Призрак в подарок

Цыпленкова Юлия

Призрак в подарок

— Привет.

Я порывисто обернулась, оглядела комнату и нахмурилась. Показалось. Кто может здороваться, если в квартире я одна, и дверь закрыта на два замка? Никто. И, выдохнув, я откинулась на спинку кресла.

— Тебе не послышалось.

— Кто здесь?! — взвизгнула я и подскочила с кресла.

— Зачем так кричать? — говоривший покривился, и я завизжала во всю мощь моих легких, потому что напротив меня стоял мужчина.

Он был молод, даже симпатичный, но его здесь быть не должно! Откричавшись, я сорвалась с места, добежала до входной двери, дернула ее, но она была по-прежнему закрыта на два замка, один из которых был щеколдой, и задвинуть ее можно было только изнутри.

— Отставить панику, — велел незнакомец, оказавшийся за моей спиной.

На панику его приказ никак не повлиял, она разрослась еще сильней. Я отодвинула щеколду, повернула ручку второго замка, а когда выскочила на лестницу, мужчина уже встречал меня там. Округлив глаза, я с минуту таращилась на него, пока не открылась соседняя дверь, и оттуда вышел мой сосед.

— Добрый вечер, Людочка, — поздоровался он. — А ты что раздетая на лестницу вышла? Замерзнешь. Ждешь кого?

— А? — спросила я, отупело глядя на Ивана Ильича.

— Говорю, ждешь кого? Чего одна стоишь в дверях, еще и в легком халатике? У нас тут не жарко.

— В смысле, одна? — спросила я, и взгляд соседа наполнился подозрительностью.

— Ты с корпоратива что ли? — спросил он. — Тогда лучше спать ложись. Нехорошо это, когда выпьют и начинают с ума сходить. Особенно хорошенькие девушки, — подмигнув, он хмыкнул и направился вниз по лестнице, что-то напевая себе под нос.

— В смысле, одна?! — уже возмущенно спросила я. — А этот?

— Он меня не видит, — сообщил незнакомец, вместе со мной глядевший вслед соседу. — Ты видишь, а больше никто. Я сам обалдел, когда ты меня задела и извинилась. Я неделю мотаюсь по городу, к знакомым зашел, к родным, а меня никто не видит. И вдруг ты извинилась. Сам в шоке.

— А? — переспросила я, глядя на него с непониманием.

— Привет на, — усмехнулся мужчина.

— Пока! — рявкнула я и закрыла дверь перед его носом. Повернула ручку первого замка, задвинула защелку, даже накинула цепочку и пошарила в кармане куртки, висевшей рядом, чтобы закрыть еще и нижний замок на ключ.

— Не поможет, — сообщил незнакомец. Я снова взвизгнула и стремительно обернулась. Он стоял за спиной с недовольной миной и прочищал пальцем ухо. — Какая ты все-таки громкая.

— Да кто ты такой?! — воскликнула я. — И откуда взялся на мою голову?

— Вот с этого и начинают воспитанные люди, — назидательно ответил незваный гость, — со знакомства. Разрешите представиться, — он галантно склонил голову: — Поляев Михаил Алексеевич. Можно просто — Миша, но без вариаций вроде Мишеля, — тут же уточнил господин Поляев. — А пришел с улицы. Ты быстро исчезла, и мне пришлось побегать, пока нашел тебя. Но нашел, и вот я здесь, — и он снова поклонился.

— А теперь уходи, — велела я.

Происходящее казалось мне каким-то дурным сном, я даже ущипнула себя и зашипела от боли.

— Не спишь, — заверил меня Михаил Алексеевич. — Я тут, и я никуда не уйду.

Не глядя, сжала зонт, висевший на крючке, и подошла ближе. Размахнувшись, я ударила… Зонт рассек мужчину наискось от левого плеча до правого бедра, и повис в моей руке. Я гулко сглотнула:

— Мама.

Михаил Алексеевич вздохнул и развел руками.

— Кажется, я призрак, — сказал он.

Недоверчиво хмыкнув, я снова подняла зонт, ткнула мужчину в грудь, зонт опять прошел насквозь. Я вернулась к полке, повесила зонт на крючок, затем расправила куртку и застыла, глядя на нее.

— Может, я и вправду с корпоратива? — спросила я саму себя. — Может, напилась до чертиков… до призраков и нужно просто поспать? Хорошая мысль. Я сейчас посплю, и всё пройдет.

— Не-а, — поспешил расстроить меня Миша, и я шикнула на него:

— Тихо.

