Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Сердце Кровавого Ангела. Дилогия - Марина Снежная на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Марина Снежная

Сердце Кровавого Ангела. Дилогия

Часть 1

Глава 1

Мира

— Он снова приехал!

— Посмотри, какой же он все-таки красивый!

Возбужденные голоса других девчонок с тайной половины дома привлекли мое внимание. Сгрудившись вокруг потайной ниши, откуда через проделанные в стене глазки можно было наблюдать за тем, что происходит снаружи, три мои сестры по несчастью кого-то обсуждали. Я же, с книгой подмышкой, которую только что взяла из тайной библиотеки, решила прошмыгнуть мимо них. В отличие от других девчонок, чьим любимым занятием было подглядывать за посетителями резиденции нашего господина, мне это делать не слишком нравилось, пусть даже заняться здесь было особо нечем. Предпочитала проводить время за книгами или другими незатейливыми занятиями. Да и от наблюдения за жизнью в щелочку еще сильнее ощущалось собственное положение. Только лишний повод для расстройства от невозможности очутиться по ту сторону! Так еще больнее.

Конечно, иногда я тоже поддавалась искушению и выглядывала в установленные по всему дому глазки. Но делала это не из праздного любопытства, как другие. Я хотела быть в курсе событий, происходящих в мире, от которого мы вчетвером волей нашего господина оторваны навсегда. Наверное, это глупо, но я втайне мечтала однажды выбраться отсюда. Не знаю, каким чудом подобное могло бы случиться, но только эта надежда еще удерживала от отчаяния.

Иногда поражалась, как могут другие девчонки так спокойно относиться к тому, что с ними происходит и к чему все приведет. Ведь не могли не знать, чем все закончится. Только на моей памяти уже пятеро завершили свой жизненный путь в качестве деликатеса в постели господина — Главы вампиров Красса Падерниса. От осознания того, какой властью наделен наш господин, сердце тут же в пятки уходило, едва он появлялся на горизонте. И это несмотря на то, что я провела в его доме и в его постели уже четыре года. Жила на тайной половине, куда не допускались посторонние, с четырнадцати лет. Путь отсюда для таких, как я, был один — на тот свет.

Мы все для нашего господина не более чем домашние питомцы или бесправные рабы. Нас кормят, холят и лелеют, мы согреваем постель и утоляем самые разнообразные причуды хозяина. А когда он решает, что мы становимся слишком взрослыми, сам заканчивает наши мучения. Красс Падернис предпочитает юных девушек. Да для него мой теперешний возраст — восемнадцать лет — уже считается зрелостью. Обычно ни одна девушка старше шестнадцати не задерживалась в этом месте.

Мне оставалось удивляться, почему я все еще хожу и дышу. Может, из-за слишком худощавого субтильного тела, благодаря которому кажусь младше своего возраста? Как бы то ни было, уже два года я каждый день жду, что настанет мой черед. И это ощущение нависшего надо мной меча не позволяет беззаботно радоваться тому, что имеешь, как это делают другие живые игрушки Красса. Ни одной из них нет даже шестнадцати. Как и я, они из отбросов общества, которых никто не хватится, на которых всем плевать, даже собственным родителям. Привыкшие к голоду и грязи, они радуются новой сытной и привольной жизни, не задумываясь о том, сколь короткой она будет. Я бы предпочла всю жизнь побираться и прогрызать себе место под солнцем любыми способами, чем жить в этой золотой клетке. Но кто меня спрашивал?

Родная мать-наркоманка, которой не хватало денег на дозу, сама привела в день моего четырнадцатилетия в особое заведение, где вампиры могли купить себе запрещенный товар. Официально лишать человека жизни нельзя, но на окраинных землях царят свои законы. И такие вот тайные заведения вполне себе процветают. На мое счастье или несчастье, тут уж как посмотреть, меня сочли достойной большего, чем одноразовый запретный перекус со смертельным исходом. Один из вампиров Красса, как раз посетивший то заведение, купил меня в качестве игрушки для своего хозяина. Он знал, каких именно девушек тот предпочитает. И не прогадал. Получил за меня от господина гораздо больше, чем потратил. Я Крассу понравилась, причем сильно.

Иногда думаю, что лучше бы мои мучения закончились еще тогда, в кровавом борделе. Может, конечно, вампир, купивший меня, тоже решил бы сначала потешиться, прежде чем осушить до дна, но это было бы один раз. А потом последовала бы благословенная смерть. Участь же, которая ожидала в доме Красса Падерниса — непрекращающийся кошмар, и я никак не могу избавиться от него. Поражалась тому, что другие девушки всегда мне завидовали из-за явного расположения господина. Тот с самого начала выделял меня из числа других.

Любимая игрушка! Они считали это поводом для зависти. Глупые и наивные! Я бы предпочла оказаться на их месте, чем чуть ли не каждую ночь терпеть ненавистные ласки. Конечно, если так можно назвать то, что проделывал со мной мой мучитель.

Оторвавшись от горестных мыслей, я все же задержала шаг, невидящим взглядом уставившись в сторону хихикающих девчонок. Кого ж они там увидели все-таки? Заметив мой интерес, неохотно потеснились, пусть и зыркали не особо приветливо. В открытую никто из них не осмеливался конфликтовать с фавориткой господина. Но за глаза, не сомневаюсь, не уставали перемывать мне косточки.

