Водка как нечто большее

Вот бы в этот момент остановиться!

Но никто не останавливается.

Работа II

Водка и коллективная память

Как уже утверждалось в первой части данной работы, водка – это напиток, не допускающий одиночного употребления. Одиночное, или одинокое, употребление водки сообщает о человеке, который это делает, что он либо несчастен, либо имеет серьёзный душевный изъян, либо совершенно не имеет друзей, либо банально страдает алкоголизмом, либо всё перечисленное вместе. Нормальный человек, конечно, может в одиночку выпить другую, третью рюмку водки, но делает он это не часто, как правило, вечером тяжёлого трудового дня и то только потому, что друзья-товарищи тоже устали и не смогли составить ему компанию. В одиночку приличный человек много водки не выпьет.

Водка самим своим особым влиянием на сознание, а также, как мне представляется, даже фактом и историей своего происхождения требует коллективного употребления. Прекрасно можно выпить водки и вдвоём, но лучше втроём, просто по той причине, что вдвоём гораздо быстрее пьянеешь и сильнее напиваешься. А ещё лучше пить водку вчетвером и более. Главное, чтобы люди были близкие и имели схожие взгляды на жизнь. А то разница взглядов на жизнь в процессе коллективного употребления водки может привести к весьма печальным, эксцентричным, стыдным и болезненным последствиям. Правда, надо отдать должное водке, она обладает помимо прочих и анестезирующими свойствами.

Однако самая лучшая компания для выпивания водки – это компания людей, имеющих давнее общее прошлое. Проще говоря, компания старых друзей. Но таких друзей, которые выпивают вместе нечасто. Часто выпивающие вместе друзья склонны к упрощению, деромантизации этого процесса. Или же они стараются разнообразить этот процесс, находя для выпивания всё новые и новые места, или пытаются разбавить свою компанию женщинами, или используют другие приёмы. То есть они пытаются внести разнообразие в выпивание водки за счёт внешних обстоятельств и факторов. А водке всего этого не нужно. Водке прежде всего необходима компания, и только компания, и непременное, содержательное общение в процессе её употребления. Так что три-семь давно не видевших друг друга старинных товарищей – это идеальный коллектив для водки как таковой.

Почему? А потому что водка самым удивительным образом связана с человеческой памятью и с процессом воспоминаний. Водка может в нужный момент запустить механизм памяти и позволить добраться до таких сокровенных пластов и залежей былого, до которых в повседневной жизни, без компании друзей и без водки мы и близко не добираемся, полагая, что забыли всё напрочь, не помним деталей своей собственной истории, погрязли в быту, работе и суете. Но выпитая с давними друзьями водка останавливает время, выдёргивает нас из повседневности и с невероятной лёгкостью вскрывает память слой за слоем. Она отправляет нас в прошлое, отключая при этом память о том, что на самом деле сегодня пить никак нельзя, а, наоборот, надо домой, а по дороге непременно нужно купить то-то и то-то, а завтра с утра важная встреча, к которой следует ещё сегодня перед сном тщательно подготовиться. И т. д. и т. д.

Водка управляет памятью так, как ничто ею не руководит. Но необходима компания! Компания, в которой все пьют водку, и именно водку. Это важнейшее и непременное условие. Водка требует единства!

Посудите сами… Собралась компания друзей. На стол ставятся закуски. Селёдочка с лучком и отварной картошечкой, пусть картошечка холодная, пусть чуть посиневшая, но нарезана она рукой старинного друга. Кто-то покромсал колбаски. Нашлись огурчики-помидорчики. Из давеча сваренного супа извлекли кусок телятины и порубили его ломтями. Кто-то из друзей прилетел с Востока – и вот на столе какая-то рыба, которую непременно везут с Востока. Сибирский друг привёз солёных и скользких груздей и вяленую оленину. Открыли какие-то консервы. Толстыми, неровными кусками порезан свежий серый хлебушек… Всё это загромождает стол. Все шумят, хохочут. Полный рот слюны у всех. И вот ставятся на стол разнокалиберные рюмки. И вот уже извлекается из холодильника первая бутылка водки. Её, запотевшую, моментально открывают. И вот самый опытный и надёжный друг начинает разливать… И вдруг кто-то в компании говорит: «Ребята, а я выпью виски. Лёд в этом доме найдётся?»

