Контракт на рабство. Рэй (слэш версия) [СИ]

— А кто защитит меня от него? — шепнул Рэй, но оборотень услышал, и впервые в его взгляде Рэй увидела что-то похожее на сочувствие.

— Я знаю, что в «Капризе» не интересуются мнением шлюхи, поэтому могу лишь посочувствовать. Не знаю, что заставило тебя продавать свое тело, но ты сделал свой выбор, теперь наслаждайся.

— Пища, — позвал Мэтью, когда Рэй уже подходил к двери. — Не перечь им.

— Кому? — одними губами шепнул Рэй.

— Старшим расам.

Сидхе и вампиры. Даже оборотни стояли на ступень ниже, так что говорить о людях?

У входа Рэя ждали. Вампир. Его торс облегала красная футболка. Не качок, но сложен отлично. Если не знать, что он мертв, то можно подумать, что это парень с соседней улицы. Видно, его обратили не так давно — еще не успел научиться стоять неподвижно, словно мебель. Он криво усмехнулся, не показывая зубов, и кивнул на темный вход.

— Мастер велел привести тебя. Следуй за мной.

Огромный зал тонул в темноте, только светились голубым неярким светом лампы на столах, где сидели вампиры. В их свете особенно выделялись белые туники стоящих на коленях рабов, но, в отличие от Рэя, они пришли сюда добровольно.

Парень торопливо шел за охранником к столику у самой сцены и чувствовал спиной холодный, оценивающий взгляд. Сердце колотилось как сумасшедшее, ладони вспотели, но тело быстро покрылось гусиной кожей. Хотелось обнять себя за плечи и закрыть глаза. Страх, липкий страх окутывал помещение, от пола поднимались холод и тлен. Вокруг гомонила толпа в ожидании нового номера. Неужели они не чувствуют? И этот взгляд между лопаток. Боги, дайте сил устоять.

— Сядь. — Вампир указал на подушку, лежащую у полукруглого кресла с высокой спинкой, и испарился.

Рэй осторожно опустился на подушку, прижав колени к груди. Сидеть было некомфортно, ощущения от предмета внутри него были очень странные. Постоянное чувство сдавленности и наполняемости. Это жутко раздражало. Рэй гнал от себя мысли, зачем ему вставили в задницу эту штуку: едва он начинал думать о предстоящем месяце, его тошнило от страха и омерзения. Не думать, просто не думать.

Он осторожно оглянулся. Два кресла, оба пустые. Где же хозяин? И для кого второе кресло? Невыносимо страшно, когда не знаешь, что тебя ждет дальше. И эти слова о смертельном исходе…

— Добро пожаловать в «Лихорадку».

Тихий голос пронесся над залом, и его услышали все. Чертов Лоренцо. Как он владеет голосом. Кажется, что обращается именно к тебе и ни к кому больше.

— Мы здесь, чтобы удивить вас. Мы здесь, чтобы служить вам.

Голос ласкал почти осязаемо. Этот гад знал, что он делал, и делал это великолепно.

— Мы воплотим в жизнь ваши сокровенные желания. Сегодня вы ощутите мои губы на вашей шее, мое дыхание на вашей коже, укол моих клыков, сладкую боль и экстаз. Ваша кровь даст мне жизнь. Разве это не прекрасно? Знать, что я не могу жить без вас, мои дорогие? — Он выдержал драматическую паузу. — Я рад приветствовать вас в моем клубе, а теперь продолжим наше представление. Приветствуйте нашу звезду. На сцене Томас.

Зал ахнул, со всех сторон раздались крики: «Томас. Томас» Как богу молятся, подумал Рэй. На сцену вышел тот самый вампир, что привел его сюда. Заиграла музыка, Томас качнулся в такт и начал плавно вращать бедрами, одновременно стягивая с себя футболку. Публика пришла в экстаз. Крики, стоны, аплодисменты.

— Какие роскошные волосы.

Рэй вздрогнул всем телом. Как он подошел, что Рэй не услышал?

Чужая рука опустилась на голову, с нежностью пропустила пряди сквозь пальцы, зарылась в волосы на затылке.

— Ты не Деймон. А как похож… Сними маску.

Наконец, незнакомец вышел из-за спины и сел в кресло напротив.

— Посмотри на меня.

Рэй поднял взгляд. Боги. Сидхе. Высший. Красные длинные волосы, нечеловечески идеальные черты лица. Безукоризненность. Совершенство. И огромные глаза непонятного цвета. Распутные и холодные.

