Другие: Она чужая

Кэш бросила взгляд на сидящую рядом женщину. Она не бросит ее, за свою жизнь ей можно не опасаться, но Кэш не бросит этого человека.

— Понятно. Постарайтесь все-таки идти быстрее, — Лекс поднялся, напоследок тяжело вздохнув.

Он не сможет убедить эту упрямицу бросить старушку, самосохранение — это не про Кэш. Лекс обязательно вернется и, если понадобится, сам вышвырнет ее в окно, закроет своим телом. Кэш поднялась следом за ним, ее губы тронула грустная улыбка, скорее всего они не встретятся больше.

— Хорошо. Ты тоже береги себя.

— Дай мне свой номер телефона, я позвоню, узнаю, как у тебя дела. Если твой друг смог дозвониться тебе, то, наверное, и я смогу.

Кэшеди кивнула, продиктовав ему номер, и в ответ записала его, просто нажав кнопку позвонить. Она сделала это скорее из-за желания успокоить его, чем на самом деле верила в то, что они созвонятся.

— Иди, мы ведь увидимся еще, — проговорила она, спрятав черный прямоугольник в кармашке.

— Ты знаешь, у тебя потрясающие духи, ты так чудесно пахнешь.

Сумасшедший дом. Неожиданное признание, но когда еще, как не сейчас говорить такие безумные вещи?

Мужчина прежде чем исчезнуть в толпе поравнялся с ней, легко коснулся ее щеки пальцами.

— Только не останавливайся, я очень прошу тебя. Не надо геройствовать. Как бы ты ни хотела, ты не сможешь спасти их всех. Ты поняла меня?

— Да, — Кэш, впечатленная силой прозвучавших в его голосе чувств, кивнула, не найдясь, что ответить.

Напоследок, он наклонился к ее лицу и легко коснулся ее губ своими. Кэш застыла каменным изваянием, проследив за тем, как он исчез в толпе.

3. "Она спешила напиться, а меня в тот момент волновало немного другое"

— Мисс?!

Кэш открыла глаза, высовывая нос из-под теплого пледа. Рука стюарда до этого лежащая на ее плече, быстро исчезла с него. Она все-таки уснула. Сон вышел таким реалистичным, прозрачным, кажется, что она не спала, а просто вспоминала произошедшее несколько месяцев назад.

— Мы уже прилетели?

Она села в кресле, сонно хмурясь. Пробуждения никогда не были для нее легким делом, ей всегда требуется время, чтобы раскачаться, прийти в себя и «расшевелить» свое хорошее настроение.

— Нет, осталось полчаса до прибытия. Вам следует пристегнуться.

Кэш кивнула, стягивая с себя плед и возвращая его заботливому персоналу. Перелет через Атлантику обошелся малой кровью, она проспала львиную часть времени.

— Спасибо. Вы не принесете мне кофе и что-нибудь к нему, если что-то осталось от ужина, может быть булочку какую-нибудь?

Юноша, складывая плед, улыбнулся ей одними глазами и исчез за перегородкой. Удивительно, как многим стюардам удается общаться с пассажирами, произнося при этом минимум слов: только кивки, улыбки, выражения глаз, движения губ. Интересно, этому учат в школе бортпроводников или это приходит с опытом?

Кэш наклонилась, подбирая с пола кроссовки и натягивая их на ноги. Она еще не проснулась до конца и чувствовала то ли раздражение, то ли все еще не прошедшую дремоту, девушка покосилась на пустое кресло Криса, в котором лежала ее сумка. Помедлив немного, девушка достала из нее телефон, проверяя пропущенные звонки и новые сообщения. Пусто. Кэшеди поколебалась несколько секунд, затем набрала его номер: гудки потянулись неимоверно долго, но Кристофер не брал трубку. На седьмом гудке, она сбросила вызов.

Дура. Не надо было звонить. Каждый раз так происходит, каждый раз она ненавидит себя, что не смогла сдержаться.

Она откинулась на спинку кресла, глянув на светлую обшивку потолка, покусав при этом губу, Кэш проклинала себя за собственную слабость. Когда же все придет в норму, когда она вернется к своему прежнему состоянию и вернется ли? Не навсегда ли это, не стала ли она пленницей собственной совести, не проходящего чувства вины?