Затем осторожно обогнула его, стараясь не задеть, и вернулась в комнату, но к креслу уже не пошла. Сразу направилась к кровати, легла и натянула одеяло на голову. Поляев Михаил Алексеевич сразу исчез. Полежав немного, я отодвинула одеяло и осмотрела комнату. Он был. Сидел на моем кресле и озирался по сторонам.

— Уютненько, — изрек мерзавец, и я заорала:

— Заткнись!

— Какая ты нервная, — призрак укоризненно покачал головой.

Я в бессилии повалилась обратно на кровать и накрыла лицо подушкой. Лежала я так до тех пор, пока хватало воздуха, после откинула подушку, судорожно вздохнула и посмотрела в сторону кресла. Моего «гостя» там не было. Его вообще не было в комнате, и я шумно выдохнула, тихо возликовав. Правда, ликование длилось недолго. Михаил Алексеевич появился в дверном проеме и изрек:

— Вроде женщина, а пожрать вообще нечего.

Я воззрилась на него в священном ужасе, быстро осознав, что сумасшествие продолжается. Впрочем, мой ужас в этот раз длился всего пару минут, потому что следом пришли досада, обида и возмущение, сменившиеся еще через минуту злостью. Я ухватила подушку и запустила ею в призрака. Она не долетела, шмякнулась у ног потустороннего хама. Он опустил взгляд на подушку и резюмировал:

— Мазила.

— Да пошел ты! — рявкнула я. — Я тебя не звала и за стол не приглашала! Какого черта ты шляешься по моей квартире, как у себя дома, и суешь нос, куда не просят?

— Но согласись, иметь пельмени, кефир и вчерашнюю булку — это как-то мелко для женщины, — не обратил внимания на мое негодование призрак. — А где котлетки, борщ, ватрушки, наконец?

Больше не отвечая ему, я поднялась с кровати и направилась к шкафу. Мой гость остался на пороге, и оделась я без его комментариев. Говорить он не перестал, но разглагольствовал о кулинарии, а не о моих формах, так что оказался, в общем-то, приличным призраком, хоть и с наглой мордой.

Одевшись, я выключила работавший всё это время телевизор, затем свет в комнате и прошла в прихожую. Миша пропустил меня, хотя я бы сейчас в своей холодной ярости прошла и сквозь него. Он дождался, пока я надену куртку и сапоги, а когда я вышла из квартиры, призрак встречал меня уже на лестнице. Мы вместе спустились вниз, вышли из подъезда, и я взглянула на него с ненавистью, потому что меня тут же осыпало ледяными колючками снега. На улице царила метель, и она сразу же охладила мой пыл.

Миша иронично изломил бровь и кивнул обратно на дверь подъезда. Я сунула руки в карманы и упрямо зашагала прочь со двора. Мой спутник шел рядом, не оставляя следов, и поглядывал на меня с прежней иронией и любопытством.

— Если ты надеешься, что меня развеет ветер, то зря. И в сосульку я тоже не превращусь, — произнес он, всколыхнув новую волну раздражения. — Теперь я буду жить с тобой.

Я остановилась и развернулась к нему.

— С чего это? — враждебно спросила я.

Женщина, как раз проходившая мимо, покосилась на меня и ускорила шаг, однако вскоре снова обернулась и, буркнув:

— Эти их гарнитуры… тьфу, — продолжила свой путь, больше не обращая на меня внимания.

— Ты поосторожней, — укоризненно произнес Михаил, чтоб его, Алексеевич. — Я же говорю, что меня видишь только ты. Хорошо, что она про гарнитуру вспомнила, а кто-нибудь и дурку вызовет.

— Вы посмотрите, какой сердобольный, — ядовито ответила я и продолжила свою прогулку, если, конечно, можно было так назвать то, чем я занималась.

Призрак, естественно, тащился за мной, но помалкивал, то ли не желая разозлить еще больше, то ли заботясь о том, чтобы мы с ним не переехали в обещанную им дурку. Впрочем, прошла я совсем немного и повернула назад.

— Правильно, — одобрил Миша, — простудишься еще, а ты мне здоровая нужна.

После этих слов, я чуть не поперхнулась собственным ядом. Поджав губы, я пнула в него снег и ускорила шаг. Призрак не отстал. Мы домчались с ним до двора, но домой я все-таки не пошла. Нащупав в кармане куртки купюру, которую сунула туда в спешке еще вчера, я свернула к маленькому магазинчику, буркнув, не глядя на спутника:

— Ни слова.

— Меня вообще тут нет, — заверил меня мерзавец, и мы вошли в магазин.