— Так ты снимешь маску, или мне помочь?

— Мне нельзя, — прошептал Рэй, чувствуя, как скованные руки сами поднимаются к лицу.

— Видальдас, этот раб пока нужен мне живым.

— Друг мой, Лоренцо, разве я причиню вред твоей вещи?

Лоренцо тихо рассмеялся и сел в кресло. Положил руку на голову Рэя и словно в задумчивости начал перебирать пряди. Стало спокойно и легко. Рэй сам не заметил, как опустил голову на колени вампиру и прикрыл глаза. Только бы он не убрал руки, больше ничего Рэю не нужно в этой жизни. Вот так сидеть в ногах своего господина, получая небрежные ласки, и молиться богам, чтобы его не прогнали.

Глава 3

Лоренцо почувствовал ярость. Он едва сдержался, чтобы не свернуть шею подарку Ани, так похожему на Деймона. Сучка специально подобрала парня с таким же цветом волос, такого же роста и с похожими чертами лица. Думает, что он не устоит? Может, и не устоит… но на своих условиях. Как же она глупа. Именно поэтому она лишь вторая в этом городе. Однако не стоит ее разубеждать: если Ани так хочется, чтобы он взял мальчишку, он доставит ей такое удовольствие.

Он наблюдал за сидхе. Видальдас смотрел на раба как на лакомство — алчно, с вожделением и неприкрытым желанием. Аж пробирает от его жажды. Неужели сидхе так хочет эту шлюху? Тем приятнее будет держать его в неведенье как можно дольше.

Лоренцо улыбнулся. Из темноты выскользнул официант с бутылкой шампанского, наполнил два бокала и так же беззвучно исчез. Мастер города взял один из бокалов и поднес его к губам раба.

— Пей.

Тот покорно выпил, закашлялся и смешно потерся лицом о его колено, когда игривые пузырьки защекотали в носу. Точно, лисенок. Жаль, не тот, которого хотелось бы видеть у своих ног.

Видальдас протянул руку ко второму бокалу, посмотрел на бегущие вверх пузырьки и пригубил.

— Сними с него маску. Я хочу увидеть лицо твоей новой игрушки.

— Зачем тебе это, принц Темного Дола? — лениво протянул вампир.

— Ты слаб без своего верного пса, Лоренцо. Но смириться с его уходом не можешь. Даже рабов подбираешь таких, которые будут напоминать тебе о нем.

Лоренцо лишь улыбнулся.

— Сними маску, Лис, порадуй нашего друга своим прекрасным личиком.

Раб медленно и неуклюже стянул маску скованными руками. Можно было бы снять с него наручники, но игра только началась, и торопиться не хотелось. Потом, после того, как попробует его на вкус, он и решит, что делать с лисенком — вернуть в бордель или оставить себе вместо завтрака.

— Он красив.

Он действительно красив. И на удивление свеж для своей профессии, да вот только тот ли он, за кого себя выдает? Лоренцо убрал руку, и раб отшатнулся от него, испуганно глядя на сидхе. Шлюхи так себя не ведут. Настоящая шлюха лизала бы ему ноги, ластилась и старалась предугадать любые желания.

— Я хочу разделить его с тобой, — с легкой ухмылкой в голосе проговорил Видальдас. — Ты ведь помнишь, что должен мне, мастер города? — Сидхе оголил запястье, на котором виднелись тонкие нити шрама. — И пока ты не вернешь долг, твои метки не сойдут с моего тела, а фэйри Темного Дола будут считать тебя врагом.

Лоренцо прикрыл глаза.

Он пришел к Деймону без предупреждения, спустился в подвал, ведомый тихими стонами… Алые волосы, намотанные на кулак, белоснежные веревки, впившиеся в идеальное тело, запрокинутая вверх голова, бледные губы и поволока экстаза в дивных глазах. Его верный пес брал Видальдаса сзади, брал грубо, сильно, безжалостно, с той звериной жестокостью, которую Лоренцо так ценил в нем. И тогда он не удержался…

— Ты пил мою кровь, пока Деймон любил меня. Этого я простить не могу.

— Он не любил тебя, а трахал.

Сидхе улыбнулся одними губами и, отставив бокал, поднялся.

— На тебе долг плоти, вампир.

— Я уплачу его.

— Сейчас.

— Сегодня.

— Сейчас. Здесь. С этим рабом.

