Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Чужая сила - Борис Борисович Батыршин на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

– Да оставь ты его в покое!!! Не видишь – обойма кончилась! Вон там, в рундуке, боеукладка, тащи сюда! – Алекс ткнул пальцем в ящик позади орудия. Там медно отсвечивали обоймы полуторадюймовых унитаров.

– Да не стой, как три тополя на бульваре Князя-Канцлера! ПОДАВАЙ, Я СКАЗАЛ, ОБОЙМУ, ДУРА!

А вот тут он погорячился. Вокруг могли рушиться империи, падать воздушные корабли – но сносить вот такого обращения юная аристократка более не желала. Она повернулась к обнаглевшему вояке и от души хлестнула его по физиономии. Девушка вложила в эту пощечину всё свое возмущение, всю досаду по поводу того, как отвратительно завершилось такое приятное путешествие.

Голова гардемарина мотнулась; от неожиданности он попятился, и, запнувшись, на раскатившихся гильзах, самым нелепым образом полетел задницей на настил мостика. А приземлившись, уставился на соратницу с таким недоумением и испугом, будто увидел призрак зверски замученного князя-канцлера Виллема. Это было так уморительно, что с Элене разом слетели страх и раздражение, и девушка безудержно расхохоталась.

Бой подходил к концу. Невольная помощница Алекса уже вбила в приёмник митральезы последнюю обойму. Остальные они расстреляли, отражая атаки «стрекоз» – и, когда появились два звена «виверн», в кранцах оставалось обойм пять, не больше. Теперь закончились и они.

Огневые точки «Династии» замолкали одна за другой. То ли расчёты полегли под струями «живой ртути», то ли тоже израсходовали боезапас и сейчас в бессильной ярости грозят проносящимся мимо врагам кулаками. Да, так и есть – с верхней носовой площадки сорвалась, разбрызгивая красные искры, сигнальная ракета. Жест отчаяния, попытка напугать атакующий инсект, сбить ему прицел. «Виверна» слегка вильнула, и тут же вернулась на боевой курс. Алекс в ярости саданул кулаком по щиту – изгиб корпуса не позволял обстрелять цель. Гардемарин до боли ясно представил, как пунктиры смертоносных капелек рвут прислугу картечницы и пронизывают.

По коже пробежались тысячи жалящих мурашей – шкипер «Династии», стараясь скомпенсировать потерю подъёмной силы в изрешеченных ёмкостях, «подхлёстывал» мета-газ гальваническими разрядами. В баллонах наверняка уже полным-полно прострелов, по такой крупной цели промахнуться мудрено – но и общий объём громаден, лайнер теряет газ очень медленно. Конечно, рано или поздно эти потери скажутся, и тогда придётся снижаться – но пока воздушный корабль уверенно держит высоту.

И тут появились «осы». Лёгкие истребители, столь популярные у молодых пилотов, настигли «виверн», и когда те попытались виражом уйти в сторону моря – изрешетили два инсекта головного звена очередями револьверных пушек, установленных под гофрированными носовыми обтекателями. Алекс знал эту систему – блок стволов приводился во вращение тот же механизм, что заставлял трепетать ходовые перепонки, а патроны подавались из вместительного бункера, расположенного прямо перед пилотом.

Расправившись с парой «виверн», флапперы разделились – два ушли в сторону с набором высоты и выписывали широкий вираж, заходя для повторной атаки. Третий боевым разворотом скрылся за корпусом лайнера – надо думать, смекнул гардемарин, чтобы, описав петлю вокруг воздушного корабля, атаковать уцелевших инсектов снизу.

Внезапно ожила митральеза на верхней площадке. Сквозь рёв воздушного потока, визг «виверн» и низкое гудение ходовых перепонок прорвалось её судорожное тарахтенье. Крайняя «виверна» будто напоролась на невидимую преграду – судорожно дёрнулась и, перекувырнувшись в воздухе, полетела к воде.

И тут же из-под брюха воздушного корабля вынырнула ещё одна «оса». Она обстреляла ведущую «виверну» второго звена и стремительно ушла в набор высоты, ловко увернувшись от плевка «живой ртути».