Конечно же, он никуда не делся. Стоял рядом в молчании, пока я глазела на витрину, а затем все-таки шепнул:

— Купи колбасы. Сырокопченой. И сгущенное молоко. А еще свежей булочки. Жутко хочется бутерброд с сырокопченой колбасой, и чтобы непременно кофе со сгущенным молоком. А еще картошки…

— У меня есть, — шепнула я в ответ.

— Ты не дослушала. Хочу тушеной картошки с мясом. Ну, пожа-алуйста, — проныл господин Поляев, состроив несчастные глаза.

Я развернулась к нему, и призрак молитвенно сложил руки.

— Я буду хорошим, честно-честно, — совсем, как маленький ребенок, заверил меня Миша. — Ну, купи-и…

— Да тебе-то зачем? — искренне изумилась я, забыв об осторожности.

На меня тут же обернулась продавщица, и я ответила, указав на ухо, скрытое волосами:

— Гарнитура.

— А-а, — протянула она и вернулась к своему телефону.

— Быстро сориентировалась, умничка, — одобрительно хмыкнул призрак и снова заскулил: — Ну, купи, ну, пожа-алуйста.

— Зачем? — прошипела я. — Ты же не можешь есть.

— А ты можешь, — ответил он с широкой улыбкой. — Ты можешь есть, а я смотреть и получать эстетическое удовольствие.

— Офигеть, — искренне ответила я в полный голос. Продавщица мазнула по мне взглядом, но уже без прежней подозрительности. Миша снова состроил несчастные глаза, потряс молитвенно сложенными руками, и я… сдалась.

Выходили мы из магазина с порционной палкой сырокопченой колбасы, свежим нарезным батоном и банкой сгущенки. Еще и на мясо моей пятисотки не хватило. По этому поводу призрак страдал недолго.

— Картошку с мясом завтра, а сегодня будем пить кофе со сгущенным молоком и с бутербродами, — изрек он.

Меня перекосило.

— Завтра? — спросила я, и он жизнерадостно кивнул.

— А куда я от тебя? Теперь мы с тобой, как ниточка с иголочкой. Куда ты, туда и я. Сама пойми, мне даже не с кем поговорить, а с тобой могу.

— Но я так не хочу, — возмутилась я, и Михаил Алексеевич «утешил»:

— Ты просто ко мне не привыкла. Ничего, пройдет немного времени, и стану, как…

— Бесплатное приложение, — проворчала я. — Хотя какое ты бесплатное? Вон, — я потрясла мешком, — купила, что не надо, а что хотела — на это уже денег не осталось.

— Тебе будет вкусно, — заверил меня призрак.

Я опять остановилась, развернулась к нему и смерила неприязненным взглядом:

— Ты наглая беспринципная сволочь, — отчеканила я, и негодяй возмущенно округлил глаза. — Ты явился в мой дом, диктуешь, что мне покупать, и что есть. Угрожаешь превратить мою жизнь в ад! Я, что, теперь и себе не принадлежу? Ты это хочешь сказать?

Призрак скромно потупился и скорбно вздохнул, по крайней мере, изобразил вздох.

— А сострадание? — спросил он.

— Людочка? — Я обернулась и увидела соседа, возвращавшегося домой. — Ты себя плохо чувствуешь?

— Простите, у меня важный разговор, — сказала я и, отвернувшись, демонстративно прижала пальцы к правому уху, будто поправляю наушник. — Алло, ты еще там?

— Ага, — осклабился призрак, показав мне оттопыренный большой палец. — Куда я денусь?

— Исчезни! — рявкнула я.

— Да сбрось вызов, — снова сказал сосед, следуя за мной по пятам. — Нечего разговаривать с теми, кто злит. Я бы уже отключился.

— Да я бы с радостью, — ответила я. — Но настырный, козел.

— Тем более отключись, — строго велел Иван Ильич. — А если заявится, зови, я его спущу с лестницы.

— Хорошо бы… — помечтала я.

— Если будет нужна помощь, зови, — сказал сосед.

Я благодарно улыбнулась и вошла в квартиру. Рядом что-то бурчал себе под нос призрак, а я поймала себя на мысли, что он меня уже не пугает. Бесит, конечно, но не пугает.

— Я обиделся, — сообщил Михаил Алексеевич. — Ты меня оскорбила, и я требую, чтобы ты извинилась. Сейчас же.

— За что это?

— Ты меня козлом назвала.

— Пф, — фыркнула я и ушла на кухню.

— Можешь извиниться после кружечки кофе, — смилостивился призрак.