Таверна "Перекрёсток"

Дорога уныло стелилась впереди, изредка скрашивая пейзаж лесными опушками, что становились всё гуще и встречались всё чаще, чем дальше он отъезжал от Каменной Гряды, служившей домом его народу. Изгнанники давно смирились со своим положением — их праотцы хорошо потрудились, снискав себе славу негодяев и убийц. Хотя всё уже было в прошлом, и огры не одно столетие не совершали набегов, предпочитая возделывать каменистую почву, добывая себе там пропитание и занимаясь разведением овец, тень над их народом по-прежнему пугала остальных.

Норные жилища Арк миновал на пятую полную луну года. Стражи аммилис, как обычно, остановили его в нескольких шагах от Приграничья. Народная молва быстро собрала вокруг его повозки хранителей истории, уже к третьему дню опустошивших несколько маленьких сундуков для драгоценных камней и пару больших с тканями, что заметно отяжелило кошель огра. Распрощавшись добрыми друзьями и с заверениями об ожидании новой встречи, аммилисы отправились в свои земли, а Арк Арнх продолжил путь.

Старая Морта уже не так бодро везла телегу, временами оступаясь на камнях, которые не увидела из-за своей подслеповатости, но степная лошадка по-прежнему оставалась надёжной спутницей.

К вечеру огр уже клевал носом, раздумывая о месте, где можно устроиться на ночлег, но, как назло, на этом участке тракта двери для него были закрыты, а ставни захлопнутся сразу, стоит только подойти. Самый тяжёлый участок пути к человеческим землям Арк переносил всё тяжелее и всерьёз подумывал о том, чтобы перейти на короткие, но малооплачиваемые поездки. Как-нибудь прокормятся, много ли старикам надо? Ломоть хлеба, да чашу с похлёбкой. А ежели чего посущественнее захочется, так зелень и овощи всегда можно вырастить: их участок земли старый, как и они, удобренный навозом да землёй с плато в предгорьях. Урожай скуден, но более зрелый, чем на худой земле молодых, только заимевших свой угол.

Девичий испуганный крик где-то совсем рядом вынудил Арка Арнха встрепенуться. Даже Морта остановилась, прядая ушами и вглядываясь в сгущающуюся темноту. Практически обезлюдевший тракт ответил стрёкотом вечерних цикад. Крик повторился и прозвучал ещё отчаяннее, доносясь, как определил огр, со стороны небольшого болотца у старого съезда.

Кряхтя и подбадривая себя тем, что разыгравшийся артрит подлечат по возвращении целебные мази жёнушки, Арк с трудом спустился с телеги и, подсвечивая себе снятым с повозки фонарём с запертым внутри световым шариком, который он выменял у аммилис ещё в том году, огр направился к болоту. Как он и ожидал, в трясине обнаружилась девушка, над мутной жижей торчали только плечи и голова.

— Помогите, пожалуйста, — охрипшим от холода и долгого крика голоса пробормотала жертва коварных вод. — Я за осотом пришла, без него мне нельзя возвращаться — мельничиха накажет. А тут не удержалась на кочке. Помогите!

— Да помогу, помогу, — махнул рукой Арк. — Тише только. Мешаешь искать.

Закивав так яростно, что тут же провалилась в трясину до самого подбородка, человеческая девушка ойкнула и затихла до тех пор, пока огр не нашёл длинную палку.

— Медленно, как только можешь, попробуй вытащить хоть одну руку, чтобы зацепиться могла. Зовут-то тебя как?

— Эймера, — тут же отозвалась та, глотая слёзы.

— А я Арк, — пытаясь отвлечь несчастную незатейливой беседой, огр перебрался на ближайшую к девушке кочку, вероятно с неё она и упала, и протянул палку.

С трудом высвободив из болотного плена руку, ослабевшая Эймера схватилась за протянутую Арком палку. Напрягшись из всех своих старческих сил, с огромным трудом огр вытащил девушку. Та вся тряслась и стучала зубами от холода и пережитого потрясения.

— Теперь тебя согреть надо и переодеть бы, — хмуро оглядел огр спасённую, осмотрелся в поисках возможного жилья, но на заброшенном боковом съезде такого отродясь не было.

Арк уже хотел было вернуться к аммилисам — может возьмут на себя заботу о пострадавшей? — как увидел вдали, дальше по съезду свет. Он манил теплом и обещал отдых. Никогда там не светились окна, сколько уже старик мимо ездит, а тут судьба, видно.

