор в больнице и пока неизвестно точно, когда пойдет на поправку. Я попросила руководство госпиталя удерживать её там, как можно дольше, предоставляя супругу-тирану соответствующую информацию о её здоровье. Сейчас для Рэми, клиника —  одно из самых безопасных мест.

— Лейсан Хабиб, — кротко представляется женщина, вошедшая в пространство моего кабинета, вслед за Камилой. Судя по мелким мимическим морщинкам на лице и слегка опущенным уголкам губ — ей около сорока лет. Может, чуть больше. Может, чуть меньше.  Умный сосредоточенный взгляд в ожидании устремлен на меня. Беглым взором прохожусь по резюме Лейсан, что Камила предварительно отправила мне на почту.

Выдавив из себя приветливую улыбку, совершенно не соответствующую моему внутреннему состоянию, я приглашаю Лейсан и Ками присесть за переговорный журнальный столик, расположенный в центре моего кабинета.

— У вас отличное образование, Лейсан, — хвалю я, изучающе вглядываясь в лицо соискательницы. Семья Хабиб без всяких сомнений, очень консервативна: её волосы закрывает плотно прилегающий никаб, и моему взору остается идентифицировать Лейсан только по большим темным глазам. Черные густые ресницы делают их яркими и выразительными без всякого макияжа.

— Благодарю, госпожа Мактум. Буду рада проявить себя на первой в своей жизни работе, — мягко произносит Лейсан, робко опуская взор.

— Твоя семья позволила тебе работать, или ты отправила резюме тайно? — спешу закрыть остро волнующий меня вопрос.

— Мой муж недавно скончался, госпожа, а других родственников у меня нет.

— А дети? — спрашиваю с тяжелым сердцем.

— Мы потеряли нашу дочь, когда она была совсем маленькой. Больше забеременеть у меня не получилось, — делится своей болью женщина. — Я одинока и хочу потратить нерастраченную любовь и сострадание на помощь пострадавшим и несчастным женщинам.

— Я сожалею…, — сглатывая горький комок подступивших слез, выдавливаю из себя дежурную фразу.

Может быть, не лучшая идея взять в команду женщину, олицетворяющую мой главный страх на текущий момент. «Больше забеременеть у меня не получилось». Однако решение приходит сразу. Я просто не могу поступить иначе:

 — Я понимаю твою боль и потребность помогать другим, Лейсан, и предоставлю тебе такой шанс, — заключаю я. — Добро пожаловать в наш маленький островок свободы.

Сердце наполняется теплом, когда я замечаю, как лицо Лейсан озаряется искристой улыбкой, и я осознаю, что подарила надежду на светлое будущее еще одной женщине.

Это удивительное чувство — обладать возможностью быть полезной этому миру, выполнять свою миссию, следовать внутреннему зову. 

Внезапно, короткое и стремящееся к своему логичному завершению собеседование прерывается вторжением одного из моих новых охранников, оповещающем о незапланированном визите Медины Каттан и Рамазана Бахира. Жену генерала и мать Хамдана я знаю с детства, а второе имя мне неизвестно, хотя и кажется смутно знакомым. Интересно, как госпожа Каттан добилась у мужа разрешения на общение с посторонним мужчиной?

Хм…Рамазан Бахир. Такое чувство, что я слышу его имя каждый день. Возможно, он дальний родственник генерала и поэтому сопровождает Медину.

— Ками, помоги Лейсан освоиться, покажи все в офисе, объясни корпоративные правила. Будешь её ментором, тебе пригодится этот опыт в будущем. Благодарю, — Камила послушно кивает, сочувственно поджав губы.

Последнюю неделю, сестра делает все, чтобы как-то помочь и угодить мне. И за это я люблю Камилу еще сильнее — сестра постоянно находится рядом, и старается делать все, чтобы я лишний раз не напрягалась и не расстраивалась.

Хорошо, что мое прошлое с её мужем никак в итоге не повлияло на нашу родственную и дружескую связь. Я думала, что нашей сестринской дружбе конец, но в итоге мы стали друг другу ближе, чем когда-либо. Наверное, ключевую роль здесь сыграл тот факт, что Камила прекрасно видит, кем теперь заняты все мои мысли. Ключ от моего замерзшего сердца зажат в сильной ладони лишь одного мужчины — моего мужа.

Возвращайся. Согрей меня. Будь рядом. 