И всё!!! Компания тут же раскалывается. Потому что следом кто-нибудь непременно скажет: «Тогда я, пожалуй, коньячку. У меня с собой есть. Ещё кто-нибудь будет?» А кто-то уже с рюмкой в руке опомнится и промямлит: «Ой, ребята, я вообще-то водку давно уже не пью. Я бы винца… Красного… Ну, или белого…»

Дружеская встреча тут же заканчивается не начавшись. В итоге, всем станет ясно, что зря собирались, зря летели и везли рыбу с Востока, зря солили грузди в Сибири, зря поддерживали отношения столько лет. Останется у всех от этой встречи только неприятный осадок. И на следующую уже недостанет желания, сил и вследствие всего этого – времени. Решат собравшиеся друг про друга, что старые друзья зажрались или окуклились в своей повседневности, постарели, стали сильно деловыми, потеряли кураж, забыли былую дружбу, предали идеалы юности, попали под каблук и обабились, слишком заботятся о своём драгоценном здоровье и т. п. Сойдёт на нет старинная дружба. А произойдёт это только потому, что не случится того, ради чего, собственно, и собирались за столом давние товарищи. Не случится общего погружения в воспоминания. Не случится прогулки в былое…

Но если удастся первый, дружный и единый тост, и рюмки с водкой будут запрокинуты, и каждый закусит тем, чем счёл нужным… А вскоре, то есть очень вскоре, будут второй и третий тосты… Неизбежно в какой-то момент за дружеским столом прозвучит магический вопрос, а точнее, сакраментальная фраза, произнесённая кем-то одним, но готовая слететь из уст каждого… Неожиданно в застольном шуме возникнет пауза и кто-то скажет: «А помните?» И вспоминаются имена и прозвища учителей, даже такие диковинные, как Алевтина Георгиевна или Эльва Филаретовна. Вспомнится одноклассница, в которую в девятом классе были все, как по команде, влюблены, и возникнет за дружеским столом в очередной раз спор о том, кто с ней был первый, а кто второй… Вспомнится та музыка, которую мы слушали в юности, и наперебой зазвучат имена музыкантов, названия альбомов и песен «Пинк Флойд», «Дип Пёрпл» и «Куин». Будет выпит тост за упокой души Фредди Меркьюри. Какое-то мгновение друзья засомневаются, чокаться им по этому поводу или нет. А потом чокнутся, и пойдёт всё дальше.

Без обид и злобы будет говориться: «А ведь ты, сука, меня тогда подвёл, помнишь?» или «Братцы, помните, а ведь это он нас тогда всех сдал! Мы ещё тогда гадали, кто это сделал?.. Ну чё ты рожу отворачиваешь? Так оно и было!» – и выпьют и обнимутся говорившие и тот, о ком шла речь.

А между сослуживцами вспомнятся имена и фамилии самых злых, лютых прапорщиков и старшин, которых когда-то хотелось убить. Тут же прозвучат их имена, чуть ли не с теплотой и нежностью, и даже будет выпито за их здоровье.

Прошлое возникнет за дружеским столом только в самом тёплом и светлом виде. Тост за тостом границы воспоминаний будут раздвигаться и почти исчезнут. И наступит та радость, которая переполняет людей в компании. И пьяные мужики, исполненные этой радости, полезут обниматься и пускать пьяные слёзы от открывшейся им картины собственной прожитой жизни. А жизнь эта, как выяснится под водочку, не такая уж серая и заурядная. А совсем наоборот – яркая, большая, и в ней уже так много всего значительного было! И друзья прекрасные люди! И есть чем гордиться.

И ещё водка даёт возможность хоть ненадолго забыть о финансовом и социальном неравенстве…

Если встретились давние друзья, которых жизнь поразбросала, да ещё у них очень разные жизненные достижения, то только водка, вернув их в прошлое, сможет всех снова уравнять и примирить, хотя бы на время. Если же пить виски, коньяки, вина или ароматный ром, все финансово-социальные различия между друзьями только усилятся и обострятся.

Например, если какой-нибудь выбившийся в большие чиновники или в крупные капиталовладельцы бывший троечник в компании пожелает пить принесённый с собой свой виски или коньяк, то какой-нибудь бывший отличник, а ныне не всегда в меру пьющий завотделением горбольницы где-то в Поволжье непременно скажет: «Ну конечно! Когда-то за гаражами портвейн “три топора” пил и считал за счастье, а теперь с друзьями водки не может выпить! Понима-а-а-аю! Какая теперь водка! Водки ХО не бывает!»

Или давно эмигрировавшему куда-нибудь в Швейцарию старому приятелю, пожелавшему выпить вина, скажет приехавший из Сургута нефтяник: «Да-а-а! Потерял ты совесть на чужбине! На человека перестал быть похож! Забыл, откуда родом? Водочка тебе, значит, не по нутру! Да я вообще с ним пить не буду, ребята! Я этого винища могу какого хочешь купить и сколько хочешь! Понял?! Дело-то не в этом! Ты кого из себя тут корчишь, Серёга?! Хули приехал?»

