Баркарола

Капитан машинально отступил. Здесь пахло очень беспокойной ночкой. Откуда взялся клад? Кто этот дед? Бог весть. Ясно одно: нельзя оставлять заказчиков одних. Надо связаться с берегом, пусть срочно присылают кого-то разбираться с драгоценным утопленником.

Рука капитана машинально сжимала борт лодки. Он плыл и постоянно оглядывался: не идет ли кто с берега купаться. Не шли – сидели кружком, словно древнее племя, и смотрели, как разгорается костер.

Капитан привязал лодку. Помощника не видно и не слышно, наверняка уткнулся в какую-нибудь игру на планшете. Рука уже ухватилась за веревочную лестницу…

– Добрый господин! – произнес звучный голос за спиной.

До этого капитан считал, что у него крепкие нервы. Теперь же он издал короткий хрип и полностью лишился дара речи. Рядом держался на воде тот самый старик. Ну, тот, который утопленник, только вполне себе живой, без драгоценностей, в ветхой, местами прорванной непонятной хламиде.

– Добрый господин, уделите мне несколько минут, прошу Вас. Я так долго ждал этой встречи! – горячо заговорил старик. – Остров выходит из воды раз в полвека, всего на одну ночь, а к утру исчезает! За много столетий здесь лишь дважды оказывались люди, но они погибали, покусившись на проклятые драгоценности. Море поглощает всех, кто дотрагивается до моих сокровищ! Не пугайтесь, я лишь хочу получить прощение…

– М-м, – выдавил капитан.

– Давным-давно я предал свою землю, открыв городские ворота врагам. Я был молод и глуп, о, как же я был глуп! Город стерли с лица земли, жителей убили или угнали в рабство, а мне отдали обещанную награду: лодку, много денег и все те проклятые драгоценности, что Вы видели на дне морском. Я плыл… ох, память! Уже и не помню, как называлась земля, в которую так стремилась в то время моя душа. Начиналась буря, я увидел этот остров и причалил к нему, решив переждать непогоду. Я укрылся под лодкой, но ветер сорвал и унес ее в море. Готовясь к скорой смерти, я каялся в своем предательстве! Но даже ветер и дождь обходили меня стороной, словно не хотели коснуться. А потом остров стал оседать под воду, и среди громовых раскатов раздался голос:

– Проклятия тысяч невинных пали на твою главу! Ты останешься здесь, пока не простит тебя тот, кто не коснется цены крови – злата и сребра.

С тех пор я лежу на дне морском, монеты давят спину и бока, проклятые драгоценности колют сверху. Там не слышно звуков земли, а свет и тьму можно увидеть только сквозь толщу вод. И лишь раз в пятьдесят лет на одну ночь мне позволено выйти на сушу. Ты уже облегчил мою участь: проклятую награду поглотила пучина. Но если бы я только мог наконец обрести покой!

Капитан задумчиво смотрел на старика. И что за день сегодня? Только изрядно провинившегося привидения и не хватало! Рассказ был, конечно, интересный и поучительный, но капитана особенно заинтересовала вскользь упоминаемая деталь. Ее стоило прояснить в первую очередь.

– А что с островом, который выходит из моря раз в пятьдесят лет? – спросил капитан. – Когда он уйдет под воду?

– С рассветом, – печально сказал старик. – Если я не получу прощения.

– А если получишь?

– Тогда остров навсегда останется на месте, а я обрету покой.

Капитан вздохнул с облегчением. За несколько секунд он успел живо представить, как уговаривает угнездившуюся на островке разгоряченную компанию сняться с места и отправиться на дальнейшие поиски идеального пляжа.

– Тот, кто не коснулся злата, – это я? Так я тебя прощаю, – выпалил капитан.

– О, добрый человек! – завопил старик.

– Тише, – зашипел капитан.

– Благодарю тебя, добрый человек! – громким шепотом ликовал старик. – Скажи только: иди с миром!

– Иди с миром, – буркнул капитан.

Тень сверху легла на его лицо: помощник свесился с борта яхты.

– Шеф, Вы с кем разговариваете?

Капитан взглянул туда, где только что из воды выглядывала седая голова и качалась на волнах длинная белая борода. Старый предатель исчез.

– С тобой! – крикнул капитан. – Лестницу придержи!

Когда он поднялся на борт, руки уже почти не дрожали.

Капитан спустился в рубку. Сумасшедший день, наконец, подошел к концу.

– А хороший островок, – одобрительно заметил помощник, с завистью глядя на отдаляющийся свет костра. – На шашлычки бы сюда…

Капитан промолчал. Он уже решил, что никого и никогда больше не повезет на вышедший из-под воды прекрасный остров, даже в темноте казавшийся райским уголком среди нежных серебристых волн.

За спиной раздался совершенно не мужской взвизг и быстро удаляющийся топот.

Капитан обернулся. Прямо перед ним стоял все тот же дед в лохмотьях. Помощничек, разумеется, удрал с дикими воплями. Ничего, даже если кинется с перепугу в море – до островка доберется, а там компания теплая, может, и шашлычки будут…

– Что тебе еще нужно? – с легким раздражением спросил капитан.