Амиран, мне холодно без тебя в раскаленном солнцем Асаде.

Я замерзаю в нашем дворце. 

Одна. 

Сердце болезненно сжимается от тоски, немеет в груди волнами размеренной боли.

Ровно через минуту после ухода новой ассистентки и моей сестры, в кабинет врывается роскошная, обольстительная жена главы АРС.

Медина Каттан — женщина, от присутствия которой стекла в моем кабинете начинают дрожать, вызывает во мне глубокую симпатию и искреннее уважение. Стоит ли надеяться на то, что она отвечает мне взаимностью?

Вместо холодного и сдержанного приветствия, что я ожидаю от госпожи Каттан, Эрика мягко обнимает меня. Удивительно, но мать Нейтана не держит на меня обиды и не винит в проблемах, являющимися последствиями нашей порочной и запретной связи с её сыном. Мне должно быть все равно, как ко мне относится Медина Каттан, но на самом деле, с сердца спадает еще один тяжкий камень.

— Рада тебя видеть, Алисия, — тепло приветствует меня Медина. её пухлые губы, покрытые ярко-алой помадой, невозможно оставить без внимания и немого одобрения — приятно, что многие женщины в Асаде не стесняются самовыражаться и быть собой, выделяться из толпы. Медина — одна из таких, кто никогда не опустит голову, не преклонит колено и при этом всегда будет выражать свое уважение и восхищение достойным людям.

— Я тоже рада. Что привело вас ко мне? — я сажусь напротив гостей. Рамазан и Медина опускаются на те места на диване, которые еще несколько минут назад занимали Камила и Лейсан.

— Хочу познакомить тебя с Рамазаном Бахиром. Он главный архитектор Анмара, — представляет своего спутника Медина Каттан. Как только я обращаю свой взор на мужчину, тут же вспоминаю кто он и чем так знаменит, что мелькает перед взглядом сотен людей Асада каждый день.

«Здание имени Рамазана Бахира…» 

«Рамазан Бахир разработал новый проект …» 

«Рамазан Бахир признан самым успешным архитектором среди постиндустриальных стран…» — мне вспоминаются сразу несколько положительных характеристик мужчины, которые я часто слышу в сводке новостей.

— Очень приятно увидеть лично того, о ком так много и часто говорят, — вежливо улыбаюсь визитеру. — Вы тот самый непревзойденный мастер, что спроектировал самое высокое здание на Ближнем Востоке. Также, нам стоит благодарить вас за блестящую инфраструктуру в парках Асада. Ну и другие ваши проекты, бесспорно, великолепны. Вы — гордость королевства, — откровенно перечисляю заслуги Рамазана я, глядя ему прямо в глаза. — Ваши творения заслуживают восхищения и похвалы, — выражаю искреннее и истинное мнение, прекрасно понимая, что он сочтет его за вежливую лесть.

Этот привлекательный мужчина вызывает во мне самые приятные эмоции. Рамазан лет на десять старше меня, как и Амиран. Сдержанный, спокойный, и судя по деликатному взгляду, обращенному на жену самого эмира — воспитанный.

Его взор ни разу не спустился ниже уровня моих глаз, а этим грешат многие из секьюрити и охраны. Ну и здания Рамазана рассказывают о нем больше, чем он сам: подобное может спроектировать только гений с уникальным видением этого мира.

— Я так понимаю, вы пришли ко мне с определенной целью, — обвожу любопытствующим взглядом обоих.

— Я хочу представить вам проект планируемого центра для женщин. Его Высочество ввел меня в курс дела и возложил на меня честь оказывать вам содействие, госпожа, — ого, не думала, что архитектор найдет меня сам, а точнее, не ожидала, что Амиран отыщет в своем плотном расписании время решить этот вопрос за меня. — Буду признателен, если вы найдете время, чтобы ознакомиться с чертежами. Готов ответить на все вопросы и внести любые коррективы, если таковые понадобятся.

— Алисия, надеюсь, ты не сочтешь за наглость мое предложение о помощи, — подает голос Медина, прежде чем я успеваю ответить Рамазану. — И позволишь мне участвовать в создании центра.

 Естественно, я понимаю, что она здесь тоже не просто так. Она мечтает закончить в Асаде то, чему когда-то сама положила начало.

— Я многое готова взять на себя, при этом следовать твоему четкому руководству.