Прильнув к скрытому в стене отверстию, я увидела комнату, в которой Красс обычно принимал посетителей. Здесь, как и везде, царила неумеренная, кричащая роскошь, от которой рябило в глазах. Тем выигрышнее смотрелся сидящий на золоченом диване мужчина, одетый в скромный, хоть и дорогой черный костюм. Лишь серебряный медальон и пара перстней на пальцах служили ему украшением. Заложив ногу за ногу и приняв грациозную небрежную позу, он задумчиво любовался танцем огня в камине. Удивительно-яркие, как у всех вампиров, глаза казались двумя драгоценными камнями нежно-голубого цвета, будто подсвеченными изнутри. Волосы — длинные, как у девушки, иссиня-черные — свободно струились по плечам. Лицо с безукоризненно-правильными чертами казалось не принадлежащим обычному человеку. Скорее, ангелу. Даже у вампиров редко встречались столь красивые лица, хотя черная кровь сама по себе скрадывала мелкие изъяны. Но я бы не удивилась, узнав, что этот мужчина был изначально лишен недостатков.

Среди вампиров его часто называли не по настоящему имени — Аден Ларес, а по прозвищу, данное ему чуть ли не с начала его кровавого рождения. Кровавый Ангел.

Он и правда напоминал этих мифических существ. Нереально прекрасный и столь же холодный, лишенный малейших чувств и эмоций. Я не раз уже видела этого мужчину в доме господина и поначалу, как и другие девчонки, замирала от восторга при виде его красоты. Но чем дольше любовалась этим существом, тем больше понимала, что оно столь же холодное, сколь и прекрасное. Кровавый Ангел ничем не лучше Красса и других вампиров. Для него такие, как я, всего лишь пыль под ногами. Влюбиться в такого — все равно что отдать сердце мраморной статуе.

Пусть глупые девчонки грезят о нем, лелея несбыточные надежды. Я не настолько лишена чувства собственного достоинства, чтобы делать то же самое. И все же почему-то не могла отойти от стены, продолжая в упор разглядывать мужчину. Взгляд выхватывал каждую черточку спокойного лица, пытаясь уловить в нем хоть какой-то недостаток. Наверное, я бы обрадовалась этому больше, чем дорогим безделушкам, которыми одаривал господин. Увидеть в этой мраморной статуе живого человека, каким он был когда-то. Почему мне этого так хочется, сама не могла объяснить.

Когда в комнату вошел господин, все во мне сжалось, а по спине пробежал липкий холодок. Красс Падернис всегда на меня действовал именно так — парализующе, словно готовая к броску змея. Даже когда он проявлял ко мне нежность, это ощущение не уходило.

Высоченный, с широкими плечами и устрашающей мускулатурой. Оживший воин из древних легенд, перенесенный в современный мир. Я легко могла представить его закованным в броню, разящим многочисленных противников на поле боя. Короткие темные волосы с одной седой прядкой, что придавала его внешности своеобразный шарм. Темно-карие чуть раскосые глаза выдавали примесь восточной крови. Широкий чуть расплющенный нос и большой рот, тут же выдающий те эмоции, что его обуревали. Как раз он таки не стремился прятать свои чувства за семью печатями, как делали многие вампиры. Ему было плевать на правила хорошего тона, сложившиеся за много столетий среди сородичей. Если Красс гневался, его глаза полыхали мрачным огнем, а рот едва ли не скалился. Также он не считал нужным скрывать ни презрения, ни расположения, ни звериной похоти, ни чего-либо еще. При том положении, которое вампир занимал в их иерархии, ему многое прощалось. И все же каким контрастом смотрелось это на фоне идеальной холодной красоты Адена Лареса!

Тот уже поднялся с дивана навстречу хозяину дома и склонился в почтительном поклоне. Красс некоторое время с насмешливой улыбкой разглядывал его, потом хлопнул по плечу, когда Кровавый Ангел выпрямился. Зная, какой силищей обладает мой господин, я поневоле поежилась. Будь Аден обычным человеком, он бы рухнул как подкошенный. Но вампир даже не шевельнулся, стойко выдержав такое фамильярное обращение. Хотя готова поклясться, что ему это было неприятно. Из того мнения, что успело у меня сложиться об Адене Ларесе, я могла судить, что он старается избегать физического контакта.

Мужчины поприветствовали друг друга и завели разговор о делах, которые мне были мало интересны. Что-то о политике и соглашениях между Северными землями, советником которых был Аден Ларес, и Западными. Девчонки, вспугнутые появлением господина, боясь его возможного гнева из-за столь бесцеремонного подглядывания, отлепились от стены и умчались прочь стаей всполошенных птичек. Я же осталась, сама не зная почему. Хотя изначально вовсе не планировала подглядывать за вампиром. Всего лишь удовлетворить любопытство насчет того, кто привлек внимание девушек. И вот стою, стараясь даже дыхание сделать как можно незаметнее, и не могу отвести глаз от происходящего в комнате.

Аден казался по сравнению с Крассом совсем хрупким, на голову ниже и вдвое меньше в плечах. Словно мальчик-подросток. Впервые я задумалась о том, сколько ему могло быть, когда его сделали вампиром. Вряд ли больше двадцати. Я мало что знала о биографии вампиров, которых видела в доме господина. Из обрывков разговоров составляла кое-какое мнение об их характерах и положении, не более того. Да и не скажу, что это так уж интересовало. Но не в случае с Кровавым Ангелом. Может, меня привлекала его внешняя бесстрастность. То, как наглухо он прячет от всех собственные чувства. Хотелось проникнуть за красивый фасад и понять, что же происходит внутри. Какой он? Что им движет? Что если мало чем отличается от Красса?

Может, и в доме Адена Лареса в Северных землях существуют такие вот тайные комнаты с живым товаром. Насколько я знаю, это у вампиров обычная практика. Есть жилые помещения, открытые для всех, и есть тайные, где держат то, что хотят утаить от чужих глаз и которые также используют для того, чтобы знать обо всем, что происходит в доме благодаря скрытым в стенах отверстиям.