Две другие кинулись навстречу атакующей паре флапперов – и одна за другой кувырнулись вниз. От правой «виверны» отделился тёмный комок и раскрылся треугольным спасательным парусом. Алекс пригляделся – под ним, в невидимых отсюда растяжках словно лежала на воздушных струях фигурка инри-наездника. А футах в трёхстах ниже «Династии» парили ещё два крошечных белых треугольника – наездники сбитых инсектов ещё надеялись на спасение.

Алекс кровожадно улыбнулся. Всем известно, что инри готовы рисковать, подбирая попавших в беду наездников. Но сегодня этот номер не пройдёт.

Словно подтверждая эту мысль, последняя «виверна» переворотом через крыло упала сразу футов на двести – и на лету подхватила парящую фигурку брюшными отростками. Смятый треугольник паруса отлетел в сторону, а «виверна» снизилась к воде и повернула в сторону берега.

Далеко уйти ей не дали. «Осы» спикировали на ползущего над самыми гребнями волн инсекта и несколькими точными очередями разорвали его в клочья. Алекс даже с такого расстояния увидел, как лопается кольчатое брюшко, как отлетают, радужно сверкая на солнце ходовые перепонки. Сделав вираж над местом падения «виверны» пилоты пошли вверх, стремительно нагоняя беззащитные «паруса».

Конечно, подумал, Алекс, можно дать поганым нелюдям помучиться – внизу их не ожидает ничего, кроме хищников-скатов, или, если особенно повезёт, недолгого ожидания смерти в совсем не тёплой воде. Но – почему, скажите на милость, пилоты «ос» должны отказывать себе в маленьком удовольствии?

Инри не любит никто.

Мимо мостика с густым жужжанием маховых перепонок пронеслось ещё одно звено перехватчиков – на этот раз, тяжёлых «кальмаров». Гардемарин едва сдержался, чтобы не заорать от восторга – успели, не бросили на растерзание, теперь всё будет хорошо! Его новая знакомая и не думала скрывать своих чувств: она подпрыгивала, держась одной рукой за леер, а другой махала тем, что осталось от элегантной шляпки. Волосы – густые, роскошные, цвета тёмной меди, – растрепались на ветру и то и зело скользили по щекам и лбу молодого человека, окутывая его незнакомым, но чарующим ароматом. Но девица явно не замечала этой почти интимной ласки, которую невзначай подарила дерзкому гардемарину – она была целиком увлечена тем, что творилось в воздухе рядом. Элене (так, кажется, её зовут?) и думать забыла об истерзанных телах на орудийной площадке, о пальцах, сбитых в кровь острыми кромками обойм. Пилот ведущей «осы» заметил зрительницу и качнул флаппер из стороны в сторону.

Победа! Победа!

Алекс оглянулся. Стёкла прогулочного мостика все в крошечных дырочках от уколов капель «живой ртути». Трупов, раненых не видно, видимо, пассажиры вовремя опомнились и покинули опасное место. Хоть на этом спасибо…

– Ну, чего застыли? – Элене требовательно дёрнула его за рукав. – О недавнем оскорблении, как и о пощёчине, она, похоже, забыла. – Вы же офицер! Может, там нужна ваша помощь?

Её волосы – ароматные, медно-сияющие – по-прежнему плескались по ветру. Алекс с трудом оторвал от них взгляд.

– Я всего лишь гардемарин, фройляйн Элене. – поправил он новую знакомую. – Но вы, конечно правы. Сейчас найду кого-нибудь из команды, спрошу что делать.

– Не смейте называть меня этим дурацким именем. – девица состроила капризную гримаску. – Я – Елена. Елена Собольски. Запомнили, надеюсь?

Глава IV

Теллус, где-то над Опаловым Хребтом

– А-а-о-о-э-э-эй-йя!

Тонкий, пронзительный, мелодичный вскрик. Нет, не вскрик – музыкальная фраза, строка из чужой, непонятной песни. Во время близости К'йорр не кричал, не стонал, не сопел, как самцы-человеки – он пел. Вернее – выводил странную, леденящую кровь мелодию на инрийском, лишь изредка прерывая её требовательными возгласами. И это необъяснимым образом заводило Чо, и даже в некотором роде мирило её с положением игрушки, рабыни для удовольствия.