Эймера с радостью приняла помощь огра и, опёршись на него, с трудом добралась до телеги. Укутанная в его одеяло, не переставая дрожать, она согласилась с доводами рискнуть и отправиться на танцующий вдали огонёк — лучшего места они сейчас всё равно не найдут.

Казалось, даже Морта радостно затрусила по дороге, подчиняясь повелениям хозяина, управляющего поводьями. Уже в сгустившейся темноте телега остановилась возле ветхого строения, из которого доносились смех и звонкие голоса. Падающий на доску возле входа свет, будто подчёркивал название, гласившее с таблички «Перекрёсток».

Спустившись сам, Арк помог спуститься Эймере и с затаённой надеждой постучал в покосившуюся дверь.

— Хозяева, нам бы ночлег, да тёплый кров.

В ответ голоса удивлённо стихли, а буквально через миг открылась дверь, показывая уставшим путникам ветхое помещение, да находящихся в нём двух эльфов и серебристую аммилису.

— Конечно, — радостно отозвалась знатная лира, огр знал, что только у них бывает мех такой необычной расцветки. — Проходите скорее, мы вам поможем!

Глава 7. Первые постояльцы

О том, что постояльцы появятся так быстро, Ветта и помыслить не могла! Ещё столько всего не готово! Нет ни постельных принадлежностей, ни воды в комнатах, ни пищи. Еда, которую она захватила при побеге, ещё утром подошла к концу, пополнить запасы у эльфов она просто забыла от радости, что они согласились помочь. В животе предательски буркнуло, соглашаясь с её мыслями, лира только успела заметить, как стоящий рядом Амрэль демонстративно закатил глаза, прежде чем, извинившись перед незнакомцами, скрыться во тьме за дверью.

Как бы ни была ещё плоха ситуация в таверне, оставить на улице седого огра, покрытого морщинами прожитых лет, и продрогшую, всю в подсохшей тине, девушку, лира Норе просто не смогла.

— Прошу меня простить, мы только ещё думаем, как вернуть это место к жизни, но я найду что-нибудь, что позволит вам отдохнуть и привести себя в порядок. И лечебный отвар, думаю, вскоре будет готов. Моё имя — Ветта, и я хозяйка таверны.

— Арк, — представился старый огр, не показав и тени от удивления, хотя думал, что прямо тут и сядет на пол: знатная аммилиса в такой глуши, в разрушенной таверне, как хозяйка? — Её зовут Эймера.

— Элеон, — представился мастер дерева. — Мой спутник, который только что нас покинул, Амрэль.

— Я разогрею воду, — метнулась в помещение с единственным источником воды лира, по дороге поставив колченогие стулья возле покосившегося стола и убедившись, что путники присели отдохнуть.

Старая бочка, дыры в которой Ветта накануне заткнула ветошью и просмолила, как раз просохла, и вода по бамбуковой трубке хлынула в неё, подчиняясь хитрому механизму из трубочек и рычагов. Пара заклинаний подогрели воду, мыльный порошок занял место на полочке рядом с бочкой, потрёпанная временем мочалка — сойдёт пока и такая — устроилась рядом. Осмотрев дело своих рук, лира набрала воды для отвара, убедилась, что труба перекрыта, прежде чем вернулась к первым постояльцам. Человеческая девушка срочно нуждалась в тепле и заботе, хрупкий организм этого народа легко подвергался лихорадке от переохлаждения, а у Ветты сейчас были только простейшие исцеляющие сборы. Лучшие травы и цветы для этих целей созреют только летом. Лира мысленно поставила себе задачу заготовить их побольше, когда придёт время.

Вернувшись в трапезную, она обнаружила, что Элеон уже принёс сумку Ветты из облюбованной ею комнаты и бесстыдно подбирал Эймере чистую и сухую одежду. На возмущённый взгляд лиры Норе он только кивнул головой в сторону пострадавшей, как раз в этот момент громко чихнувшей. Насупившись и опустив хвост, Ветте ничего не осталось кроме как забрать панталончики, длинную рубаху, домашние брючки, протянутые ей эльфом, и проводить девушку к бочке с тёплой водой. Эймера сняла грязную одежду, смутившись от присутствия Ветты, но забралась внутрь бочки с некоторой опаской, словно редко видела такое комфортное место помывки. Лира достала припасённое для себя единственное уцелевшее от времени полотенце и повесила на крючок под полкой. Сбегая из дома о таких привычных мелочах, как мыльный порошок и полотенце, она просто не подумала! Как же было радостно найти здесь небольшие запасы первого и пусть одно, но уцелевшее, второе.