– Увы, ты простил меня не от чистого сердца, и теперь я всегда должен быть поблизости, чтобы когда-то, может быть, через годы и годы заслужить твое настоящее прощение.

Капитан нервно закурил. У него были свои планы на остаток ночи, и там точно нет места для старого привидения.

– Дело твое, – наконец, сказал он, прокашлявшись. – Только если будешь таскаться за мной по суше, ни на какое прощение не рассчитывай…

Капитан осекся. В голову пришла неожиданная идея. Призрак не ест, не пьет, не спит, ему не нужны деньги… Может, не так уж все и плохо?

– Ты умеешь передвигать предметы? – спросил он.

– Да, – старик с готовностью поднял и снова опустил на пол брошенный трусливым парнем планшет.

Капитан довольно улыбнулся.

– Кажется, у меня новый помощник, – пробормотал он. – Давно пора было выгнать бестолкового мальчишку!

История жизни – история смерти

Маленький большеголовый человечек с гномьей бородкой корчился от боли. Порог семидесятилетия – не шутки, возраст уже сказывается. Подумать только – из-за какого-то скандала с женой начался сердечный приступ!

Мир погрузился в темноту, закачался, качка становилась все сильнее.

– Зачем я только к тебе вернулась, Рихард?! – раздался во тьме драматический шепот. – Бежим неведомо куда, как воры, прячемся от всех, кому ты задолжал…

– Хватит, Минна! – отмахнулся он. – В Париже меня ждет успех!

– Успех?! – румяная темноволосая красавица тихо саркастически рассмеялась. – Для успеха оперы нужна не только музыка, нужен сюжет! У тебя нет ярких сюжетов, да и композитор ты не лучший…

Рихард вылетел из каюты, за спиной револьверным выстрелом громыхнула дверь. Палуба под ногами качалась, что-то скрипело, как старая, несмазанная телега, порывы ветра пытались сбить человечка с ног. В темноте черными тенями носились матросы, сквозь негодующий вой ветра слышались обрывки ругательств. Разъяренное море ревело, словно требуя жертвы.

Небо над головой Рихарда пронзил сверкающий зигзаг молнии. Грохот с небес соединился со звучаниями ветра и моря, создавая страшную и прекрасную симфонию разрушения. Рихард зачарованно вглядывался в темную бескрайнюю даль. Там проявлялся силуэт парусника – без единого сигнального огня он несся навстречу кораблю, подгоняемый разбушевавшейся стихией.

Снова полыхнула молния, и стало видно, что паруса у близко подошедшего судна – черные. Рихард с интересом следил, как парусник проходит мимо всего лишь в нескольких метрах.

– Повезло, месье! – Рядом остановился пробегавший мимо матрос. – Уйдите лучше в каюту, не для прогулок погодка!

Словно в ответ на его слова с неба стеной хлынул дождь.

– Что это за корабль? – Рихард с трудом оторвался от созерцания уходящего парусника.

– «Летучий голландец», месье! Корабль-призрак, проклятье морей! Он редко дает уйти тем, кого встречает.

– Проклятье морей? – в глазах Рихарда вспыхнул фанатичный блеск. – Расскажите…

– Утром, месье, утром, – матрос смотрел на человечка, как на помешанного. – Уходите!

Рихард ворвался в каюту вместе с потоком дождя.

– Кажется, у меня есть сюжет, Минна! «Летучий голландец»!

Последние слова прозвучали неожиданно хрипло и слабо. Вместо резкого, недовольного голоса Минны ответил совсем другой, но тоже знакомый голос:

– Да, Рихард, да, ты давно написал его. Потерпи немного, за доктором уже послали.

За каким еще доктором? Кому нужен доктор? Рихард давно не был так счастлив. Он уже представлял, как зазвучит музыка новой оперы. Корабль-призрак – это должно понравиться публике!

Тьму рассеял тусклый свет фонарей. Рихард прогуливался по набережной Рейна. Швейцария гостеприимна, но почему, почему он не может вернуться на Родину и воспитывать своим искусством умы и души бюргеров? Воистину, нет пророка в своем Отечестве!

А сколько пришлось выслушать от Минны! Жена никогда не понимала его. Как объяснить ей значение революции в искусстве и в жизни страны? Как рассказать, зачем ему, Рихарду, понадобилось примкнуть к восставшим?

– Что это ты насвистываешь?

Перед Рихардом стояла девушка в длинном белом платье. Ее распущенные светлые волосы до колен были настолько мокрыми, будто девушка только что купалась в реке. С прекрасного лица на Рихарда смотрели глаза цвета моря.

– Ищу тему, чтобы изобразить духа воды, – рассеянно ответил Рихард, прикидывая, откуда на ночной набережной могла появиться странная красавица с отвратительными манерами.

– Для духа воды? – девушка переливчато рассмеялась. – Нет, духи воды совсем другие! У тебя получилась интересная песня, не слышала ничего подобного. Ты хороший музыкант. Хочешь, я расскажу тебе о настоящих духах воды? Только не даром. Взамен ты подаришь мне эту мелодию и больше никому ее не покажешь. Я спою эту песню лучше, чем любой человек. Вот послушай!