Если с этим вообще можно когда-нибудь примириться.

Уши К'йорра, и без того острые и длинные, заострились, вытянулись. Чо знала, что так происходит всякий раз, когда он выходит на пик наслаждения.

«Значит, сумела угодить. И сейчас…»

– А-а-о-о-э-э-эй-йя!

– А-а-ах!

Чо не сдержала болезненного вскрика, когда скрюченные пальцы впились ей в ягодицы, приподнимая и резко насаживая на окаменевшую плоть. Хорошо хоть, К'йорр коротко подрезает ногти и не заостряет их, как это принято у многих инри. Девушка понимала, конечно, что никакой особой доброты в этом нет – просто хозяин не хочет портить ценное имущество. Что до неизбежных синяков, то чудодейственные мази инрийских лекарей уберут их за полдня, и тогда её зад – круглый, крепкий, который она по требованию хозяина почти не прикрывает прозрачной туникой – обретёт прежнюю привлекательность.

Понимала, знала – и всё равно была благодарна за эту милость. Ведь могло быть совсем не так. Гораздо, гораздо хуже.

Среди рабов-людей ходит поверье – и далеко не беспочвенное, надо сказать, – что инри, эти утончённые, холодные, как лёд, существа, давным-давно разучились доставлять друг другу чувственное наслаждение. Некоторые из них находило замену в Третьей Силе. Такие с презрением и даже брезгливостью смотрели на соплеменников, ищущих плотской страсти в низших существах, рабах и рабынях человеческой расы – хотя и не отказывали им в этом праве. Природа, в конце концов, требует своего, и это относится даже к столь возвышенным существам. И уж тем более, это справедливо в отношении наездников боевых инсектов. Безумные всплески эмоций, как и выбросы Третьей Силы, сопровождающие воздушные бои, требовали ответного всплеска животной страсти, который можно получить, лишь овладев женским (или мужским, ведь среди наездников хватало и женщин) телом.

Так что наездники не гнушались удовлетворять естественные потребности своих организмов с человеками-рабами из палубной прислуги. И это приводило с серьёзной убыли обученного персонала, поскольку любой наездник, получив своё, не задумываясь, выбрасывал живую игрушку за борт. Иногда, в качестве особой милости, перерезая ей (или ему) горло одним из восемнадцати приличествующих подобному случаю способов. Убыль эта была таковы, что армад-лидер даже издал приказ, запрещающий употреблять более одной «игрушки» после каждого боевого вылета. Разумеется, никому не приходило в голову жалеть человеков – но на обучение рабов уходит время и средства, а их нехватка может сказаться на боеспособности «гнездовья».

Но, чтобы держать при себе одну рабыню, и не неделю-другую, что порой всё-таки случалось, а больше полутора лет?

К'йорр недаром слыл среди соплеменников оригиналом. Впрочем, ему было на это наплевать – рой-лидеру, способному вести за собой две дюжины одноразовых ударных коконов, прощалось многое. Хочет держать при себе рабыню – маленькую, словно десятилетняя девочка, со странными раскосыми глазами, крошечными ступнями изящных ножек и отнюдь не детскими полушариями грудей – что ж, имеет право. Недовольные могут бросить ему вызов и решить спор одним из ста сорока семи способов, предписанных Дуэльным Кодексом сословия Наездников. Нет кандидатов? Неудивительно – репутация К'йорра такова, что жаждущие поединка с ним перевелись лет сто назад.

Так что, Чо, ублажая хозяина, чувствовала себя в относительной безопасности. Да, груди и ягодицы будут болеть, истерзанные его каменными пальцами, но это не страшно. Зато у неё будут целые сутки, пока не подействует мазь, сводящая синяки – блаженные сутки, в течение которых хозяин не взглянет на свою игрушку. Инри не терпят даже крошечного несовершенства.

А вот другие её обязанности никто не отменял. И когда К'йорр, приняв вихревой душ (порой его снисходительность заходила так далеко, что он позволял воспользоваться им и любимой игрушке), отправится на ангарную палубу, дрессировать «обрубки» – Чо будет рядом. Она – превосходная служанка, и хозяин это ценит.