— Если что-то понадобится, позови меня, — предупредила Ветта, прежде чем закрыть за собой дверь: человеческая девушка и без того была слишком смущена, не стоило стеснять её ещё больше.

К моменту возвращения лиры вернулся и Амрэль, достал одну из отобранных Веттой тарелок, куда принялся складывать разнообразные яйца, которые были собраны им прямо в выпущенную из брюк и подвёрнутую на манер корзины рубаху.

— Это всё болтуны, — пояснил эльф, закончив с яйцами, поправил одежду и достал из поясной сумки небольшую флягу. — Птенцы из них не вылупятся, а омлет получится неплохой. Олениха была щедра и поделилась молоком.

Выудив из разобранной Веттой посуды латку и забрав тарелку с яйцами, мастер животных ушёл на кухню, не позволив лире следовать за ним.

— Не советую мешать, — улыбнулся её расстроенной мине Элеон. — Амрэль действительно прекрасно готовит, но в это время его лучше не тревожить.

Вздохнув, лира Норе заварила травы, поставила на стол тарелки и кружки, рядом положила столовые приборы. Она успела отмыть всего три набора, думала, что угостит эльфов чем-нибудь вкусным, когда добудет еду, а вот ведь как пригодились!

С кухни потянуло поистине божественным ароматом, вынудившим даже огра уважительно принюхаться. Проверив свою лошадь и разнуздав её на ночь, Арк терпеливо ждал своей очереди помыться, недоверчиво оглядывая аммилису — вот уж у кого интересная история. И как её сюда занесло? Но лира хранила молчание, лишь справилась о его нуждах. Заверив её, что старику нужно только поесть, да где-то бросить на ночь свои кости, огр решил не быть излишне любопытным — его народ и без того недолюбливали, вдруг и теперь выгонят, если он будет лезть куда не следует?

Когда чистые и довольные Арк и Эймера расположились за столом, Амрэль вынес ароматную латку из кухни и водрузил на стол. Сняв крышку, самолично разложил еду перед гостями, забрал со стойки третью тарелку и, наполнив её, протянул Ветте. Радостно-жёлтый омлет ещё слегка шипел от жара, посыпанный сверху душистой травкой.

— Даже на кухне слышно, как бурчит твой желудок, — съязвил мастер животных, добавляя к тарелке ложку, и радостно наблюдал, как аммилиса смущённо зарделась, по её взгляду можно было подумать, что она готова испепелить его на месте. Кажется, ему начинало нравиться подшучивать на ней…

Глава 8. Ох уж эти эльфы!

Устроив гостей на ночлег и проводив эльфов, Ветта ещё долго ворочалась в своей комнате. Она наконец-то лежала на кровати, починенной Элеоном, пусть без подушки, но всё же не на полу. Сон не шёл в тревоге, как же ей удастся быстро наладить быт, если вот только всё отмыла, а постояльцы уже тут как тут? Утром Амрэль обещал принести что-нибудь из припасов на первое время, а дальше нужно было решать.

В этих сомнениях, лира и уснула, проснувшись только на ранней заре, как и привыкла, чувствуя себя ещё больше разбитой, чем вчера вечером. Не помогло даже умывание. К её удивлению, на стойке уже ждали две корзины — мастер животных или совсем ранняя пташка, или не ложился! Бережно укрытые салфетками, они так и манили заглянуть внутрь. В одной Ветта нашла головку подкопчённого козьего сыра, несколько постных лепёшек, бурдюк с оленьим молоком, полоски сушёного мяса, несколько яиц-болтунов, фиолетовые бобы, зелёные травы для вкуса: тимьян, укроп и пажитник. С краю притулилась прозрачная бутыль с золотистой жидкостью — настоящее масло для жарки! Лира Норе даже взвизгнула от радости и благодарности за щедрость Амрэля и его соплеменников. А вот во второй корзине её ждали… шишки. Изумрудно-зелёные, крохотные, едва больше ногтя на пальце, и мягонькие, словно отобранные давним мастером, приготовившим не один бочонок варенья! Она и сама бы лучше не собрала. Видимо, этим она должна отплатить за всю принесённую снедь. Ветта улыбнулась: что ж, так тому и быть.