Видальдас стоял, чуть расставив ноги, его длинные волосы развевал несуществующий ветер. Силен. Красив. И непредсказуем. Иметь такого врага почетно, но опасно. И эта расплавленная сталь в глазах будоражит и вызывает смутные опасения. Только и ждет, когда Лоренцо промахнется, чтобы сбросить его с трона.

— Мастер, — из темноты вынырнул вампир, — ваш выход.

— После выступления мы разделим его, — кивнул на притихшего раба Лоренцо. — А сейчас наслаждайся представлением, Мио Каро.

Лоренцо шел к сцене и ощущал власть над толпой. Они пришли сюда, чтобы служить ему, чтобы накормить его детей своей силой. Он легко держал их всех в своей ментальной ладони, беспомощных и покорных. Его контроль над залом был безупречен. Люди его не видели, только немногочисленные фэйри поворачивали головы, когда он шел по проходу.

Рэй вздрогнул. Голос Лоренцо наждаком прошелся по коже, выводя из вампирьего транса. Наваждение исчезло так же неожиданно, как и пришло. Стоило вампиру убрать руку, как к Рэю вернулась возможность мыслить и чувствовать. Ну вот зачем он это сделал? Зачем убрал чары? Было так спокойно.

Он услышал последние слова, и теперь единственной мыслью, крутящейся в голове, было бежать. Рэй слушал разговор между вампиром и сидхе и понимал, что влип по самую макушку. Эти двое ненавидели друг друга, и он оказался между ними. Дерьмо. Интересно, кто такой этот Деймон, на которого он так похож, и случайно это или Анита Рет ведет свою игру? Скорее всего, второе.

Лоренцо поднялся и исчез. Просто исчез, чтобы через несколько минут появиться на сцене. Рэй открыл рот, но по снисходительному взгляду сидхе, откровенно наблюдающего за ним, понял, что вампир просто держит весь зал под ментальным контролем. Люди его не видят. И для них появление Лоренцо на сцене сродни чуду. Насколько же он силен, если может так легко удерживать под контролем сотни людей? Врет он, что ему всего пятьсот лет. Больше, значительно больше.

Послышались аплодисменты, выкрики, женский визг. Лоренцо заговорил, и его голос мягко укутал плечи, защекотал по груди, прокатился от губ к паху, лаская и обещая наслаждение.

— Иди ко мне, — мягко и отчетливо прозвучало в голове.

«Не хочу».

Как же он не хочет идти на сцену. Да еще этот взгляд нечеловеческих глаз. То ли сиреневый, то ли антрацитовый… Жадный, предвкушающий, зовущий. Видальдас чуть шевельнулся, меняя позу. Бесконечная текущая грация. Хищник. Интересно, если попросить у сидхе защиты от вампира, поможет ли это надменное существо? Рэй знал об этом народе только то, что они скрытны, хитры, никогда не лгут и не выносят прикосновения железа. А еще у них есть гламур — магия фэйри, как у вампиров — ментальная. Что один, что второй — два ядовитых жала.

— Иди ко мне, раб.

В этот раз в голосе прозвучала угроза.

Рэй натянул маску и пошел на зов, глядя в пол. Он шел по проходу и кожей ощущал устремленные на него любопытные взгляды. Оценивающие, завистливые, откровенно похотливые. Зрители пришли пощекотать нервы, насладиться представлением, пройти по кромке и не упасть. Для них это развлечение, шоу. Безопасный ужас. Для него это вопрос жизни и смерти. Что задумал этот монстр? Ну, не станет же он его есть на виду у сотен зрителей? Или все же станет?

Лоренцо стоял на сцене живым воплощением элегантной уверенности и улыбался ослепительной улыбкой, бьющей прямо в либидо. Ха, живым. Если верить его библиографам, он мертв уже более пятисот лет. А улыбается так, что ноги подкашиваются. Столько нежности во взгляде, столько влюбленности, словно не раба встречает, а возлюбленного. И голос мягкий, обволакивающий, как меховое покрывало, на котором так прекрасно валяться в холодных объятиях своего господина… Что за?.. Это не его мысли. Рэй бросил взгляд в зал и сразу заметил молодую женщину, сидящую у самой сцены. Ее глаза наполняла одуряющая похоть. Она облизывала губы и не отрываясь смотрела на Лоренцо. Все в зале чувствуют то же, что чувствует Рэй? Этот гад воздействует на зрителей. Но зачем? Чтобы они на собственной шкуре прочувствовали все то, что чувствует жертва вампира?

Рэй подошел к Лоренцо и попытался опуститься на колени, но вампир не дал: он обнял его за плечи, развернул лицом к себе.