А если все без исключения станут пить водку, то в разгар этого застолья врач из Поволжья или нефтяник из Сургута подумают про своих давних друзей: «Смотри-ка, нормальный мужик из него получился! Простой. Не зажрался. Ничё из себя не строит. Зря я про него плохо думал. Был нормальным пацаном, таким и остался, несмотря ни на что». А чиновник, или крупный финансист, или давно покинувший Родину эмигрант подумают: «Как хорошо, что решился с ними встретиться! Какие славные они! Ни капли зависти в них. Ни пролетарской спеси, ни злобы. Всё-таки старые друзья – это старые друзья. Надо бы чаще встречаться! Хорошо, легко с ним!»

Однако из такой компании, в которой коллективными усилиями и при помощи водки был запущен механизм общих воспоминаний, нельзя уходить, невозможно покидать процесс, когда он в разгаре. Нужно держаться до конца. И тут уж кому насколько хватит сил. Главное – держаться до конца! В дружеском кругу не стыдно уснуть рано и за столом. Но можно и не засыпать. Есть те, которым выпивать больше не стоит, но спать они не намерены. Это не страшно. Друзья, те, кто меньше устал или у кого с водкой более тёплые отношения, всегда увидят и поймут, что кто-то дошёл до той точки, после которой он уже не может участвовать в коллективном процессе воспоминаний. Они позаботятся. Они присмотрят. Они не дадут другу ударить в грязь лицом. Обычно такие дружеские застолья заканчиваются тем, что остаётся в сознании два самых стойких друга и, уложив остальных спать, они где-нибудь на кухне ещё долго сидят, периодически обнимаясь и звякая рюмками, и всё бормочут тихонько что-то, уходя в такие дебри прошлых лет, что и самим неведомо, куда они забрели.

Так вот, нельзя покидать дружеское застолье, вдруг вспомнив о каких-нибудь нынешних обстоятельствах или некой ответственности. Покидание дружеской компании, в которой водка раскрыла двери прошлого и запустила воспоминания, чревато последствиями. Покинуть-то компанию можно, но запущенный процесс остановить-то нельзя! Если же кто-то покинул застолье, покинул друзей, не допил, недоговорил, недослушал, недовспоминал до предела своих возможностей, то, оставшись один, он почувствует страшное одиночество. Один на один с воспоминаниями, да ещё пьяный, но не до нужного уровня… Это добром не заканчивается.

И вот, оставшись один, такой отщепенец, да ещё в состоянии взбудораженной и разбуженной памяти о прожитом, вдруг ощутит себя несчастным и брошенным. Что тогда ему делать? Что он почти наверняка сделает? А он начнёт извлекать из памяти имена и лица, а из памяти телефона чудом сохранившиеся номера своих «бывших». То есть бывших подруг, знакомых или коллег женского пола, с которыми были или могли быть, но не случились большие или малые, серьёзные или случайные романы, приключения или интрижки. И начнёт этот немного недопивший водки, недообнятый друзьями и ими же недослушанный мужчина набирать все эти найденные номера среди ночи, набирать на удачу. И той, что всё же поднимет трубку и не скажет ему, что он сошёл с ума, что он мог разбудить мужа и детей, что шёл бы он с такими ночными звонками к чёрту… Той, которая решится его выслушать, он признается в вечной и непроходящей любви, обольёт телефон слезами, сообщит, что он всё-всё помнит и страшно одинок. При этом он действительно вспомнит пару самых трогательных и нежных эпизодов того самого романа или приключения. Вспомнит, и сам подивится тому, что, оказывается, не забыл такие подробности.

Одним из удивительных свойств водки, в смысле её влияния на память, является её способность наутро отключить все ночные воспоминания и даже стереть из памяти само ночное застолье.

На следующий день выпитая ночью водка как бы очищает сознание от ненужных подробностей. Человек не может вспомнить, почему на нём чужие ботинки, отчего болит правый бок и откуда в карманах брюк столько бумажек с чьими-то номерами телефонов и совершенно незнакомыми именами. У просыпающихся рядом друзей возникают подобные же вопросы, но по другим поводам. И у всех только обрывки воспоминаний.

Но, несмотря на ужас в голове и во рту, друзья начинают склеивать и сшивать эти обрывки. Постепенно как-то из этих лоскутков воспроизводится картина прошедшей ночи. Потом коллективными усилиями более-менее восстанавливается хронология событий. Как правило, процесс восстановления картины вчерашней вечеринки становится увлекательнее и забавнее самой вечеринки.