Жесток ли Кровавый Ангел со своими женщинами… или мужчинами? Среди вампиров не считалось зазорным иметь самые разные пристрастия. А по поводу Адена Лареса — трудно не заметить, что на него заглядывались не только женщины, но и мужчины. Я иногда наблюдала за приемами, которые устраивались в доме Красса. И видела собственными глазами, как плотоядно поглядывают на бесстрастного красавчика многие из приглашенных. Он же даже в окружение толпы всегда казался одиночкой. Что-то такое было в его взгляде, что давало понять — он не считает себя частью всего этого, присутствует здесь лишь потому, что так положено по статусу.

Странно, что его негромкий бархатный голос слышался гораздо отчетливее громоподобного голоса Красса. Как подобное удавалось Адену, мне всегда было трудно понять. Но когда хотел, он мог донести свою мысль внятно и четко до любого, находящегося в помещении, не повышая и не меняя интонации. Поймала себя на том, что сейчас этот голос просто завораживает. Я будто плавала на мягких волнах, окутанная туманом, мешающим воспринимать что-либо еще. И когда голос Адена прерывался резким Красса, это больно било по ушам, и я морщилась. Они уже обсудили деловые вопросы, и сейчас господин приглашал Адена посетить сегодняшний прием. Все же я не ошиблась, когда считала, что такие мероприятия не особо приятны Кровавому Ангелу. Он попытался отделаться от «заманчивого» предложения:

— Я намеревался улететь немедленно после встречи с вами. Уже куплены билеты.

Красс беспечно отмахнулся.

— Я предоставлю тебе свой частный самолет. Улетишь сразу после приема.

— Но я как-то не планировал выходить сегодня в свет, — губы Адена едва заметно искривились, и я замерла, радуясь, что он впервые проявил настоящие эмоции. — Не захватил с собой подходящей одежды.

— Ты бы даже в рубище смотрелся лучше, чем большинство моих гостей в нарядах от кутюр, — Красс раскатисто рассмеялся и снова хлопнул вампира по плечу. — И слушать ничего не хочу! Сейчас тебя разместят в одной из комнат. Прием начнется через три часа.

Лицо Кровавого Ангела снова превратилось в каменную маску.

— Благодарю за предложение. С удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством.

Почему-то подумалось о том, что внутренне Аден сказал это с иронией, хоть внешне ничем не проявил этого.

Только когда Красс вызвал одного из слуг и велел ему сопроводить гостя в свободные апартаменты, я отлипла от стены и двинулась к своей комнате. Заметила, как судорожно прижимаю к груди книгу. Даже пальцы побелели от напряжения. Недоуменно мотнула головой, не понимая, что же меня настолько взволновало. Постаралась принять такой же холодный бесстрастный вид, какой только что видела у Адена Лареса. Буду надеяться, что мне так же успешно удастся его сохранять и дальше.

Известие о приеме немного порадовало. Обычно подобные гулянки в доме Красса длились чуть ли не до рассвета. Господину явно будет не до меня, так что этой ночью не стоит опасаться, что вызовет к себе. Смогу безбоязненно и спокойно выспаться, не думая о том, что в любой момент, если того захочет хозяин, должна буду привести себя в соблазнительный вид и отправиться в его спальню. А потом выполнять каждую прихоть, ни словом, ни взглядом не выдавая, насколько все это противно. Даже за маской безразличия укрыться не могла. Нужно было изображать, что мне безумно приятно все, что делает господин. Как только он замечал недовольство, следовало наказание. Из разговоров девчонок я знала, что с ними он не так церемонится, как со мной, и наказывает еще более жестоко. И боялась даже представить, каково им приходится, раз я сама с содроганием думаю о том, что делали со мной самой.

С облегчением выдохнула, оказавшись в своем единственном убежище. Месте, где хоть ненадолго могла ни перед кем не притворяться и делать то, что захочу. Здесь мне даже разрешили все переделать по своему усмотрению, и набившая оскомину вульгарная роскошь не резала глаз. Здесь было мило и уютно. А окна, которых не было нигде на тайной половине дома, заменяла огромная картина через всю стену с изображением уходящего к горизонту морского пляжа. Наверное, не будь ее здесь, я бы захандрила еще сильнее, потому что солнце в последний раз видела четыре года назад.

На прогулку нам разрешали выходить только после захода солнца, и длилась она не больше часа. Тайный внутренний дворик, из которого нечего было и надеяться выбраться в большой мир. Только там нам разрешали гулять. Даже в жутком бараке, где мы жили с матерью, я ощущала себя лучше, чем здесь. По крайней мере, там мне никто не мешал выйти на улицу и гулять везде, где хотелось. Особенно я любила тогда убегать к морю. Иногда, когда смотрела на картину в моей теперешней комнате, даже будто слышала шум морского прибоя. Наверное, память играла со мной в своеобразные игры подсознания.

Устроившись в любимом кресле, я раскрыла книгу и попробовала погрузиться в нее. Получилось далеко не сразу. Из головы не выходил Аден Ларес, и я с досадой кусала губы, злясь на саму себя за непонятные эмоции. Даже обрадовалась, когда в дверь постучали, отвлекая от сумбура, царящего в голове.

Удивилась, когда вместо привычной прислуги, приставленной к нам, появился личный секретарь Красса Падерниса. Сердце екнуло от тревожного предчувствия, и нежно-васильковые глаза красивого вампира тут же отошли на задний план. Моя рука, лежащая на книге, заметно задрожала и я тут же сжала ее в кулак, чтобы скрыть проявление слабости. Секретарь, один из молодых вампиров, чьим хозяином был Красс, Церетр Тарн, худосочный и неприметный, но зато ушлый в делах (вероятно, потому выбор господина и пал на него когда-то) смерил меня цепким взглядом.