Она зашвырнула прямоугольник телефона обратно в сумку, решительно поднимаясь и не обращая внимания на то, как ровно он приземлился и не выпал ли он из сумки. Плевать, что это подарок Кристофера!

Так всегда!

Дела захватывают его и ему нет никакого дела до нее. Может сутками не звонить, мало того еще и на звонки не отвечать, про сообщения и говорить нечего.

Задолго до встречи с ним, Кэш взяла себе за правило не звонить первой, никогда не навязывать своего общества, но с ним, словно забыла про это правило. Чувство вины за то, что она оступилась когда-то не отпускает и тяготит ее.

Крис много раз говорил, что простил ее, и Кэш будет вечно благодарна ему за это, а он никогда не забудет этого, сколько бы не утверждал обратного, и как бы ни делал вид, что ничего не произошло.

Кэшеди и Эмили сидели в огромной гостиной, рядом с камином, в котором уже весело занялось пламя, они наряжали елку. Стивен и Марк рубили дрова, «веселые» перестукивания топоров доносились с улицы, добавляя дополнительные нотки к ощущению праздника, мужчины растапливали огромный камин и печь на кухне.

Совсем недавно мужчины затащили в дом елку, установив ее в массивном треножнике, перед этим спрятанном в высокую, плетеную корзину. До этого колючее дерево пролежало в снегу, на заднем дворе огромного дома. Марк и Сиена сделали заказ на его доставку еще до своего приезда в Альпы, но, приехав, решили, что Марку не затащить его в дом в одиночку и надо дождаться остальных. Подрядить хозяев шале затащить его в дом и установить неподалеку от камина, никто конечно же не догадался. В итоге, колючая красавица пролежала в снегу не меньше трех дней и к ее веткам налипло большое количество снега от внезапно разразившейся оттепели.

Много времени и сил ушло на то, чтобы убрать мусор, дождаться, когда растает снег и сбежит вода, намыть полы, а уж только после этого взяться за коробки с игрушками, упаковку с мишурой, за гирлянды и за золотые, серебряные звезды из фольги, что уже были подвешены к нижним балкам потолка. Сиена, к немалому удивлению Кэш, неожиданно вызвалась быть дежурной по кухне, обещая приготовить что-то фантастическое и даже гениальное к праздничному столу.

— Пойду, помогу ей! Слышу по грохоту, что кое-что из техники выше ее разумения. У меня вызывает подозрение обещание чего-то гениального. Плохо, когда готовишь что-то новое, ни разу не опробованное.

Кэш поднялась, оправив майку, закрыв резинку теплых легинсов и отдернула объемный джемпер, что тут же закрыл ей попу. В доме тепло, но от то и дело открывающихся дверей по полу проносится сквозняк, что оставляет неприятное ощущение зябкости. Эмили осталась сидеть на полу в окружении игрушек, мишуры, фонариков и еще не вскрытой упаковки с гирляндой. Она быстро подняла к ней свое усеянное веснушками лицо.

— Тебе разве не надоело? — Эмили расправила широкую золотую ленту, наматывая ее обратно на катушку, — Сиена не зря решила быть дежурной по кухне, зная, что ты и Марк целыми днями пропадаете в ресторане.

Кэш покачала головой, глядя на рыжеволосую подругу в ярком свитере с рождественским принтом. Алый свитер, белые олени и слепяще-золотой стеклярус, девушка в нем, цвет волос которой потускнел оттененный сиреневой краской или мелками для волос, сейчас смотрелся особенно тускло на фоне этого праздничного безобразия. Кэш тем не менее в своем наряде выглядит рядом с ней мрачным темно-серым пятном.

— Нет. В ресторане я больше занята бумажной работой, все реже подхожу к плите. Максимум, что разрешает мне Марк — приготовить кофе. Он стал таким тираном, стоило назначить его шеф-поваром.

Эмили опасливо покосилась на входную полукруглую дверь, а потом в сторону кухни. Все дверные проемы в уютном швейцарском шале были круглыми, напоминая о творчестве Рональда Толкиена, складывалось впечатление, что они остановились в Хоббитоне и сейчас того и гляди из кухни выйдет Бильбо Бэггинс с подносом полным снеди.