Чаще всего такие воспоминания о прошедшем застолье легко переходят в новое застолье для наиболее стойких и безответственных товарищей. А просто кто-то из старых друзей, пока остальные просыпались, приходили в себя и вспоминали всякую ерунду, уже раньше остальных встал и пошёл за водкой.

Справедливости ради необходимо заметить, что среди наших соотечественников весьма велик процент тех, кому выпивать водку категорически не нужно, не стоит, нельзя… Тех, кому надо бы законодательно запретить даже рюмку водочную брать в руки… даже пустую.

Это такие люди, которые могут выпить разные напитки и вполне оставаться в хорошем настроении и самими собой. Но если кто-то из них по легкомысленности и недосмотру окружающих выпьет всего-то четверть литра водки, то превратится он в никому не знакомого человека… В человека, с которым незнакомы друзья, коллеги, которого не знают его дети и жена… Он и сам этого человека не знает и узнать не сможет… Потому что он его не помнит и вспомнить не в состоянии.

Коллективные же усилия по восстановлению памяти в данном случае ни к чему не приводят. Человеку можно подробно рассказывать про то, что и как он творил, выпив водки… Ему можно показывать видео, на котором он, пьяный, в образе незнакомца… Человек всё выслушает, всё посмотрит, возможно, с интересом, но выводов никаких не сделает. Он же не помнит! А на видео и в рассказах кто-то другой. Не он точно…

Специалисты и профессионалы утверждают, что главным ингредиентом и важнейшей составляющей любой уважающей себя водки является вода. Именно вода отличает одну водку от другой. Разные технологические и рецептурные тонкости и секреты, разумеется, имеют своё большое значение. Но вода – это самое главное! Так говорят специалисты.

А учёные утверждают, что вода содержит и хранит в себе память всей планеты. Только пока не найден способ извлечь эту память из воды, которая помнит не только динозавров, но и хранит непостижимые человеческим сознанием временные пласты. Возможно, поэтому, если переборщить с водочкой, не остановиться вовремя, не соблюсти меры и не знать свою пропорцию, можно вспомнить такое, чего человеку и вспомнить-то невозможно! Такое, чего не происходило ни с тобой, ни с твоими друзьями! Таких можно узреть динозавров и окунуться в такие мрачные времена, что лучше меру свою знать! Или надо иметь рядом друга, который спасёт…

Или, несмотря ни на что, из последних сил добраться до дома, где ждут, где, конечно, будут ругать и стыдить, но где жена… Она, родная и единственная, прогонит всех чудищ и динозавров, загонит тени прошлого в тёмные закоулки памяти, вернёт заблудшего в настоящее, из которого надолго отлучаться всё же нельзя.

И короткое замечание напоследок.

Когда знакомишься с некой женщиной, которая тебе понравилась или даже которой ты очарован… И спустя какое-то время возникает ситуация, когда можно ей предложить выпить чего-нибудь алкогольного… И ты хочешь быть галантен. Рекомендуешь шампанское и готов заказать самое лучшее. Или предлагаешь хорошее вино или какой-нибудь коктейль с диковинным названием…

Вот ты всё это предложил, а она поразмыслила да и сказала: «Вы только ничего такого не подумайте, но я предпочитаю выпить водки. Вас это не шокирует?»

Как эта женщина сразу к себе ещё больше располагает! Как усиливается очарование, какой она сразу предстаёт в твоих глазах цельной, гармоничной, сильной, не фальшивой, не жеманной, а, наоборот, настоящей и какой-то родной! Какая теплота нисходит на сердце, какие благодушие и радость!

И хоть вы с этой женщиной едва знакомы и нет никаких общих воспоминаний, но после таких её слов тут же возникает надежда или почти уверенность, что общие воспоминания непременно и скоро возникнут.

Работа III

Водка и география

Занятно наблюдать за русским человеком, который, не торопясь, слоняется по магазину в аэропорту перед вылетом на отдых за границу.

Лето. Летит человек откуда-то из-за Урала, или с северов, или из забайкальских просторов… Летит через Москву. Ждёт его пара недель зноя, моря, каких-то экскурсий… Ждёт его незнакомая или малознакомая страна, в которой у него ни друзей, ни приятелей, а только гостиничный номер да завтрак с обедом, оплаченные заранее.