Наскоро отварив бобы и размочив мясо, чтобы Арку и Эймере легче было его съесть, сама Ветта доела вчерашний омлет, который даже холодным оказался неожиданно вкусным. Затем накрыла стол, сложив вместе две скатерти, прежде укрывавшие корзины с подарками от лесного народа. Сверху устроилась посуда и чан с бобами, поднос с мясом и сыром, тарелки и ложки заняли свои места в ожидании трапезы.

Огр спустился вниз первым, проведал свою лошадь пока лира таскала на стол завтрак, умылся и сел за стол, с интересом наблюдая за хозяйкой. Эльфов не было.

— Юная лира, — сдался перед натиском любопытства Арк Арнх. — Старая таверна — последнее место, где я ожидал встретить знатную аммилису. Дозволь узнать, как так вышло? Ты дала мне кров и сон в час нужды, и мой род обязан тебе услугой, возможно, я мог бы помочь тебе вернуться к твоему народу? Или доставить послание, в тайне, если так необходимо.

Ветта смутилась от доброты и искренней заботы, прозвучавшей в голосе старика. Обманывать его отчего-то совсем не хотелось.

Выслушав внимательно краткий и сбивчивый рассказ, огр только покивал в задумчивости. С одной стороны узы, связывающие мужчину и женщину, окрашивают жизнь новыми и солнечными красками. С другой — краски эти темнеют и делают жизнь несчастной, если нет в этих узах любви. А наречённого своего лира даже не видела.

— Что ж, дело молодое, как-нибудь всё наладится, — тепло улыбнулся огр, и Ветте на миг стало теплее, что удалось с кем-то поделиться своим несчастьем.

— А ты почему так поздно оказался на тракте?

Огр улыбнулся, на этот раз грустно, но раз знатная лира ему доверилась, старику и тем паче скрывать нечего.

— Я знаю, что делать! — воскликнула Ветта, когда Арк закончил свой рассказ. — Ты бы хотел… перевезти жену сюда? И помогать мне немного, не больше, чем в ваших с ней силах! Вам не придётся больше разлучаться и беспокоиться о деньгах!

Замерев в ожидании, лира Норе не сводила с ошеломлённого огра своего взгляда — хоть бы согласился! За долгую свою поездку он получал от силы десяток серебрушек и считал их большими деньгами. Ветта могла платить ему больше, лишь бы помочь воссоединиться с семьёй и дожить свой век в покое.

— Лира слишком добра… — покачал головой Арк, мысленно прикидывая, как удивится жена, ведь ему больше не придётся уезжать. Дети уже встали на ноги и обзавелись своей землёй, живут молодой жизнью и редко навещают стариков. Огр не думал, что они или Има будут возражать.

— Я приеду через полнолуние, — заверил добрую лиру Арк Арнх. — Даю слово рода.

— Буду очень ждать, — Ветте прямо сейчас хотелось пуститься в пляс от его согласия, но Амрэль всё испортил, открыв дверь с громким скрипом:

— Так вот почему ты так далеко от дома, — улыбнулся мастер животных, протягивая Ветте внушительный букет из полевых цветов. — Вроде я видел здесь вчера вазу.

— Ты! — взвилась лира, распушив от возмущения хвост, прижав уши и отклонив от себя букет. — Разве тебя мама не учила, что подслушивать не хорошо?

— А тебя разве не учили, что сбегать из дома не хорошо? — парировал эльф с широкой ухмылкой, отправляясь на поиски нужного ему сосуда.

Почему-то при виде раздражённой аммилисы очень хотелось смеяться: лира словно вытянулась в струнку, околачивая себя по бокам распушившимся и ставшим в два раза толще хвостом, а уши стали почти не видны — так сильно она прижала их к голове. Маленькие кулачки, немногим больше детских, тоже не внушали уважения её позе. Так дуются маленькие дети, и всё, что можно сделать в этот момент: только сгрести в охапку и щекотать, пока злость не уляжется и не превратится в смех.

— Тебе говорили, что ты милая, когда злишься? — довольно насвистывая из-за своей проделки, Амрэль наконец нашёл ту вазу, что приметил вчера, и, наполнив её водой, поставил цветы.