— Сиена говорит, что дома он практически не готовит, максимум — кофе ей утром делает, вся остальная готовка лежит на ней.

Кэш только нахмурилась в ответ на это, но в этом не было ничего удивительного, уже не первый раз она слышит о том, что повара придя домой, практически не готовят, оправдывают себя тем, что некому по-настоящему оценить их старания. Но правда кроется в другом: они просто устают и хотят попробовать чужую стряпню, пусть не такую сложную и без изысканной подачи, со всем разнообразием вкусов, но все-таки приготовленную чужими руками. Другое дело Марк, что вечно козыряет тем, что и дома он творит, не позволяя себе перекусить банальными бутербродами с ветчиной и сыром.

— А мы кого сейчас боимся: Сиену или Марка? — осведомилась Кэш, также шепотом, подстроившись под заговорщицкое поведение подруги.

Эмили тихо рассмеялась, осознав всю комичность ситуации. Сиена ни за что не станет обижаться на такие вещи, не сегодня так завтра обязательно «ковырнет» этим Марка, как только он начнет зарываться, рассказывать о своих подвигах на кухне ресторана и чувствительными вкусовыми рецепторами.

— В любом случае, мне будет полезно вспомнить с чего все начиналось. Тысячу лет ничего не готовила, сейчас у меня появилась отличная идея, что приготовить на ужин — это будет запеченный окорок в пряной панировке, глазированный апельсином, грибная и луковая подлива, а к ней пюре со сливками…

Эмили улыбнулась, замахав руками, что-то зазвенело в ее руках. Кэш с екнувшим сердцем проследила за ее пальцами, увидев знакомый колокольчик.

— Хватит! Ты так аппетитно рассказываешь, мне уже есть захотелось. Я только «за», ты же знаешь, как я люблю твою стряпню, но может для начала перекусим чем-нибудь попроще? Заморим червячка?

— Хорошо, я что-нибудь придумаю для перекуса подстать празднику.

Эмили привстала на коленях и протянула ей серебряный колокольчик-брелок, что вывалился из кармана Кэш, потерявшись в блестящем разнообразии елочных игрушек.

— Кажется, это твое.

Милая вещичка весело заблестела в рождественских огнях, закрепленных у потолка вместе с еловыми ветвями, тревожно звякнула, прежде чем попасть в ладонь Кэш. Она только повертела его в руках, в очередной раз рассматривая изящную работу — на боках колокольчика были выгравированы слова рождественской песни.

— Да, мое. Спасибо.

Это ее подарок, который вручили Кэш в счет будущего Рождества, на которое даритель решил не являться, предпочтя холодной Швейцарии теплый климат Фиджи.

— У нас гости! — сообщил Стивен, шумно сгрузив у камина корзину с дровами.

По дому пронеслась волна морозной свежести от незакрытой двери и аромат смолистой древесины, Кэш натянула рукава на кисти, пряча в них пальцы. До праздника осталось чуть больше двенадцати часов, надо поторопиться с угощением.

— Кристофер? — скорее для галочки, чем на самом деле надеясь на это, поинтересовалась Кэш. Ничто не дрогнуло в душе при мысли, что это может быть он. Она привыкла верить своей интуиции, предчувствие молчало, тем самым говоря, что это не он.

Стив покачал головой, отряхиваясь от мусора.

— Нет, не он. Ты кстати звонила ему?

Девушка покачала головой. Она не звонила ему, как и он ей. Стивен только смерил ее внимательным взглядом, но больше ни о чем расспрашивать не стал. Они давно знают друг друга, чтобы он не смог понять ее с полувзгляда, с полуслова. Одно ему было непонятно: почему Кэш все еще с Кристофером? Эти отношения выматывают ее и приносят больше страдания, нежели радости.

— Так кто все-таки приехал?

Ей надо прекращать хандрить! Пора вытащить свое припозднившееся и задремавшее ожидание праздника, предчувствие чуда и прогнать уныние.

— Пойди посмотри.

Кэш вышла на крыльцо, замерев. Напротив дома стоял, сверкая в лучах яркого горного солнца, темный внедорожник, отполированный до зеркального состояния, так что без боли не взглянешь, возли машины стояли, разговаривая, двое мужчин.