Жена его ходит поодаль, рассматривает духи и прочую косметику… Дети плетутся за ней или сидят где-то, что называется «на вещах». А он…

Он медленно и как бы безучастно ходит и глазеет на бесконечные ряды бутылок с разнообразным алкоголем. Этот алкоголь сделан в дальних или не очень дальних странах, разлит в бутылки на разных континентах, закупорен пробками, завинчен крышечками, запечатан сургучом, упакован в красивые коробки… Стекло бутылок всех оттенков зелёного и коричневого… Белое же стекло то отдаёт голубоватым, а то грани сосудов кажутся хрусталём или вообще чистейшим льдом, от которого, кажется, веет холодом. Такие бутылки искрятся. Все полки с бутылками хитро подсвечены, и содержимое бутылок то светится медовым благородным светом, то демонстрирует такую прозрачность, что может показаться, что воздух именно внутри бутылки, а не снаружи.

Идёт человек мимо полок с виски, читает названия. Губы его почти незаметно что-то беззвучно прошевеливают. А уж что получается прочесть и что у человека звучит в голове в процессе чтения, думаю, сильно озадачило бы шотландцев, ирландцев и прочих производителей виски.

Смотрит человек на эти шедевры изобретательности, на эти этикетки и бутылки, вид которых даже у трезвенников может вызвать серьёзные сомнения в правильности своего трезвого образа жизни, а у детей прямо-таки уверенность в том, что взрослые им всегда запрещают всё самое интересное и вкусное… Бутылки круглые, квадратные, плоские, треугольные, гранёные, пузатые… Все хороши!

Но наш человек смотрит на них независимо, даже слегка высокомерно. Он успокаивает себя тем знанием и уверенностью, что вся эта красота не что иное, как красиво оформленная и упакованная дрянь. И как он не раз слышал и даже имел возможность по случаю убедиться – весь этот виски просто голимый самогон. Вот только очень красиво упакованный.

Пробовал он как-то этот хвалёный виски, угощал его друг, который выбился в большие люди, заматерел и по этому поводу полюбил дорогое бухло. Сказал нашему человеку друг, наливая в большой стакан старый виски, что, мол, этот виски не абы какой, а исключительной выдержки в каких-то бочках, что сделали его шотландцы на каком-то острове и что виски этот такой и сякой… Терминов тех наш человек не запомнил, понял он только, что заморочились шотландцы очень серьёзно.

Понюхал он то, что налил ему друг в стакан, и ужаснулся самой мысли, что придётся ему это пить… Напомнил ему запах молодость, армию и кирзовые сапоги, которых в казарме стояло двести пар, да ещё с портянками… Вспомнилось детство, знойное лето и то, как он брёл по шпалам железной дороги к далёкой от дома станции, запах шпал вспомнился… Но ещё вспомнилась лыжная мазь, которую он лет в тринадцать решил зачем-то пожевать, да замучился потом отплёвываться.

Проходит человек мимо виски, пару раз наклонившись к наиболее нарядным и гордым бутылкам, чтобы рассмотреть наверняка их цену и убедиться, что ему не померещились эти дикие цифры, ухмыльнётся он этим цифрам, едва заметно мотнёт головой и проследует к рому или коньяку или к бутылкам текилы, на дне одной из которых разглядит разбухшего дохлого червяка. Подивится он этому и даже по-детски посмотрит по сторонам, мол, неужели только он один видит эту дикость, мол, как такое возможно и до чего могут дойти люди. Передёрнет человека, брезгливо скривит он губы и пойдёт дальше.

Как цветная политическая карта предстанет перед ним весь мир, представленный не очертаниями континентов, островов и стран, а бутылками и этикетками. Вот Япония в виде бутылок с саке, Португалия в виде портвейнов, острова Карибского моря и Латинская Америка в виде рома, Франция, Италия, Аргентина, Чили в виде бесчисленных бутылок с белым, красным, розовым вином… Диковинные ликёры, как диковинные уголки мира, вызовут удивление своими яркими цветами. Бурбоны, бренди, шнапсы… Всё это в какой-то момент запестрит, закружится, зарябит в глазах, будто крутанули перед человеком большой яркий, блестящий глобус, наполненный коктейлем из бесконечного набора ингредиентов.

И именно в аэропорту покажется человеку весь этот мир доступным. Покажется доступным под постоянные объявления о вылетающих рейсах во все стороны и страны, откуда привезли эти бутылки в этот магазин. Любую из них можно взять с полки, стоит только руку протянуть… Как будто вылететь туда, откуда эта бутылка прилетела.

Но не захочет ничего наш человек. Пройдёт мимо. Пройдёт мимо да и упрётся в полку с водкой.