Но в ответ лира только фыркнула, развернулась и, сославшись на то, что нужно проверить как там человеческая девушка, гордо ретировалась, чтобы избежать ещё большего падения в собственных глазах. Эльфа хотелось придушить, ну или отхлестать тем веником, который он притащил с собой. Нет, только придушить, цветы стало жалко. Среди них Ветта заметила васильки и календулу — из них получатся очень вкусные пирожные. Да, определённо, она сделает из его цветов пирожные. И точка!

Глава 9. Новая жизнь

Беспокойство Ветты оправдалось — Эймеру лихорадило, хоть она и выпила перед сном приготовленный для неё отвар. Слишком хрупкая девушка тряслась под пледом лиры, свернувшись в клубок, а на её лбу выступила испарина. Трав, что были у беглянки с собой, хватит только поддержать Эймеру, но не вылечить! Пришлось возвращаться к Амрэлю и просить ещё помощи. Долг перед эльфами стремительно рос — никакое варенье из шишек не спасёт!

Посетовав, что не смог уберечь человеческую девушку от болезни — та слишком долго пробыла в холодной болотной воде, — старый огр покинул таверну, чтобы вернуться домой, по пути продав, что осталось в телеге. А что не продаст, так сын продолжит дело, если пожелает, тогда смогут видеться.

Пока мастер животных отсутствовал, Ветта напоила больную ещё одной порцией поддерживающего отвара, мысленно прикидывая, когда можно будет приступить к сбору необходимых трав и есть ли они в этой лесисто-луговой местности. В холмах возле норных жилищ она знала все закутки с редкими травами. Или эльфы поделятся своими потайными местами сбора? Аммилисы не делились, предпочитая единоличничать в интересных для сбора угодьях.

Промокая оторванным от подола кусочком ткани горячий лоб человеческой девушки, лира Норе в очередной раз порадовалась, что до лета остались считанные дни — тёплые ночи даже с разбитыми окнами пережить легче, чем в суровую зиму морозы. Зимой Эймера просто погибла бы! Впрочем, зимой она бы не провалилась в болото.

— Ветта! — звонкий оклик с нижнего этажа заставил поспешить навстречу вернувшемуся Амрэлю, а с ним прибыли и мастера, которых лира ещё не видела.

Ещё старше Элеона возрастом, повидавшие всякого, они даже не обратили на Ветту особого внимания, сразу приступив к осмотру: один изучал черепки и уцелевшую посуду, другой принялся за механизм в комнатушке возле трапезной залы. Мастер металла назвал его «водяным насосом» и пояснил, что такой есть в каждом эльфийском доме, только не такого устаревшего вида. Пообещав вернуться с чертежами, бамбуком и металлическими стяжками, он уверял, что уже завтра сможет всё наладить.

К вечеру лира Норе обзавелась восстановленной мастером глины посудой, несколькими новыми чашами и кружками, которые он сотворил прямо здесь же из заготовок, что принёс с собой. Мастер по металлу перед уходом так же создал целый комплект столовых приборов и теперь у Ветты в арсенале были подлатанные и новенькие поварёшки, шумовки, половнички, несколько кастрюлек разной формы и пара изысканных подносов. К каждому прибору хотелось прикоснуться с восторгом: аммилисы совсем не так делали всё это, предпочитая обтачивать древесину под нужные им формы. Здесь же творилась настоящая магия природы! Предметы медленно, но послушно, принимали вид, который хотели видеть мастера, словно железняк и сухая глина были тягучими и подвижными, а не твёрдыми породами.

Пока Амрэль заботился об Эймере, прибегнув не только к отварам и согревающей мази, которые принёс с собой, но и к целебным песням своего народа, Ветта не уставала удивляться искусной работе мастеров. Они так же не взяли с неё денег, заверив, что помогут всем необходимым и будут рады, если лира однажды поделится с ними вареньем из шишек и парой легенд её загадочного народа. Лира Норе обещала, и мастера ушли довольные, скрепив соглашение крепким рукопожатием.

В ожидании пока мастер животных освободится, Ветта решила разобрать два увесистых тюка, что эльфы принесли с собой, но так к ним и не прикоснулись в своей работе. Обнаружив две подушки с набивкой из птичьего пуха и такие же два одеяла, лира не знала радоваться или плакать: долг и признательность эльфийскому народу снова возросли. Она никогда с ними не расплатится! А денег они не берут.