Яркое солнце, повсюду снег, отражающий свет и слепящий глаза, Кэш почувствовала себя слепым кротом, выбравшимся раньше времени из спячки, из своей темной норы. Крот болезненно щурился, глядя на яркое солнце. Она приложила руку к глазам, тут же посторонившись, следом за ней вышел Стивен, направляясь к Марку, и так же, как пожал руку мужчине в объемной куртке. На мгновение тот обернулся, блеснув в ее сторону зеркальной поверхностью очков, которые он тут же снял, и легко, не глядя, зашвырнул в салон автомобиля.

— Рад, что ты все-таки выбрал нас, — раздался голос Марка, — а не теплые волны Тихого океана.

— Да, новый год следует встречать и праздновать с друзьями. Так что в следующий раз летим на Фиджи.

— Договорились, — весело хохотнул Стивен, ему очень понравилась идея провести встречу или празднование Нового Года с маской для подводного плавания и в окружении девушек в купальниках. В Альпах тоже хорошо, но как оказалось, Марк совершенно не позаботился о том, чтобы дом был готов к их приезду, и сейчас, их отдых был больше похож на весьма ускоренные попытки привести дом в уютный и праздничный вид, чтобы в нем было тепло и уютно, пахло едой и наконец уже полилось веселье. О том, чтобы спустится по склону на лыжах или сноуборде и речи не было, времени до полуночи оставалось совсем немного и стоило поднапрячься. Шампанское так и стояло в ящике недалеко от крыльца, ни одна бутылка еще не была открыта, и все были абсолютно трезвы.

Кэш смотрела на троицу мужчин, она слышала обрывок их разговора и не смогла не улыбнуться тому энтузиазму, прозвучавшему в их голосах в ответ на предложение Лекса — не надо быть большого ума, чтобы понять, о чем они подумали. Девушки в купальниках, море, коктейли и еще раз девушки в купальниках. Мужчины всегда остаются мужчинами, а именно полигамными самцами. И дело не в соблюдении верности, а в желании созерцать прекрасное.

Лекс не должен был быть здесь, у него уже были планы на это Рождество и Новый Год, как он сказал Кристоферу: билеты, бунгало, шампанское, красивая девушка и теплое море уже ждут его, манят соблазнительными видениями. Почему-то ей тогда показалось, что хвост от той фразы предназначался вовсе не для Криса, а для нее. Но это так, на грани домысла и фантазии, потому как Крис понимающе хмыкнул, видимо в его прошлой жизни такое времяпрепровождение не было для него в диковинку.

— Привет! — Лекс кивнул ей, полуобернувшись, он вертел в руках что-то блестящее и звенящее.

Кэш только поиграла в воздухе пальцами, ограничившись таким приветствием. Она ничего не произнесла в ответ по типу «привет» или «рада тебя видеть», а просто развернулась и ушла в дом, проигнорировав и ничего не ответив на вопрос Эмили: а кто же приехал?

Наверное, ее поведение странное, если не сказать неадекватное, отдает невоспитанностью и хамством, но девушку испугала собственная реакция на его появление: Кэш обрадовалась ему, сердце подпрыгнуло и подняло ввысь волшебные, золотистые частицы восторга где-то в середине груди.

Разом накатили фрагменты из воспоминаний: совместный поход в клуб, просмотр старого фильма в кинотеатре, поход по магазинам, обмен подарками и сожаление в его взгляде, когда он садился в такси и уезжал в Чикаго. В ее родной и такой любимый город холмов и ветров, она же застряла в Нью-Йорке, который дал ей успех и славу.

Кэш остановилась на кухне, сдержавшись-таки и спрятав улыбку.

— Давай, я помогу тебе?

Сиена выглядела немного пугающе: бешеный взгляд, напомнивший Кэш загнанного зверя, взлохмаченная и уже перепачканная не пойми в чем. В руках она держала закрытую пачку муки, огромная столешница потрясающе-огромной кухни была завалена продуктами, досками, ножами, тут же рядом стояло ведро для пищевых отходов, на мойке стоял блендер с горчичного цвета массой, пахло резанным луком и совсем слабо оливковым маслом.

— Мы все хотим есть, а ты я вижу немного не справляешься. Эй!