У этой полки остановится он, лицо его совершенно изменится, и глаза приобретут иное, осмысленное выражение. Увидит человек знакомое, понятное и имеющее к нему, к его жизни непосредственное отношение. Взгляд его быстро скользнёт и не задержится на водках дорогих иностранных или роскошно украшенных отечественных с предательски написанным на этикетках латинскими буквами родным словом VODKA, чтобы соблазнить заезжего верхогляда. Нашего человека роскошью и иностранными буквами не соблазнить. Наоборот, устремит свой взгляд человек вниз на самую нижнюю полку, туда, где скромно, у самого пола, стоят простые, белого стекла, узнаваемые, кажущиеся знакомыми с незапамятных времён бутылки.

Наклонится к ним наш человек, будто отвесит земной поклон. Возьмёт бутылочку в руки, как берётся за ручку двери родного дома или как пожимает руку старинного друга, да и пойдёт с ней к кассе, уже по сторонам не глядя.

Зачем и почему взял человек перед вылетом на отдых к морю в незнакомую страну бутылку водки? Чтобы выпить её в самолёте? Да нет! Не любитель он выпивать без компании назло жене и на горе детям, да ещё в нарушение требований авиаперевозчика… Или взял он её, чтобы выпить в гостиничном номере, закусив орешками, шоколадкой или чипсами из мини-бара. Выпить из экономии, чтобы не тратиться в баре? Да нет… Не привык он её, родимую, пить без застолья и правильной закуски, пить не из маленькой, ловкой рюмочки, а из стакана для зубной щётки…

Для чего ж тогда взял он её? Неужели из-за того, что насмотрелся он на заморские дорогие бутылки и захотелось ему выпить, засосало под ложечкой… Или купил он самую простую и знакомую водку, недорогую, чтобы всем и самому себе доказать, что он может себе позволить покупку в этом магазине?..

Конечно, хочется человеку, и приятно ему купить что-то, порадовать себя покупкой в красивом магазине и как бы тем самым начать летнее путешествие и отдых… Это да!

Но покупает он бутылку водки не чтобы выпить!

А чтобы подарить!

Кому подарить? Он же летит в незнакомую страну, где его никто не ждёт. Он не знает ни одного иностранного языка. Он, когда бывал за границей, то проходил мимо магазинов и ресторанов исключительно потому, что не мог решиться на общение и контакт с иноземцами, как не решался взять в руки и купить иноземные ром, виски или ликер… Для кого он взял бутылку водки? На какое знакомство он надеется? Кому он хочет её вручить, какой встречи ждёт? Какой?! Да никакой конкретно… А вдруг! Вдруг случится!

Потому что если вдруг такое случится, то что он сможет предъявить, чем сможет он порадовать нового чужестранного знакомца? Чем произведёт впечатление? Да и как можно лететь нашему человеку куда-то, хоть и неизвестно к кому, но с пустыми руками? Это не по-нашему!

И что, в сущности, есть у русского человека такого, что все знают именно как наше? Что, по мнению нашего человека, все от него ждут, чему все рады и чего все поголовно хотят? Водки, конечно!

Водка, и именно водка, во всех странах, на всех широтах, во всех пределах, по нашему глубокому убеждению – главное русское достижение, изобретение и изделие.

Есть, конечно, ещё балалайка. Но человек наш сам играть на ней не умеет да и в руках её не держал. Икра? Она дорогая. Да и положа руку на сердце та, что он едал, была то несвежей, то ненастоящей, то слишком солёной, то какой-то клейкой, то её было так мало, что и не понял он ничего. К тому же каждому понятно, что икру без водки использовать неправильно и глупо. А вот водку без икры – вполне…

Вылетающий за границу человек ещё может в раздумье остановиться возле матрёшек. Матрёшка тоже вроде наше изобретение, но только не станет он её покупать… Нет и не было у него дома отродясь матрёшки, да и сомневался он всегда, что кому-то может нравиться странная кукла без рук, без ног, с глупой улыбкой. Списывал он известную страсть иностранцев к матрёшкам на их, иностранцев, странность и наивность. К тому же как дарить матрёшку мужику, если он с таковым познакомится?.. Водка! Только водка! Она русская, родная, всем известная, и она реальная. Честная она. Потому что он сам, наш человек, её любит, знает и честно пьёт. А матрёшку с балалайкой он отродясь в руки не брал.

Однако заранее понятно, что, скорее всего, ни с кем он за границей не познакомится… Кроме как с соотечественником, у которого такая же бутылка пролежит всё время отдыха в чемодане. И потому дарить водку земляку нашему человеку в голову не придёт… Возможно, выпьют они привезённое как-нибудь ночью, когда уже бары отеля закрыты. Выпьют без радости и напрасно во всех смыслах.