Вот и хорошо, подумала девушка, подчиняясь настойчивым требованиям рук партнёра. Пусть ценит – и тем сильнее однажды будет его разочарование.

Но – не сейчас.

– А-а-о-о-э-э-эй-йя!

– А-а-ах!..

Неважно, что на полётной палубе «гнездовья», всего в сотне футов от циновки, на которой сплелись обнажённые тела, рабы-человеки обливаются потом, цепляя на стартовые кронштейны последние уцелевшие «стрекозы». Неважно, что «Высокий Замок» с трудом отбился от «кальмаров» и теперь маневрирует, медленно теряя метагаз из распоротых баллонов. К'йорр из клана Звёздных Гонителей, удовлетворяет свою страсть. Весь остальной мир, включая и армад-лидера и весь, пропади он пропадом, воздушный флот человеческой Империи, может подождать.

И потом, это же так изысканно: взрыв страсти, которую способна дарить его выпитому Третьей Силой телу лишь черноволосая, изящная, как чашка инрийского фарфора, малютка Чо; и совсем рядом – разрывы бомб уносящих жизни, десятки жизней…

– А-а-о-о-э-э-эй-йя!

Небольшая, в несколько тысяч человек, японская община, давным-давно обосновались на бродячем архипелаге из полудюжины сравнительно крупных, до полутора миль в поперечнике, Плавучих островов, двух десятков островов поменьше и огромного количества островков-прилипал, на ином из которых и шалаш-то поставить негде. Члены общины, по большей части, крестьяне и рыбаки прибрежных деревень – в ней даже самурая-то не было ни одного. Нимало не задумываясь о грозной природе сил, определивших их на жительство в другой, чужой мир, японцы устроились и здесь – как жители Страны Восходящего солнца устраивались после любого природного катаклизма, на которые богата их земля, зажатая между морем и огнедышащими горами.

Ловили рыбу, крабов и прочих морских гадов, которых не счесть было по мохнатым подводным кромкам Плавучих островов и, особенно, в длинных, на многие сотни футов, шлейфах-«бородах» из водорослей и Аматерасу знает, какой ещё морской растительности тянущихся вслед за островками. Строили синтоистские храмы и берегли веру предков; вырезали из костей морских млекопитающих статуэтки Будды и воскуряли перед ними ароматические палочки, изготовленные из особого вида водорослей. Изредка враждовали друг с другом, но обычно договаривались мирно: океан беспределен и способен прокормить всех, кто готов рискнуть ради этого своей шкурой.

Община жила замкнуто. Бродячий архипелаг медленно перемещался, из года в год следуя одним и тем же петлям океанических течений. А когда оказывался в пределах досягаемости от обитаемой земли – на острова наведывались торговцы. Они выменивали паучий шёлк за изделия из металла, керамики и стекла, которых не было у местных жителей. А заодно, пересказывали леденящие кровь слухи о жестоких войнах великих Империй, в которых сталкивались в жестоком противостоянии люди и нелюди, морские и воздушные корабли, сталь, огонь и Третья Сила.

Обитатели бродячего архипелага, конечно, знали об этой сущности, пропитавшей подаренный им мир. В кронах деревьев самых крупных из Плавучих островов обитали лемуры – удивительные разумные существа с большими глазами и тремя тонкими, многосуставными пальцами. Третья Сила (на островах её, разумеется, называли по-своему) впиталась в плоть и кровь лемуров, а потому люди старались уживаться с ними мирно. Зачем ссориться? Мир велик, океан велик, а островков, плетущихся в кильватере бродячего архипелага, хватит на сотни новых обитателей…

Постепенно население росло, заселяя и малые острова. На один из них и перебралась община, в которую входил пра-пра-и ещё неизвестно сколько раз прадед Чо. Но откуда им было знать, что островок Сирикава-го (название было выбрано в память о «земной» деревне, где обитали их предки) однажды вздохнёт, содрогнётся, словно гигантское морское млекопитающее, оторвётся от воды – и пойдёт вверх, волоча за собой развевающийся по ветру шлейф морской растительности, из-за которого Летучий остров похож на гигантскую неопрятную медузу?

