Создающие Иллюзии

Она смотрела на меня с таким же шоком, в котором сейчас был я.

— Ты… Ты такой же.

Несмотря на испытанную боль, ее лицо выглядело намного расслабленнее. Но глаза отображали дикое изумление. Я наконец-то увидел другие эмоции. Такие сильные, что я даже их почувствовал.

— Да. Я искренне считал, что вселенная специально вернула меня, чтобы поиздеваться. Ничего не дает большего одиночества, чем какое-то отличие.

Я стиснул кулаки, всерьез злясь на весь мир. Мир, который заставил пройти меня через это все в одиночку. Также, как и ее.

— Я думала, что я никогда не встречу такого…

Она замялась, пытаясь подобрать правильное слово.

— Иллюзиониста, — помог я ей.

— Что?

— Я так себя называю. Нужно было же что-то придумать, — пожал плечами.

Девушка выглядела более расслабленно, но задумчиво. Я понимал ее. Всю жизнь пробыть в одиночестве. Другим. Странным. А теперь узнать, что есть кто-то такой же, как и я.

— Ты видел других?

— Нет. Ты?

Она замотала головой. Её выразительные глаза еще больше отдавали голубизной. Такие яркие и эмоциональные. Испуганно-восхищенные.

— Когда это с тобой случилось? — аккуратно спросила она.

Я тяжело выдохнул. Каждый раз я вспоминал это, как ночной кошмар.

— Мне было 10. Я возвращался поздно вечером с родителями из Таллина. Ноябрь, дорога заледенела, машину занесло в проезжавшую мимо легковую. У папы было несколько переломов, мама с братом отделались ушибами. У меня сломанное ребро, пробившее легкое.

Я поморщился. Я не любил вспоминать эти моменты. Чувство, когда ты не можешь дышать, захлебываясь в собственной крови.

— Наступила клиническая смерть. И через 21 минуту я вернулся.

Он смотрела на меня сочувственно, явно понимая, через что я прошел.

— И потом у тебя появились способности? — она сощурилась.

— Да.

Ава хмыкнула, погружаясь в раздумья на пару минут.

— У тебя? — решил я прервать молчание.

— Воспаление легких. Мне было 8. Началось, как простуда, очень быстро прогрессировала. В один день я просто потеряла сознание, поднимаясь по лестнице. Привезли в больницу меня уже с бактериальной инфекцией легких, вызванная гриппом. Я была совсем слабой и… мое тело не выдержало, — она содрогнулась при этой мысли.

— И когда вернулась, стала уже не той? — я цепко на нее смотрел, ощущая всю ее боль, как свою.

— Да. С того момента все изменилось.

Мы какое-то время молчали, просто наслаждаясь компанией друг друга. Того, кто понимает.

— Что с тобой случилось? Почему ты так боишься окружающих? — спросил я вдруг.

Она поежилась и посмотрела в окно, затягивая с ответом.

— Скажем так… Слишко много боли они мне принесли. Те, кто узнавал про мою особенность.

— Да, я это понимаю… Но почему боишься ты, когда бояться должны они?

Она непонимающе посмотрела на меня. Видимо, она всегда жила по-другому. Прячась.

— Потому что за такое могут убить.

— Тебе угрожали? — удивился.

— Не напрямую… То, что ты сегодня видел, еще не самая страшная реакция.

Она вдруг вопросительно вскинула на меня взгляд. Я почувствовал перемену в ее настроении.

— Ты… ты не боишься. Почему?

— Я боялся. Ты даже представить себе не можешь, через что мне приходилось пройти. Но я научился это контролировать. Я заставил себя подчинить эту способность и жить с ней.

— Как? — ее глаза все больше расширялись.

— Мой младший брат, — я тепло улыбнулся от воспоминаний, — Он согласился быть моим экспериментальным объектом. Бедный Рауно, — я громко засмеялся.

— И это сработало?

— Ну, часть работы уходила на мою концентрацию. Понимание того, что именно я хочу вызвать и как. Другая часть — практика. Если бы не брат, я никогда бы и не научился с этим справляться.

— Как жаль, что с моими вышло иначе.

— С кем? — уточнил.

— Моими сестрами. Старшей и младшей. Сара после того дня стала меня ненавидеть. Завидовала вниманию, — она вздохнула, — хотя внимание родителей было всегда… Не таким. Моя способность доставила им очень много проблем…

— А младшая?

— Эмили была такой крохой, — она нежно посмотрела в пустоту, — Я никогда бы не простила себе, если бы с ней что-то случилось. Если бы я причиняла ей такую боль осознанно.

— Но бывали и осечки? — вопрос, на который я знал ответ.

— Да… Она любила меня, но боялась.

Все ее эмоции заставляли меня вспоминать, что когда-то ощущал и я. Потерянный, озлобленный, одинокий.