Но, скорее всего, подарит он свою бутылку улыбчивому гиду или симпатичному администратору гостиницы, который изобразит удивление и восторг. Изобразит, потому что не знает уже, куда девать эту водку, которую везут и везут наши люди в его тёплую приморскую страну. На худой конец, отдаст наш человек заветную бутылочку под самый финал отдыха водителю автобуса или таксисту, чтобы обратно не переть водку домой.

Но когда он покупал её… Грезилась ему встреча, знакомство… Виделось ему, как научит он какого-нибудь немца, англичанина или американца тому, как надо правильно пить родимую, как правильно выдыхать и вдыхать, как запрокидывать рюмку, как глотать и закусывать. Представлялось ему то впечатление, которое произведёт водка на иноземца, как будет тот до слёз моргать, как будет морщиться и как при этом наш человек сам выпьет и при этом бровью не поведёт, да только смачно крякнет. Мечталось ему, как за водочкой покажет он подлинную свою силу и стойкость.

А главное, покупал водку в магазине аэропорта наш человек, ощущая, что берёт он верительную грамоту, лучшую рекомендацию и самый надёжный русско-иностранный разговорник и словарь.

В такой бутылке водки, купленной в аэропорту, содержится великая вера и иллюзия нашего человека, что его где-то ждут, что ему везде рады, что он интересен и то, что дорого ему, непременно полюбится, придётся по вкусу и обрадует кого и где угодно! Покупает наш человек водку и везёт с собой свой дом, свою географию, образ жизни свой… Везёт, чтобы подарить… Чтобы открыть двери в своё… Чтобы распахнуться со своей самой щедрой, весёлой и сильной стороны.

Наивен и прекрасен наш человек, покупающий бутылку водки перед вылетом в чужие края. Прекрасны его иллюзии, которые движут им при покупке…

Вот только не понимает он, что бутылку водки купить, привезти и даже подарить он может, однако дом свой, свой образ жизни, географию родную предъявить он не сможет… А как?

Как сможет он, даря бутылку, объяснить и описать то, как, когда, из чего, с кем и с чем её надо распить? Как объяснить, что при этом надо говорить и что делать. Подарит он её, а тот, кому она досталась, откроет её тёплую, нальёт в стакан, из которого обычно пьёт виски или джин с тоником, понюхает, весь сморщится, глотнёт, скривится ещё сильнее и убедится, что водка – это кошмар, а русские как минимум странные и непостижимые люди. В лучшем случае смешает он водочку с каким-нибудь соком да и замучает. Или поставит бутылку среди привезённых из других стран сувениров и будет аккуратно, по-европейски стирать с неё пыль.

А если нашему человеку доведётся все же привезённую бутылку с иноземцем распить, то что он сможет на чужбине? Разве сможет он накрыть правильный стол, найти правильную закусочку да так, чтобы никто не помешал? Максимум сможет он договориться в баре или в кафе, чтобы остудили водку, дали более-менее подходящие рюмки и позволили выпить свою бутылочку. Будет он в процессе всё время пытаться объяснить, что хлеб должен быть другой, что анчоус – это не то, что сардины – не такие и что надо бы селёдочки… будет сокрушаться, что лук должен быть не такой сладкий, а маринованный корнишон – это вовсе даже не солёный бочковой огурец. Картошка фри не заменит рассыпчатой варёной картошечки, а испанский хамон не заменит кусочек сала с прожилками, прозрачной шкуркой и запахом чесночка.

Поймёт человек наш, что зря он затеял презентацию родимой водки в знойный вечер у моря под пальмами или кипарисом, осознает, что водка, как он её знает и любит, требует не отдельных деталей и элементов, а всей могучей родной географии, с воздухом, запахами, пейзажем, с широтой и долготой.

С удивлением поймёт он, что не может быть понята водка, как он сам её понимает, в отрыве от всего того, где эта самая водка была придумана и где её сделали.

Разве заменит в Испании холодный гаспачо в жаркий воскресный полдень холодную окрошечку на остром домашнем квасе со сметанкой, горчичкой, телятинкой или язычком… да хоть с докторской колбаской… с зелёным лучком и прочей зеленью, чёрным хлебушком… А под неё ледяная водочка! А потом безмятежный послеобеденный воскресный сон… Разве можно сон этот сравнить с сиестой?

Разве можно выпить водки под французский хвалёный буйабес, пусть даже по самому старому и верному рецепту? Водку надо под уху! Под ушицу! Прозрачную, золотистую, с кусками окушка, судачка, щучки или, если бог послал, осетринки.