— Господин Падернис велел вам сопровождать его на сегодняшнем приеме.

В первую минуту я не поверила услышанному, настолько это показалось невероятным. Может, он сказал что-то другое, а еще не пришедшее в порядок сознание исказило смысл? Глядя на мою невменяемую физиономию с отвисшей челюстью, Церетр слегка усмехнулся и сухо проговорил:

— Платье доставят через час. Слуги помогут вам привести в порядок внешний вид. Будьте готовы.

Не говоря больше ни слова, секретарь вышел, оставляя меня в полной прострации. Только начав задыхаться, я осознала, что даже дышать забыла от потрясения. Происходящее выходило за грань понимания. Ни одна девушка, переступившая порог тайных помещений, не покидала его до самого конца. Даже смерть ее проходила здесь же, в спальне господина, посчитавшего, что живая игрушка более ему неинтересна. Чтобы Красс выпускал кого-то из своих смертных тайных игрушек наружу, о таком и речи быть не могло. А уж тем более о том, чтобы сопровождать его на приеме, стоять рядом с ним и быть официально представленной вампирской элите! Для этих целей у него существовали любовницы из своих.

Что если мне, как любимой игрушке, напоследок решили оказать такую честь в знак особого расположения? А уже сегодня ночью или, в крайнем случае, завтра настанет мой черед отправляться в утиль? К горлу подкатила дурнота, и я едва сумела подавить рвотный позыв. Страшно было до безумия. Мои жалкие попытки казаться бесстрастной потерпели полное поражение. Всю меня сотрясала мелкая дрожь, которую никак не удавалось унять. Даже зубы выбивали барабанную дробь.

Вздрогнула, когда раздался новый стук в дверь, и едва сумела выдавить разрешение войти. В этот раз появилась уже знакомая служанка из людей. Тех, чьи семьи испокон веков служили Крассу. Им доверяли безоговорочно, потому и беспрепятственно разрешали входить в тайные помещения. И я знала, что преданность таких людей заходит настолько далеко, что они предпочитали умереть, чем предать господина. Эта служанка отвечала за то, чтобы наводить марафет на нас, рабынь, когда хозяин желал видеть кого-то из нас. Осознав, что секретарь Красса нисколько не шутил насчет того, что предстоит уже через несколько часов, я судорожно выдохнула.

— Что происходит? — не выдержала я, когда служанка усадила меня перед зеркалом и стала умелыми движениями наносить макияж.

— Наше дело выполнять приказы, а не требовать объяснений, — она сдержанно улыбнулась, давая понять, что не намерена обсуждать волю хозяина.

Я уже давно замечала, что люди, приставленные к нам, стараются сохранять дистанцию. Ведут себя церемонно-вежливо, но не более того. И я догадывалась почему. Если они начнут воспринимать нас иначе, привязываться, то вряд ли смогут нормально воспринимать то, для чего мы предназначены. Им проще было отгораживаться от нас, воспринимать, как кукол или аквариумных рыбок. Помню, как поначалу уязвляло подобное отношение и я пыталась найти с прислугой общий язык. Но каждый раз натыкалась на глухую стену. А потом осознала, что веду себя с другими девушками точно так же. Боюсь снова испытать то, через что уже прошла когда-то.

Помню, как, едва поселившись здесь, подружилась с одной девушкой. Ее звали Катрина. Бойкая, веселая, жизнерадостная. Она никогда не унывала, что бы ни случалось. Из рассказов о ее жизни я знала, что Катрине приходилось скитаться по улицам, воровать, делать все для того, чтобы выжить. Катрина воспринимала то, что ее взяли в дом Главы вампиров, как подарок свыше. Тогда мы с ней еще не знали, какая незавидная участь грозит каждой из нас.

Она поддерживала меня больше, чем кто-либо за всю мою жизнь. Когда мне жить не хотелось после первой ночи с господином, Катрина убедила, что я все выдержу, смогу привыкнуть, пусть даже поначалу будет трудно. Она сама, живя на улице, не раз вынуждена была продавать свое тело за еду или мелкие деньги, пока не научилась обчищать карманы. Катрина прошла через такой ад, что то, что происходило с нами здесь, казалось ей не столь уж страшным. Только благодаря ее поддержке я не сошла с ума и смогла хотя бы внешне смириться с тем, что со мной происходило здесь. Она была первой, кого убили с момента моего появления в доме господина. Это произошло в день ее пятнадцатилетия, которое мы весело отпраздновали в нашем узком девичьем кругу. Ночью ее позвали в покои Красса, и оттуда она больше не вернулась.

Вне себя от беспокойства и волнения я расспрашивала слуг о судьбе подруги, а в ответ получала вежливые отговорки, что Катрина больше здесь жить не будет. Я даже некоторое время думала, что ее отпустили на волю, пока одна из девушек не рассказала правду. Осознание, что Катрину просто выпили, словно бутылку с вином, а потом выбросили, как ветошь, жгло душу. Было так больно, мерзко и страшно! Нам позволяли поверить в сказку, а потом безжалостно обрывали крылышки, словно мотылькам. Наша жизнь и правда больше всего напоминала существование мотылька. Короткая и такая хрупкая.

Больше я не позволяла себе ни с кем сближаться. Слишком тяжело далась смерть единственной подруги, какая была у меня в жизни. И слишком тяжело было после того, что узнала, позволять господину пользоваться моим телом, делать вид, что мне приятно, когда внутри все разрывалось от отвращения и протеста.