— Посмотри мне в глаза, — прозвучало в голове.

Голос, ах, какой голос. Ему хотелось верить, хотелось подчиняться. Рэй поднял голову. Нет. Если он сумеет отравить своим ядом, то сможет призывать Рэя, где бы он ни находился. С этого момента жизнь жертвы будет принадлежать вампиру. А этого нельзя допустить, это та малость, что осталась. То, что должно быть только его. Пусть его тело будет принадлежать этому извращенцу, но свой разум он ему не отдаст.

— Посмотри мне в глаза.

— Нет, — сквозь сжатые зубы процедил Рэй.

— Я все равно сломаю твой разум, но это будет больно, — мягко прозвучало в голове.

— Прочь из моей головы. Прочь, — заорал Рэй. Точнее, ему показалось, что он кричит; на самом деле он едва шептал эти слова.

Давление на спину усилилось: казалось, еще немного — и она сломается. Боль разливалась от висков к затылку. Невыносимая, нестерпимая боль. Сотни буравчиков впились в череп, пытаясь проникнуть внутрь.

— Не сопротивляйся. Подчинись, и ты познаешь ни с чем несравнимое наслаждение.

Голос, который можно держать в ладонях, — осязаемый, ощутимый, мягкий и нежный.

— Нет.

Боль прошла. Что он делает? Зачем сопротивляется? Он ведь хочет провести остаток жизни рядом с этим вампиром. Лежать у его ног, наслаждаться его голосом, ждать ласки. Отдать себя полностью, умереть в объятиях мастера города. Стать прахом в его руках.

— Нет.

Рэй вонзил ногти в ладони. Было больно, но недостаточно. Он упал на сцену и с силой ударил кулаками по доскам. Кисти пронзила молния, и руки онемели. Он бил и бил, сбивая костяшки в кровь, пока боль в разбитых руках не прогнала наваждение. Он лежал, скорчившись на сцене у ног улыбающегося Лоренцо, прижав скованные руки к животу, и ловил ртом воздух. Сердце колотилось где-то у горла, не давая дышать нормально.

В зале наступила полная тишина, словно кто-то повернул выключатель. Она оглушала. Рэй дышал коротко, прерывисто, но слышал только собственное громкое рваное дыхание.

— Дурачок, — ласково произнес вампир, легко поднимая его на ноги.

Он нежно провел ладонью по волосам, снял ключ с шеи и, расстегнув наручники, швырнул их в зал. Раздались звуки отодвигаемых стульев и радостный женский вскрик.

— Мой маленький смелый лисенок.

Вампир поднес разбитые кулаки ко рту и по очереди поцеловал их, осторожно слизывая кровь. По залу пронесся общий вздох.

— Смелый, безрассудный врунишка, — шепнул Лоренцо.

Голос, который можно было разливать в бутылки и продавать романтичным особам, ласкал не хуже рук любовницы. По телу прошла волна; захотелось, чтобы он продолжал шептать на ухо всякие глупости. Но Рэй знал, что он в опасности. Лоренцо смотрел на него, и парень кожей ощущал силу этого взгляда. Его мощь, разум, личность продавливали тонкую преграду его сопротивления. Рэй сглотнул, почувствовав, как по коже поползли ледяные мурашки. Пульс колотился в горле; он задыхался, стоя в вихре чужой древней мощи. И тут отрезвляющей волной накатил ужас. Рэй отпихнул вампира, упал и пополз к краю сцены на четвереньках. В зале зашумели. Лоренцо исчез и появился впереди. И он не увидел, как вампир двигался. Рука обхватила талию, легко отрывая тело от пола; Рэй завопил, изо всех сил отбиваясь. Но Лоренцо сжимал его так, что, казалось, еще чуть-чуть и ребра затрещат. Он рывком поднял Рэя на ноги, снял с него маску, швырнув ее следом за наручниками в завопившую от возбуждения толпу и, склонившись над ним, прошептал:

— Мне нравится, как ты сопротивляешься, лисенок.

Рэй с ужасом смотрел в бездонную синеву глаз. Разве они синие? Они ведь были карими. Как такое может быть?

— Смирись, ты мой и только мой.

— Нет, — еще смог прохрипеть он.

Губы Лоренцо раздвинулись в усмешке, обнажая клыки. Он оттянул голову Рэя назад, открывая шею и ударил. Быстро, идеально точно вскрывая сонную артерию.

Гости перестали дышать, лишь раздавались хлюпающие звуки и тихие похотливые стоны из зала.