— Вы уже пытались уже открыть подобные центры, — дипломатичным тоном припоминаю я известный факт.

— Да, но впоследствии из-за ряда независящих от меня причин, они были закрыты, — Медина Каттан сосредоточенно хмурится и взмахивает рукой, позвякивая дюжиной сверкающих браслетов с гравировкой арабских иероглифов. — Все закончилось тем, что у меня остался лишь не физический благотворительный фонд. Все средства я выделяю для оказания помощи пострадавшим девушкам. А мне хотелось бы куда большего, Алисия. У нас общая цель, нужно объединить силы.

— Я полностью поддерживаю. Этот центр станет символом окончания насилия над женщинами в Анмаре.  Он будет первым, но не последним. Я заручилась согласием мужа на строительство еще пяти проектов, на реализацию которых заложено три года, — я взволнованно встаю, непроизвольно сжимая руки в кулаки. — Я знаю, где будет построен самый первый. Надеюсь, вы одобрите это место, — прикрывая глаза, вспоминаю слова Амирана и шелест ветра, что служил трагическим аккомпанементом к его рассказу о пятнадцатилетней девочке, которая ничего плохого не сделала, всего лишь впервые влюбилась… как и все мы в пятнадцать — до конца жизни, без оглядки. 

«Вчера там же, где ты сейчас, стояла девушка. Она смотрела вниз, качаясь на ветру, из-за всех сил пыталась удержаться на ногах, пока её отец, братья и другие мужчины из поселения, где она родилась и выросла, один за другим бросали в нее тяжелые камни, стараясь попасть в голову. Так быстрее. Они считали это милосердием. Девочка продержалась три минуты. Говорят, упав вниз, она умерла не сразу. её унесло рекой. Тело никогда не найдут, а убийц не накажут», — повторяю про себя голосом Амирана, в красках вспоминая пустырь перед смертельным утесом, бурлящую реку внизу и небольшой городок вдали. 

Глава 5

Алисия 

В который раз за последние пять минут, Саваж издает недовольный  рык — её прямой ответ на мою задумчивость, из-за которой я то и дело нервно сжимаю в кулаке её белоснежную шерсть, вместо того, чтобы размеренно гладить. Уверена, секьюрити, наблюдающие за мной по ту сторону стекла вольера моей тигрицы, считают, что я сумасшедшая женщина, отчаянно играющая со смертью.

Но они не знают о том, насколько сильна и нерушима нить между мной и моей светлой девочкой. Прочная, языческая и никому необъяснимая связь. Я скорее пострадаю от очередного нервного срыва, чем от её острых клыков или когтистых лап. К тому же, мне не впервой спать, общаться, обнимать, гладить и сжимать в ладони настоящего хищника… когда Амиран дома, я делаю это каждую ночь.

— Прости, моя маленькая дикарка. Еще и будущая мамочка, — извиняюсь перед Сэви я, ощущая, насколько гладкая и успокаивающая на ощупь у нее шерсть. Антистресс для моей нервной системы. Надеюсь, ей не больно. Саваж довольно и лениво мурлычет, переворачиваясь на другой бок, пока я продолжаю поглаживать её. В последнее время она постоянно меняет свое положение, испытывая дискомфорт из-за растущих тигрят внутри нее.

Мне только предстояло познать подобные неудобства, но, увы…боли в спине из-за вынашивания сына мне больше не святят, как и бессонные ночи, детский плач из-за коликов в животе, постоянные побеги к его кроватке.

— Интересно, какой окрас будет у вашего потомства? — вслух рассуждаю я, вместе с Сэви поглядывая в сторону Тумана, что то и дело подбегает к стеклянной перегородке и манерно ударяет массивной лапой по невидимой преграде между ним и его любимой тигрицей. Мой взор резко перестает фокусироваться на диком звере, а разум уплывает во мглу подавляющих мыслей.

Теперь меня тревожит не только внезапная потеря малыша, но и постоянные сомнения в нашем совместном будущем с Амираном. Телефонные звонки, ненадолго соединяющие нас с мужем, не приносят утешения, не прогоняют ночные кошмары.

Мне нужен Он, рядом. Его руки, губы, прикосновения.

Я, как никогда, нуждаюсь в любви, нежности и заботе.

А он? Что у него в душе, сердце? В мыслях? Что если в глубине души его тоже терзают опасения, что я больше не смогу? Что со мной что-то не так?