Я смотрела в зеркало на результат усилий служанки, и мне казалось, что вижу не себя, а кого-то чужого. Существо, больше напоминающее куклу. Лишенное собственных желаний, чье единственное предназначение — выполнять прихоти господина. Худенькое, почти эфемерное существо с тоненьким личиком. Кожа будто светилась изнутри, нежная, гладкая. Красс любил прикасаться к моей коже, говорил, что с ума сходит от ее запаха.

Волосы светлые, почти белые. Благодаря тщательному уходу они всегда были сияющими и мягкими, как шелк. Раньше они доходили до бедер, но недавно Красс высказал желание сменить мне прическу. Ему захотелось, чтобы мои плечи были открытыми. Так что теперь волосы доходили чуть ниже середины шеи и были разделены на прямой пробор. Из-за коротких волос, обрамляющих узкое лицо, черные глаза казались еще больше и глубже. Прямой нос, губы не слишком пухлые, но с мягким изгибом.

Я даже не знала, можно ли считать это существо в зеркале красивым. И не хотела знать. Привыкла воспринимать свое тело отстраненно. Так было легче прятаться внутри, когда происходило то, что вызывало ужас и отвращение. Существовало будто две меня: девушка-рабыня — чужая собственность — и я настоящая, которая могла себе позволить протестовать, плакать и осуждать то, на что приходится идти. Правда, вторая моя сущность была спрятана так глубоко внутри, что никому к ней не было доступа.

— Идеально! — удовлетворенный голос служанки заставил вздрогнуть. Я коротко кивнула, отпуская ее, и снова опустилась в кресло.

Волнение уже улеглось, как происходило почти всегда. Осталась покорная обреченность. Мне все равно не позволят высказать свое мнение и принимать решение самой. Остается покориться и ждать приговора. Губы тронула горькая улыбка, когда я подумала о том, что возможно, даже обрадуюсь, когда все закончится. Там, за гранью, отделяющей живых от мертвых, меня будет ждать Катрина. И больше не нужно будет притворяться и терпеть. Я стану свободной, как птица, навсегда вылетевшая из своей золотой клетки.

Глава 2

Мира

Так же безропотно, как позволила себя накрасить и причесать, я надела элегантное вечернее платье. Серебристое, длинное, с соблазнительным разрезом, открывающим правую ногу до середины бедра. Сверху спереди оно было закрытым и опоясывало шею, оставляя обнаженными плечи, но сзади вся спина оставалась оголенной. Я даже понимала, почему Красс выбрал именно такой покрой платья. Или его люди выбрали — я понятия не имела, кто озаботился этим. Но несомненно тот, кто имел возможность видеть меня в достаточно откровенном виде. Если бы шея сбоку, грудь и живот остались открытыми, зрелище было бы чудовищным. Там мое тело испещряли следы кровавых укусов. Некоторые успели зажить, но на том месте еще остались синяки, другие были совсем свежими. Красс обожал оставлять на своих живых игрушках подобные метки. Особенно любил делать это на груди и шее. Но гостям на приеме ни к чему лицезреть следы постельных игр хозяина. В кои-то веки Красс озаботился правилами приличий.

Я стояла перед большим зеркалом в человеческий рост и разглядывала собственное отражение. Изящные серебристые туфельки на высоченных шпильках делали выше, и от этого становилось еще более неуютно. Я предпочитала казаться как можно меньше и незаметнее. Но сейчас этого трудно было избежать. Незнакомка в зеркале невольно приковывала внимание. И вовсе не сногсшибательной красотой. Насчет этого я не тешила себя иллюзиями. Наверное, дело в контрасте темного и белого, слабости и вызова. Светлые волосы и черные глаза, подведенные так, что казались еще больше. Их выражения я и сама не могла разгадать до конца. Агрессивный макияж так не вязался с моим обычным обликом, что я не могла привыкнуть к нему. И это несоответствие смущало меня саму. Хотя, кто знает, может, на приеме никто и внимания не обратит. По крайней мере, буду на это надеяться.

— Готова? — я так погрузилась в созерцание своего нового облика, что упустила момент, когда в дверях появился Церетр Тарн.

— Я точно должна туда идти? — осмелилась спросить у вампира, превозмогая привычную робость перед представителями его расы.

— Желание хозяина, — невозмутимо откликнулся он, критически меня осматривая. Удовлетворенно кивнул, по-видимому, оставшись довольным увиденным.

— Но что я должна буду там делать? — пробормотала еле слышно, пока мы с ним пробирались по коридору к выходу, что раньше был для меня недоступен.

— Развлекаться, — криво усмехнулся вампир, бросив взгляд через плечо. — Передаю тебе слова господина. Ешь, пей, веселись. Ему постарайся не досаждать. Если будет нужно, он сам тебя позовет.

Досаждать? Я даже содрогнулась при одной мысли об этом. Неужели секретарь Красса всерьез считает, что я попытаюсь добиваться внимания хозяина? Да он последний, к кому бы я обратилась, даже если бы угрожала смертельная опасность! Так что вполне рада такому повороту. Я уж думала, что придется торчать рядом с Крассом все время. А так все может оказаться вполне сносным. От господина же намеревалась держаться как можно дальше и не попадаться на глаза. В идеале будет замечательно, если за весь вечер он и не вспомнит о моем существовании.

Хотя все еще не понимаю, зачем ему вообще понадобилось тащить меня на прием? Может, и правда прощальный подарок? От этих мыслей по обнаженной спине пробежал холодок, и я постаралась выбросить их из головы. Будь что будет! Даже если пришло мое время, постараюсь перед смертью найти хоть что-то приятное в сложившейся ситуации. Я ведь никогда не бывала на подобных приемах, лишь наблюдала за ними со стороны. Теперь же окунусь в ту расслабленную приятную атмосферу с головой, став частью веселящейся толпы.