Рихард оцепенел. Странная девушка с глазами цвета моря тихо запела то, что он невнятно насвистывал под нос. Казалось, музыка звучит в разных регистрах, наполняется диковинными аккордами, шумом ветерка и клекотом плавающих днем в Рейне лебедей, шелестом тростника, свежестью речной воды, ее легким плеском…

– Ундина! – выдохнул он, глядя в глаза цвета моря.

– Да, меня иногда так называют, – ответила девушка, оборвав пение. – Если я расскажу тебе старую легенду о золоте Рейна, подаришь мне эту мелодию?

– Да, конечно! Только расскажи побольше. А музыка у вас есть?

Переливчатый смех ундины перешел в чьи-то рыдания и крики:

– Рихард! Рихард!

Ах да, это же Козима! Он не рассказывал ей об этой встрече, когда диктовал свою автобиографию.

– Козима, запиши, я встретил ундину… – прохрипел Рихард.

Во тьме вспыхнул огонек. Он мгновенно разросся, в пламени проступили очертания человеческой фигуры.

– Логе! – выдохнул Рихард.

– Мое имя – Локи, – поправил человек. – Благодаря тебе, меня многие будут помнить на земле, пусть даже с измененным именем. Я пришел за тобой. Дай мне обнять тебя, и мы вместе отправимся в Валгаллу. Ты ведь хочешь увидеть тех, о ком дерзнул написать?

Рихард кивнул. Почему-то он был слаб, очень слаб.

– Не знаю, смогу ли дойти до Валгаллы, – с трудом выдавил Рихард.

– Тебе не придется идти. Я все устрою, только дай мне обнять тебя.

Гость приблизился и заключил Рихарда в огненные объятия. Боль пронзила все тело. Корчась в муках, маленький человечек по прозвищу «саксонский гном» слышал отдаляющиеся женские рыдания.

– Рихард! Рихард!

А совсем рядом смеялся известный обманщик, бог огня Локи, прославленный Рихардом в «Кольце нибелунга».

Рихард Вагнер скончался от сердечного приступа 13 февраля 1883 года в собственном доме в Венеции, не дожив трех месяцев до своего семидесятилетия.

Баркарола

Утро было свежим, теплые волны мягко накрывали берег прозрачными ладонями, играли с мелкими камушками на пляже. Тишина и покой окружали маленький приморский поселок, казалось, кто-то свыше поместил его под теплый, уютный колпак.

Сон этого тихого местечка был нарушен, когда с берега моря к ближайшим домам понеслись громкие скрипучие звуки. Те, кому посчастливилось жить недалеко от пляжа, сползли с кроватей и поплелись закрывать окна – кто с легким раздражением, а кто и с откровенной злобой, ругая на чем свет стоит приезжего студента-музыканта. Ну да ничего, потерпят: скрипач прогостит у бабушки всего несколько дней. Не стоит портить из-за него отношения с хорошей соседкой.

Время от времени музыкант подкручивал что-то на узкой шейке скрипки и снова начинал терзать несчастный инструмент. Наконец, звуки перестали напоминать о несмазанных дверных петлях. Скрипач картинно взмахнул смычком.

Крики чаек смешались с мелодией – светло-печальной, певучей, то в уходящей в грудной, низкий регистр, то паутинкой зависающей на предельно-высоких нежнейших нотах.

Начинающий композитор уже два года представлял свою «Баркаролу» на разные конкурсы – студенческие, профессиональные, всероссийские, международные, – но оценивали его труд лишь дипломами за участие. Чего им не хватает, маститым мэтрам в жюри? Может, море подскажет, что добавить в «песню на воде», чтобы она зазвучала, чтобы заиграла так же, как блики раннего солнца резвятся сейчас на легких волнах?

Музыкант смотрел туда, где прозрачное, еще не потревоженное купальщиками серо-голубое море сливается с ясным небом. Неподалеку чайка ринулась вниз за неосторожной рыбкой, на горизонте показались плавники дельфинов. Тихие волны мягко гладят разноцветные камушки на берегу. Как передать красоту воды и ее мира в звуках?

За спиной послышался всплеск и смешок. Музыкант обернулся. Какая досада! Он специально вышел на пляж ранним утром, чтобы побыть наедине с морем, и вот – уединение прервали.

Из отступающей от берега волны выходила девушка в длинном белом платье, с которого ручейками струилась вода. Незнакомка на ходу выжимала длинные, почти до колен, распущенные светлые волосы. Девушка подняла взгляд. Глаза у нее были прозрачные, серо-голубые, глубокие, как само море.

– Что это за музыка? – спросила блондинка.

– Моя пьеса. Нравится? – не удержался музыкант.

Странная девчонка, почему-то плавающая в неудобной одежде, конечно, не разбирается в искусстве, но так приятно слышать редкую похвалу…

– Еще не знаю, – протянула девушка. Она грациозно опустилась на мелкую гальку. – Сыграй еще раз, с самого начала.