Самые шикарные креветки, лангустины, омары… Как они могут быть закуской к водке? Разве сравнить их со сваренными в простом рассоле, с укропчиком, или в молоке раками, которых привёз с озёр кум, брат, сват или просто сосед, да прям в ведре и сварил? Сначала, правда, с этими раками пьётся пиво… Но потом, конечно, водочка.

Никакая итальянская паста, никакие спагетти карбонара или болоньезе не годятся. Если под водку макароны – то только макароны по-флотски!

В меню Италии, Испании, Франции, Греции, да хоть Болгарии не отыщете вы салата, чтобы закусить первую в трапезе рюмочку. Где есть, в какой стране можно найти «оливье», «столичный», «мимозу», «селёдку под шубой»? Под названием же «винегрет» вам во Франции подадут такое, что не то что водки – воды не захочется.

Тепличные шампиньоны можно есть так, сяк и даже в сыром виде, но их не засолить, как грузди, опята, волнушки или рыжики. Их можно запечь или пожарить… Но разве то, что из них получится, будет пригодно для того, чтобы после леса и бани выпить водочки? После леса и бани нужна жареная грибная смесь, где вместе на чёрной сковороде сошлись лисички, свинушки, подосиновики, моховики и даже хрупкие сыроежки.

Никакая иная география, кроме нашей, не годится для выпивания водки в её исконном, изначальном и первородном виде.

Кто-то скажет, что шведы и финны делают отличную водку. И селёдка у них есть, и лосося они солят, коптят и вялят замечательно. И суп с этим лососем у них превосходный… И выпить, говорят, эти викинги не дураки. Да, всё так!.. А поговорить??? Как поговорить с ними за водочкой? Никто из них в погранвойсках или в десанте не служил.

Вся наша география, все наши озёра, моря, реки, степи, горы, сады и огороды – всё только и родит то, что необходимо для того, чтобы послужить закуской, застольем, трапезой с водочкой.

В наших пределах не растут оливки, артишоки, не выращивают у нас широко и не привыкли мы пока, не приспособили к водке спаржу, фенхель, кольраби, савойскую и брюссельскую капусту, а также лук-порей и прочий сельдерей. Нет в наших водоёмах сибаса, дорады, марлинов, тунца, осьминогов, омаров и устриц. Ни в Волге, ни в Каме, ни в Амуре не сыщете вы ни одного кальмара. Зато хрустящего, зажаристого карасика вам предоставят где угодно – и на Кубани, и в Карелии. Строганину из мороженого муксуна вы отведаете от Урала до Забайкалья. Раки – в Поволжье и на Дону, хариус – в Сибири, грузди, опята, маслята – везде.

Не йогурт, не сливки, а сметана!

Горчица не сладкая, не дижонская, не жёлтенькая, а ядрёная, до треска лобовой кости и до слёз. Хрен – тоже до слёз. Редиска наша – острая. Капуста у нас не цветная, а квашеная. Помидоры у нас даже зелёные, маленькие, незрелые – а всё равно годятся для засолки. И всё – под водочку! Кабачки и баклажаны вроде бы не водочная еда, но сделаешь из них икру… на вид не очень прилично, но если положить её на чёрный хлебушек, то закуска верная.

Свиньи у нас не такие, как в Голландии, не породистые, не такие большие и не такие мясные. Зато наши свиньи весёлые, шустрые, самостоятельные, и сала много. Сало от них копчёное, солёное, мороженое… Какое угодно и в любом уголке и районе. Картошка со шкварками, жареная, варёная, толчёная – идеальна под водочку. А экзотический батат под её, родимую, не годится решительно.

Виски, ром, бренди, текила… Их можно пить где угодно и в любую погоду. Текилу в Мексике сделали, отвезли хоть в Африку, хоть в Индию – пойдёт нормально. Даже на Аляске или в Якутии… Виски – то же самое. Эти напитки где-то согреют, где-то освежат. Никаких особых условий не надо. Можно вообще их из горлышка… Так и мексиканцы, живут себе в Штатах, не чувствуя, что живут на чужбине, а для британца вообще полмира – бывшая их колония.

Для нашего же человека всякий отъезд из своих родных пределов, если не в отпуск и ненадолго, то сразу эмиграция. Вот и не вкусна, горька и не светла водка на чужбине для нашего человека, как ностальгия, которая, думается мне, голландцу или бельгийцу вовсе не ведома.

У китайцев есть своя рисовая, крепкая, с позволения сказать, водка. Она даже хороша с их едой… Но если нашу водку пить с их китайской едой, то тоска по Родине может начаться, даже если это делать в китайском ресторане в центре Москвы.

Японцы своё саке нагревают и тёплым пьют. Страшно даже подумать о таком способе употребления водки.