Кто бы мог подумать, что девчонка с окраинных территорий когда-нибудь окажется в подобном обществе? Я знала, что на приемы у Красса приглашаются лишь те, кто имеет значительное влияние. Радовало, что там будут не только вампиры, но и представители других рас, в том числе люди. И я не буду чувствовать себя там белой вороной.

Как же ошибалась! Поняла это сразу, едва вслед за секретарем Красса вошла в огромную гостиную, обставленную для приема. Большинство гостей уже находились здесь, наслаждаясь приятной живой музыкой скрытого в нише оркестра, изысканными закусками и напитками. Они собирались группками, вполне непринужденно чувствуя себя среди людей своего круга. Отовсюду слышались негромкие голоса и смех, сливающиеся в журчащий ненавязчивый гул. Когда я наблюдала за такими приемами со стороны, мне казалось, что нет ничего проще, чем влиться во всеобщее веселье — так ненавязчиво это получалось у других. Теперь же поняла, что сильно ошибалась. Сама ни за что на свете не решилась бы подойти к незнакомцам, для которых была грязью под ногами, и заговорить.

Церетр Тарн уже оставил меня, поспешив к хозяину, вокруг которого собралась наиболее большая группка гостей. Даже до меня, стоящей у входа, доносился его раскатистый зычный голос, что-то с жаром обсуждающий с собеседниками. Я поспешила найти укромное местечко, пока Красс не обратил на меня внимания. Сделала вид, что заинтересовалась выбором закусок на фуршетном столе. На самом деле все расплывалось перед глазами, и я с трудом удерживалась на подкашивающихся ногах. Еще и шпильки проклятые заставляли прилагать максимум усилий, чтобы самым позорным образом не упасть. Так и не выбрав ничего из закусок, я взяла у проходящего мимо официанта бокал с шампанским и отошла к мраморной колонне. Едва ли не с облегчением прислонилась к ней, радуясь хоть какой-нибудь опоре.

Вокруг кипела жизнь, я же чувствовала себя чужой. Досадовала на Красса за это новое унижение, какое он придумал для меня. Ведь не мог не знать, что вряд ли мне здесь будет уютно. Но хуже всего становилось, когда некоторые из гостей все же выделяли из толпы и одаривали любопытными взглядами. Нетрудно было догадаться, чем вызвано их любопытство. Никто из них меня не знал, в то время как на подобных тусовках постоянно мелькали одни и те же лица. Заметила, как один вампир, одетый в экстравагантный щегольской костюм, первым решился удовлетворить любопытство и направился в мою сторону. Тут же сжалась, не зная, как себя вести. Можно ли говорить правду о том, кто я на самом деле? Что если Красс будет недоволен этим? А если солгать, то что именно придумать?

Но наверное, Небеса были сегодня на моей стороне, потому что появление нового гостя вдруг заставило все взгляды обратиться в сторону двери. И я прекрасно понимала, чем это вызвано. Мои собственные глаза тут же уставились на него, почти помимо воли скользя по стройной элегантной фигуре в черном. Многие вампиры, присутствующие на приеме, тоже предпочитали черное, но ткань их костюмов была блестящей, а у некоторых и с декоративными яркими вставками. Вошедший же словно бросал вызов нарочитой скромностью и повседневностью наряда. И тем не менее ему удалось затмить собой даже самых расфуфыренных гостей. Красс был прав, когда говорил Кровавому Ангелу, что он бы выглядел выигрышнее многих даже в рубище.

Адена окидывали жадными любопытными взглядами. Похоже, для многих оказалось сюрпризом, что он сегодня будет на приеме. Со всех сторон слышался шепоток, на который сам вошедший не обращал ни малейшего внимания. Он двигался неторопливой плавной походкой, словно был королем, продвигающимся в окружении собственной свиты. И все смотрели на него, словно зачарованные, любуясь каждым уверенным завораживающим жестом этого мужчины. Что-то в Адене Ларесе было такое, что вызывало эффект, сродни гипнотическому. Возможно, дело еще в его ауре, которая казалась настолько сильной и яркой, что вокруг него воздух был словно наэлектризован.

Странное очарование, охватившее всех, нарушил разорвавший тишину громкий голос Красса:

— Ангел, я рад, что ты все-таки пришел. Иди сюда, старина!

Уловила, как во взгляде Кровавого Ангела промелькнули неприязненные искорки. Но это было столь мимолетно, что не могла бы в этом поклясться. Хотя невольно улавливала, чем вызвано недовольство вампира. О том, хочет ли он присутствовать на приеме, его по сути не спрашивали. Приглашение было подано в такой ультимативной форме, что отказаться казалось невозможным. Глава вампиров мог себе такое позволить. Это он решал, кто из его сородичей какое место станет занимать в социальной иерархии. Конечно, существовал совет старейших вампиров, который Красс возглавлял. Но они все были лишь марионетками в его руках, в чем я не раз уже убеждалась, подслушивая тайные разговоры. Все решал Красс.

Иногда поражалась, почему нам, девчонкам с тайной половины дома, не запрещали бродить по этим помещениям почти беспрепятственно. Ведь мы столько могли увидеть и услышать, что не предназначено для наших глаз и ушей. Но потом приходила к выводу, что нас не воспринимали, как угрозу. Что могут сделать бесправные рабы? Даже если кому-то удалось бы выбраться наружу, лишь дело времени, когда могущественный вампирский клан выйдет на наш след. Вампиры опутали своими сетями весь мир. По сути, они были самой могущественной расой нашего мира, пусть и немногочисленной.