Так и нашёл её Амрэль: сидящую прямо на полу, зарёванную, в растрёпанных чувствах и в обнимку с подушкой.

— Что-то случилось? — эльф обеспокоенно сел напротив, пытаясь поймать взгляд аммилисы, неожиданно такой грустной сейчас.

— Я не ожидала, что твой народ такой добрый! — в голос заревела Ветта, крепче прижав к груди подушку. — Я не смогу вернуть вам всю эту доброту в ответ!

— Думаю, если у тебя получится возродить таверну к жизни — это будет лучшим видом оплаты, — тепло улыбнулся Амрэль, потрепав всхлипывающую лиру между ушей, как нашкодившего кота, и заговорщицки прошептал: — Но ты всегда можешь пообещать каждому бочонок варенья, о нём уже шумит весь лес. Думаю, через пару дней тут всё будет уставлено корзинами с шишками.

— Но у меня всего один очаг! — в ужасе от услышанного ответила Ветта. — Я и за месяц столько не сварю!

— Значит, нам нужно ещё пару очагов и ученика, который будет тебе помогать? — придав своему лицу задумчивый вид, потёр подбородок эльф. — Стая Аки может чем-нибудь помочь? Или ты согласна на мою помощь?

— Амрэль, но ты и так мне столько помогаешь, что почти не появляешься в лесу! Я даже не уверена, что ты спишь! Ты поздно вечером здесь и рано утром тоже, и днём.

— Да, иногда я сплю, — широко улыбнулся мастер животных. — Не хотел оставлять тебя тут одну: заброшенный съезд, разрушенная таверна… Здесь, конечно, есть охранная магия, но, Ветта, ты из знатного рода, и даже если ты хочешь это скрыть, твой мех тебя выдает: такого оттенка нет у обычных аммилис. К тому же, недалеко человеческие земли.

— Я знаю, — вздохнула в ответ лира. — Но я так хочу начать всё сначала и не зависеть от всех этих условностей. Я не понимаю почему роду Норе и роду Сел нужен этот союз, он совершенно нелогичен при любом рассмотрении. Просто хочу быть счастливой и чувствовать себя дома.

— Тогда, думаю, что ты нашла самое правильное место из всех. Как насчёт того, чтобы просто довериться моему народу и не думать о долгах? Мы хотим, чтобы это место было живым, тут наши интересы совпадают, так почему бы не идти бок о бок по этому пути?

— Согласна, — Ветта улыбнулась, утирая мокрые от слёз щёки.

— Так что? Научишь варить варенье из шишек?

— Да, и можем сделать пирожные с васильками и сладкие шарики с календулой.

— Все аммилисы так странно питаются? — озадаченно протянул Амрэль. — Сладости из цветов?

— Пойдём, первая стадия подготовки шишек недолгая, можем успеть перед сном! — рассмеялась лира Норе и поднялась, откладывая постельные принадлежности в сторону. — И букет свой захвати!

Недоверчиво покачав головой, эльф последовал за аммилисой.

Глава 10. Аммилисы такие странные…

Когда-то давно, Амрэль тогда был ещё совсем ребёнком, он мечтал о том, чтобы у него была младшая сестра. Тогда он ещё не знал, что эльфы так малочисленны, потому что их дети рождаются раз в несколько столетий. Иногда в деревне воспитываются сразу несколько юнцов, как сейчас, а иногда бывает, что за тысячу лет нет ни одного младенца. Эльфы знают и видят все расцветы и закаты эпох, старейшие из них видели рождение этого мира, проснувшись в Источнике Создателей на заре творения. Тогда они были проводниками для остальных народов, а позже стали просто жить, как и их подопечные, просто знали и видели больше краткоживущих. Вот только аммилисы принявшиеся яро создавать и охранять свои традиции, так и остались для лесного народа непостижимой тайной.

Глядя на уснувшую за столом с зажатым в руке половничком Ветту, мастер животных улыбался: наверное, такой и была бы его сестра. Озорная, отзывчивая, хрупкая, готовая приютить даже огра. Скальные жители однажды принесли много бед, но Ветта, видимо, частенько прогуливала занятия по истории, если они у неё были, с такой лёгкостью пустив в свою жизнь целое семейство огров, не зная о них ничего.