Вообще-то, обитатели Сирикава-го могли и догадаться о том, что их ждёт. Они ведь добывали на своём островке мета-газ, используя для этого бамбуковые трубы с заострёнными концами, которые втыкали в переплетения корней – глубоко, порой да десятки локтей. Газом наполняли бумажные детские фонарики и большие шары из паучьего шёлка, способные поднять человека с поклажей. Но кому пришло бы в голову, что процессы, идущие в недрах Сирикава-го, однажды вырвут его из водной стихии и унесут вместе со всеми обитателями в стихию воздушную? Такая участь ожидала, в лучшем случае, один островок из сотни – остальные успевали разрастись, тяжелели и навсегда лишались способности взмыть в воздух.

Повезло жителям Сирикава-го, или нет? Да, им пришлось менять привычный уклад жизни – но ведь это привычное дело для обитателей Японии. Выяснилось, что в «шлейфе» из водорослей можно добывать пищу не хуже, чем в море, а куры превосходно плодятся и на высоте в десять тысяч футов. Как раз на такую высоту (плюс-минус несколько сотен футов) поднимались Летучие острова – чтобы медленно, следуя с воздушными потоками, отдрейфовать в экваториальные области.

Правда, торговцы больше не появлялись на острове, и брать металл и стеклянные зеркала, которые так любили сверстницы Чо, стало негде. Ничего, приспособились – и жили, и даже находили в этом некоторые удобства. Да они были отрезаны от остальных людей – но зато и опасности больше нет никакой! На Плавучие острова, случалось, нападали пираты – грабили, захватывали невольников, похищали детей и женщин, куражились, как могли, над беззащитными островитянами. А теперь – поди, достань их за облаками!

Они даже научились летать. Нет, пользоваться шарами с метагазом обитатели Сирикава-го умели давно. Перейдя же в разряд небесных жителей, они научились делать парящие треугольные воздушные змеи из легчайшей древесины и паучьего шёлка – и даже ухитрялись перелетать на них на другие острова, когда те попадались навстречу в экваториальных воздушных реках. Дети и молодёжь сделали из этого излюбленное развлечение, и крошечная Чо научилась ловчее других управляться с парящим шёлковым змеем, легко ловя восходящие потоки, способные занести её на огромную высоту, где царит леденящий холод и не хватает воздуха для дыхания. Чо обожала полёты – как и изощрённое, крайне сложное в овладении искусство рукопашного боя, которое бережно сберегали на Сирикава-го. Знаток единоборств из другого мира, пожалуй, углядел бы в нём смесь окинавского рукопашного боя с традициями китайских и корейских монахов. Но на Сирикава-го не разбирались в подобных тонкостях, а седой, как лунь сенсей охотно брал учеников. Правда, лишь немногим из них удавалось овладеть хотя бы основами его науки; высот же достигали и вовсе единицы. Чо как раз выпала удача войти в число таких счастливчиков – и она делила своё время между ткацким ремеслом, удовольствием, получаемым от свободного парения и ежедневными танцами-ката, перемежаемыми редкими ритуальными поединками.

Так они и жили – пока на Сирикава-го не пришли инри.

Что было нужно чужой высокомерной расе на этом клочке суши, скитающемся в экваториальных небесах? Чо не знала. Зато она точно знала, что инри убили всех его обитателей. Сначала людей – тут сложностей не возникло, немногих мужчин, бросившихся на чужаков с заострёнными бамбуковыми шестами и ножами, даже не застрелили – зарубили, обсуждая после каждого удара технику и изысканность его нанесения. С лемурами возникло несколько больше сложностей – всё же, эта раса на уровне инстинктов владела Третьей силой и умела применять её для самозащиты. Но когда последний большеглазый рухнул в корчах наземь, в живых осталась только Чо. Одна из шести десятков людей и вдове большего количества лемуров.

Зачем инри совершили это злодеяние? Чо не знала. Возможно – походя, так же естественно, как они дышали и совершали прочие естественные отправления. Девушка даже не поняла толком, зачем остроухие убийцы заявились на Сирикава-го. Она только видела, как инри (вернее, приведённые ими с собой люди-рабы) что-то извлекали из вспоротых странными инструментами недр островка, грузили в большие серебристые ящики и со всеми предосторожностями отправляли на «облачник». Кстати, невольников, выполнявших эти работы, тоже перебили – так же хладнокровно, как и местных жителей.