Даже подпуская кого-то из других рас к себе, они стойко хранили самые важные тайны. Думаю, вряд ли кто-то из обычных людей знал, как именно проходит вампирская инициация, какие способности скрыты в каждом из вампиров и многое другое. И это делало их еще опаснее. Враг, о котором не знаешь почти ничего, самый страшный. Он может настигнуть с той стороны, откуда и не ожидаешь нападения. К тому же вампиры безжалостны не только к другим расам, но и к себе подобным. Четкая иерархия и раздел сфер влияния соблюдается ими неукоснительно.

И мой господин стоял почти на верхушке вампирской власти. Выше него был только Первородный. Тот, с кого и начался весь их род, в кого когда-то вселилась могущественная высшая сущность. Одна из тех, что пришли в наш мир множество столетий назад и дали начало различным расам, выбрав себе по одному или двум людям, которых посчитали наиболее достойными. И если в случае с оборотнями наделенными высшей силой были мужчина и женщина, составляющие божественную пару, то у вампиров был лишь Первородный. Вампиры не могли иметь потомство обычным способом. Но как передавался их дар крови, я понятия не имела. Как и остальные, кто не входил в доверенный вампирский круг. Я с трудом могла представить, какой мощью обладает тот, кого называли Первородным. Думаю, даже не все вампиры имели честь видеть его воочию. Связью между ним и остальными был Наперсник. Так называли самое доверенное лицо Первородного. Его я видела несколько раз, наблюдая за жизнью по ту сторону.

Размышляя обо всем этом, я смотрела, как Аден поравнялся с группой, окружавшей Красса, и с самым любезным, хоть и отстраненным видом, стал приветствовать собравшихся и отвечать на их реплики. Казалось, он был в своей стихии, и ничто не выдавало, что это не так. Сама не знаю, почему я была практически уверена в обратном. Может, это самонадеянно, но почему-то казалось, что я чувствую, что он испытывает на самом деле. Все эти гости, засыпающие льстивыми речами, ищущие его внимания, вызывали в нем раздражение и скуку. В подтверждение моей догадки Кровавый Ангел, выдержав положенное время, извинился и отошел ото всех, взяв с собой бокал с кровью. Поначалу, когда я видела подобное, испытывала дурноту, но постепенно привыкла. Представляла себе, что это всего лишь красное вино, и это помогало подавить инстинктивное отвращение. К тому же в отношении Адена Лареса вряд ли что-то могло вызвать эту эмоцию. Он держался настолько естественно, что и правда казалось, что пьет изысканное вино.

Так получилось, что он расположился около стены напротив той, где стояла я. Поэтому я имела возможность беспрепятственно разглядывать его, делая вид, что обвожу взглядом зал. По его непроницаемому лицу ничего нельзя было прочесть. Он спокойно наблюдал за вновь возобновившимся весельем гостей, всем видом демонстрируя, что не желает, чтобы его беспокоили. На других приемах он тоже всегда держался чуть в отдалении и поэтому это никого не удивляло. И хотя многие продолжали, как и я, словно невзначай, посматривать на него, что-то во всей его фигуре будто говорило: опасность, от меня стоит держаться подальше, если я сам не захочу иного. Проходящие мимо гости будто наталкивались на невидимую стену и спешили отойти подальше, оставляя вокруг него достаточно свободного пространства.

Я же радовалась тому, что перестала вызывать малейший интерес собравшихся, переключившихся на более достойный объект. Да и то, что я скромно и тихонько держалась, тоже не способствовало пробуждению любопытства. Думаю, меня приняли за чью-то протеже, впервые появившуюся в подобном обществе и которую покровитель бросил на произвол судьбы, сам предпочтя веселиться с другими гостями.

Такое положение вполне устраивало. Постепенно нервная дрожь, сотрясавшая тело поначалу, ушла. Да и пара бокалов шампанского дали свое. Я даже стала получать кое-какое удовольствие, придумав себе нехитрое развлечение — изучать наряды гостей и их манеру держаться. Старалась по мимике и жестам понять, насколько естественно те себя ведут. В какой-то момент, лениво скользя взглядом по залу, ощутила, что меня будто молнией ударило. Сердце так и подпрыгнуло, а потом забилось в бешеном темпе. Аден Ларес смотрел прямо на меня. Или так только кажется?

Я осторожно заозиралась по сторонам, отыскивая рядом со мной более подходящий для его взгляда объект. Но никого в обозримой близости не нашла. Черт, он и правда смотрит! И это произвело на меня такой эффект, что я застыла, будто парализованная. Только и могла, что хлопать ресницами и пытаться выровнять дыхание. Пристальный изучающий взгляд светло-васильковых глаз обволакивал, дурманил, заставлял трепетать каждую клеточку. Стоило неимоверного труда все же отвернуться и, чтобы скрыть смущение, двинуться к фуршетному столу.

Ощущала досаду на саму себя за то, что так отреагировала. Ну, посмотрел на меня мужчина, и что? Он, как и остальные, скорее всего, пытается угадать, кто я такая и что делаю на этом приеме. Так зачем же выставлять себя идиоткой, уподобляясь множеству других, кто тает под его взглядом?! Нет уж, со мной подобного не случится! Аден всего лишь хищник, как и большинство его сородичей, пусть и напоминает ангела. Кто знает, может, посмотрел на меня, как на возможное развлечение, с которым можно неплохо провести время и получить несколько глотков крови. Накладывая себе на тарелочку понравившиеся закуски, я стояла спиной к остальному залу, постепенно успокаиваясь. Так что разворачивалась уже с вполне бесстрастным видом.