Хуже огров были только крылатые жители небес, высокомерный и заносчивый народ, чьё название запретили упоминать, и оно оказалось погребённым на самом дне памяти поколений. Как и сам народ, развязавший Последнюю войну, и полностью истреблённый в ней. Небесные дворцы по-прежнему парили где-то в облаках, оставаясь заброшенными и безлюдными, миражами уцелевшего хрусталя заставляя замирать, всматриваясь в небо, сохраняя то, что осталось от проклятых. Лучшее место, куда никто не доберётся, чтобы вернулась память о них.

Тогда из-за проклятых аммилисы оказались народом на грани исчезновения. Загнанные в угол, разбросанные по всему миру до самых его краёв. Почти утратившие своё наследие и традиции, забывшие о церемониях на грани выживания, теперь они по крупицам восстанавливали всё то, что знали их предки, рьяно охраняя свои знания. Если бы не их плодовитость, когда в одной семье за раз могло родиться сразу трое щенят, так они называли своих детей, сейчас аммилис встретить было бы невозможно. Слишком добрые и доверчивые тогда, такими же они остались и сейчас.

Амрэль видел душу старика-огра по его мудрым глазам и с лёгкостью оставил их наедине, но держался неподалёку на случай, если ошибся. А заслышав их разговор, не удержался от того, чтобы подойти поближе. Сбежать из-под венца в чужие земли! Если то, что он знал об этом народе правда, побег ей не простят и она навсегда останется безродной.

Глядя на спящую Ветту, Амрэль словно впервые видел её. Такую обычную и по-домашнему уютную представительницу таинственного народа. Может, и нет в них никакого секрета? Просто хотят, чтобы их не тревожили…

Сняв закипевшие второй раз в сладкой патоке шишки с очага, мастер животных поставил их на стол, сверился со звёздами о времени и осторожно отнёс так и не проснувшуюся аммилису в её постель. Подушки и одеяла он разнёс по комнатам пока стая Аки деловито сновала из кухни к воде, чтобы вымыть шишки: им неожиданно понравилось это действие, играючи, ночные странники носились туда-сюда то наперегонки, то вынуждая Ветту быть судьёй, выбирая, кто пролетел красивее всех, то разбрызгивая водяные капли на дальность. Даже суровые летучие мыши неожиданно прониклись юной лирой, будто знали её всю жизнь, хотя у Амрэля ушёл не один месяц, чтобы заручиться их дружбой.

— Наверное, таверна «Перекрёсток» ждала именно тебя с момента её закладки, только такая душа может удержать мир и преувеличить его, — поправив одеяло на спящей, эльф вернулся к варенью: инструкции были простыми и очень полными, лира не стремилась единолично владеть удивительным рецептом.

Спасённой на тракте человеческой девушке утром стало лучше. Она уже не кашляла так надрывно, разметавшись в забытьи. Укутанная в плед и тёплое одеяло, Эймера лежала на кровати с трудом силясь открыть глаза, в них словно насыпали песка, а голова раскалывалась от боли до тех пор, пока снова не зазвучало странное пение, которое она слышала сквозь лихорадку. Словно она очутилась дома, а тёплые материнские руки баюкают её больную и дарят исцеление. С каждым пропетым словом становилось легче дышать, хотелось жить, устремившись к радости и счастью, но у сироты Эймеры давно не было этих желаний. Поэтому она всё трепетнее вслушивалась в напев, уже различая, что звонкий, будто хрустальный голос, с низкими нотками, принадлежит мужчине.

Постепенно воспоминания возвращались к ней: болото, в которое она провалилась, пытаясь добыть осот; огр, спасший её и доставивший в тепло и уют; удивительная аммилиса, такая светлая и серебристая, словно заблудившийся в тёмной воде солнечный луч; и эльфы… Мечта её детства — взглянуть хоть одним глазком. Гибкие, темноволосые, с мудрыми, но смеющимися глазами, особенно красив был тот, что помоложе.

С трудом открыв глаза, Эймера снова увидела его: тёмный, как штормовое море, синий взгляд, светлая, словно фарфоровая, кожа и лёгкая улыбка, затерявшаяся в уголках губ.

— Теперь ты пойдёшь на поправку, — прошептал лесной эльф, убирая с лица Эймеры непослушную прядку.