А вот почему сама Чо осталась в живых – она знала очень хорошо. Трое наездников-инри, сопровождавших «облачник» на своих «стрекозах» затеяли от нечего делать страшное соревнование – кто глубже разрубит живое тело пленника-островитянина однимединственным взмахом изысканно изогнутого клинка? Победил К'йорр, трижды продемонстрировав свой коронный удар, разваливающий человеков от ключицы до пояса – непременно так, чтобы верхняя половина тела соскальзывала по линии разреза вниз, открывая взору пузырящиеся кровью внутренности.

После того, как соперники К'Йорра неохотно признали поражение, он испытал чувство, которое всегда испытывал после удачного вылета, выигранного спора или победной дуэли. Ему остро захотелось женщину. А наездник не привык отказывать себе в подобных желаниях – благо, ещё не все пленники приняли смерть под равнодушными прозрачно-голубыми клинками.

Чо он отыскал в одной из хижин – и овладел ею прямо там, на циновке, расстеленной на укрытом толстым слоем листьев полу – благо, девушка была так потрясена сценами расправ, что впала в ступор и не думала даже сопротивляться.

После чего следовало встать, удовлетворённо потянуться, поправить полосатые сине-бронзовые кюлоты (обязательная часть униформы клана Звёздных Гонителей), и «фирменным» взмахом клинка отправить мимолётную игрушку вслед за её соплеменниками. Но – К'Йорру Чо неожиданно понравилась, причём настолько, что он самолично (невиданное дело!) отнёс укутанную в покрывало девушку к «Стрекозе», запихнул в технический отсек, и велел сидеть смирно.

Так у К'Йорра появилась личная рабыня. А когда выяснилось, что она старательна, услужлива и быстро усваивает новое, инри сделал её доверенной служанкой. Как уже знает читатель, этот инри был не простым наездником, а рой-лидером, а значит, на нём лежали подготовка и обучение несколькими дюжин «обрубков» – живых наводящих устройств бомбо-коконов роя, выращенных на особых фермах из человеческих младенцев. Сопутствующие обязанности далеко не всегда доставляли К'Йорру удовольствие. Да что там – порой они были отвратительны, например, кормление и процедуры, связанные с гигиеной. Но тут уж нельзя было ничего поделать: «обрубки» слишком важны, чтобы доверять заботу о них туповатым, радующимся любой возможности подстроить исподтишка пакость, палубным рабам. Так что, помощь толковой и исполнительной Чо, готовой к тому же в любой момент ублажить хозяина одним из полусотни нравящихся ему способов, была очень даже кстати.

Палубный раб не может перемещаться по кораблю иначе как бегом и с поклажей в руках. Хоть лёгкой трусцой, хоть с парой свёрнутых сигнальных флажков или стаканом воды – только не шагом и не налегке. Это аксиома, это – нигде не записанное, но непреложное правило для всех «облачников». А потому Чо несла в руках тонкую стопку полотенец, украшенных, как и прочие личные вещи мейсера К'Йорра, бронзово-зелёным щитком с замысловатым инрийским иероглифом. Необходимости в полотенцах не было никакой, на фарм-деке имелось всё необходимое, но – правила!

А вот прикидываться, что она бежит, не приходилось. Чо едва поспевала за хозяином, который при его двухметровом росте имел привычку перемещаться с такой скоростью, что даже неспешная прогулка обращалась для девушки спринтерским забегом.

А уж сейчас К'Йорр и вовсе не был склонен к променадам. Его, словно ожог кислотной лозы, гнал вперёд приказ армад-лидера: «Всем рой-лидерам приготовиться к вылету в максимально возможных составах. Армада отступает – и вам доверена честь нанести неприятелю визит Тени и Забвения».