— Я знаю, как я могу тебе помочь, — выпалил не думая.

Ее глаза вопросительно округлились. Чувствовалась то же отторжение, что и вначале.

— Нет… Я не смогу делать тебе больно. Никому…

Отторжение увеличивалось.

— Зачем тебе это?

Этот вопрос показался мне глупым. Она только что узнала, что мы единственные в этом мире, кто мог друг другу помочь. И принять такими, какие мы есть.

— Затем, что я единственный, кто может научить тебя это контролировать. Разве ты хочешь жить так дальше? В страхе?

Она задумалась.

— Мне больно от одной лишь мысли, что ты все время была одна. Что никто не смог помочь тебе из этого выбраться. Как мой брат, — я продолжал.

— Ты видишь во мне себя, — пробормотала девушка, видимо поймав мою энергетическую волну.

Значит, и она это может.

— Да, Ава. Я вижу в тебе себя. Десятилетнего пацана, который до сих пор живет в этом кошмаре.

Ее взгляд наполнился слезами, мокрая капля капнула на стол. Быстрая рука смахнула остатки.

— Но… Мы отличаемся, — неуверенно проронила она, вытирая очередную слезу, — Ты создаешь физические ощущения, как я поняла. А я — эмоции.

— Да, я догадался, — добро ей улыбнулся, — но принцип работы такой же. Самоконтроль и практика.

— Хорошо, — чуть погодя проронила она, — Я… я бы хотела научиться быть нормальной.

Новая порция слез заполнила ее.

Сколько же боли в ней накопилось.

— Хорошо. Какое у тебя расписание на эту неделю?

6. Ава. Прикоснись

Мы договорились встретиться у меня дома. Привычное недоверие еще давало о себе знать. Никого не пускать, не разговаривать, изолироваться, спрятаться. На работе было проще, коллеги думали, что я просто слишком трудолюбивая, поэтому избегала любые компании. Любые предложения пойти куда-то после работы я отвергала, ссылаясь на заказы. Даже, если их было не слишком-то и много.

И меня перестали звать.

В голове до сих пор жгло от мысли, что я не одна. Что кто-то, наконец, по-настоящему понимает.

Меня.

Странную, чокнутую девчонку, избегающая людей и носящая в жару перчатки вкупе с длинной одеждой.

И тут… Он. Такой заботливый, уверенный, эмпатичный. При каждой этой мысли у меня накатывали слезы. Не могу сказать, что я была чрезмерно эмоциональной. Отнюдь, я могла закрываться и быть непробиваемой. Каменной.

Но это чувство безнадежности так долго преследовало меня по пятам, так долго изводило, что я уже не думала, что можно жить как-то иначе.

В реальность меня вернул звонок в дверь.

Я уже давно была дома, не в состоянии работать с офиса. Слишком взволнованной и нервной я была.

Хотя я боялась, что он не придет. Окажется светлым сном в моих кошмарах. Лучом света в черной яме моей личной депрессии.

На ватных ногах отправилась открывать дверь. Пальцы тряслись, поворачивая замок.

Кайдо стоял на пороге, уверенный, но по ощущениям взволнованный. Сегодня он был в светло-сером пиджаке и брюках, словно сшитых модельером. Футболка оголяла ключицу, под которой была видна часть татуировки.

— Привет, — он проронил, проходя мимо меня в квартиру.

Я нервно кивнула.

Мне кажется, он один из немногих, кто вообще был у меня дома. Единица. Видеть его вот так вот было так же, как запустить его в свою голову.

— Мне у тебя нравится. Уютно, атмосферно, — он улыбнулся, сглаживая нашу нервозность.

Я сглотнула.

— Что? — выпалила я, совсем не слыша его. Шум в ушах блокировал любые звуки.

Он озадаченно на меня посмотрел.

— Ах, да. Спасибо. Пыталась создать свой уголок, где будет комфортно, — тут же спохватилась, примерно понимая о чем могла бы идти речь.

— Чтобы спрятаться.

Он еще раз осмотрел комнату. Прямота была именно в точку, оголяя истину.

— Да, чтобы спрятаться, — нехотя признала.

— Ты боишься? — вдруг спросил.

Его осознание моих эмоций накрыло меня. Да, безумно. Настолько, что я уже хотела не открывать ему, а спрятаться подальше. В свой мир, в свои рисунки, вновь отключаясь от этой реальности.

— Да, боюсь, — уронила я подавленно.

Почему-то, произнеся это вслух, стало как-то спокойнее, легче. Ощущение, что кто-то наконец разрешил мне об этом говорить, снимая табу.

— Хорошо. Это важно. Принимать свои эмоции, понимать их. Уважать.

Он сел на диван моей небольшой квартиры-студио, повесив пиджак заранее на входе. Через футболку проглядывали татуировки, которые покрывали все его руки и доставали до шеи. Тогда в кофте этого было не видно.