Впрочем, он тут же слетел с меня, словно шелуха, стоило увидеть, что Аден отлепился от стены и идет в мою сторону. Значит, не почудилось! Я и правда чем-то его заинтересовала. Хотя по холодному лицу, на котором играла ничего не значащая вежливая улыбка, трудно было понять, что он чувствует на самом деле. Возникло неудержимое желание позорно сбежать, лишь бы не допустить этой встречи. Я понятия не имела, как вести себя с ним. А опозориться перед Кровавым Ангелом почему-то казалось досаднее, чем перед кем-либо другим.

К счастью для моего душевного спокойствия, уверенное движение в моем направлении Кровавого Ангела прервали самым бесцеремонным образом. Круг гостей пополнился новыми вампирами, чье появление тоже вызвало немалый ажиотаж. Аден резко остановился, устремив взгляд на дверь, и на несколько мгновений маска невозмутимости слетела с него. У меня перехватило дыхание при виде той силы эмоций, что исказили совершенные черты. Ненависть, отвращение, презрение — он спрятал их почти сразу, но я, не отводящая от него глаз, успела заметить. Невольно посмотрела в сторону тех, кто вызвал такую реакцию у Кровавого Ангела.

Мужчина и женщина, которых я не раз видела среди посетителей Красса Падерниса. Наперсник Первородного — Бурр Дагано со своей официальной любовницей. Кажется, ее звали Дамия, фамилия напрочь вылетела у меня из головы. Весьма колоритная парочка.

Если бы я точно не знала, что Бурр Дагано — вампир, его легко можно было бы принять за обычного человека. Кожа настолько смуглая, что даже черная кровь не смогла ее достаточно осветлить. Коренастый, но с хорошей фигурой и развитыми мускулами и выправкой, что выдавало в нем, как и в Крассе, бывшего воина. Волосы всклокоченные и непокорные, темно-рыжего цвета. При недостаточном освещении они могли показаться каштановыми. Глаза цвета темного миндаля, слишком маленькие, особенно на контрасте с широким лицом с мощной квадратной челюстью. Бурр Дагано мог показаться простаком, но из его разговоров с Крассом я знала, насколько обманчиво это впечатление. Его добродушие было таким же мнимым, как и у Главы вампиров. Коварный и злопамятный тип, никогда не прощающий обид. И близость Бурра Дагано к Первородному помогала ему убирать с дороги неугодных вампиров.

Дамия рядом с этим мощным крепким мужчиной смотрелась изящной статуэткой, пусть даже была выше него ростом. Фигура фотомодели, соблазн в каждом движении и взгляде, полное осознание собственной привлекательности. Она была блондинкой, но явно не натуральной — вряд ли такой цвет в естественном виде существовал в природе. Выразительные светло-зеленые глаза, похожие на кошачьи, горели лукавством, словно она на все смотрела с иронией и только и искала случая подшутить над теми, кто встречался на пути. Вот уж кто чувствовал себя в своей тарелке в любой ситуации! Я ощутила невольную зависть к этой сногсшибательной женщине. Сама я вряд ли бы смогла когда-нибудь сравниться с ней. Хотя у вампирши было несколько столетий, чтобы отшлифовать свое умение подать себя до ярчайшего блеска.

К ним тут же ринулись навстречу, приветствуя и засыпая комплиментами. Явное угодничество гостей невольно заставило скривиться. Как же они все мечтают заслужить расположение Наперсника Первородного! И вряд ли подозревают, что на того это не производит никакого впечатления, в чем я не раз могла убедиться. Этот мужчина действовал исключительно в собственных интересах.

Чарующий смех Дамии в ответ на реплику одного из гостей, адресованную ей, резко оборвался. Лицо тут же перестало казаться всего лишь умело наложенной маской роковой красотки, в нем на несколько секунд проявилось что-то настоящее, простое и естественное. Удивленная, я не преминула проследить за взглядом вампирши и моя рука, держащая тарелку с закусками, судорожно сжалась. Дамия в упор уставилась на Адена, который с ледяным безразличием смотрел на нее. Этот поединок взглядами длился недолго. Кровавый Ангел отвернулся и стал пробираться через толпу как можно дальше от вновь прибывших. Его глаза сейчас сияли еще ярче, чем обычно, выдавая кипящие внутри эмоции. Думаю, он даже толком не соображал, куда именно идет. Желает оказаться в отдалении от парочки вампиров, вот и все.

Сама не осознавая толком, что делаю, я двинулась по направлению к нему. Это было инстинктивно, на уровне импульса. Мы едва не столкнулись, замерев лишь в нескольких сантиметрах друг от друга. Аден вздрогнул и чуть нахмурился, но быстро взял себя в руки и даже улыбнулся. Показалось, что во взгляде промелькнуло что-то вроде облегчения. Наверное, воспринял меня как способ чем-то занять себя, чтобы избежать нежелательного внимания. С горечью подумала, что очень скоро ему придется разочароваться. Я совершенно не умела поддерживать светскую беседу. Что уж говорить о том, что в его присутствии и вовсе язык прилип к гортани.

— Простите, что едва не налетел на вас, — раздался обволакивающий голос, от которого сердце тут же ухнуло в пятки.

— Что вы… это я… — голос сорвался, и я смутилась еще больше.

— Тут немного шумно, не находите? Заметил, что вы тоже предпочитаете сохранять дистанцию от остальных… — он кивнул в сторону колонны, у которой я до того торчала.

— Вы весьма наблюдательны, — обругав себя последними словами, я все же заставила себя нацепить маску вежливого безразличия, скопировав его собственную. Хотя, пожалуй, сейчас его улыбка была более теплой, чем раньше, когда он улыбался остальным.



Поделиться книгой:

На главную
Назад