И вот – беги теперь по коридорам фарм-дека, едва поспевая за разъярённым почти до невменяемости инри…

Когда «гнездовье» ведёт активные боевые действия (неважно, принимает или выпускает инсектов, отражает атаку неприятеля) здесь обыкновенно бывает пусто. Жизнь, суета – это всё на полётных палубах, там прислуга оснащает «стрекоз» и «виверн», втаскивает их на кронштейны, там наездники-инри или особо доверенные пилоты-люди получают последние указания и свершают предполётные медитации. А здесь, в глубине гондолы, где в чанах зреют, ожидая сборки, живые компоненты инсектов, делать во время боя совершенно нечего. Одни только скучающие рабы-дежурные проверяют время от времени температуру питающих шлангов, похожих на пульсирующие полупрозрачные, покрытые тошнотворными потёками кишки. Да досыплют, согласно утверждённого графика, реактивы в пищеварительные чаны и живородящие автоклавы.

Фарм-дек это родильное отделение и оружейная мастерская центр «гнездовья». Здесь создаются и готовятся к грядущим баталиям главные компоненты его ударной мощи – боевые инсекты и бомбо-коконы.

И, конечно, начинка последних – «обрубки».

Вырастить это усечённое ещё до рождения создание не так уж сложно. Пять-шесть дней, за которые ураганный обмен веществ выполнит то, на что в естественных, природных условиях понадобилось бы десять лет – и пожалуйста, полуфабрикат готов. Питай его через мясистую трубку, заменяющую рот, выводи экскременты через другую, такую же, но с противоположной стороны – вот и все заботы.

А вот обучить «обрубок», добиться, чтобы он один-единственный раз в своей недолгой жизни сделал то, ради чего появился на свет из изменённого чрева специально отобранной рабыни, а потом ждал своего часа внутри полупрозрачной оболочки, в тёпленькой маточной жиже – задачка не из лёгких. Обычно ею занимаются сами рой-лидеры, чтобы не было потом соблазна свалить неудачу на кого-то другого, схалтурившего при обучении «обрубков». Твой успех – в твоих собственных руках. Только так, и никак иначе.

К'Йорр возился с обучением очередной партии уже неделю – разумеется, с помощью Чо. Маленькая японка помогала прилаживать в пустые впалые глазницы и на виски отростки контактных слизней – эти создания обеспечивали живым «системам самонаведения» связь с внешним миром; она удаляла органические выделения беспомощных тел. Она то и дело обтирала их губками с ароматическими маслами – К'Йорр терпеть не мог тяжёлых запахов, издаваемых человеками. А когда «обрубок» справлялся с учебным заданием – капала в трубку-рот поощрительную порцию сладенького сиропа.

Дрессировка.

Но теперь это всё позади. У дверей отсека с обрубками К'Йорра его спутницу поприветствовали, согнувшись в почтительном поклоне, трое палубных рабов. Им предстояло погрузить на тележки оболочки с «обрубками» и доставить их на полётную палубу, где под руководством К'Йорра (и не без помощи Чо, разумеется) пересадить «обрубки» в бомбо-коконы. Оттуда их уже не извлекут.

За спиной простучали лёгкие шаги. Чо обернулась на пол мгновения опередив хозяина – и тотчас пожалела об этом.

– Я вижу, К'Йорр, у твоей наложницы реакция быстрее? А в чём, интересно, ещё она тебя превосходит?

Рой-лидер скривился. Л'Тисс, наездница из клана Следа Гранатовой Змеи. Чо она была знакома – холодная, даже по сравнению с прочими инри, девица, красивая, как все инри, высокомерная, язвительная, как кислотная лоза. И – смертельно опасная: однажды Чо видела, как Л'Тисс выбралась из подбитой «виверны», схватила первого попавшегося раба и яростно отдалась ему – нет, овладела им! – прямо на полётной палубе, под изодранной в клочья ходовой перепонкой своего инсекта. После чего – снесла несчастному голову точно выверенным взмахом ритуального клинка.

– Что, рой-лидер К'Йорр, поджилки трясутся? – продолжала меж тем незваная гостья. Правильно, сейчас самое время – «удар Тени и Забвения», слышал, конечно? Поздравляю с оказанным доверием! И, кстати: когда ты не вернёшься – а ты сегодня не вернёшься, уж поверь! – я попробую, наконец, твою рабыню. Давно хотела узнать: что в ней такого особенного, что ты так за неё держишься?

И смерила Чо призывным, полным похоти и угрозы взглядом.