Золотоволосая блондинка, с растрепанным пучком на голове, имела вид замученный и жалкий, словно она провела на кухне не пару часов, а пару дней, она ничего не говорила, просто уставилась на Кэш стеклянным взглядом. У нее ничего не получалось, она совершенно не рассчитала собственные силы, ведь одно дело готовить на двоих в совершенно спокойном темпе и знакомой обстановке, а другое — на большую компанию людей и в довольно-таки сжатые сроки.

— Я не могу! Он обещал, что поможет, а сам…

Она все-таки не выдержала и психанула, швырнув пакет на пол. Тот ударился об него с приглушенным щелчком! Лопнул. И разнес свое содержимое красочным белым пятном по полу.

— Сиена, все хорошо. Мы все сейчас уладим.

Проигнорировав этот эмоциональный выплеск, Кэш устремилась к ней, наплевав на муку, даже не улыбнувшись, она просто прижала девушку к себе, ласково погладив ту по спине. Она прекрасно понимала, как остры все внутренние обиды и, как порой они малозначительно выглядят со стороны окружающих. В таких случаях ни в коем случае нельзя улыбаться или уж тем более хохотать, нужно обнять «жертву» обстоятельств и сделать все возможное, чтобы она успокоилась.

— Сядь! И прекрати расстраиваться, сейчас же!

Она усадила ее на высокий стул, смахнув со столешницы продукты, так что что-то попадало на пол и покатилось в стороны.

— Я сейчас, у меня есть лекарство. Проверенное!

— Я сомневаюсь, — донеслось ей вслед, но Кэш уже не слушала Сиену.

Она пролетела мимо Эмили, обогнула вошедших в дом мужчин и выбежала на улицу, в холод. Справа от крыльца, в сугробе стоял ящик с шампанским и это был хороший повод, чтобы открыть его. Сколько можно ждать? Новый Год уже сегодня! К черту хандру! Не хватало только всем вконец расстроиться. В конце концов всегда можно заказать еду на дом, стоит ли расстраиваться из-за такого пустяка?

— Привет.

Она столкнулась в двери с Лексом, чуть не выронив тяжелую бутылку, удержав, но все-таки тряхнув ее. Главное потом открывать ее с осторожностью, а то зальет всю кухню и заново горбатиться, и мыть полы.

— Да мы уже здоровались! — Кэш попыталась протиснуться между ним и дверью, но тот загородил проход рукой, не дав ей осуществить задуманное.

— И я видел, как ты ушла.

Лекс смотрел на нее, его взгляд сапфировых глаз скользил по ее лицу, отмечая каждое изменение и сверяясь с собственными воспоминаниями. Тактильная память была свежа: она услужливо напомнила ему какая нежная у нее кожа, да так, что он едва не дернулся и не повторил то движение вновь, чуть было не погладил ее по щеке.

— Лекс! Тут между прочим холодно.

— Ты напрашиваешься на объятья?

Кэш все-таки улыбнулась его нахальному вопросу, в день их знакомства он и дотронуться до нее не решался, а тут шутит, явно хочет пообниматься с ней.

— Я на самом деле тороплюсь. Давай потом поговорим?

— Срочно напиться?

Кэш все-таки приблизилась к нему и коротко обняла, не без удовольствия вдохнув приятный аромат знакомого парфюма, и тут же быстро отстранившись.

— Я рада тебя видеть, безумно, и еще бы простояла вот так, но меня ждет расстроенная подруга. Давай потом? Будь милым, мм?

Теперь он узнал ее, сейчас она больше похожа на себя: милая, со смешинками в глазах и едва подрагивающими губами от сдерживаемой улыбки. Это движение губ успело полюбиться ему и одновременно вызывало малую толику раздражения — почему она не улыбается? Ему хочется увидеть ее улыбку, а не ту бледную тень, что вышла из дома и тут же исчезла в нем, словно приведение.

Алекс и сейчас себя спрашивает: зачем он приехал? Скорее всего он просто смог убедить себя в том, что все забыто и та симпатия к ней лишь временное умопомрачение. Что может случиться, когда рядом друг? Не в каменном же они веке в конце-то концов, чтобы вести охоту на одну симпатичную женскую особь.