Девушка не дрогнув, выдержала его – и услышала, как застонал от ненависти К'Йорр. Ему смертельно хотелось прямо сейчас, наплевав на все приказы, бросить дерзкой девице вызов.

Но – нельзя. Л'Тисс одна из немногих, кто превосходит К'Йорра во владении всеми без исключения видами оружия, по которым у кланов Звёздных Гонителей и Следа Гранатовой Змеи заключено дуэльное соглашение. Хозяин попросту боится Л'Тисс, и Чо пугает, что как легко она это поняла. Такого не прощают никому, и уж тем более, рабыням. Даже самым доверенным.

Наездница, поймав взгляд Чо, недобро усмехнулась.

– Что, девочка, боишься? Не надо, тебе будет хорошо… поначалу. А потом – в конце концов, вы, человеки, так мало живёте, что нет смысла цепляться за лишний десяток-другой лет. Верно?

Она засмеялась, резко, на каблуках, развернулась, взмахнув серебристо-пепельными волосами и пошла прочь по коридору, оставив К'Йорра в бессилии скрипеть зубами.

А ведь опасаться и правда, имеет смысл, поняла вдруг Чо. И отнюдь не только Л'Тисс. Изысканный, как это принято у инри, оборот «удар Тени и Забвения» на деле означает отвлекающий удар с целью замаскировать отступление потрёпанной Армады. И не зря К'Йорра колотит сейчас мелкая дрожь – возвращения после такой миссии не предусмотрено ни для бомбо-коконов, ни для тех, кто поведёт их в единственный и последний бой. Рой-лидеру почти наверняка предстоит разделить судьбу взращённых им «обрубков». А это значит.

Девушка едва сдержала торжествующую усмешку. Похоже, пришло время приступить к выполнению давно задуманного. Если промедлить хоть немного, будет поздно. А если нет – то через полчаса, может, час, и она будет свободной.

Или – перестанет жить. Это, в общем, тоже неплохой вариант – во всяком случае, для Чо.

Глава V

Земля, Северное море.

…ноября 1917 г.

Цеппелин Кайзерлихмарине L-32 уже сутки играл в кошки-мышки с поджарыми, словно гончие – уиппеты, дестроерами британского Гранд Флита. Стоило призрачной сигаре мелькнуть в разрывах низких туч, корабли боевого охранения эскадры адмирала Джеллико кидались на перехват.

Перед каждым участником этой игры стояла своя задача. Цеппелин старался как можно дольше сохранять визуальный контакт с линейным ордером британцев, оповещая стрекотом морзянки радиотелеграфистов Гохзеефлотте. А эсминцы Его Величества короля Георга стремились оттеснить настырных германцев за горизонт, поймать в западню изломанных курсов и директрис, растерзать огнём стомиллиметровок, засыпать шрапнелью. Или хотя бы отогнать подальше от бронированной колонны, чтобы скрыть очередное изменение курса. При удачном раскладе, разорвавшие контакт с цеппелином линейные крейсера запросто могли «исчезнуть» с германских штабных планшетов, чтобы объявиться в самый неподходящий момент в неожиданном месте.

Острые форштевни резали волну, буруны расходились длинными пенно-белыми усами, злая, короткая волна Северного Моря разбивалась об измятые скулы. И – скорость, скорость! Успеть, выйти на дистанцию эффективной стрельбы, приветить наглецов близкими разрывами, отпугнуть, отогнать…

Но такая неуклюжая, медлительная с виду летучая сигара неторопливо разворачивалась и легко оставляла рассерженных «гончих» за кормой – даже на средних оборотах своих «Майбахов», цеппелин без труда давал полсотни узлов, в то время, как эсминцы даже на новеньких котлах, даже со свежеокрашенными днищами с трудом выжимали тридцать пять. А сейчас, разболтанные в бесчисленных походах Великой Войны, они хорошо если давали тридцать – да и то, на крайнем надрыве турбин, в бешеной вибрации, от которой через час-другой такого хода начинают вылетать заклепки листов обшивки. Казалось бы, у гордых сынов Альбиона нет шансов – цеппелин без особого труда сохранял безопасную дистанцию, не теряя контакта с основным ордером британцев.



Поделиться книгой:

На главную
Назад